Покой

      Смотря на очередную гору бумаг перед собой, Шан Цинхуа тяжело вздыхала. Как же она устала от всего этого… Постоянная работа, презрение со стороны остальных горных лордов и учеников… И не смолкающие в голове мрачные мысли и идеи. На губах девушки появилась грустная улыбка. Как же ей всё это знакомо ещё по прошлой жизни…       Сколько Цинхуа, а точнее Ли Нинг, себя помнила в уже осознанном возрасте, она никогда особо не хотела жить. Нет, когда-то, ещё в детстве, она была обычным счастливым ребёнком, которая смотрела мир как все дети через призму отсутствия проблем и любви родителей, которые просто обожали свою маленькую творческую звёздочку.       Но когда Нинг только исполнилось семь, её маленький счастливый детский мир превратился в руины, обнажая перед ней мир, который заставит её лишь страдать в будущем. Но пока она этого не знала…       Когда мама начала болеть, Ли Нинг не была особенно обеспокоена. Мама и папа говорили ей, что это лишь лёгкое недомогание. Но когда мама словно начала угасать на глазах, а её некогда красивые чёрные волосы потускнели и стали выпадать, Нинг поняла, что это не обычная простуда. Грустная улыбка матери и диагноз «Рак лёгких» стал для девочки ударом. Она может и не знала тогда многого, но понимала, что её мамочка вряд ли сможет выздороветь.       Госпожа Ли буквально сгорела за год. Ли Нинг мало что помнила о месяце, связанным с похоронами мамы, но что-то в её памяти сохранилось. Она помнила, как стояла перед закрытом гробом матери. Под пальцами ощущалась шершавая ткань её чёрного платья, а кожа на лице была слегка стянутой из-за слёз, что не переставали идти из глаз. Ли Нинг было плохо. Она потеряла любимую маму…       Ли Нинг было всего восемь лет, когда она по сути осталась совершенно одна. Её отец, после потери любимой супруги, начал злоупотреблять алкоголем. Сначала всё было не так плохо — господин Ли по-прежнему продолжал любить и заботиться о своей дочери, хоть по вечерам и прикладывался к бутылке чего-то алкогольного. Но с каждым месяцем, отец всё сильнее менялся. И менялся не в лучшую сторону.       Впервые он поднял руку на Ли Нинг, когда ей было всего девять. Она просто хотела попросить у отца, что пил уже неделю, немного еды. Но её ждала пощёчина и крик, чтобы она, маленькая тварь, не лезла. Ли Нинг тогда проплакала всю ночь, не понимая, за что с ней так. Она же просто попросила еды…       С тех пор насилия со стороны отца становилось лишь больше, к чему прибавились ещё и проблемы в школе в виде издевательств. Ли Нинг было всего двенадцать, когда она решилась на порез, надеясь, что физическая боль сможет хоть немного облегчить моральную. А тем временем её жизнь всё больше превращалась в ад, а руки покрывались всё новыми и новыми порезами. В какой-то момент Нинг просто начала жить желанием покоя.       И в свои восемнадцать, только закончив учёбу и сдав все экзамены, Нинг сбежала. Словно преступница, с одним рюкзаком, разбитой душой и слабой надеждой на лучшее, девушка навсегда ушла из дома в ночь, пока её отец спал, забывшись очередным пьяным сном. Спустя столько лет Нинг уже перестала считать этого мужчину своим родителем.       — Прощай… — тихо прошептав это, Ли Нинг навсегда ушла из этого дома.       А дальше была учёба, на которой девушка буквально умирала, стараясь учиться на должном уровне, подработка, которая оставляя за собой лишь опустошение и ненависть к людям, а также новелла, что Ли Нинг писала с надеждой хоть немного отвлечься и расслабиться. Но усталость всё копилась и копилась…       Непонимания с одногруппниками, грубые клиенты и начальство, что решило, что имеет право приставать, и хейтеры в интернете, что ругали её новеллу последними словами. А количество порезов на руках, вечно спрятанные под длинными рукавами всё росло… И в какой-то момент Нинг сдалась.       Оказавшись в мире собственной новеллы, Нинг, точнее теперь Цинхуа почувствовала разочарование. Она же так хотела покоя… Она просто хотела, чтобы её оставили в покое! Но из-за какой-то насмешки судьбы она проснулась в теле второстепенного персонажа из своей новеллы. При этом Нинг помнила, что описывала Шана Цинхуа как мужчину. Но видимо эта роль изменилась из-за того, что попаданцем в его тело оказалась девушка. Ну хоть за что-то спасибо…       Цинхуа надеялась, что, хотя бы в мире её собственной новеллы у неё будет нормальная жизнь. Но здесь её ждало очередное разочарование. Она вновь столкнулась с презрением окружающих. И хотя Цинхуа и пыталась всё изменить, её старания были напрасны. Все видели в ней обычную неудачницу с пика Аньдин, которая и не заслуживает хорошего отношения к себе.       Шан всегда старалась держать себя в руках и отыгрывать роль, которую ей уготовила Система, которую попаданка множество раз мысленно покрывала различными матами. Но сделать ничего не могла. А затем в её жизни появился Мобэй-Цзюнь и Шан вновь взялась за лезвия, поскольку она и без того была не самым жизнелюбящим человеком. А тут ещё и очередной стресс для и так уже измученной девушки.       Шли годы, Цинхуа следовала сюжету, старалась сдерживать порывы вновь закончить всё, как и в родном мире, а также притворялась ничего не понимающей дурочкой, которая просто занималась делами своего пика. Когда она узнала, что тело Шень Цинцю занял «Братец Огурец», то почувствовала прилив уже давно забытого счастья. Она больше не одна в этом мире!       Да, Братец Огурец язвил, проклинал её, ругался… Но вместе с этим он был хорошим собеседником, который поддерживал Цинхуа, хотя и в своей своеобразной манере. Но одного человека было мало, чтобы излечить все моральные травмы, которых, словно снежный ком, с каждым годом становилось всё больше.       И сейчас, когда сюжет завершился, Ли Нинг почувствовала, что она больше не может убегать от всех мрачных мыслей, которые старалась глушить всё это время… Братец огурец был счастлив с Ло Бинхэ. Горные лорды, узнав об «шпионаже» Цинхуа для Мобэй-цзюня возненавидели попаданку ещё сильнее. А Мобэй-цзюнь… Чтож, для него она так и осталась обычной куклой для битья.       Взглянув на бумаги перед собой, Цинхуа прикрыла глаза. В последнее время мысли об самоубийстве начали становиться всё сильнее. И она больше не хотела им сопротивляться… Она так устала… А значит пора заканчивать со всем этим.       Письмо о передаче всех прав и обязанностей горного лорда Андин первому ученику, Цинхуа написала уже давно. Теперь настало время отдать его. Написав записку о том, что её ученикам следует делать после кончины их учителя, Цинхуа положила её на письмо и убрала их на дальний край стола — не хотелось, чтобы они испачкались…       Убедившись, что она всё убрала, Цинхуа достала небольшое лезвие и задрала рукав своего ханьфу, с грустной усмешкой смотря на своё изрезанное предплечье, порезы на котором были на самой разной стадии заживления — от совсем свежих до уже ставших шрамами. Ну хоть что-то не изменилось с момента её попадания в новеллу — она по-прежнему слабачка, что уродовала собственное тело, в надежде хоть немного облегчить свою моральную боль.       — Ну вот и всё… — Шан тихо засмеялась, чувствуя полный раздрай в своих чувствах. Она так запуталась в том, что чувствует! Почему она просто не может быть нормальным человеком?! Но… Это всё больше не важно. Всё закончиться прямо сейчас. — Прощайте… Пока, система… Надеюсь, что в этот раз я действительно получу покой, о котором мечтаю.       Система орала над ухом, но Цинхуа было плевать. Она сделала это уже один раз. Сможет и во второй. Лезвие как всегда принесло боль, но Шан было всё равно… Она чувствовала, как её тёплая кровь начала вытекать из порезов. Слабыми руками девушка достала небольшой пузырёк с ядом. В этот раз она сделает всё наверняка.       Система всё орала, но Цинхуа уже не обращала на это внимания. В глазах темнело, а тело становилось всё слабее и тяжелее. Она не слышала больше ни Орущей системы над ухом. Ни переполоха на своём пике, которую подняли её ученики, зайдя в покои своего лорда и найдя её в таком состоянии. Ни криков горных лордов, которые получили сигнал об беде на пике Аньдин и примчались туда, как можно скорее.       Ли Нинг наконец-то чувствовала покой. И окончательно погрузилась во тьму с небольшой улыбкой на лице.