To Keep It Between Us

Гостиница «Коленопреклоненный» казалась меньше и унылее, чем Джейме помнил. Последний раз, когда он был здесь, стояла ранняя осень, листья на деревьях возле гостиницы едва окрасились в золотой, а теплый свет падал на каменные стены, побеленный верхний этаж и шиферную крышу. Последующие холода стали суровым испытанием как для людей, так и для строений. Теперь дождь стекал с карниза гостиницы на грязный двор снаружи, а вывеска покрылась ржавчиной сильнее прежнего. Джейме не ожидал, что хозяин или мальчик-слуга будут живы, после того разорения, которому подверглись Речные земли; однако ни один из них не узнал его, что, в сущности, было объяснимо. Они казались здоровыми, хотя и исхудавшими. Хозяин гостиницы поклонился ему и его людям, приглашая внутрь, а юноша подошел забрать лошадей. Пока жена трактирщика и второй слуга разносили подогретое вино, Джейме стряхивал капли дождя с плаща, размышляя о том, как ему повезло, что он сам остался жив. В прошлый раз вместо полусотни рыцарей с ним были только Клеос Фрей и Бриенна Тарт, и они втроем не осмеливались засыпать, опасаясь нападения разбойников. Их предосторожность помогла ненадолго. Клеос умер, а потом… Его двоюродный брат Давен больше походил на мастифа, чем на льва, стоя мокрый в свете факелов в таверне, с оловянной кружкой в правой руке и со смехом рассказывая скабрезную историю своему оруженосцу и придворному рыцарю. Сир Илин стоял в тени, улыбаясь по очереди каждому, кто сидел за столом. Знал ли он секреты остальных так же хорошо, как секреты Джейме? Даже медноволосый Аддам Марбранд, казалось, расслабился, как только укрылся под защиту толстых каменных стен. Они не спали в такой безопасности с тех пор, как покинули Риверран. Но Джейме не мог расслабиться. Воспоминания держали его в напряжении так же прочно, как и нынешние обязанности. Отряд разбил лагерь вокруг постоялого двора, но были ли разведчики по-прежнему бдительны или их ослепила иллюзия безопасности? Давно ли шайка разбойников покинула гостиницу или только перед их приходом? Эти люди не убивали Клеоса и не отрезали мне руку, не угрожали изнасиловать и убить Бриенну. Но даже если те ублюдки давно покинули эти места или мертвы, Берик Дондаррион все равно где-то поблизости. Не могу винить его за Фрея, но я не позволю ему угрожать нам. И Черная Рыба где-то в этом лесу... Лучший разведчик, чем любой из нас, и куда более хитрый. Он отказался от предложенного вина, вернулся на улицу и осмотрел лагерь, стоя на крыльце. На окрестных полях вырастали палатки, за ними виднелся небольшой частокол. Укрепления их позиций со стороны реки могли бы показаться недостаточными, если бы Красный Зубец не раздулся от дождя до такой степени, что казалось у реки подагра. Но она, скорее всего, оставалась судоходной. — Больше разведчиков на берег, — пробормотал он. — Милорд? Он повернулся. У его локтя появился Пек. Его мышино-каштановые волосы потемнели от дождя и прилипли к голове. — В каком состоянии конюшня? — спросил Джейме. — Крыша не течет, милорд, и там чисто, как и бывает на постоялом дворе. Конюх тоже хороший малый. — Сколько еще лошадей? — Ни одной. — Когда, по-твоему, они были здесь в последний раз? Оруженосец задумался, и Джейме с удовольствием отметил удивление, отразившееся на лице Пека. — Прошло несколько дней, может быть, неделя. Никаких разбойников. Хорошо. — Путешествовать во время войны опасно и постояльцев в гостиницах становится меньше. — Джейме похлопал Пека по плечу. — Зайди внутрь, обсохни и выпей вина. Лью и Гарретт забрали наверх наши с тобой вещи. День клонился к вечеру, и после того, как Джейме завершил короткий обход лагеря, окончательно испачкав одежду, вечер перешёл в ночь, а дождь сменился мокрым снегом. Возвращаясь обратно, лорд-командующий слышал несущиеся со всех сторон проклятия неопытных солдат, чьи костры гасли у них на глазах, а также сочувствие, советы или смех бывалых воинов, которые знали, как защитить свои кострища. Одним из преимуществ командира всегда была палатка, достаточно большая для жаровен: Джейме был втройне рад, что сегодня вечером его привилегией стали четыре каменные стены и камин. Он дошел до конца последнего ряда палаток и остановился примерно в двадцати футах от крыльца постоялого двора. У двери сидели в седлах двое его воинов, и с ними был третий всадник на прекрасной серой кобыле. Герб на тяжелом щите сиял в свете факелов, как второй закат, и у Джейме перехватило дыхание при виде падающей звезды. Затем он узнал лошадь и всадника, и шумно выдохнул. — Бриенна? — позвал он, приближаясь. Направлялась ли она в своих поисках в Риверран? Если так, то он мог бы, по крайней мере, избавить ее от лишнего крюка. Она полуобернулась в седле, когда он подошел к ней. В тусклом свете Джейме не мог разглядеть выражения ее лица, но она сутулилась, скорее всего, от холода. Шлем она сняла, должно быть, при въезде в лагерь: ее волосы были мокрыми и частично закрывали лицо. — Сир Джейме. — Если она была так же удивлена встречей с ним здесь, как и он сам, то никак этого не показала. Ее голос звучал ровно и сдержанно. — Мне нужно отправить свиток. — Ты можешь сделать это внутри. Войди и обсохни. — Она поколебалась, но все же спешилась. В дверях появился хозяин гостиницы: — Нам нужна еще комната, — сообщил ему Джейме. — Прошу прощения, милорд, но их больше нет. Я могу поставить раскладушку... — Давай. Но для меня, — Джейме проигнорировал его внимательный взгляд и жестом подозвал Пека. — Перенеси мои вещи в комнату кузена. Позади оруженосца появился Аддам Марбранд. — Не очень хорошая идея, — вполголоса сообщил он и многозначительно кивнул через плечо на скрытую в глубине зала часть таверны. — Давен подцепил шлюху? — рискнул предположить Джейме. — Нет, двух. — Я не отниму твою постель, — возразила Бриенна. — Я могу переночевать снаружи… — В такую погоду? — оборвал её Джейме. Судя по её виду, она нуждалась в удобной постели намного сильнее него. — Пек, отнеси мои вещи к сиру Аддаму. – Он поднял бровь, глядя на командира городской стражи. — Надеюсь, никаких шлюх. Марбранд не ответил, только удивленно приподнял бровь, глядя на Джейме, который в ответ только пожал плечами. Бриенна вышла из-за лошади с седельной сумкой, перекинутой через левую руку за щитом. Она была правшой: ее пальцы ловко держали ремни седла, но сейчас она потянулась, чтобы надеть и вторую сумку на левую руку, прежде чем Джейме забрал ту у неё. — Разве ты должен? — возразила Бриенна. — Напомнить тебе, что рыцарство – это больше, чем просто слово из восьми букв? — Он забрал и вторую сумку. — Заходи внутрь и наследи там, как и все мы, вместо того, чтобы замерзнуть на пороге до смерти. Ты выглядишь так, будто кто-то утопил тебя и воскресил дня через три. — Едва ли это прозвучало благородно, — пробормотал Марбранд. Он посторонился, освобождая Бриенне проход. Как и большинству мужчин, ему приходилось смотреть на нее снизу вверх, но ему хватало приличия не таращиться, глядя на ее рост и внешность. — Жена трактирщика готовит ужин, миледи. Может быть, вы присоединитесь к нам позже? — Спасибо, сир, но я предпочту отдых. Джейме уловил робость в её отказе и поморщился. Она определенно устала: целый день в пути и, скорее всего, на пустой желудок. Глупая, упрямая девчонка. Он стряхнул грязь со своих когда-то белых сапог и поманил Бриенну вверх по лестнице. — Как долго ты в пути? — спросил он ее через плечо. — Последний постоялый двор я покинула... — Он услышал ее вздох. — Думаю, несколько дней назад. Джейме остановился на лестничной площадке и оглянулся на нее. После прогулки он сам был по пояс в грязи, ее же одежда вся была в грязных пятнах после многодневной скачки. На мгновение он заглянул в ее большие голубые глаза и вздрогнул: глубокие, как море, сейчас они были покрыты коркой льда... но Бриенна отвернулась, и видение исчезло. — Моя прачка где-то поблизости. Я пришлю ее почистить твои вещи и приготовить ванну. Она еще ниже опустила голову. — У меня нет запасной одежды. Джейме взвесил в левой руке её седельные сумки. Они оказались легкими. Но она не первый путник, у которого за время путешествия изнашивается вся одежда. — Я найду что-нибудь. Услышав это, Бриенна подняла голову. Выглядела она почти сердитой. — Ты уже отдал мне свою спальню, не обязательно отдавать и свою одежду. — Моя тебе не подойдёт: я исхудал. — Даже слишком. Ты когда-нибудь ешь? — Иногда. — Он всегда был стройным. Но мышцы, которые он с легкостью накачивал в юности, восстановить в зрелом возрасте оказалось гораздо труднее. — Давен не стал делиться с нами свободным уголком комнаты; по крайней мере, он может пожертвовать тебе рубашку. Оранжевый свет факелов мерцал на деревянных выструганных стенах. Бриенна переступила на своих больших ногах, как девочка-переросток. — Сир Джейме… — начала она. В эту минуту Пек вышел из комнаты сира Аддама, налетев на Джейме. Он поклонился в знак извинения, Джейме сунул мальчику седельные сумки Бриенны. — Возьми это и отправь Пию присмотреть за леди Бриенной. Надеюсь, ты знаешь, где ее найти. Оруженосец пошел красными пятнами под своей редкой бородой. Джейме быстро вошёл в комнату Аддама, ставшую тоже его, и когда дверь закрылась, мысленно дал себе подзатыльник. Он не имел права так говорить с кем бы то ни было. Он сменил грязную одежду при свете свечи, такой же толстой, как его правая рука. Прошло по меньшей мере четверть часа, прежде чем он спустился вниз в белом камзоле, зашнурованном гораздо туже, чем следовало бы. Из-за этого я выгляжу еще худее. Сир Аддам стоял у подножия лестницы, прислонившись к стене с кубком свежего вина в руке. — Кто она? — требовательно спросил он. — И что происходит? — Она наследница Тарта, и пока она здесь, с ней будут обращаться именно так. — Джейме вспомнил о тенях в сапфировых глазах. — Что до остального, я намерен это выяснить. Ужин в таверне протекал более шумно, чем хотелось бы. Дни, проведенные в походе под чередующимися снегом, дождем и грязью, заставили его рыцарей по-новому оценить преимущество каменных стен, даже на постоялом дворе, а жена хозяина и их сын-слуга готовили гораздо лучше, чем помнил Джейме, хотя еда была самой обычной. Он поручил Гаррету Пэгу передать через Пию немного еды для Бриенны. Бриенна... Как ему поговорить с ней о цели ее путешествия посреди этой толпы? И вообще, что случилось с ней в дороге? От одной мысли о нескольких возможных вариантах у Джейме скрутило живот. Он отказался от рыбного пирога и жареной баранины, извинился перед сидевшими рядом мужчинами и встал из-за стола. Ночью стало еще холоднее. Начавшийся ранее мокрый снег теперь превратился в сильный снегопад. Джейме стоял в дверях гостиницы и несколько долгих минут наблюдал за притихшим лагерем. Палатки были накрыты войлоком, а часовые закутались в одеяло едва не с головой, и чудо, что могли дышать под ними. Итак, умный, опытный разведчик мог бы подождать в тени палаток и миновать часовых с глухой стороны. Снегопад заглушает звуки, и хотя на свежем снегу остаются следы, в такую метель через несколько минут от них ничего не останется. Любой, кто хотел бы убить меня, понял бы, что я внутри... и предположил бы, что я нахожусь в большой передней комнате. Пекло. Он вернулся внутрь. Пиа стояла в посудомойне, отмывая ванну, в которую легко могла поместиться сама. Хорошо, значит с мытьем покончено. Джейме поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и толкнул дверь комнаты Бриенны. Его встретил испуганный вздох. — Всего лишь я, — успокоил он, закрывая за собой дверь. — Я просто... Бриенна сидела на краю кровати, в изголовье, рядом с низким столиком. Свечи, стоявшие перед зеркалом на нём, освещали всю комнату. Она была полностью одета в одну из рубашек Давена и бриджи, которые, каким-то чудом, оказались ей велики, но отшатнулась от него так, будто он увидел её голышом. Подняв большую руку, она прикрыла левую сторону лица, как когда-то, давным-давно, закрывала от него свои соски в ванне Харренхолла. Из-под ее пальцев виднелась рана, которую до этого скрывали волосы. Джейме заметил окровавленную повязку, лежащую перед зеркалом. — Бриенна? — требовательно произнес он. — Пожалуйста, уйди. — Благородный человек подчинился бы тебе. Думаю, сир Аддам был прав. — Он отвел ее руку от лица. Отвратительный рубец, словно пиявка, присосался к ее когда-то веснушчатой щеке. — Это ужасно, — прошептал он, касаясь края раны кончиками пальцев левой руки, и почувствовал ее теплое дыхание на своей коже. — Этим ударом, должно быть, тебе хотели снести голову. Что случилось? Бриенна вздрогнула. — Бравые ребята. Его рука замерла, все еще касаясь ее. Она отстранилась от него и отвернулась. Джейме видел ее правый глаз в отражении в зеркале; голубой и такой же пустой, как его сердце. Правую руку заломило от боли. — Скажи, что они тебя не насиловали. — Нет. — Бриенна покачала головой. Ее спина была прямой и напряженной. Джейме с невольным облегчением сжал ее правое плечо, но тут же отпустил, чувствуя себя провинившимся мальчишкой. Он присел на край кровати рядом с ней. — Убила их? — спросил более твердым голосом. — Всего пятерых, — тихо ответила она. — Остальные бродят где-то поблизости... — Там они замерзнут до смерти, — пробормотал он. — Хоут мертв. — Как? — на её лице промелькнул интерес. — Григор Клиган. Бриенна повернулась к нему и посмотрела так, словно заглянула в душу. — Чего ты недоговариваешь? Он изо всех сил старался не выдать себя. Хоут отрубил мне руку, но потом не скормил ее мне. — Ничего такого, что я хотел бы рассказать. — Как Григор Клиган убил Варго Хоута? — спросила она, обращаясь словно к ребенку. Он покачал головой. — Хочешь подробностей, женщина? Я не скажу тебе. Что угодно, кроме этого. На мгновение ее глаза заблестели от разочарования, но она, кажется, взяла себя в руки и перевела взгляд на меч с львиной рукоятью, стоявший у столика. Бриенна всегда чувствовала себя неловко в компании других людей. Но никогда так много не скрывала: ее прекрасные голубые глаза всегда выдавали её отношение. Ее прошлое презрение к нему было гораздо предпочтительнее этой скрытности. — Я должен перед тобой очень сильно извиниться, — пробормотал Джейме. — За то, что подарил мне бесценный меч? — Ее взгляд все еще был прикован к стали. — За то, что я взял у тебя взамен него. — Ты... — Бриенна вздрогнула, хотя огонь в камине за спиной Джейме согревал комнату. — Ты ничего не сделал. Я знаю, что ты этого не сделал. — Последние слова прозвучали почти шепотом. Он коснулся ее руки, но отпрянул, почувствовав шину. — Сломана? Хорошо, что у меня три оруженосца: я могу одолжить тебе одного. Она не ответила. Молчание Илина Пейна заставляло его расслабиться. Молчание Бриенны вынуждало быть напористым. — Если ты направлялась в Риверран, я должен предупредить, что сейчас это не самое хорошее место для ночлега, — отрезал он. — Замок сдан. Эммон Фрей хранит его для короля. Мы взяли в плен нескольких высокородных господ, в частности Эдмура Талли и Жиенну Старк; они направляются в Утёс Кастерли. Однако Бринден Талли сбежал и, скорее всего, рыщет по Речным землям в поисках меня. Как ты уже поняла, меня нетрудно найти. Если он минует наших часовых и доберется до постоялого двора, то может предположить, что я нахожусь в красивой большой комнате, и вломиться внутрь. К счастью, ты не Серсея и, значит, совсем не похожа на меня — не то чтобы я и хотя бы вполовину такой красивый, как она, – но он может одолжить твой прекрасный меч с львиной рукоятью, чтобы проткнуть меня им. Это тот жест, который мог бы ему понравиться. — Это твой меч, а не мой. Мне нужно… вернуть его тебе. — Ты видишь, как у меня отрастает новая правая рука? — Джейме поднял золотую руку, чтобы она могла ее рассмотреть. — Пока этого не случилось, меч твой. — Что-то в ее правой руке запоздало бросилось ему в глаза. — Где ты здесь нашла мейстера? — Я не нашла. Повязку наложил хозяин другой гостиницы. — Достаточно ли она зажила, чтобы управляться с мечом? — Он тренировался с сиром Илином по три часа в день, но Бриенна владела мечом лучше, чем молчаливый рыцарь, и казалась такой же сдержанной, как и он. Тренировки с ней стали бы приятной переменой. — Я предпочла бы не сражаться пока, но меч держать могу. — Она подняла Верный Клятве и проверила его лезвие левой рукой, как будто ее волновало, оставалась ли валирийская сталь острой. Ее руки дрожали. И вот это было поводом для беспокойства. Джейме уставился на нее и попытался понять, в чем дело. — Тебе не нужно сейчас ни о чем волноваться, — попытался успокоить ее Джейме. Она не ответила. — Если хочешь, можешь остаться в нашей компании, — предложил он, скорее в надежде, чем в ожидании ответа. — Мы возвращаемся в Королевскую Гавань. — Королевская Гавань и Серсея, и мы никуда не торопимся. — Ни один мужчина здесь тебя не побеспокоит. Я уже избавился от Коннингтона. Бриенна вздрогнула. — Роннета Коннингтона? — Он оставил нас после Харренхолла, — заверил ее Джейме. — После того, как я спустил его с лестницы, у него возникла такая же острая неприязнь к моей компании, как и у меня к его, и он ухватился за возможность прокатиться верхом по вражеской территории, сопровождая пленника. Я уверен, что Уиллас Мандерли менее опасен, чем я. Бриенна в изумлении уставилась на него. — Ты… ох, Джейме. Тебе не следовало его бить. — Он был груб с тобой. Такого больше не повторится. — Но… Даже при свете свечей он видел, как она покраснела. Она снова отвернулась, и острие ее меча царапнуло по половицам. — Он больше не будет с тобой груб, — повторил Джейме и осторожно коснулся ее плеча. — Он будет сплетничать. — Её голос звучал очень устало. — Мужчины всегда сплетничают о женщинах. — Если бы я думал, что он это сделает, я бы… — Джейме осекся. — Я думал, что уже вышел из того возраста, когда насилие было моим первым порывом. — Тебе не следовало бить его вообще. Он расскажет о тебе. — Все говорят обо мне, и никто не говорит ничего хорошего. Ты одна из немногих, кто достаточно честна, чтобы говорить мне все в лицо. — Он вздохнул. — Коннингтона давно нет в живых. Я надеюсь, что русалки обгладывают его. Помоги нам проехаться по Речным землям, вешая преступников, прежде чем мы поедем домой; хорошее повешение полезно для души. — Повешение. — Бриенна посмотрела на свечи, на зеркало, на отражение своей изуродованной щеки. Ее голос был таким тихим, что он едва мог его расслышать. — Разбойники повесили моего оруженосца. Он был всего лишь мальчишкой – когда-то оруженосцем твоего брата. Он хотел мне помочь. Но они его повесили. Разбойники. Джейми уставился на нее и почувствовал, как тошнотворный страх скрутил его желудок. Что их окружало? Гибель, только гибель. — Хайла Ханта тоже повесили. Я ненавидела этого человека, но он не был плохим, просто продажным. Он предложил им помощь, но они все равно его повесили. Он был человеком Рендилла Тарли, а Тарли повесил достаточно преступников, чтобы дать им еще одну причину. — Последние слова вырвались у нее с дрожью. Джейме придвинулся ближе. Казалось, она едва держит себя в руках. — Шайка Дондарриона? — догадался он. — Берик Дондаррион мертв. — Это я уже слышал. Ее хриплое дыхание звучало как первые признаки истерики. — Тогда он тоже был мертв. Он умирал шесть раз. И каждый раз красный жрец Торос вдыхал в него огонь своего бога и возвращал обратно. Это звучало как безумный шепот заречного люда. — Это россказни… — Ты не веришь. Возможно, со временем ты поверишь. Меня отпустили, сир. Они меня отпустили. — Когда они убили твоих товарищей. — Он осмелился снова коснуться ее плеча. — Но лорд Берик… — По правде говоря, сейчас он мертв. — Ее голос снова стал ровным. — Он и его люди были на берегу реки, когда наткнулись на труп трехдневной давности. Торос ничего не стал бы делать – он сказал, что это слишком опасно, – но вместо этого лорд Берик выдохнул огонь. И он умер, и она воскресла. — Она? — В его голове шевельнулось воспоминание. — Простой люд говорит о новом главаре разбойников. Леди Бессердечная. Некоторые называют ее любовницей лорда Берика. — Он поцеловал ее всего один раз, но она та, кого он вернул к жизни, и кто отпустил меня. — Несомненно, у нее была причина. Может быть, твои сапфировые глаза очаровали ее, а может быть, твой прекрасный меч… — Это был меч. Бриенна подняла Верного Клятве ослабевшей правой рукой. Черная сталь, казалось, впитала свет, а красные полосы засияли, как свежая кровь. Она повернулась, все еще сидя, и прижала лезвие к шее Джейме. Он не двигался. Не мог. Он чувствовал, как волосы на его горле шевелились при дыхании, а лезвие, находившееся так близко к его яремной вене, казалось, пульсировало собственной безумной жизнью. Глаза Бриенны все еще были прекрасны. Они все еще сияли, как два драгоценных камня, на ее широком, покрытом шрамами лице. Но теперь драгоценные камни сверкали таким блеском, который он не пытался даже разгадать. — Я поклялась служить Кейтилин Старк, сир Джейме. Живая, мертвая или воскрешенная, она все равно тебя ненавидит. Она велела мне убить тебя из-за моей клятвы верности или тоже предстать перед ее судом. Джейме осторожно вздохнул. Возможно, это будет один из его последних вдохов. — Я убил Эйриса Таргариена золотым мечом, — заметил он. — Золотом Ланнистеров. Мой отец хотел, чтобы этот меч был окрашен в багровый цвет Ланнистеров, но вместо этого он получился красно-черным, как у Таргариенов. Это символично. Он взял клинок Верного Клятве в углубление своей золотой руки. Бриенна не стала сопротивляться, когда он направил лезвие вниз и влево, пока острие не уперлось ему в сердце. — Я принес клятву верности давным-давно и получил приказ убить собственного отца. Ты слышала, как мужчины называли меня хуже, чем ненадежный. Я не тот, кто может диктовать другим, как относиться к клятве. — Он коснулся острия клинка указательным пальцем левой руки. Оно уже пронзило камзол и рубашку: он чувствовал, как оно колет грудь. — Я никогда не боялся смерти. Однажды ты научила меня, как не бояться жизни. Ты тогда спасла мне жизнь ценой одного слова. Если хочешь покончить с этим сейчас, сделай это. Я не буду держать на тебя зла. Казалось, что снегопад за окном накрыл весь мир, лишив его звуков. Джейме слышал своё неестественно громкое дыхание... Каково было бы, если бы лезвие достигло цели? Глупая, упрямая девка, благородная до неприличия... Толстые губы Бриенны задрожали. — Как я вообще могла подумать, что смогу это сделать? — прошептала она. Меч задрожал в ее руке. Джейме почувствовал, как острие царапнуло его кожу, и изо всех сил старался не двигаться. Затем Бриенна отдернула меч, бросила на кровать рядом с собой и закрыла лицо руками, а Джейме поддался слепому инстинкту и притянул ее в объятия. Он обнимал ее долгие минуты, пока она беззвучно плакала у него на плече. Поглаживая спутанные пряди ее волос, он думал. Известная разбойничья шайка всего в нескольких днях езды отсюда – если бы Бриенна смогла показать им дорогу... Бриенна была способным воином, а не утонченной и скучающей дамой. Конечно, она смогла бы повторить свой маршрут! Он просто надеялся, что у нее хватит здравого смысла не испытывать после этого чувство вины. Как много им двоим на самом деле приходилось скрывать друг от друга? Джейме запечатлел легкий поцелуй на ее волосах. — Тише, тише — прошептал он ей на ухо, когда ее плечи затряслись сильнее. — Все хорошо. Она отстранилась от него. — Все хорошо? Я должна тебя убить! — Тогда либо сделай это, либо придумай, как выйти из положения, сохранив честь. Ничегонеделание и муки совести только ухудшают ситуацию. — Ты спас мою жизнь, — её голос был глухим и тихим. — Как я могу покончить с твоей? — Предлагаю, с закрытыми глазами и уже подготовленным путем к отступлению. — Он вспомнил повязку, которую она меняла, когда он ворвался. — У тебя есть запасные бинты? — Да. Джейме ждал, что она достанет их, но когда Бриенна этого не сделала, порылся в ближайшей седельной сумке и нашел влажную повязку, пахнущую травами и золой, завернутую в квадрат клеенки. — Мой носовой платок достаточно чистый. Джейме окунул платок в кувшин с водой у изножья кровати и осторожно промыл рану, удивленный, что Бриенна позволила ему, но сильнее его поразило относительно хорошее состояние раны. Неловко было левой рукой обмывать левую сторону ее лица, но Бриенна не помогала ему; просто сидела, сложив большие руки на коленях и устремив на них взгляд. — Мне нужна твоя помощь, чтобы сделать перевязку, — предупредил он. — Три руки лучше, чем одна. — Я могу справиться сама. — Несомненно, ты сможешь. Но я командую этим походом, и моя забота — благополучие всех, кто находится здесь. Их взгляды встретились. В ее глазах на смену прежней пустоте пришли замешательство и боль, которые Джейме видел давным-давно, когда дразнил ее. Тогда мир был ярче, и у меня было две руки. — Тебя заботит каждая рана твоего рыцаря и солдата? — спросила она. Он вспомнил младшего рыцаря в марбрандском дымчато-сером облачении, которого волк стащил с лошади за два дня пути до Риверрана и вспорол ему живот. Джейме просидел рядом с ним полчаса, пока он не умер. — Ты не просто кто-то из солдат. — Нет, я не состою в твоей армии. — Ты хотела бы? — Это… — Она взяла повязку из его руки и отвела взгляд. — Это было бы невозможно и неуместно. — Ты хочешь этого? — Сейчас я не уверена в том, чего хочу. — Тебе лучше всего принять решение. — А чего ты хочешь? Джейме замер, коснувшись ее здоровой рукой. Чего я хочу? Весеннее солнце, две целые руки и конец этой кровавой войне. — Мне нужно выполнить свой долг. Мои желания не имеют значения. — Твой долг. Мне следует поступить также. — Ее голос сорвался. — Долг перед моим отцом и Тартом; долг перед леди Кейтилин и долг перед тобой. Они противоречат друг другу. Ты сказал ей однажды, что с клятвами всегда так происходит. — Из всех твоих долгов, долг передо мной имеет наименьшее значение. Эту клятву я навязал тебе. — Бриенна попыталась возразить, но он покачал головой. — О Кейтилин Старк мы уже говорили. Остался Тарт – твой дом и семья. — Бриенна молчала. Однажды ты сказала, что у твоего отца нет детей, кроме тебя. — Да. Он посмотрел на их руки, и ему показалось, что он увидел темную тень там, где должна была лежать его правая рука. Война превращает всех нас в призраков. — Тогда возвращайся домой, пока не наступила зима. Оставь все мысли о материке до весны. Выйди замуж за кого-нибудь… Она выдернула свои руки из его. — За кого? У тебя был конкретный кандидат или ты планировал отдать меня одному из своих вассалов? — Я... — Джейме остановился прежде, чем смог закончить фразу. — Коннингтон сказал, что помимо него она была обручена еще с двумя мужчинами. Только семеро знают, в чем двое других потерпели неудачу. — Большинство из них уже женаты, — ответил он вместо этого так спокойно, как только мог. — Кроме Давена, но он помолвлен с Фрей. — Какой Фрей? — Любой. — Я желаю ему счастья с его невестой – на короткое время, прежде чем оживший труп моего сюзерена убьет их обоих. Бриенна холодно отвернулась от него. Джейме вздохнул, глядя на ее сгорбленную спину. — Не каждый мужчина — Коннингтон. Многие будут относиться к тебе достойно, даже хорошо. — Нет. — Ее голос звучал так же безжизненно, как незадолго до того, как она пригрозила убить его. — Я перестала питать тщетные надежды. Мужчины обожают насмешки и издевательства, или, возможно, они становятся такими, когда сталкиваются со мной. Туши огонь огнем, борись с упрямством упрямством. — Понимаю, что я последний человек, который посоветует другому жениться… — Части головоломки начали вставать на свои места в его голове. — Особенно, когда привязанность этого человека представляет собой нечто недостижимое. — Ренли Баратеон был молод, силен, красив и неизменно вежлив. Любая женщина была бы сражена наповал. Но судя по тому, что говорит Лорас... — Но тебе нужно подумать о своем положении. — Что вообще сделал для нее этот разодетый позер? Его «уважение» к ней было таким же фальшивым, как и уважение всех мужчин, которые поддакивают мне.— Я… я мог бы сказать, что сочувствую давлению на тебя, но мы оба знаем, что сравнение было бы ложным. Я нашел путь к отступлению. Поначалу я даже был рад его принять. У тебя другой выход. — Я всегда могу присоединиться к молчаливым сестрам, — пробормотала Бриенна. — Послушай совет человека, который практически в два раза старше тебя: не делай этого. Бриенна покосилась на него. — Ты не старый. — Если бы мой отец женил меня, когда собирался, у меня были бы дети твоего возраста или на год младше. — Он посмотрел на свое отражение в освещенном свечами зеркале и попытался увидеть себя кем-то другим, а не изможденным и сломленным человеком. По крайней мере, при таком освещении серебристые волосы на его голове и в бороде были неотличимы от золотых. Состарит ли жизнь в подземелье Серсею так же быстро, как состарила его? Он представил себе сестру похудевшей, с морщинистым лицом, без блеска в волосах. Но картина была неправильной. У нее все еще было две руки. Он помнил её отвращение и презрение. И теперь она хочет снова вернуть меня — бесполезную, отвратительную помеху, ибо я ей нужен. Я большой золотой дурак, раз еду к ней. Почему из всех воронов этот долетел до места? Джейме выхватил у Бриенны влажную повязку и приложил к ране на ее щеке. Она молча придерживала края, пока они не прилипли к лицу. Со временем появится новая кожа, но шрам у нее останется навсегда. Неужели боги подумали, что ей нужно еще одно препятствие на пути к обретению достойного мужа? На каждого мужчину, достаточно мудрого, чтобы любить свою уродливую жену, приходится трое, которые презирают и бесчестят ее. Хитрость в том, чтобы найти такого человека, как мой дядя Киван, а не другого Джона Биттли. — Не мог бы ты перестать говорить о мужьях? —пробормотала Бриенна. Джейме понял, что последнее предложение он произнес вслух. — Прости. Это не мое дело. — Верно. Бриенна демонстративно отвернулась. Он вздохнул. — У тебя очень красивые глаза, не порти их слезами. Джейме увидел, как ее правая рука начала двигаться, и инстинктивно увернулся. Она отдернула руку прежде, чем залепила ему пощечину. Джейме соскользнул с кровати и с грохотом упал на пол. — Что, черт возьми, это было? — пробормотал он. — Ты самый жестокий человек в Вестеросе, — прошипела Бриенна. Джейме наполовину приподнялся. Один из ремешков на его золотой руке порвался, когда он вытянул её, чтобы смягчить падение. — Я это прекрасно знаю, но… Его прервал резкий стук в дверь. Бриенна застыла. Ее широкое уродливое лицо исказилось от сильного потрясения. Джейме вскочил на ноги, подошел к двери и приоткрыл ее. Аддам Марбранд стоял на лестничной площадке, сильно нахмурившись. Свет факелов сиял в медных волосах, венчая их. — У вас все в порядке? — требовательно произнес он. — Абсолютно идеально. — Лорд Джейме… — Просто уйди. — Он закрыл дверь перед лицом Марбранда и повернулся обратно к Бриенне. Она все еще сидела у изголовья кровати, но сжимала правую руку в левой. — Мне действительно жаль, — сказала она тихим голосом. — Мне никогда не следовало… я… — Ничего не произошло. — Джейме потрогал свой порванный ремень и задумался, как лучше объяснить это своим оруженосцам. — Чему я более чем рад. Осмелюсь сказать, что ты ударила бы намного сильнее, чем Серсея. Ее глаза расширились от недоверия. — Она тебя ударила? — Несколько раз. У Роберта Баратеона была привычка слишком много пить, убивать или трахать все, что движется, и бить все, что он не мог убить или трахнуть, включая меня и моего старшего незаконнорожденного сына. Интересно, он бил Серсею? Она презирала этого мужчину: теперь она становится им... — Забыть о том, что тебя пытались убить. — На лице Бриенны проступило привычное упрямство. — Я возвращаюсь в Королевскую Гавань и убью ее. — Не стоит этого делать, пока мы не узнаем, будут ли тебя за это чествовать или казнить. Казалось, она собиралась вскочить с кровати и немедленно ускакать прочь, но тут же остановилась. — Прости? — По распоряжению Верховного септона Серсею заключили под стражу по обвинению в прелюбодеянии. Но не по обвинению в инцесте. Это должно причинять боль? Неужели они нашли свидетельства ее кратких свиданий с другими мужчинами и проглядели годы, которые мы провели вместе? Бриенна смотрела на него так, словно он только что сказал ей, что последние пятнадцать лет у Серсеи была страстная любовная связь с призраком Рейгара Таргариена. — Правда иногда страннее сказок, — мягко сказал Джейме. Он снова сел рядом с ней, возможно, на дюйм ближе, чем раньше. — Это то к чему мы пришли. Сейчас. Что я такого сделал, что тебе захотелось меня ударить? — Ты… — Она посмотрела на их практически соприкасающиеся колени. — Тебе не следовало этого говорить. Джейме задумался над их разговором. Он не мог припомнить, чтобы сказал что-то оскорбительное. Черт побери, он перестал поступать так с ней! — Достаточно подобных насмешливых слов в мой адрес, — продолжала она с видом упрямого отчаяния. — Я не хочу слышать такое от тебя. Ты выше этого. — Единственный человек в Вестеросе, который предъявляет ко мне такие высокие требования: я должен нанять тебя, чтобы… — Внезапно Джейме понял причину и оборвал себя. — Ты имела в виду то, что я сказал о твоих глазах? — Ее губы шевельнулись, но она ничего не сказала. Джейме раздраженно зашипел и встал. — У тебя великолепные глаза. Он подошел к двери, схватился за нее своей бесполезной правой рукой и выругался тихо, но довольно витиевато. Бриенна остановила его, схватив за локоть. — Прости, — пробормотал он. — Так нельзя говорить в присутствии леди. — Я слышала, как ты говорил и похуже. — Да. Сомневаюсь, что я был хорошим собеседником сразу после того, как Золло отрубил мне руку. — Это не так. Помню, меня особенно раздражало: «Захочу умереть — тебя не спрошу». — Не самое плохое из того, что я говорил тебе. — Он посмотрел на свою золотую руку. — Мое поведение по отношению к тебе тогда было таким же отвратительным, как моя правая рука сейчас. — Это всего лишь рука. — Скорее, в этом был весь я. — Джейме невесело усмехнулся. — Ты видела меня в гораздо худшем состоянии, чем сейчас. Грязным, полуголодным оборванцем, полным вшей и воняющим собственным дерьмом и гнилой плотью. Человеком, потерявшим всё. Лишенным чувства собственного достоинства. — Ты… даже тогда ты был прекрасен. Джейме застыл. Вероятно, он расслышал неправильно. — Что? — Ты был таким. — Джейме почувствовал, как Бриенна отстранилась от него. — Теперь ты великолепен. Он повернулся к ней. Она задержала на нем взгляд всего на несколько секунд, прежде чем отвернуться к окну и снежной ночи. В эти секунды она казалась более испуганной, чем тогда, когда столкнулась лицом к лицу со смертью в медвежьей яме Харренхолла. Он вспомнил о презрении в глазах Серсеи, когда она смотрела на него. «Ты стал призраком того, кем был, бледным калекой. Таким бескровным, всегда в белом». Он снова изучил свое отражение в зеркале, увидел взъерошенные волосы, морщины и тени под глазами, портящие его лицо, и вспомнил скрытую жалость Амареи Фрей и Флемента Бракса. Насмешливая фигура Тириона маячила за ними всеми, отбрасывала длинную тень гиганта, а не карлика. «Ты бедный, глупый, слепой искалеченный дурак», — усмехался он. Джейме поднял золотую руку, на которой играли блики свечей. — Ты знаешь, кто я. Что я сделал. Как я презирал всё, что следовало почитать как святыню, всё, что ты считала таковым. — Я знаю, что ты гораздо лучший человек, чем утверждаешь. — Бриенна снова посмотрела на него. Ее голубые глаза сияли в полумраке. «В этом свете она могла бы показаться почти красавицей, — ошеломленно подумал он. — В этом свете она могла бы быть почти рыцарем». И поскольку Джейме прекрасно знал, что у нее есть все рыцарские добродетели, от которых он отказался, а также некоторые, которых у него никогда не было, он схватил с кровати её обнаженный клинок, прежде чем подойти к ней. Он положил ее правую руку на рукоять меча. — Зачем? — спросила она в замешательстве. — Чтобы дать тебе шанс передумать и, в конце концов, выпотрошить меня. Зажав руки и меч между ними, он поцеловал ее. Это было неловко и несмело. До этого мига он целовал только Серсею, и неуверенный ответ Бриенны – будто это для неё впервые – не был таким пылким, как у его сестры-близнеца, и он не знал, как к этому относиться. Джейме остановился и отступил назад. Бриенна выглядела намного менее глупой, чем чувствовал себя Джейме. Ее широкие губы были покрасневшими и влажными. Его охватило сильное желание поцеловать их еще раз, но он этого не сделал. — Ты это подразумевал? — Ее голос был очень тихим. — Не насмехайся надо мной. Никаких игр или… — Я не шутил. — Ее правая рука все еще сжимала Верного Клятве. Он накрыл ее своей. Бриенна вздрогнула от холодного прикосновения золота. — На этот раз я тоже серьёзен. Второй поцелуй оказался гораздо лучше. Несколько минут спустя Джейме вспомнил, где он находится, и медленно отпустил Бриенну. Ее прекрасные светлые волосы снова были растрепаны, но её улыбка была такой же нежной и застенчивой, как их первый поцелуй. Он никогда раньше не видел ее улыбки. — Поспи немного, — мягко сказал он и понял, что тоже улыбается. Но ему пришлось остудить свой пыл, чтобы не наткнуться на клинок Верного Клятве, когда в бриджах внезапно стало тесно. Придется остаться наполовину разочарованным. Они те, кто есть — не больше, не меньше. — Попробуй решить, что ты собираешься делать. — Уже. Я… была бы признательна, милорд, если вы сопроводите меня обратно в Королевскую Гавань. — Буду рад это сделать. И Джейме оставил ее одну, все еще держащую меч. Свеча в комнате Марбранда погасла, когда он прокрался внутрь и на цыпочках подошел к раскладушке у окна. — Я не сплю, — сообщил ему сир Аддам. — Хорошо. Не хотел тебя разбудить. Джейме услышал скрип, вероятно, сир Аддам сел на кровати. — Я думал, ты не придешь. Кровать там достаточно большая для двоих. — Разве я похож на человека, который лишает чести высокородных девиц на постоялых дворах? Марбранд вздохнул. — Тебя не было очень долго. — Нам с ней нужно было многое обсудить. — Например? Джейме подумал о валирийском клинке у своей шеи, и о том же клинке, зажатом между их телами позже. — Кое-что, что касается только нас. — Он запоздало понял, откуда доносился голос сира Аддама. — Я собирался лечь на раскладушке. — Я оставил тебе кровать. Ты лорд-командующий. — Я отказываюсь пользоваться щедростью своих подчиненных. — Ты старше меня; ты начинаешь кряхтеть. — Катись в пекло, Адам… Джейме лёг на кровать и, закрыв глаза, неожиданно быстро уснул.