Добрый вечер!

"Вечеринка вчера удалась на славу", – заторможено думал я, покачиваясь и пытаясь совокупить ключ с замком трясущейся рукой. Меня мутило, морозило, мысли в голове смешались в кашу, а сегодня, вот прямо сейчас, мой первый рабочий день. Как же я дошёл до жизни такой?

***

Я нашёл свою первую работу и решил проставиться перед друзьями. Бариста, надо же! Да, кофе я любил и варить его умел, но кто же знал, что за это ещё, оказывается, и деньги могут платить? Две недели назад я пришёл по объявлению, совершенно ни на что не рассчитывая. Но, как говорится, дуракам везёт. Я отчего-то понравился заёбанному HR-менеджеру, возможно тем, что когда у меня спросили, кем я себя вижу через десять лет, честно ответил: голым, солёным, с коктейлем в руках и на яхте. HR-менеджер улыбнулся неожиданно человечно и, поставив невидимый штампик "тупой, но забавный" у меня на лбу, отправил на курсы. Я научился оперировать кофемашиной и другими новомодными гаджетами; определять качество кофе органолептически, то есть используя органы чувств; искусству "раскрутить" клиента на дополнительные покупки, вроде сдобы или брендированной кружки, и прочим тонкостям работы человека, продающего утром страждущим дозу кофеина и отличного настроения. Ладно, возможно с последним я погорячился. К примеру, в ноябрьский промозглый понедельник термин "отличное настроение" можно считать богохульным. И чтобы не оскорблять чувства верующих, стоит торговать чем-то менее убойным. К примеру, "терпимым настроением", или же "я отложу суицидальные мысли на завтра", или "я ненавижу мир немного меньше", или "сливки и сахар в кофе — для трусов"... И когда мне по истечении обучения сказали, что да, я им подхожу, так как прошёл все скрытые проверки, радости моей не было предела. Что за скрытые проверки, я так и не понял. Они думали, что я воровать буду, отпивать прямо из бутылки молоко или не мою руки после уборной? Воодушевлённый, кинув клич в группу, где мы общались с друзьями, я быстро собрал тех, кто не разъехался после окончания института, и мы встретились в клубе «Пафос». Деньги у меня были: родители решили, что лучшим подарком на выпуск будет энная сумма. Я мог поехать отдыхать, но решил, что хочу разделить радость с друзьями. Мы забронировали столик, я дал разрешение заказывать напитки и кальян без ограничений и, выпив шот текилы для храбрости, ломанулся на танцпол. Внутри плескалась радость, свобода, предвкушение! В итоге из клуба я выпал в шесть утра, всклокоченный, расхристанный, пьяный в говно, с ноющей задницей и провалами в памяти. Учитывая, что сегодня в семь я должен уже открыть кофейню, меня нехило накрыло паникой. Благо, идти было недалеко. Поручкавшись с друзьями, я потащился по залитому летним рассветом городу в сторону своего места работы, надеясь, что меня немного отпустит по дороге. Да и морально мне надо было осознать произошедшее в клубе. Перед глазами то и дело вставали обрывки воспоминаний, как вспышки. Вот я танцую, счастливый, вопя что-то. Вот обнимаю Витька или Серёгу, в темноте хрен заберёшь. Мне весело! Вот целуюсь с девчонкой, потом с её подругой, которые дрыгаются под музыку рядом. Вот подруливаю к столу, мокрый и расхристанный от танцев, опрокидываю в рот какой-то сладкий коктейль, потому что очень хочется пить. После текилы это не очень разумно, но пофиг! Вот иду отлить и по дороге случайно толкаю одетого в костюм мужика, от чего он опрокидывает на себя коктейль, который держал в руке. Я извиняюсь, отряхивая его нелепо, он шипит, стараясь отлепить от себя мои неловкие руки, хватает за локоть и тащит в туалет. Там я пытаюсь стянуть с него рубашку, чтобы застирать, он отбивается, потом ржёт, а после толкает меня в стену. Вот я стону, схватив за пряди ту, что делает мне крышесносный минет. Я смотрю вниз и вижу только короткие тёмные волосы и мои скрюченные пальцы в них. Кто эта волшебница?! От запредельного, острого удовольствия, потрясшего меня до основ, сползаю на пол на ослабших ногах... ...мне толкаются в рот, и мне нравится! Я сосу с упоением, причмокивая и закрыв глаза... ...стою, уперевшись в стену руками, меня крепко держат за плечи, вбиваясь с пошлыми шлепками сзади. Мне охуенно! Я опускаю голову и прикусываю себя за плечо, чтобы не орать слишком громко. Бля! Я останавливаюсь и вцепляюсь в свой зад. Жопа чувствительная, определённо. Очко так точно. А я ещё понять не мог, отчего мне так швы на джинсах трут. Блядь, я же без белья! Вцепившись в волосы, тихонечко вою. Твою мать... Твою мать! От плеснувшего в кровь адреналина стремительно трезвею. Так что до работы добираюсь в почти нормальном состоянии, если таковым можно считать шок от потери анальной девственности с неизвестным мужиком в клубе. Блядь! А вдруг у него СПИД, и я умру? Меня же с такой справкой на работу больше не возьмут! "Мёртвых вообще на работу не берут, чувак", — с истеричным смешком подсказывает мне моё больное второе "я". Открыв дрожащими руками кофейню, я умываюсь в туалете, пытаясь прийти в себя, вытираю жопу от подсачивающейся спермы и торжественно хороню свою гетеросексуальность, смывая испачканные салфетки в унитаз. А ведь мне понравилось! Я орал, когда кончал. К семи я, похмельный и без трусов, старательно улыбаюсь первым посетителям, изображая адекватного человека. Люди валят сплошным потоком, и я, сжав опороченные булки, собираюсь и обслуживаю их так, как учили. Словно я не выебанный во все щели идиот, а самый счастливый человек на свете, что призван дарить радость людям. Фея, короче. Вечером я еле стою на ногах. Ещё пять минут, и можно закрываться. Лицо от оскала болит, ноги ноют, я хочу пить. Жопа, правда, не болит. Потому что онемела нахрен от непривычно долгого стояния. Это не так, чтобы отлично, но я ищу позитив, как учили меня на курсах. — Добрый вечер! — произносит странно-знакомый голос, и я, вскинув глаза, встречаю взгляд того, кому этой ночью с таким упоением отсасывал, а потом подставил зад. Надо же, а его глаза я, оказывается, запомнил – серые, в угольных ресницах. Мужик смотрит на меня вначале с изумлением, а после с хищным удовлетворением. — Примеришь? — спрашивает он, выкладывая на стойку трусы из кармана пальто. Мои трусы! Блядь! Я грёбаная Золушка. Только вместо утерянной туфельки мятое бельишко. С другой стороны, и я не девушка. Я со всех сторон не девушка! Внимательно вглядевшись в мужика, я отмечаю, что в одном канон сказки соблюден. Он, однозначно, принц! Высокий, ухоженный, вальяжный, красивый! Кто б, может, и упирался, но не я. А чего мне терять? Всё уже протрахано. — Примерю. Но через пять минут. Мой рабочий день ещё не закончен, — говорю я, смело глядя в насмешливые глаза. — Похвальная черта для недавно нанятого работника. Позволь представиться, Золушка, я владелец этой сети кофеен, Владимир! — Я…Ярослав, — заикаюсь я. Владимиром Петровичем Берингом меня пугали и HR, и обучающий персонал, и служба СБ, проверяющая мою подноготную при оформлении на работу. Говорят, зверь, а не человек. Он когда меня трахал, рычал действительно по-животному... — Так вот, Яярослав. Закрывай, нахрен, кафе и поехали здоровье править. Ты ведь на работу припёрся прямо из клуба? Я киваю... — То есть пьяный и без трусов? Я краснею. — На первый раз прощаю, тем более бельишко твоё вполне осознанно присвоил, как трофей. Расстроился, правда, когда протрезвел, что ни номера не взял, ни имени не узнал. Но, видишь, боги утерянных трусов и порочных связей к нам благосклонны. — Трусы можно надеть? — Зачем? — Давит, — признаюсь я. Член стоял позорно с того момента, как я узнал его голос. — О… Владимир подошёл к двери, перевернул табличку, спустил жалюзи и провернул ключ. Развернувшись ко мне, улыбнулся хищно. — Раздевайся! Сейчас будем твои трусы примерять!