Не проси у любви быть осторожной, Не стремись за своим вчерашним прошлым. Зачеркнуть свою тень по миллиметру, Закричать и бежать навстречу ветру. Я хочу прошептать, а кто услышит? Я хочу закричать как можно тише. И слезой растопить стальные цепи. Плачет дождь, плачу я. Мы словно дети.
У всего есть время, и оно ограничено. Каз Бреккер казался вечным. Ну, вот даже представить трудно, что его когда-нибудь не станет! И Призрак уверяла себя, что ей-то уж точно не суждено увидеть гибель мастера сделок и обрушение его Империи. Инеж Гафа могла бы стойко перенести смерть любого человека. Но только не его. Когда Гафа осталась в Кеттердаме после приезда родителей, она думала, что ей просто нужно привыкнуть к мысли о свободе. Думала, что пройдёт пара месяцев, и уехать будет не так сложно. Что ж в этом тяжёлого? Ступила на палубу своего корабля, подаренного главным аферистом города, проверила каждый скрытый под одеждой и в обуви кинжал, пара из которых точно была преподнесена ей Казом, и вместе с командой, нанятой им же, отправилась навстречу ветру по морским волнам, которые он на удивление ещё не успел приватизировать. Всё это ложь. Сказать «до свидания» она не сможет никогда. О слове «прощай» даже заикаться не стоит. Уходить на дело всегда непросто. Ни траура, ни похорон. Никогда не обходилось без риска, чего уж там говорить. Одного из шестёрки бандиты уже потеряли. Смерть Маттиаса для каждого стала потрясением. Но никто не мог знать, каково было Нине. Инеж, вот, узнала. — Чем бы ни закончилась эта вылазка, я прошу тебя выполнить кое-какие мои указания. — Каз… — Я прошу тебя. — Ладно, — произнесла сулийка, капитулируясь. Она всё равно была уверена в успехе. Когда Гафа увидела, как один из охранников очередного дельца с карманами набитыми крюге приставил нож к горлу Бреккера, она напряжённо сглотнула, но не дёрнулась. Каз частенько играл на её нервах и не рассказывал о деталях собственных планов. Не потому что не доверял, а попросту из-за своей непреодолимой тяги к театральности и эффектным выходам. Может, это тоже часть спектакля? Взгляд Инеж приковался к лезвию, но это была обманка. Безлюдную улицу оглушила череда выстрелов. Вороны, наполовину испуганно, наполовину возмущённо гаркая, разлетелись в разные стороны. В тело Каза попало столько пуль, что его не поднял бы на ноги ни один целитель. Это по силам было только Нине, но она могла бы превратить парня лишь в безвольную куклу. Бугай, который держал Бреккера, тоже пал жертвой этих выстрелов. Но какое Инеж было дело до него? Она не могла оторваться от тела Каза, неестественно распластавшегося на земле. Пока ещё тёплого, не остывшего тела, из которого с каждой секундой утекала жизнь. Крик замер где-то в районе трахеи, так и не приобрёл своего душераздирающего звучания. Если бы Инеж закричала, о её горе узнал бы весь город. Но что-то мешало ей сорвать голос с цепи. И Кеттердам, лишившийся самопровозглашенного короля Бочки, мирно спал. Ещё несколько дней назад сулийка свято верила, что у них с Казом есть шанс. Совсем недавно ему удалось прикоснуться к губам Инеж. Он трясся, нервничал, как неопытный подросток (хотя почему «как»?), и это было заметно, несмотря на то, что парень пытался спрятать волнение за непроницаемой бронёй. Однако Гафа сделала всё возможное, чтобы облегчить этот решающий для него момент. Желание обнять парня было задвинуто в дальний угол души сулийки, она спрятала руки за спину и сконцентрировалась на эмоциях Каза. Теперь всё это не имело никакого значения. Бреккер мёртв. И это не часть плана. Девушка вдруг почувствовала тепло, исходящее от бумажки, врученной ей Казом. Она достала её, аккуратно сложенную вчетверо, из кармана. В первую очередь Каз хотел, чтобы Призрак вернулась в Клёпку и раздала дальнейшие указания Отбросам, нашла Джеспера с Уайленом, обрисовала им общую картину произошедшего, а сама заняла его пост главаря и отправилась на склад того дельца для организации несчастного случая — пожара. Вот последняя часть больше всего пришлась по душе Инеж. Сейчас её так и тянуло к разрушениям. Всё существо сулийки противилось возвращению назад. Как она могла бросить Каза здесь? Но его режущий и жёсткий голос в её голове вдруг заявил: «Это стало моим последним желанием, Призрак. Ты обещала, помнишь?» Осознание того, что этот голос она больше никогда не услышит наяву, пробило её на слёзы. И мутная пелена перед глазами усложнила путь Инеж, ей приходилось двигаться, ориентируясь скорее по памяти. Она ушла, потому что он так хотел, но пообещала себе вернуться. Ведь Каз Бреккер заслуживает большего, чем этот грязный переулок. Гафа ожидала, что Отбросы примут её холодно или со скандалом. Но, видя пугающе подавленное состояние всегда такой сильной, несгибаемой воровки секретов, никто не решался перечить ей, безмолвной, призрачной, мрачной, точно тень. Тоска Инеж возвысила её и наделила неотчуждаемыми правами. Джеспер отказался принимать известие о гибели лидера банды. Он начал вещать о том, какой Бреккер подлец и как он умеет выкручиваться из безвыходных ситуаций, играя при этом на чувствах окружающих. — Джес, его больше нет с нами. — Инеж, да ты сама-то в это веришь?! Он ещё всех нас переживёт! Канальная крыса, помнишь? — Я видела, как в него выпустили огромное количество пуль. Он не мог этого пережить. — Джеспер, — Уайлен положил руку на плечо парню. Глаза его влажно блестели. — Не надо. Нет. — Мне помощь нужна. Хочу забрать его оттуда. Ты готов? — Да. Пока я сам не увижу его труп, ни за что не поверю! — заявил Фахи. Но поверить пришлось. Окончательно вернуться домой Гафа смогла только после рассвета. Вся ночь прошла как в тумане. Девушка куда-то бежала, что-то кому-то говорила, прыгала по крышам, бесшумно кралась по тёмным улицам, освещенным лишь холодным блеском луны. Тяжелее всего ей далась встреча с безжизненным Казом и его стеклянными глазами. Тогда она была не одна, рядом шли Джеспер с Уайленом, но никогда в жизни Инеж не чувствовала себя такой одинокой. Даже находясь в лапах Танте Хелен, она не погружалась в такую всеобъемлющую пустоту. В те времена Инеж на плаву удерживали ярость, жажда мести, вера и надежда на спасение. Бреккер стал её спасением, кто бы что ни говорил. Хотя сам он, конечно, тоже так не считал. Сейчас у Инеж была свобода, но надежд её лишили. Не желая видеть чужих лиц, Призрак спряталась в комнате Каза. В их общей комнате. Примостившись на подоконнике, она перевела взгляд на просыпающуюся улицу за окном. Тем, кому с утра нужно было высунуть нос из дома, крупно не повезло. Погода рыдала, словно вторя завываниям сулийки. Но Инеж казалось, что сейчас лично у неё было больше прав на слёзы. Любить Бреккера было сложно. Но ещё сложнее оказалось терять его. Только теперь Инеж узнала, насколько важной частью её жизни стал наглый кареглазый мошенник. И что делать без него в этом жестоком, полном боли и отчаяния мире, Гафа не могла себе представить. — Святые, как же так? Почему?! — Впервые в жизни набожная сулийка обращалась к небу с беспомощной, слепой злостью. — Он нужен мне здесь! Верните его, — вдруг перешла на шёпот она. Услышал ли её кто-то? Даже если это и случилось, Каз не восстал из мёртвых. О большем Инеж не просила. Ей нужно было обыкновенное чудо. Одно-единственное. Но чудеса не случаются по заказу. А время имеет тенденцию заканчиваться.***
23 августа 2023 г. в 16:12