the one where simon gets a nose piercing

В конце сентября Мэдисон исполнилось девятнадцать. Чтобы отпраздновать это, она решила сделать пирсинг в носу. — Было больно? — спросил Вильгельм с того места, где он растянулся на кровати Фелис, его рука лениво играла с кудрями Симона, когда он смотрел на Мэдисон с выражением, разрываемым между легким ужасом и очарованием. Рассматривая свое отражение в зеркале, она покачала головой. -Нет, не совсем. Сейчас немного щиплет, но не так сильно, как я ожидала. — Выглядит хорошо, — сказал Симон, закрывая тетрадь по математике и отказываясь от попыток выполнить любую другую работу, пока Вильгельм продолжал играть с его волосами. Честно говоря, он не думал, что тот даже понимает, что он делает это. -Я удивлена, что ты не сделала его раньше, — сказала Фелис мгновение спустя, сидя за своим столом и приводя в порядок свой макияж. Для Симона это уже выглядело организованным, однако то, как оно выглядило сейчас, явно не подходило ей. Она возилась с ним уже по крайней мере пятнадцать минут. Мэдисон промычала и склонила голову набок, опал в ее носу слегка поблескивал. Это привлекло внимание Симона, и он задумчиво изучил его, покусывая губу. -Честно говоря, я тоже не знаю. Я думаю, что в следующий раз я сделаю пирсинг перегородки. Сидевший рядом с ним Вильгельм вздрогнул и, оглянувшись обнаружил что выражение лица другого мальчика стало скорее ужасным, хотя Симон знал, что, скорее всего, его парень думал о боли, а не осуждал Мэдисон. -Это будет выглядеть хорошо, — сказала Фелис, повернувшись в кресле за столом, чтобы посмотреть на Мэдисон. Их подруга радостно кивнула, и снова свет осветил ее новый пирсинг. Симон продолжал его изучать, размышляя. Надо признать, это действительно выглядело неплохо. Ему тоже стало любопытно, интересно, как бы он сам выглядел с таким. Рядом с ним Вильгельм поднялся с кровати, говоря что-то о туалете, и Симон кивнул, мельком взглянув на него, прежде чем снова сосредоточиться на пирсинге Мэдисон. — Мэдди, — сказал он через мгновение, замолчав, когда она с любопытством посмотрела на него. — Да? Он неловко откашлялся и поерзал на кровати, отводя взгляд и спрашивая: — Было больно? -Нет, я уже говорила это, — засмеялась она, прежде чем замолчать через мгновение, а затем так громко вздохнула, что Фелис чуть ли не вздрогнула и упала со стула за столом. Внезапно она оказалась на кровати рядом с Симоном, возбужденно наклоняясь к его личному пространству. -Боже мой, ты ведь хочешь тоже проколоть его, не так ли?! О Боже, Папи! Он отклонился от нее и поправил воротник своей (Вильгельма) толстовки, откашлялся и сказал: -Я… — Хочешь проколоть? -Тем не менее, Фелис с любопытством спросила его, полностью забыв о флаконе духов Шанель в руке, чтобы взглянуть на него, пока тот думал что ответить. Что черт возьми, не давало сказать его парню? -Ты обязательно должен проколоть себе один — воскликнула Мэдисон, прежде чем он успел ответить, схватив его лицо руками и наклонив его из стороны в сторону, изучая его черты. -Оттенки драгоценных камней будут потрясающе смотреться на твоей коже! -Спасибо? — неловко сказал он, его щеки слегка сжались из-за того, что Мэдисон все еще прижимала руки к его лицу. Такими их и нашел Вильгельм мгновение спустя: Мэдисон все еще рассматривала его лицо критическим взглядом, а Фелис кивала, как будто она была экспертом. — Мне спросить? — почти устало спросил его парень, падая на кровать рядом с ними, с веселым, но смущенным выражением лица. -Нет, — начал Симон в то же самое время, когда Мэдисон воскликнула, — Симон подумывает сделать пирсинг в носу! Рядом с ним Вильгельм странно замолчал. Это заставило сердце Симона остановиться на мгновение, и он почти боялся взглянуть на другого. Из всех реакций он никак не ожидал, что Вильгельм замолчит и ему это не понравится. Когда он, наконец, посмотрел на другого, его сердце снова забилось. Его парень по-прежнему молчал, но на его лице было задумчивое и почти ошеломленное выражение. — Гм, — сказал другой мальчик через мгновение, откашлявшись и проведя рукой по волосам, — Я имею в виду, да, это было бы… мило. Эм, да. Это, наверное, выглядело бы очень, гм, хорошо? Да, хорошо. Отлично. Да, это. Отлично. -Думаю, мы его сломали, — невозмутимо заявила Мэдисон, прервав бессвязную болтовню другого и заставив Фелис фыркнуть с того места, где она вернулась к порядку на своем столе. -Wilhelm.exe прекратил работу. Однако Симон проигнорировал ее и сосредоточился на своем парне, который с каждой минутой явно выглядел все более ошеломленным. Щелкнув пальцами перед другим, он сказал: -Я точно не знаю. А через мгновение чуть более нерешительно: -Ты не возражаешь? Вильгельм моргнул, глядя на него так, как будто не понимал, почему Симон, сделавший пирсинг в носу, может стать проблемой. -А Кристина…она не помешает с этим? -Ох, к черту Кристину, — прямо сказала Мэдисон, в то время как Вильгельм сказал: — Если она будет против, тогда я разберусь с этим. Симон мягко улыбнулся своему парню, и Вильгельм улыбнулся ему в ответ, наклонившись, чтобы поцеловать его в лоб, прежде чем снова растянуться на кровати Фелис. Когда через мгновение он приподнялся на локтях, подол его футболки задрался вверх. Однако Мэдисон отвлекла Симона от этого, взволнованно говоря что-то рядом с ним о назначении встречи и выборе идеального камня. -Я думаю об аметисте, — сказала она, схватив свой ноутбук с кровати, а затем практически сев на Вильгельма, забравшись обратно в кровать Фелис. Его бойфренд издал протестующий звук, толкнув ее, но она не поддалась, и он в конце концов сдался. -Фиолетовый будет выглядеть потрясающе. Симон только рассмеялся и кивнул вслед. ———— На следующее утро, одеваясь для занятий, Симон поймал себя на том, что смотрит на свое отражение в зеркале их с Александром общей комнаты. Наклоняя голову из стороны в сторону, он поднял палец, чтобы обвести контуры своего лица. Слегка провел им по переносице и по бокам носа, представляя фиолетовый пирсинг, подобный тем, на которые он, Мэдисон и Вильгельм смотрели вместе прошлой ночью. Это нетрудно было представить. Внезапно дверь открылась, и он вздрогнул, когда вошел Александр, другой мальчик, возвращавшийся из душа. — Привет, — сказал его сосед по комнате, легко улыбнувшись ему и обогнув его, чтобы закончить одеваться. — Привет, — тихо сказал Симон, чувствуя себя неловко и пойманным, несмотря на то, что на самом деле он ничего не делал. Черт, Александр случайно наткнулся на него в прошлом, и у Симона с Вилле дела шли гораздо хуже. Однако его сосед по комнате не обратил на него особого внимания, и Симон воспользовался случаем, чтобы выскользнуть из комнаты, пройдя через две двери вниз и постучав в дверь своего парня. Изнутри послышался приглушенный невнятный ответ, и он воспринял это как разрешение открыть дверь. Он столкнулся со своим полуодетым парнем, который чистил зубы, с зубной щеткой, торчащей изо рта, и быстро печатающим что-то на своем телефоне. — Хэй, — пробормотал его парень, когда увидел его, грубо заканчивая чистку зубов, а затем сплевывая в раковину. Сунув голову под струю воды, он на мгновение практически облил себя водой, а затем снова выплюнул, грубо вытирая лицо, продолжая печатать одной рукой. Вздохнув, Симон подошел к другому и обнял его за талию. Прижавшись лбом к теплой голой коже спины собеседника, он тихо сказал: — Думаю, я действительно хочу сделать пирсинг в носу. Вильгельм хмыкнул и продолжал печатать. На мгновение Симон задумался, услышал ли он его на самом деле, и почти разочарованно вздохнул, но затем Вильгельм захлопнул свой телефон и небрежно швырнул его в кровать так, что Симон почти отругал его. Однако у него не было возможности сделать это, прежде чем другой мальчик повернулся в его объятиях и обхватил его лицо руками, улыбаясь ему сверху вниз, когда он несколько раз поцеловал его в лицо. Кончик носа Симона казался его любимым местом. -Если ты этого хочешь, то я думаю, что это отличная идея, — сказал его парень после последнего поцелуя Симона в нос. — Ты знаешь, что я поддержу тебя во всем, что бы ты ни решил сделать. От этих слов Симону стало жарко, и он ухмыльнулся, как дурак, наклонившись вперед и прижавшись лбом к обнаженной груди Вильгельма. — Да? Еще один поцелуй пришелся на макушку его головы, когда руки Вильгельма обняли его. — Конечно, моя любовь. Симон продолжал ухмыляться. -Хорошо.- Затем, мгновение спустя, почти со стоном: -Бля, что мне сказать Линде? Он не думал, что его маму это действительно будет волновать, но иногда это было трудно понять. Насколько он знал, он мог сказать, что хочет этого, а она бы отказалась. Вильгельм отстранился и подошел к своей кровати, чтобы закончить одеваться. Пожав плечами на одном из свитеров, которые Симон припас для него летом, он оглянулся и сказал: -Тебе восемнадцать, Симме. Не имеет значения, что она скажет. Затем он прошел мимо него, чтобы взять одеколон из маленького зеркального шкафчика над раковиной и поцеловал его в лоб, проходя мимо. — Плюс, это твое тело, любимый. Потребовалось некоторое время, чтобы обдумать слова, но когда они это сделали, Симон понял, что он был прав. Это было его тело, и теперь, когда ему было восемнадцать, ему не нужно было спрашивать у нее разрешения. — А как насчет того, чтобы заплатить за это? — спросил он через мгновение, почти сожалея о сказанных словах, когда они сорвались с его губ. У Вильгельма был почти головокружительный вид, когда он быстро ответил: -Я могу заплатить! -Вилле… Его парень положил одеколон обратно в шкаф, а затем поправил волосы перед зеркалом, взглянув на Симона и настаивая: -Я не против! Вздохнув, он снова обнял другого. — Я это знаю. Но мне не нравится чувствовать, что тебе придется за все платить за меня. — Это не… — Как я могу загладить свою вину перед тобой? — спросил Симон, перебивая его и вставая на цыпочки, чтобы закинуть подбородок ему на плечо. -Скажи мне, как загладить свою вину. — Симме… Он слегка покачивался взад и вперед, целуя партнера через толстую ткань свитера и встречаясь с ним глазами в зеркале. После этого Вильгельм сдался. — Я что-нибудь придумаю, — через мгновение смягчился он, схватив руку Симона, обвивавшую его за талию, и поцеловал ее сзади. — Так ладно, я должен встретиться с Гораном перед тем, как отправиться на занятия, и я думаю, что он действительно может не допустить меня в Форест-Ридж на ночь, если я пропущу еще одну встречу с ним. Симон отпустил его, но лишь на время, достаточное для того, чтобы другой успел схватить его вещи, а затем они вместе вышли в холл. Схватив другого за руку, он взглянул на него и поддразнивающе сказал: -Не волнуйся. Возможно, я впущу тебя. Это заставило Вильгельма рассмеяться и напугать группу ближайших первокурсников, что заставило Симона тоже засмеяться мгновение спустя. ———— Той ночью, после того как Вильгельм ушел работать над домашним заданием по биологии с Фелис (потому что ему и Симону нельзя было доверять работать над ним в одиночку), а Симон заставил себя позвонить Линде, он обнаружил, что смотрит в свой телефон, пока раздался звонок, и он ждал, пока ответит его мама. — ¡Mijo! — воскликнула она, подняв трубку на третьем гудке. На заднем плане кто-то тихо говорил, и он с болью задался вопросом, ужинает ли Сара с ней. -Как ты? Поправляя край своей толстовки, он пробормотал: -Хорошо. Как ты? Был момент, а потом: -Хорошо! Я готовлю ужин с Сарой. Ты хочешь...? — Нет, — резко оборвал он ее, сжав руку в толстовке, прежде чем расслабить ее и глубоко вдохнуть. -Вообще-то, я хотел сказать тебе, что хочу проколоть нос. Ей потребовалось некоторое время, чтобы ответить. -Что? -Я хочу проколоть нос. -Ох. Хорошо. Ты уверен? Вильгельм на тебя как-то давит? Симон закатил глаза. -Мама. Вилле — последний человек, который оказывает на кого-либо давление по поводу своего тела. -Вильгельм определенно имел тенденцию оказывать давление на людей по другим вопросам, но он знал, что его парень предпочел бы быть проклятым, прежде чем оказывать давление на кого-либо в отношении решений, касающихся его тела. Особенно после того, как его собственное тело было предметом разговоров людей в течение стольких недель и после того, как большая часть мира без его согласия изучала его. — И да, я уверен, что это то, чего я хочу. Последовала пауза, а затем он добавил, прежде чем она успела что-то сказать: — В любом случае, я не спрашивал. Я предупреждал тебя. — Симон, — сказала Линда, очевидно собираясь отругать его за тон, но он решил пропустить всякую чушь и просто сказал: — Приятного ужина. Пока. Люблю тебя. После этого он повесил трубку и пошел искать своего парня. ———— На следующих выходных он обнаружил, что стоит в том же месте, где Мэдисон сделала себе пирсинг, и задается вопросом, не совершил ли он какую-то грандиозную ошибку. К сожалению, Вильгельм не смог поехать с ним, не желая привлекать ко всему этому слишком много внимания своим присутствием. По общему признанию, другой действительно хотел приехать, однако Малин отговорил его от этой идеи и убедила вместо этого просто отправить с ними Йоакима. Итак, теперь Симон стоял в вестибюле магазина вместе с Мэдисон и Фелис, а Йоаким стоял позади них и был одет в то, что он, по-видимому, считал «гражданской одеждой». Честно говоря, он выглядел просто как чрезвычайно скучающий отец средних лет. -Вилле сказал мне отправить ему фотографии, — сказала ему Фелис, не отрывая взгляда от телефона, несомненно, в середине переписки с его парнем, который должен был писать в трудную минуту, но неважно. -Хорошо, но только не отправляй ему фотографию, пока мне будут прокалывать, — ответил он, покачивая головой при мысли о том, что эта фотография будет циркулировать в Интернете. Его не волновало, насколько сильно его парень этого хочет, он этого не получал. -Я думаю, что Вилле упадет в обморок, если я это сделаю, — сухо сказала Фелис, переглянувшись с ним, прежде чем покачать головой. С другой стороны Мэдисон весело фыркнул. Несколько минут спустя один из сотрудников магазина позвал их, и Симон глубоко вздохнул, прежде чем последовать за ним. В стороне Фелис сфотографировала его явно напуганное выражение лица, и он нахмурился. Она сделала еще одну фотографию и сухо сказала: -Это фотка особенно понравиться Вилле. Он не отмахивался от нее просто потому, что не хотел, чтобы эта картина каким-то образом дошла до Кристины и Королевского двора; однако устоять перед искушением было очень трудно. ———— Когда они вернулись, Вильгельм ждал их за пределами Форест-Ридж, его парень практически подпрыгивал на ступеньках, когда увидел подъехавшую «Audi». Симон не смог сдержать улыбку, увидев его, полученная боль того стоила. -О боже мой, дай мне посмотреть, дай мне посмотреть! — Его парень кричал, когда они выходили из машины, а более высокий мальчик окружил его, пытаясь как следует рассмотреть пирсинг с аметистом. Его руки невероятно нежно обхватили лицо Симона и слегка наклонили его в сторону. -Блин, Папочка общежития, дай ему подышать, — засмеялась Мэдисон, стоящая рядом с ними, забавно улыбаясь, наблюдая, как он ласкает Симона и делает ему столько комплиментов, что они все потеряли счет. -Он просто сделал пирсинг в носу, а не всю подтяжку лица. -Симону никогда не нужна будет подтяжка лица, — сказал его парень, совершенно оскорбленный от его имени. Он пристально взглянул на Мэдисон, а затем снова сосредоточился на нем, выражение его лица смягчилось, когда он легонько поцеловал переносицу Симона, ноющего носа. — Это выглядит потрясающе, моя любовь. Симон улыбнулся, чувствуя себя глупо, пытаясь скрыть свое лицо и широкую ухмылку на нем, но его парень не позволил ему, другой тоже ухмыльнулся, не давая ему спрятаться. -Давай сфотографируемся! — взволнованно сказал Вильгельм через мгновение, вытащив телефон из кармана спортивной одежды, а затем быстро сделав с ними селфи. Некоторое время спустя он быстро печатал на экране, а затем захлопнул телефон, выглядя немного самодовольным, что заставило Симона нервничать. — Детка, кому ты это отправила? -Он не был уверен, хочет ли он это знать. Как будто по сигналу, через мгновение телефон зазвонил, и Симон увидел, что звонит Кристина. Вильгельм проигнорировал это, продолжая самодовольно улыбаться. Он взглянул на своего парня, и Фелис и Мэдисон начали тихонько отходить в сторону. — Вилле. Телефон его парня снова зазвонил, и Вильгельм засунул его глубоко в карман спортивной одежды, обнял Симона за талию и потащил его к Форест-Ридж. Симон не упустил из виду то, как он уклонялся от ответа. — Вилле… -Она справится с этим где-то через час, — заверил его парень, беспечно махнув рукой, а телефон продолжал звонить там, где его засунули в карман. — Я займусь этим позже. Симон покачал головой, тяжело вздохнув. Он очень любил своего парня, но иногда ему хотелось его задушить. Или, по крайней мере, трясти его, пока он не обретет смысл. Однако через мгновение любовь победила, когда Вильгельм уговорил его пройти в общую комнату, чтобы с гордостью продемонстрировать своего «прекрасного парня» Генри, Уолтеру и другим третьекурсникам. И Симон снова начал улыбаться как дурак, когда Генри сказал: -И что? — и его парень самодовольно ответил: -Он круче, чем твой.