Дом Аида

      Стук собственного сердца Ирэн не вторил стуку тяжёлых каблуков её ботинок. Она у себя дома, в своём по праву царстве, но внутри неё зияла огромная дыра. Настолько огромная, что была способна поглотить собой все удалённые частички Тартара, забрать оттуда все вздохи и оставить навечно в пучине тревоги, страха и совести перед благоговением своего отца. Возможно, великой дочери такого же великого Бога, никогда не унять волнение от встречи.       Аид. Великий Аид, её владыка, был всем для девушки. Она бросалась в самую пучину от одного его повелевания, от одного тёмного взгляда была готова склонить голову навеки вечные. Ирэн ничто не разлучит с её отцом, и Мур надеялась, что даже смерть не станет разлукой для них.       Но... Сколько бы девушка не пыталась быть для Аида полезной, внутри неё зияла дыра. Дыра горечи и тревожных мыслей, что она совсем не может угодить ему, сколько бы ни старалась, сколько бы не сжигала свои колени в немом поклоне перед ним. Ирэн почему-то всегда признавалась себе, что... что недостаточно хороша для титула дочери Аида.       И сейчас, когда чехарда неприятных событий, жгучих руку Ирэн, наконец, прошла. Она спешила, как могла, лишь бы только увидеть Аида, прильнуть к его трону и поведать обо всём, что произошло. Но внутри себя Мур понимала: она идёт на собственное повешение. Аид зарубит её собственной косой, которая так предательски вылетела из ослабевших пальцев прямо в разгар битвы.       Позор! Какой позор! Ирэн была готова биться головой о стену, до самой крови, до самой дыры в тяжёлой стене. Лишь бы отмыться от такого стыда. На её глаза наворачивались слёзы, но она всё равно бежала по коридорам Дома Аида, не решаясь дать слабину. Не здесь, точно не здесь! У Аида везде глаза и уши, и если он ещё узнает, что его дочь плачет, поддаётся отчаянию и рушит стены… она навсегда потеряет доверие в его глазах. А Ирэн не могла себе позволить, чтобы её отец усомнился в её силе, в её стойкости, в её способности дальше служить ему, как последнему Богу в Олимпии.       Но на заклание лучше идти со вздёрнутой вверх головой, не боясь ничего. Ирэн старалась не бояться, она хотела надеяться, что Аид и не обратит внимания на её фатальную ошибку. Что примет её обратно в Царство, и позволит ей служить дальше, как было всегда. Но с каждым новым коридором, пролетающих мимо, она всё ближе и ближе становилась к залу с тронами. И в голове была только надежда: вот бы Аид был один. Без Персефоны, без Гипноса, да даже без Танатоса. Просто сидел один на своём троне и ждал только её. Ирэн не сомневалась, что её отец давно уже знает об окончании поиска и ждёт её.       Эта мысль стала толчком для открытия массивных дверей огромной залы. И эта же мысль ухнула вниз в пятки, когда она увидела его. И она невольно замерла, но смогла найти в себе силы, чтобы закрыть эту дверь. И эта дверь, кажется, навсегда её отделила от того, что было часами до этого. От всего мира. И время сузилось только до пространства этой комнаты.       Ирэн прочистила своё горло и тяжёлой походкой двинулась вперёд, к самому трону. Но не успела она упасть на колени перед Аидом, прижимая руку к своему судорожно трепыхающемуся сердцу, голос владыки пробрал её до новых мурашек:       — Ты снова падаешь передо мной на колени, — Ирэн выучила все интонации голоса своего отца. Она знала всё про него до мельчайших деталей, и от этого ей совсем не становилось легче. Голос Аида был наполнен звенящей злобой, холодной неприязнью и убивающем её сердце недовольством. — И что же ты хочешь сказать мне всем этим?       Колени дочери Аида горели, отбитые об холодный мраморный пол замка. Ирэн подняла взгляд на отца, пытаясь не показать, как сильно она разбита и напугана, и как больше всего в своей жизни желает спрятаться где-нибудь в тёмном углу.       — Отец, наш поиск подошёл к концу, — отрапортовала девушка. — Мы достигли цели, собрали адамас и вернулись… живыми. Позвольте, я доложу обо всех деталях.       Сердце защемило ещё сильнее от осознания, что она потеряла одного из своих друзей. Пусть она и не была так сильно близка с ребёнком Кардеи, Мур надеялась сохранить все доверенные ей жизни. Даже во время самого поиска, когда Александр бросался в гущу сражений, когда бежал вперёд практически без света фонаря, чтобы спасти её… Она не могла воспринимать это нормально. Это был для неё собственным укором, что какой-то невзрачный парнишка, вдвое слабее её, мог пытаться хоть чем-то помочь.       Ирэн вытащила из пояса набитый мешочек тёмных кристаллов и раскрыла его. Выложила каждый камешек аккуратно перед троном Аида. Они были прекрасны: чёрные, сверкающими из своих глубин фиолетовым свечением. В тусклой зале Дома Аида они, кажется, светились лучше, чем в жерле вулкана. И сила, исходящая от них, напоминала ауру самого Аида. Владыка на троне глубоко вздохнул, а воздух вокруг словно стал холодным, как в самую стужу. Ирэн показалось, что богу до камешков нет никакого дела.       — Мы добрались до Афин, посетили Некромантейон Ахерона, услышали пророчество Оракула Мёртвых, — продолжала свой рассказ Ирэн, не сводя взгляда с Аида. Тот сидел на своём троне, медленно ожидая окончания рассказа, не шелохнувшись. Лишь только холодный воздух, обжигающий горло, был знаком того, что чем дольше тянулись минуты, тем суровее становился владыка. — Двинулись в сторону умершей под лавой деревни. Повстречали мертвецов, спустились в самую глубь спящего Камени Хора и обнаружили среду обитания адамантия.       Мертвецы. Они постоянно шептали о какой-то предназначенной судьбе Ирэн и Эмилии. Тыкали в их сторону своими обгорелыми пальцами и тащили на самое дно в плен. Там Мур и выронила свою косу, напрочь лишённая возможности драться и отвоёвывать своих друзей. Мертвецы хватали её, тянули вглубь, и всё бубнили об обещании. Ирэн вздрогнула, резко озаряясь пониманием. Аид, храм, умершие люди, адамант. Она посмотрела на него не в силах понять, насколько её мысли были правдивы. Это Аид всех убил там? Или с его силы появился адамант именно там? В голове было столько вопросов.       — И? — вкрадчивый голос владыки вонзил в сердце Ирэн последний кинжал. Они оба знали, что знает один. Владыки не было дела до их поиска, не было дело до того, смогла ли Ирэн вернуться живой. Он злился, что его дочь потеряла свою косу. И был готов за это рвать и метать.       И он заставлял саму Ирэн признаться в этом. Сказать честно, прямо, не увиливая. Признать свою слабость, своё бессилие. Мур снова поняла, что была готова разрыдаться под его коленями и умолять о пощаде, прижиматься к трону и обещать, что такого никогда больше не будет. Аид держал её в узде настолько сильно, что перекрыл горло одним только своим нахождением в этом зале.       — Я… — Ирэн собрала в лёгкие ещё больше воздуха, перед тем как смогла признаться: — я потеряла вашу косу, отец.       Время, кажется, замерло. Только Аид смог пошевелиться. Его фигура поднялась с трона, а ногами он разбросал мешающиеся камни. Они с дребезжанием разлетелись в разные стороны и, проследя за одним из них, Ирэн заметила бледную фигуру, не под стать этим стенам. И только сейчас она поняла, что играющая до этого музыка стихла так же быстро, как она вошла в этот зал. Неужели Эвридика перестала играть на своих инструментах и решила затихнуть? Но что она делает тут, так далеко от своей комнаты?       Фигура вздрогнула и спряталась за колону больше, лишь частью тела подглядывая за разворачивающейся сценой разборок.       — Ты потеряла косу? — отчеканил Аид, словно разбрасывался вокруг холодными иглами. Мур замерла, давя в себе все свои эмоции, чтобы спокойно и без доли отчаяния взглянуть на отца. Все её мысли, чувства, эмоции застыли комом в её горле, не давая сказать новых слов. Вместо этого она смогла только склонить свою голову.       — Прости, — проговорила она. Ирэн хоть и потеряла косу, но она её вернула с помощью малышки Крисси. Дочь Венеры сохранила её оружие и несла вслед за ней в пропасть, боясь прикасаться к священному стигилю. Но даже без него она смогла сражаться, ведь среди темноты она смогла найти новое оружие. Которое забрала и с собой, в Царство. Её коса, покоящаяся в полах её плаща, лежала рядом с ногами. Она, кажется, резонируя с холодом и силой владыки, сама начала жечь ногу Ирэн.       — Простить? — насмешливо повторил Аид, — Ирэн Мур, как отданная тебе коса, орудие, способное расколоть землю на части, потерялось у тебя?       — Меня схватили, вырвали косу и..       — Тебя схватили? — Аид глубже вздохнул, нависая над её сгорбленной фигурой. — Что же это значит, дочь Аида смогли провести какие-то жалкие останки смертных? Моя коса лишь игрушка в твоих руках, что её можно так глупо терять?       — Нет, отец.       — Ты дочь владыки Подземного мира, как мёртвые могли тебя одолеть?       Ирэн молчала, пока вопросы сыпались на её плечи ещё большей горой разочарования.       — Я нашла это, — Ирэн отточенными движениями, как у заведённого кукольного солдатика, распахнула свой плащ и достала на свет, вложив в свои ладони расколотую ручку таинственной косы. Не успела Ирэн сказать и слово, как Аид выхватил у неё из рук оружие. Не чувствуя тяжести дряблой косы, Мур приобрела большую уверенность. — Я смогла сражаться ею, отец!       — Ты не представляешь, что это за коса! — взревел владыка нечеловеческим голосом. Лезвие косы вспорола воздух, а Ирэн подумала, что ещё немного и её убьёт собственный отец.       Ирэн и правда не знала, что это за коса. Она просто почувствовала её там... внизу. В орде мертвецов она влетела в её руку. Она стала частью руки Ирэн, и с ней она обрела новое дыхание. Кромсала умерших, сносила им головы, подбивала ноги. А лезвие косы, вторя, убивало восставших с одного взмаха, не оставляя за собой ни следа. Драка с этой косой превратилась в танец смерти: все было быстрым, острым и безумно сильным. Ирэн лишь только ощущала от неё древнюю мощь, несравнимую с силой Аида.       — Этой косе не место в твоих руках, — эти слова вонзились в Ирэн как пощёчиной, — это не даёт тебе гордости! Ты потеряла мою косу, и предпочла сражаться этим тряпьём. Ирэн Мур, ты разочаровала меня. Не стоило доверять этот поиск такой, как тебе, стоило найти более подходящих кандидатов.       Ирэн снова ощутила комок подходящих слёз и с силой заморгала. Она безвольно прижала к себе руки. Но как так? Она же смогла! Она одолела всех мертвецов, смогла набрать как можно больше кристаллов и вернуться обратно. Она выполнила миссию.       — Ты должна без устали тренироваться, — продолжал Аид, — я позволил Танатосу учить тебя управлять косой. Но ты не оправдала пройденных тренировок. Твоё оружие должно было срастись с твоей рукой, ты должна спать с ним в обнимку! Иначе ты будешь недостойна такого подарка.       Ирэн только кивнула.       — Я буду тренироваться, отец, без устали, не отвлекаясь на отдых. Это напомнило ей тот морозный вечер, когда она была брошенной и никем. Полубогом без дома, без родителей, без сил. Её пробрало до мурашек, но Ирэн сдержала себя от порыва обнять плечи. Не перед Аидом. Не перед кем. Она никому не покажет то, что слаба и уязвима. Ирэн не слабая! И она ещё докажет отцу, что она может быть той, какой он хочет видеть её.       Аид не был удовлетворён этим ответом. Но он отступил, крепче сжимая найденную косу в своей руке. А после, по велению только одной его мысли, она исчезла, растворяясь в чёрной дымке.       — А теперь ты, — обратился в пустоту владыка. Ирэн снова вернула свой взгляд на фигуру в конце зала, спрятавшуюся за колонной, — и долго ты собираешься там стоять?       Ирэн что-то цапнуло внутри, когда из полутьмы выплыла фигура молодой девушки. У неё были белоснежные волосы, и вся она была такой яркой среди тёмных стен этого замка. Незнакомка дошла до них и почтительно склонила голову, а после без всяких церемоний взглянула в лицо Аида. И только вблизи Ирэн смогла её разглядеть: она слишком молода, слишком бледная и слишком как призрак. Дочь Аида никогда не видела её тут, и не могла даже предположить, кто перед ней.       — Дедушка, вы злы? Давайте я вам сыграю на фортепиано, как вы любите, — она мягко улыбнулась, сцепляя руки за спиной. Она была несомненно роба перед ним, но не падала на колени вслед за Ирэн. Мур не знала почему, но внутри неё зарождалась неприязнь к этой девочке. То, как она обращалась к Аиду, то, как вела с ним, то, как позволяла себе подглядывать за ними..       А сам Аид, по короткому взгляду Ирэн, не выражал против неё никаких возражений. Он не кричал на неё за то, что она посмела подслушать, не говорил грубо и колко. Ирэн стиснула зубы и поднялась с колен, уставившись на девушку.       — Тебе не стоило подслушивать, Эвелин.       И всё? Он скажет ей только это? Если бы сама Ирэн так поступила, от неё бы и мокрого места не осталось.       — Вы были слишком шумными, — как ни в чём не бывало, ответила Эвелин. Ирэн она уже не нравилась, и то, как… чуть ли не бережно относился к ней Аид, вызывало лишь больше неприязни. Он называет её по имени! А Ирэн он изредка удостаивал даже фамилии.       — Я могу пойти в свою комнату, отец? — резко спросила Ирэн.       — Нет. Познакомься с ней, — настоял владыка, — Ирэн Мур, это Мирайн Эвелин Кинд, дочь Макарии. И она твоя племянница.       Ирэн скрючилась вся изнутри. В голове пролетело сомнительное «долбанная Кинд», но она одёрнула себя, и только кивнула. А после развернулась, без разрешения покидая залу. И лишь напоследок, обернувшись в самих дверях, она заметила, что Аид по-прежнему стоит рядом с Мирайн, и они о чём-то разговаривают.       Возможно, Ирэн слишком сильно хлопнула дверью. Внутри неё жгло осознание того, что, возможно, её решили заменить этой малолеткой.