Чужой Бог

      Ночь Готэма никогда не славилась спокойствием, даже если перед этим был самый счастливый и солнечный день. Ночью возвращается всё самое худшее, что только мог предоставить мир этой колыбели психов и преступников. Город всегда находился на грани оказаться одной большой лечебницей для душевнобольных. Бедные готамиты возвращаются в реальность, гнилую и сырую, где серое небо - солнечно, а день без убийства нормального человека даже одним психом - праздник.       Тучи медленно сгущались, наливаясь чернотой. Кажется, будто Атлант наконец-то сдался, наконец-то опустил плечи. Небо стремительно падало на город, накрывая его тянущейся тяжестью.       Сегодня в Готэме снова пойдёт дождь, природа попытается смыть с лица земли этот позорный город, однако у неё снова ничего не выйдет. Он героически выстоит, чтобы снова прожить один дерьмовый день, и вернётся в ночь, что будет наполнена романтикой мафиозной жизни, порохом, жаром вспыхнувшего огня и огромными деньгами, за счёт которых всё это и устроили.       Где-то над головой, у самых облаков, стоял человек. Высокая фигура, застывшая рядом с горгульей, будто считавшая себя её частью, второй её головой. Глаза, чуть тяжелее, чем эти каменные монстры, осматривали город. Ветер подхватывал плащ, развивал его, взмывал на встречу пропасти, созданной маленькими зданиями и укутанной светом фонарей. Бэтмен чувствовал, что маленький толчок вот-вот отправит его в вольный полёт, в котором он наконец-то сможет раскрыть свои крылья.       Город накрывала тень. Эта тень стремилась защитить Готэм от дождя, от солнечного света, от любых воздействий внешнего мира. "Это особенный город", - с необъяснимым теплом на душе думал Рыцарь. В некотором плане, Бэтмен тоже считал себя особенным. Странный для внешнего мира и уж слишком подходящий для этой чёрной дыры, в которой умудряются жить люди.       Кто-то считал Бэтмена богом. Линчеватель старался это отрицать. Бог справедлив, милосерден, спасает каждую душу. Однако же Готэм - "забытое Богом место" - а значит, не Бэтмен будет здесь главным. Но и дьяволом он быть не желал. Его руки были чисты, на них ни единой капли крови мертвеца, и он точно знал, что они там не появятся. По крайней мере, этим вечером.       Шпили некоторых зданий, пронзая небеса, достигали чего-то холодного и застывшего. Тучи таяли, превращались в дождь. Капли, оседая на броне Бэтмена, делали её тяжелее и тяжелее, проникая в её щели, обжигали кожу холодом. Ветер подрывался с новой силой, и в ушах слышался слабый свист. Горгульи, древние стражи города, стали наконец замечать лишнюю голову. Они надломились, посыпались, растирая свои еле подвижные суставы в пыль, уже приблизившись к тому, кого не должно было быть среди них. Бэтмен пошатнулся, почти не держась на ногах. Он чувствовал когтистые лапы на своей спине, как они скребли броню. Где-то вдалеке раздался вой, под невидимыми когтями почувствовалась фантомная боль. Его подтолкнули с самого края карниза.       Пара секунд свободного полёта ощущаются как самые спокойные часы жизни. Голова пустеет, становится легче. Из памяти выпадают смерти родных людей, выветривается дневная усталость и пробуждается желание встретиться с мокрым асфальтом. В тот же момент, в мышцы как будто бы вселяется непокорность, что-то внутри диким зверем рвёт и мечет, предупреждая, что это очень плохая идея, и остатки разума с этим более чем согласны.       Бэтмен ухватился крепче за края плаща, и наконец, ветер подхватил его. Он резко поднялся выше, паря над улицей, облепленной кучкой домов. Огромная летучая мышь словно накрывала город, забирая в свою тень ничего не замечающих людей, серость улиц, свет редких окон. Снова послышался слабый свист, бивший куда-то прямо в виски, вызвав головную боль. Бэтмен, сотрясаясь прямо в воздухе, изогнулся. Его резко подняло выше, подальше от ломящего сознание звука. Зубы проскрипели в оскале, а глаза бегали в стремлении найти источник звука. Продолжать полёт стало опасно. Пришлось экстренно снижаться, приземляться на ближайшую крышу не самой мягкой посадкой. Вдруг послышался скрежет кевларовой брони об бетон. Всего лишь пара царапин в компанию к старым. У него точно были приземления и похуже.       Бетон быстро намокал, собирая маленькие лужицы, по которым с противными уху шлепками шел Тёмный Рыцарь. Он рывком подбежал к краю крыши, всматриваясь в тёмный переулок. Старая машина, которая уже как пару лет стояла на кирпичах, несколько мусорных баков, и непробиваемая стена дождя. Переулок неприлично грязен и забыт даже бездомными.        Свист стал громче. Из-за угла показался силуэт. На его одежде - плаще и шляпе - не было капель, они практически сразу впитывались в приятный глазу кашемир. Хозяина костюма это явно не волновало: он был занят танцами. В нарастающем ливне, в глубоких грязных лужах, он кружился, расплескивая воду насквозь промокшими ботинками, и насвистывал до ужаса знакомую мелодию. Мозг отказывался вспоминать, откуда это было. Руки этого человека будто бы придерживали партнёра в невидимом вальсе. Шаг, второй, он побежал, а, после, резко останавившись, прокружившись, поднял руки к небу. Начищенный носок штиблета стёрся об асфальт. И вот, тело наконец останавилось, а свист затих.       Из-под шляпы выглядывали два хитрых глаза. Они весело щурились, всматриваясь в самое тёмное небо, на фоне которого еле виделась ушастая тень. Фигура вскинула руки вверх, выстроив из них жест "пистолета", и тут же начала "стрелять" из них. Бэтмен закатил глаза. Почему-то он был уверен, что всё это сопровождалось звукоподражаниям настоящим выстрелам. Он снова посмотрел вниз. Теперь, на лице человека напротив виднеется ещё и преободряющая улыбка, неестественно добрая. Нет натянутых скул, не видны на всеобщее обозрение даже дёсна. Эта улыбка вызывала странное тепло в груди. Джокер посмотрел прямо на Тёмного Рыцаря, помахивая рукой и призывая присоединиться. Бэтмен, всё же, решил подыграть: театрально схватившись за сердце, он приложил руку ко лбу и приподялся на носках, следом откинувшись назад, падая на спину. Послышался довольный смешок.       Фигура звонко застучала каблуками по пожарной лестнице, стремительно приближаясь. Это была соседняя крыша... Металлический звук закончился так же неожиданно, как и начался. Теперь же, слышалось только недовольное чертыхание. Бэтмен приподнялся на локтях, наблюдая за возмущённым клоуном, у которого смылась часть макияжа. Приличный человек давно бы сравнил его вид с далеко не самой приятной девицей, но в голове Бэтмена не мелькнуло даже мысли об издёвке, в первые пару секунд точно. Потом же, он начал замечать острые черты лица, что становились объёмнее из-за туши, помады - огромного слоя грима сверху. "Чтобы добавить яркости!" - пропищал из воспоминаний голос. Пока Джокер выуживал из-под плаща сухой платок, дабы стереть растёкшееся на лице безобразие, Бэтмен уже успел встать на ноги и одним прыжком перепрыгнуть на соседнюю крышу. Джокера тут же сбили с ног, с характерным "Ай!", и повалили прямо на мокрый бетон. Шляпа слетела с головы, а платок улетел в ближайшую лужу. Джокер со своей зелёной копной волос встрепенулся. — Плохая мышь!       Лицо Джокера исказилось в недовольстве, голос скрипнул наигранной злобой. Тут же, Бэтмена одарили ещё одной улыбкой. Тяжёлая мышь расселась прямо на тощем животе, не давая выбраться. На это Джокер издал какой-то звук, тут же потянувшись руками к лицу Бэтмена. Ладони обхватили его щёки. Он нежно погладил холодную маску и большими пальцами бесцеремонно залез прямо под самые её края, царапая кожу. Бэтмен поморщился и взял бело-зелёную куклу, обхватывая её лицо твёрдыми перчатками. — Ну давай, будь хорошей мышкой. Обещаю не кусаться!       Джокер игриво вздёрнул брови, выставляя голову вперед. Сам же он притягивал ушастую "мышку", вожделея поторопить события. Бэтмен лишь тяжело выдохнул, поддавшись, наклонился прямо к размазаному лицу. Бэтмен поцеловал его не самые сухие губы, тут же сталкиваясь с неким препятствием... Противным вкусом грима, а также его не самым приятным запахом, что вдарил прямо в самую корочку черепной коробки. Бэтмен тут же отвернулся, сплёвывая остатки едкой дряни. Теперь, двое недовольных любовников, смотрели друг на друга весьма осуждающе. Бэтмен обвинял Джокера в отвратительном выборе раскраски для лица, а Джокер обвинял Бэтмена в отсутствии терпения. — Дуешься, как мышь на крупу. — Джокер показал язык, за что Бэтмену захотелось его откусить.       Бэтмен издал смешок, и приподнялся в коленях. Клоун быстро вылез из под мыши, тут же начиная оттряхивать грязный и мокрый плащ. — Детка, я ненавижу когда ты портишь момент! Это хотел сделать я! — Джокер быстро собрался, обойдя Тёмного Рыцаря. — И что же ты хотел сделать? — на это клоун встрепенулся, выскакивая прямо перед лицом Бэтмена, размахивая мокрой шляпой. — Ты разговариваешь! Вау! — белое лицо тут же приблизилось к его лицу, и к негодованию Бэтмена, по его щеке медленно прошёлся чужой язык. Джокер даже приподнялся на носках, чтобы даже задеть стекло глазницы. Его радости не было предела, когда Бэтмен крупно вздрогнул из-за странной смеси раздражения и удивления. Жокей, расплываясь в искренней улыбке, подпрыгнул в чёртовой луже. — Признай, тебе это на самом деле понравилось.       Бэтмен лишь усмехнулся, отвернувшись от Джокера. Неожиданно, он получил сильный шлепок прямо по ягодицам, на что, однако, даже не повел усом. Тут же, каблуки снова зазвенели по металлу, и послышалось задорное хихиканье. Темный Рыцарь встряхнул головой, сбросив накопившуюся воду. К сожалению, с пятиэтажного здания, на крыше которого сейчас находился Бэтмен, уже не получится вспарить и улететь. Хотелось большей свободы в полёте, да и нужна высота повыше для более хорошего парения. Вдалеке снова послышался свист и тут же начал отдаляться. Он манил, звал, призывал Бэтмена пойти за ним, как за мессией, следовать до самых тёмных уголков Готэма, где он смог бы облачиться в дьявольский смех. Шум дождя и грозы уже перекрыли собой все возможные звуки, не было слышно даже собственных шагов, пускай они были и без того весьма тихи. Дыхание сопровождалось еле заметным белым паром, что тут же растворялся в дожде. Облака стали медленно расходиться, наконец предоставляя городу вид на белый диск, прямо над самой Башней Уэйна. До утра облака снова сойдутся, чтобы сопроводить город очередным бессолнечным днём. В последний раз Брюс видел солнце месяц назад, посещая Метрополис.       Что-то менялось в окружающей обстановке, и это было сложно заметить. Бэтмен не мог понять, к чему это ведёт. Внутри него что-то шаталось, было готово упасть и оборваться. Ему пришлось оторваться от созерцания луны, чтобы сосредоточиться на самом городе. Вокруг всё было тихо, город никак не успел измениться за эти несколько секунд. Готамиты продолжали спать, их ничего не беспокоило. Но Бэтмен все равно чувствовал, что на него кто-то смотрит. Лишь посмотрев наверх, туда, откуда он спустился, он смог понять и удивиться. И когда Джокер успел туда забраться? Неужели, Бэтмен так долго вглядывался в небо, что жокей успел не только убежать от него, но и залезть на самую крышу?       Клоун стоял рядом горгульей. Он не вписывался в компанию каменных монстров, являясь слишком живым, излишне реальным на их фоне, пусть и таким же чудовищем. Сам он не двигался, а его глаза сияли, дёргались, танцевали и прыгали. Его плащ развивался, будто его подхватил ураган, бил по воздуху, свистел, словно жил отдельно от самого Джокера, пытался сбежать от него, рвался навстречу городу. Город снова накрывала тень. Эта тень была частью Готэма, они сливались воедино, были неразлучны. Неподвижный силуэт казался самой живой частью города. Он улыбался, еле шатаясь из-за порывов ветра, а его глаза манили. Горгульи умирали за его спиной, послушно сидя на своих местах и не стремясь сбросить с карниза того, кого они уже считали равным.       Кто-то считал Бэтмена богом. Он не хотел с этим соглашаться, но и не хотел отрицать. Бывают ли Боги у богов? Он не знал, и не хотел знать. Но если Бэтмен - Бог, он был готов покланяться самому Дьяволу, что смотрел прямо на него.       Бэтмен достал крюк-кошку, направляя его прямо на горгулей. Оторвавшись от земли, он натянул трос и понёсся на катушке. Джокер, усмехаясь, широкими шагами убежал к другой статуе. Прячась за неё, он ухватился за каменные крылья, свисая прямо над пропастью города и рискуя сорваться прямо в бездну из зданий и света фонарей до того, как Тёмный Рыцарь окажется на крыше.       Клоуна хотели поймать, и он знал, что одним неудавшимся поцелуем это не закончится. В буйной голове Джокера играл вальс из "Летучей Мыши", и до воспоминаний Бэтмена наконец-то дошел мотив знакомой мелодии, насвистывание которой он так долго слышал сегодня.