Семь минут

Тодороки Шото все еще слишком мало знал об отношениях. Нет, по прошествии года обучения в Юэй его навыки социализации заметно улучшились. У него появились друзья, и он даже научился правильно реагировать на вещи, которые раньше ему казались до странности дикими. Но он до сих пор чувствовал себя немного не в своей тарелке, когда одноклассники начинали обсуждать девушек. Разумеется, в отсутствии этих самых девушек, иначе велик был риск огрести от них по полной программе. - Эй, Тодороки, - громко позвал его Серо, размахивая журналом “Плейбой”. - Какая из них приглянулась тебе? Шото безразлично скользнул взглядом по страницам глянца. Изображения полуобнаженных девушек вызывали в нем одно только недоумение. Особенно сильное - блондинка в новогоднем прикиде, чью обнаженную грудь скрывали лишь два узких ремешка, сидящая в снегу под огромной ёлкой. - А ей не холодно? Каминари хлопнул себя ладонью по лбу так сильно, что сам же и пискнул от боли. Минета выпучил на него глаза. - Тодороки, ты что, гей? Шото приподнял тонкие брови. - Не знаю. В комнате раздался странный звук - Минору, картинно схватившись за сердце, упал на пол, Серо с глухим стуком уронил телефон, а Каминари начал громко икать. Тодороки вопросительно оглянулся на застывшего в легком шоке Мидорию. Тот не то чтобы был частым посетителем таких сборищ, но в Изуку играло любопытство и страсть ко всему новому и неизведанному. А потому сегодня парень тоже рискнул явиться на встречу так называемого “мужского клуба”. Но понимал он гораздо, гораздо больше самого Шото. Разумеется, до него сразу же дошло, что это недоразумение, в чем он и поспешил заверить одноклассников. Через некоторое время те несколько успокоились. Все, кроме Минеты. - Тебе, наверное, нравится кто-то конкретный, - скорее утверждая, чем спрашивая, сказал Минору. - Раз тебе безразличны богини из моего журнала. - Минета, это ведь личное, - возразил Сато. - Да ладно, пусть скажет! Все глаза вновь обратились к Тодороки, и тот невольно перевел взгляд обратно на фотографию. Если так подумать, эта девушка кое-кого ему напоминает. И она умна, красива и достаточно воспитана. Возможно, раз он такого о ней мнения, значит, она ему нравится? - Яойорозу, наверное, - задумчиво ответил Шото. Раздался грохот - теперь Минета по настоящему потерял равновесие. Остальные так и стояли, раскрыв рты, круглыми глазами уставившись на юношу. Тот снова приподнял брови, удивленный реакцией. Ну сами же спросили… Покидал он гостиную в компании Мидории и в полнейшем недоумении. Изуку всю дорогу молчал, опасливо оглядываясь по сторонам, и только в лифте решился что-то сказать. Но не смог. Из его груди вырвался хриплый кашель, который он никак не мог унять. - Мидория! Лифт остановился на нужном этаже. После тихого сигнала створки отворились, и Тодороки буквально выволок продолжающего заходиться в кашле Изуку из кабины. Осторожно усадив его на пол, он помчался к себе - за водой, надеясь встретить кого-нибудь по дороге. К сожалению, в коридорах было пусто. Но когда Шото вернулся, кашель немного успокоился. Бесшумно подойдя к парню, он увидел на его ладони несколько алых лепестков в обрамлении багровых капель крови. Когда Изуку заметил его взгляд, то тут же зажал кулак, но было уже поздно. - Мидория?.. - П-пустяки, - неловко засмеялся он, вытирая рот тыльной стороной ладони. - Это просто… - Ханахаки, - недоверчиво сказал Тодороки. - Я считал, что это миф… - Я тоже, - грустно ответил Изуку, сгорбившись на полу. Шото опустился туда же, рядом с ним. - Но… - Кто это? - тут же спросил Тодороки. - Это… ммм… Лучше тебе не знать. - Почему? - Поэтому я сразу понял, что ты соврал насчет Яойорозу-сан, - тут же сменил тему Мидория. - Если бы ты и правда любил ее… Шото усмехнулся. Он заметил, что Изуку просто-напросто перескочил на другую тему, но решил, что больше спрашивать не будет. Ему все еще не были до конца понятны взаимоотношения людей, и симпатии ему были чужды. Тодороки никогда никто не нравился. А уж любить человека настолько, чтобы из-за него заболеть ханахаки… Казалось вообще чем-то поистине неслыханным. Раздался тихий стук - Шото поднял голову, заметив покидающую свою комнату Яойорозу. - Мидория-сан, Тодороки-сан! - всплеснула руками девушка, подбегая к ним. - Все в порядке?.. Изуку вымученно кивнул, но Тодороки тут же сдал его с потрохами. - У него ханахаки, - кивнув на одноклассника, сообщил он. - Я не знаю, чем тут можно помочь, но… - Тодороки-кун!! - наполовину возмущенно, наполовину жалобно произнес Деку, тут же снова закашлявшись. Момо побледнела. - Мидория-сан, это ужасно! Я умею хранить секреты, думаю, что и Тодороки-сан тоже… Если мы можем чем-то посодействовать… - Я так не думаю, - вздохнул Изуку, медленно поднимаясь на ноги. - Но спасибо, Яойорозу-сан. Я пойду к себе. Тодороки хотел было последовать за ним, но Момо осторожно коснулась его плеча и покачала головой. - Я думаю, он хотел бы побыть один, - вздохнула девушка. Шото кивнул. Ему вдруг стало невероятно душно. Он решил выйти во двор. И судя по всему, Яойорозу тоже куда-то собиралась. Вместе они дошли до лифта, и Тодороки нажал на кнопку, наблюдая, как загорелась красная стрелка на панели. Когда двери распахнулись, он пропустил Момо в кабину первой, а после вошел сам. - Это так ужасно, - вздохнула она. - Ты о болезни Мидории? Девушка кивнула. - Я надеюсь, что у него получится добиться взаимности. Не знаю, кто это, но… Мидория-сан - отличный человек. - Соглашусь, - вздохнул Шото. Лифт остановился на первом этаже. Они вышли из кабины, дошли до входной двери и почти одновременно потянулись к ручке. - Прошу прощения, Тодороки-сан, - первая очнулась Момо. - Я просто… думала прогуляться. - И я тоже, - пожал плечами Шото. - Тогда пойдем вместе? Она замешкалась на мгновение, но все же кивнула. Тодороки первым распахнул дверь, впуская в помещение теплый вечерний воздух. Гулять с Яойорозу было спокойно. Девушка то рассказывала что-то интересное, то замолкала ненадолго, и тогда Шото слушал стрёкот цикад и спокойствие вечера. И то, и другое слушать ему нравилось. Неужели это действительно то, о чем говорили парни сегодня вечером? На ум внезапно пришло фото раздетой девушки из журнала. Тодороки исподтишка взглянул на Момо. Нет, она в таком образе ему не представлялась. Хотя, вероятно, что Шото просто не до конца улавливает суть человеческих отношений. Он вспомнил судорожный кашель Изуку и судороги боли на его лице. Нет, даже если ему нравится Яойорозу, это явно не то, что люди называют любовью. Девушка вдруг остановилась. Тодороки замедлил шаг, а потом обернулся в ее сторону. Момо неловко переминалась с ноги на ногу, будто хотела что-то сказать… или сделать. Шото подошел ближе. - Что-то случилось? - Нет, - покачала головой Яойорозу. - Просто… Я хотела спросить кое-что, Тодороки-сан. - Спрашивай, - пожал плечами юноша. - Ммм… У тебя… Есть девушка? - А?.. - тонкие брови уже в который раз за вечер взметнулись вверх. - Нет. - Тогда, - она порозовела. - Какой тип девушек нравится тебе? - Не знаю, - Тодороки задумался. - Парни… часто обсуждают такое. Сегодня спросили и меня. - Правда? - Момо изо всех сил пыталась скрыть свое волнение. - И что же ответил Тодороки-сан? - Я подумал о тебе. Яойорозу споткнулась, едва не полетев на асфальт. Шото вовремя подхватил ее под руку, не давая упасть. - Все в порядке? - Да, - дрожащим голосом ответила Момо. - Просто… Т-ты нравишься мне. - Что?.. - Мне нравится Тодороки-сан, - Яойорозу низко опустила голову, густо залившись краской. Шото слегка приоткрыл рот. Такая красивая, умная и уверенная в себе девушка, как Момо Яойорозу, смущаясь, говорит ему, что он ей нравится? Он не ответил, не зная, что и сказать. Девушка же подняла на него взгляд, в котором сквозила невероятная решимость. Сделав к нему шаг, она привстала на цыпочки, осторожно касаясь его губ своими. Шото не отстранялся, каждой клеточкой своего мозга анализируя ее движения. Но ожидаемых бабочек в животе, о которых ему говорили друзья, или простого даже тепла внутри не ощущалось. Он стоял и ждал, пока это закончится, не чувствуя буквально ни-че-го. Яойорозу, видимо, догадалась, потому что отстранилась, и, смущенно потупив взгляд, извинилась. Тодороки не успел ей даже слова сказать, как она развернулась и быстрым шагом направилась в сторону общежития. Юноша вздохнул. Воскрешая в памяти Мидорию и его кашель, он понял, что уже неосознанно начал ему завидовать. Иногда ему казалось, что он просто не способен на такие сильные эмоции. Издевательства отца и невеселое детство будто приглушили все чувства, и после неудавшегося поцелуя внутри осталась только пустота. А ведь он даже подумал было, что она ему нравится. - Развлекаешься в свободное время? Шото вздрогнул, рефлекторно вставая в защитную стойку. Этот голос был ему знаком. Даже не так. Знаком, и вызывал мурашки в каждой клеточке его тела. Руки затряслись, и юноша огляделся, почти сразу замечая фигуру в черном плаще. Даби сидел на крыше, свесив вниз ноги, и скучающе наблюдал за братом сверху. - Тойя, - прошептал Тодороки-младший. - Что ты делаешь здесь?! - Хотел бы задать тебе тот же вопрос, да не стану, а то стошнит, - зевнул злодей, лениво поднимаясь на ноги и спрыгивая вниз. Юноша не двигался, но ощущение опасности не давало ему покоя. Наверняка самым правильным в этой ситуации было бы позвать на помощь профессиональных героев, но что-то мешало ему даже сдвинуться с места. - Не боишься, что поймают? - выдавил из себя Шото. - Хмм… - тот, казалось, действительно призадумался. - Ну вот здесь ты. Можешь считать, что поймал меня. Даби подошел непозволительно близко, так, что Тодороки-младший чувствовал его дыхание. Юноша невольно отступил назад, но брат схватил его за плечо, стиснув в пальцах ткань рубашки. - Чего же ты не бежишь? Почему не идешь за папочкой?.. Шото хватило нескольких секунд. Как и его левая рука, ладонь Тойи нагревалась. Разгон от обычного тепла до обжигающего жара происходил за мгновения, но Тодороки-младший хорошо изучил свою причуду. Их причуду. Лёд во мгновение ока окружил его плечо плотной завесой. Естественно, от пламени это не спасет, но выиграет время. Огонь и лед столкнулись, и Шото использовал образовавшееся облако пара, чтобы увеличить дистанцию между ними. Однако когда пар рассеялся, он увидел лишь отчаянно зевающего Даби. - И все? Папиному любимчику больше нечем меня удивить? - А ты так уж хотел удивиться? - фыркнул Тодороки-младший. - Я уже удивился, - понизил голос Тойя. - Только вот не твоими выдающимися способностями… А тем, что бабы успешно клюют на твою морду кирпичом. Шото даже растерялся. - Какое тебе дело?.. Зачем ты следил за мной? - Ты даже не поверишь, - Даби театрально воздел руки к небу. - Но порой надоедает бесконечно строить планы по захвату мира и убивать людей. Вот я и решил немного поразвлечься. - И что, получилось? - приподнял бровь Тодороки-младший. - Как-то не очень. - Сочувствую. Тойя нахмурился, и фальшивая улыбка сползла с его лица. А Шото поймал себя на том, что ему даже нравится наблюдать за ним. На злодея Даби он никогда не обращал особого внимания, но узнав, что этот самый злодей - его родной брат, поневоле начал смотреть с бОльшим интересом. Помимо ожогов, Шото обнаружил небольшие проколы в носу. Пирсинг? У Тойи? И если крашенные волосы можно было оправдать маскировкой, но это… - Чего уставился? - нарушил тишину Тодороки-старший. - Ты сделал пирсинг? Настал черед Даби удивляться. И эмоция была настолько искренней, что по губам Шото пробежала улыбка. - Как видишь, - хмыкнул злодей. - Дать контакты мастера? - Нет, - покачал головой Шото. - Тебе… идет. Ему в голову полетело голубое пламя. Тодороки-младший уклонился, не выпуская Тойю из поля зрения. Тот атаковал снова и снова, но раз за разом ему удавалось уходить в сторону. В конце концов Даби это надоело, и он приблизился, схватив брата за ворот футболки. - Хочешь посмотреть поближе? - хрипло прошептал он. Шото смотрел. Но уже не на пирсинг, а прямо в темно-голубые глаза. Радужка выглядела, точно всполохи его пламени. В сердце медленно начало разливаться странное тепло. - Глаза как у отца, - пробормотал Тодороки-младший. - Как у отца. - Заткнись, - глухо сказал Даби, отступая. - Заткнись. Шото продолжал изучать, и на мгновение ему показалось, что где-то на дне этих глаз затаился тот маленький мальчик, который погиб на горе Сэкото. Ребенок, которого не спасли. - Тойя-нии… Тот отшатнулся, взглядом ища спасительную тьму. Тодороки-младший дернулся, надеясь успеть ухватиться за край черного плаща, но тот применил причуду и забрался на крышу. Шото задрал голову, силясь сказать еще хоть что-нибудь, но брат уже успел исчезнуть из поля зрения. *** Он шел обратно в общежитие на негнущихся ногах. Шото потряхивало, и чувство странного жжения в груди, образовавшегося, когда он смотрел Тойе в глаза, не проходило. У него было чувство, что он потерял контроль над своими причудами - его бросало то в жар, то в холод, и он был не в состоянии выровнять температуру. Он почувствовал, что силы уже на исходе, когда толкнул дверь здания и запнулся о порог. Из гостиной послышался крик, кто-то подбежал к нему… Последнее, что он помнил, это голос Киришимы и глухие причитания Асуи. Очнулся Шото глубокой ночью. Юноша резко сел на футоне, переводя взгляд на часы. Десять минут четвертого. Свет был погашен, а лежал он в одежде. Кто-то заботливо расстелил для него постель, оставив ключи от комнаты лежать у подушки. Какое-то время Тодороки смотрел в темноту перед собой, а потом содрогнулся в приступе кашля. Грудь жгло, и он не мог остановиться. Продолжая кашлять, Шото нашарил выключатель, и в ярком свете лампы обнаружил на своей ладони лепесток василька, испещренный багровыми кровавыми каплями. Секунду юноша рассматривал его, а потом сомкнул ладонь. Воспоминания о Даби вспыхнули, будто обжигая все его нутро. И захотелось выть от беспомощности. Влюбиться в известного преступника, заветная мечта которого - потопить город в крови, украсив сверху головой его отца - это плохо. А то, что это его родной брат - еще хуже. *** Шото смирился с неизбежной кончиной. На этом фоне все прочие мысли выветрились из головы. Поэтому когда Яойорозу, встретившись с ним в коридоре, резко развернулась и направилась в другую сторону, ему понадобилось какое-то время, чтобы понять причину. И его самого поразило собственное равнодушие к этой ситуации. Момо была до крайности хорошо воспитана, а потому о произошедшем никто так и не знал. Тодороки был уверен - узнай ребята, что произошло - к нему бы пришли с разборками. А потому он был очень благодарен однокласснице. Возможно, ему следовало бы извиниться за данный инцидент, но… Его самочувствие ухудшалось с каждым часом. На его счастье, в классе мало кто был чересчур наблюдательным. Большинство просто занималось собственными делами, и он был рад, что до него никому нет дела. Но всегда есть исключения. И в данном случае это был Мидория. Изуку, кашлявший, как и он сам, но с большей частотой и интенсивностью, не утратил свою наблюдательность. И когда Шото согнулся над партой, тщетно пытаясь заглушить жуткие звуки, его большие глаза сузились в проблеске понимания. Тодороки лишь чертыхнулся, надеясь, что он не будет ничего спрашивать. Мидория склонил голову над партой. Шото спрятал в кулаке два свежих лепестка. *** Тодороки сходил с ума. Он приехал домой и перерыл все вверх дном в поисках старых альбомов. И нашел то, что искал - с пыльных, местами выцветших фотографий на семейных снимках ему улыбался Тойя. Где-то он был совсем юным, счастливым, с ярко-алыми, как у отца, волосами. На более поздних в них появились вкрапления белого. И казалось, с каждой новой прядью радость жизни исчезала из его взгляда. Шото вздрогнул, найдя последний снимок - на нем была изображена вся семья. Он сам сидел на коленях у понурой матери. Нацуо и Фуюми стояли рядом с отцом, Тойя же был будто в стороне - и в белоснежных его прядях сохранился лишь один, крошечный алый пучок. Будто после того, как отец отвернулся от него, силы покидали брата, а сияющий свет мечты стать героем гас, пока не оставил после себя лишь глухую темноту. Тодороки дрожащими руками вытаскивал снимки с Тойей из альбомов, бережно укладывая их в пакет. Хотелось увидеть его, безумно. И поскольку он не знал, где его искать, то решил, что хотя бы изображения помогут ему ненадолго отвлечься. Шото взял пакет, сложил альбомы на место и направился к выходу. Он собирается порыться в новостных сводках и загрузить изображения и оттуда… Разум кричал остановиться, но когда Тодороки пытался к нему прислушаться, боль в груди вспыхивала с новой силой. Приступы кашля случались с ним все чаще и чаще, и Шото начинал всерьез опасаться. Сколько ему осталось? Ведь все говорило об одном - это начало конца. *** Интервал - семь минут. Семь минут до того, как Шото снова начнет заходиться в жутком кашле, грозясь выплюнуть наружу свои легкие. И он понимает, что скоро будет только хуже. Ему нужно собраться и отыскать Тойю - чего бы это ни стоило. Тодороки и сам до конца не понимает, чего хочет добиться от этой встречи. Объявить брату, что его мозги съехали набекрень в куда худшей степени, чем у него? Повиснуть на нем и зачитать оду? Лезть целоваться и… еще чего похуже? В любом случае, его тянул к брату не только страх за свою жизнь, но и дикое, неистовое желание. И пока интервал не стал еще короче… Он должен успеть. Собирался Шото вечером, после просто дожидаясь, когда стемнеет, а шаги в коридоре окончательно утихнут. Одевшись, он выскользнул за дверь, бесшумно повернув в замке ключ и пряча его на дно сумки. Семь минут. За семь минут ему нужно во что бы то ни стало покинуть общежитие, иначе он перебудит всех своим кашлем. Однако не только он не спал в столь позднее время. Заслышав приглушенный кашель, так сильно похожий на его собственный, Шото круто развернулся, обнаружив на полу изнеможенного Мидорию. Тот силился подняться, но казалось, что боль в груди мешала ему сделать и это. Тодороки торопливо оглянулся по сторонам и помог однокласснику подняться. Тот отчаянно замотал головой, но юноша, нашарив ключ на дне сумки, затащил его к себе в комнату. Дело было плохо - в окровавленных ладонях, пусть и стиснутых в кулаки, Шото отчетливо видел очертания уже полноценных цветков. Ханахаки завершает свой цикл, скоро ему уже нельзя будет помочь. - Мидория… Изуку уткнулся носом в колени, стараясь скрыть слезы. Шото опустился на пол рядом с ним, положив руку на плечо и тихо спросил. - Кто? Деку не ответил. Воцарилась тишина, но совсем краткая - спустя несколько мгновений Мидория вновь зашелся хриплым кашлем. Тодороки стиснул зубы - примерно через минуту подойдет к концу и его передышка. - Мидория! - Прошу, не надо… - просипел Изуку. - Он… Он никогда. - Он? Одноклассник зажал рот ладошкой, но было поздно. Тодороки прищурился, быстро перебирая в памяти имена их общих друзей и знакомых. Но как только разгадка, казалось бы, пришла на ум, Шото сам разразился жутким, лающим кашлем. Два лепестка с голубовато-синим отливом вновь напомнили ему о глазах брата. Сердце обожгло болью. В этот момент он понимал Изуку как никогда. Когда приступ завершился, а в голове прояснилось, появилась странная мысль: он не сталкивался с явлением ханахаки ранее, и об этом почти не упоминалось в интернете. Единственным живым подтверждением существования болезни помимо него самого был Мидория, однако… Ему достались васильки, действительно схожие с цветом радужки Тойи. Может ли быть, что и цветы у Изуку отражают цвет глаз его возлюбленного? Сложить два и два было как никогда легко. Это парень, и у него алые глаза. Помимо этого, Мидория страшно боится его, иначе зачем бы он с таким страхом просил его молчать? Ко всему прочему, Деку не похож на человека, готового влюбиться в первого встречного, а значит, он наверняка знает его довольно давно, просто осознал свои чувства… На ум приходил только один человек. - Кацуки Бакуго, - выдохнул Шото, и Изуку вздрогнул всем телом. - Ты не пробовал с ним… поговорить?.. - С ним поговоришь, - невесело хмыкнул Мидория, вытирая потеки крови с бледных губ. - Хотя… Я скажу ему. - Скажешь? - Тодороки аж приоткрыл рот от удивления. - Мне осталось недолго. Если он решит меня прикончить, мне уже нечего терять. - Тебе ведь нужно просто… - Не просто, - прошептал Изуку. - Ты ведь и сам понимаешь, что это непросто, Тодороки-кун. - И если ты собираешься к той… или тому, из-за кого это случилось, прошу, поспеши. Не нужно тратить на меня… кхххх… Шото молча принес ему салфетки. Выбросив полураскрытые бутоны роз в мусорное ведро, юноша поднялся и подал Мидории руку. - Я помогу тебе дойти до его комнаты. Изуку побледнел, но, бросив взгляд на цветы, обреченно кивнул. *** Тодороки чертыхнулся. Не без вины Мидории он задержался на полчаса. А это значит, что у него будет на целых полчаса меньше, чтобы отыскать Тойю. Впрочем, это не значит, что Шото в чем-либо обвинял друга. Он понимал его, как никто другой, и если собственная ситуация казалась ему безнадежной, то он надеялся, что хотя бы у Изуку есть шанс. Бесполезность своей глупой затеи Тодороки осознал до конца только спустя еще два часа. Прослонявшись по темным улицам вблизи места их последней встречи, Шото уже заглянул в каждый переулок, закоулок и исследовал крыши. Злодей Даби наверняка отсыпался в своей норе, не собираясь в ближайшее время вылезать на поверхность. В отчаянии Тодороки опустился на еще не остывший после палящего дневного солнца асфальт. Ему уже начало казаться, что ханахаки поражает не только его сердце, но и мозг - недаром же ему пришло в голову заниматься такой чушью, как просто бродить по городу в поисках брата. Вздохнув, он достал телефон, бездумно листая ленту соцсетей. Взгляд наткнулся на ролик, который уже активно репостили пользователи. Шото ткнул пальцем на видео, заметив на фоне снимающего очевидца полыхающее здание. Автор видео говорил сбивчиво, снятая на фронтальную камеру картинка то и дело тряслась. Тодороки хотел было уже свернуть новость и отправиться назад. Все равно он не профессиональный герой, чтобы оказывать помощь. Его попросту не подпустят к эпицентру пожара, а он потом получит серьезное взыскание от Айзавы-сенсея… Камера снова затряслась, и на сей раз Шото ясно заметил вдали вспышку голубого огня. Он максимально увеличил изображение, присматриваясь, и ему показалось, что он даже слышит далекий, тихий в силу расстояния отголосок смеха брата. Шото подобрался, резко срываясь с места. Ролик пока только распространяется в соцсетях, официальной новости нет - а это значит, что и профессиональные герои, и пресса еще не прибыли на место происшествия. Пока территория не огорожена, пока ему никто не сможет помешать… Звенит будильник - истекали очередные семь минут. *** Тодороки чувствовал, что он близко. Сердце неприятно сжималось, руки тряслись, а отчаяние захлестывало с головой. У него было стойкое ощущение, что близится неминуемая беда. И когда в нос ударил характерный запах гари, смешавшийся с еще одним, тоже знакомым не понаслышке, он начал осознавать, насколько дело действительно дрянь. Время до следующего приступа еще было. Когда Шото ступил в переулок, он уже был готов к тому, что увидит. Но взгляд Тойи, моментально метнувшийся в его сторону и столь же быстро отведенный обратно на своего оппонента, выбил из колеи. Брат сидел на чьем-то подоконнике - стекла в окне лопнули от жара, разлетевшись осколками по обозримому пространству. Но злодея это, кажется, не сильно волновало - он сидел на обуглившейся поверхности и ухмыляясь, смотрел на героя. Отец стоял спиной к Шото - Тодороки-младший физически ощущал его страдания. Разумеется, герой номер один, со всеми его связями и возможностями оказался здесь раньше всех прочих. Старатель не вызывал подкрепления, не давал знать СМИ. Не пытался спасти людей из пожара. Он бросил все, чтобы увидеть сына… И окончательно разобраться с ним. И Шото видел, что в этой битве Энджи проигрывал. Тодороки-младший не знал, даже не хотел предполагать, кто из них победил бы в битве насмерть. Пламя Тойи куда мощнее причуды отца, но вместе с тем наносит увечья и ему самому. Но у брата есть еще одно, безупречное оружие - он прекрасно знает его слабые места. И не спешит начинать битву причуд, нанося емкие удары и ломая Старателя психологически. - Ты - виновник всего, Тодороки Энджи. Ты создал меня, а значит, вся кровь на моих руках окропляет и твои руки. Отец дернулся, поднимая глаза. Всполохи пламени на его лице и костюме погасли, плечи вновь поникли. Он продолжал смотреть на старшего сына, кажется, даже не заметив, что они больше не одни. - Тойя, - хрипло прошептал Энджи. - Я не хочу убивать тебя. Даби дико захохотал, и отголоски его смеха резали Шото без ножа. Смех вдруг стал прерывистым, будто он чем-то поперхнулся, и Тодороки-младший резко поднял голову. Но тот быстро справился с этим, вновь обращаясь к отцу. - А я хочу убить тебя. Я мечтаю, как ты испустишь последний вздох, задыхаясь от боли и глядя мне в глаза. И к счастью, мне сегодня явно улыбается удача… Злодей кивнул на замершего позади младшего брата, и Старатель резко обернулся. На мгновение их глаза встретились, и юноша застыл, потеряв дар речи. Потому что Тойя тут же вскинул руку, объятую синим пламенем, и атаковал отца. Застигнутый врасплох и почти лишенный воли сопротивляться, Энджи не смог уклониться, успев только сделать подобие защиты с помощью собственной причуды. Пламя Даби было мощнее. Шото же видел все будто в замедленной съемке. Мужчину отшвырнуло к стене, и под жаром огня и тяжестью его веса с дома посыпалась штукатурка. В мозгу отчаянно билась мысль, что он должен помочь отцу, но тело отказывалось подчиняться - надвигался очередной приступ. Грудь обожгло болью, и Тодороки-младший медленно начал оседать на землю. - Ты знаешь, что сейчас происходит с твоим шедевром? - Тойя спрыгнул вниз, медленной, вальяжной походкой приблизившись к отцу и брату. Старатель бросил непонимающий взгляд на младшего сына. Шото больше не мог сдерживаться. Как по заказу, из его горла вырвался жуткий, хриплый кашель. Он трясущимися руками зажал себе рот, но пытаться скрыть что-либо было попросту бесполезно - сквозь пальцы сочилась кровь, а на ладонях красовался уже полноценный цветок. Так быстро?.. - Это называется ханахаки, - протянул Даби, и Шото показалось, что тот наслаждается каждым произнесенным им словом. - Болезнь, возникающая от невзаимной любви. Энджи все еще выглядел озадаченным, но не пытался задавать вопросы - возможно, понимал, что вряд ли сумеет сейчас что либо сказать вслух. Тодороки-младший вновь зашелся в приступе кашля, и где-то на дальних задворках его сознания возникла непрошеная мысль - а откуда он знает, что Шото болен?.. Они не виделись с тех самых пор, как… - Ну же, попробуй догадаться, по кому же страдает Шото-чан? Плохо. Грудь жжет адским пламенем, словно это его причуда решила уничтожить хозяина изнутри. Попытка создать лед и облегчить собственные страдания ни к чему не привела - почти ослепший от боли, он просто не способен контролировать причуду. Пусть все закончится… Если бы все закончилось… Вот только бы найти в себе силы и еще раз посмотреть ему в глаза. Глаза убийцы, глаза, в которых плещется жажда крови, красивы настолько, что пожалуй стоит умереть еще сотню раз, лишь бы иметь возможность встретиться с ними взглядом… Глаза, на дне которых где-то еще прячется маленький одинокий ребенок, который так сильно ждал отца на горе Сэкото… - Просто смотри, - раздалось где-то совсем рядом. Брат опустился на корточки, подцепив пальцами его подбородок. Прошло несколько мгновений длиною в вечность, и Шото ощутил его губы на своих губах. По телу прошлась дрожь, и Тодороки-младший трясущимися пальцами вцепился в плащ Даби, молясь только об одном - чтобы это никогда не заканчивалось. В этот момент он наконец-то понял, о чем говорили его одноклассники. Вот он, поцелуй с тем, к кому так отчаянно тянется его душа. Ком в груди, рвущийся наружу жуткой болью, ослаб, и он не мог, не хотел думать ни о чем больше. Остался только страх, что Тойя отстранится, и у него вновь останется лишь пустота. И тот отстранился - Тодороки-младший вздрогнул, услышав странный звук, и только потом вспомнил, что отец, вообще-то, все еще здесь. Но ему стало удивительно все равно: весь его мир сосредоточился на старшем брате. Он почувствовал, что если Старатель найдет в себе силы сражаться, Шото будет по другую сторону. И нет, это не значит, что он будет поддерживать зло. Он просто будет защищать Тойю. Даже если Тойе это, в общем-то, не нужно. Даби, бросив на отца еще один насмешливый взгляд, схватил брата за ворот рубашки и исчез из поля его зрения, скрывшись во тьме переулков. Шото даже не пытался сопротивляться. Ему было вообще все равно, куда его ведут - важно было то, кто его ведет. И хоть остатки разума кричали о том, что доверять члену Лиги Злодеев попросту безумие, сердце рвалось за Тойей, игнорируя все прочее. Тот, казалось бы, никуда конкретно идти и не собирался - просто пытался оторваться от возможной погони, отойдя на расстояние. Отца он не боялся. Тот выглядел настолько раздавленным тем, что довелось увидеть, что наверняка не скоро придет в себя и сумеет хоть что-то предпринять. Тодороки младший с замиранием сердца посмотрел на брата: тот выглядел задумчивым и отстраненным, но это длилось каких-то несколько секунд - до тех пор, пока Тойя не поймал его взгляд. Дыхание перехватило, и Шото ощутил тяжесть в груди. Даби лишь хмыкнул, словно прочитал его, как раскрытую книгу. А потом приблизился, толкнув к стене и вновь впиваясь в губы грубым поцелуем. Тодороки младший трясущимися руками пытался уцепиться хоть за что-нибудь, чтобы сохранить равновесие, в итоге схватившись за его плечи. Брат оскалился, внезапно отстранившись, и резко рванул на себя его рубашку. Пуговицы со звоном разлетелись по переулку, но Шото едва ли услышал это, почувствовав губы Тойи на своей обнаженной шее. Тело горело огнем, Шото терялся в ощущениях, изо всех сил сдерживая внутри стоны. Где-то на дне сознания мелькнуло чувство ревности - слишком умелы были его прикосновения, явно не в первый раз… Возникло и еще одно осознание - Шото вдруг понял, что боль внутри исчезла, что испарилась слабость, что он снова может дышать полной грудью. Руки перестали дрожать, и он начал отвечать, наслаждаясь приливом сил и отсутствием боли. Воздуха катастрофически не хватало, а тот, что был, лишь раздувал пожар его чувств, не позволяя расслабиться ни на секунду. Затуманенные возбуждением глаза различали только того, кто был центром его Вселенной. Тодороки-младший откинулся на холодную стену переулка и глухо застонал, когда Даби вошел в него. - Отец где-то рядом, - прохрипел Тойя, сильнее сжимая бедра Шото. - Он даже может слышать, как ты стонешь подо мной. - А ты так сильно хочешь, чтобы он слышал? - пробормотал Тодороки-младший. Даби запнулся, кусая губы и ускоряя темп. Шото же поднял глаза, наблюдая, как маленькие сгустки крови начинают скапливаться около криво скрепленных скобами шрамов. - Я с тобой, - шепчет Шото. - Я всегда хотел быть с тобой. - Заткнись, - выплюнул брат, делая особенно резкое движение. На мгновение Тодороки-младший задохнулся от накатившего ощущения, но трясущиеся руки Тойи ясно дали ему понять, что он все слышит, и его слова достигают цели. - Ты не один. Я не брошу тебя. Даби хрипло застонал, и из кончиков его пальцев вырвались маленькие струйки пламени, что сразу же погасло. Шото закашлялся от дыма, тут же почувствовав, что и сам близок к завершению. - Ты нужен мне, - выдохнул Шото, чувствуя, как сознание вновь хочет его покинуть. Тойя ослабил хватку, отстраняясь от разгоряченного брата, и выглядел он снова таким потерянным, что у юноши защемило сердце. Даби смотрел на него исподлобья, и выглядел он в этот момент таким уязвимым, что Шото захотелось во что бы то ни стало его защитить. Злодей ничего не ответил на его слова, но Тодороки-младший догадался сам - по выражению его лица, по совершенно несвойственному ему молчанию. Он сделал шаг и мягко коснулся губами его губ. Тот, казалось бы, даже ответил на какой-то миг, а после опять отстранился. - Снова сбегаешь? - внутри Шото медленно начала вскипать злость, освежая разум от остатков недавнего наваждения. - Увидимся, - Тойя хмыкнул, неосознанно коснувшись губ кончиками пальцев. Тодороки-младший отступил. Ему придется отпустить его сейчас. Придется отпускать раз за разом. Ведь только так возможно худо бедно сохранить этот хрупкий баланс, когда мнимое добро и отчаявшееся зло находит себя, растворяясь друг в друге. *** Шото худо бедно привел себя в порядок, решив отправиться обратно в общежитие той же дорогой. Отца там уже не было. Юноша снова достал телефон, пробежавшись глазами по заголовкам последних новостей, и не ошибся - уже на втором новостном портале появились свежие фотографии отца, спасающего людей из пожарищ. Тодороки огляделся по сторонам, мельком увидев издали рассредоточившихся по периметру полицейских - они уже расставляли ограждения от постепенно собирающейся толпы. Шото быстро двинулся назад, ускорившись, чтобы покинуть эпицентр и постараться вернуться в общежитие, не засветившись в объективах камер журналистов. Если все получится, ему удастся удрать и сделать вид, что он и не покидал своей комнаты. *** В полутемном, тихом коридоре он встретил Мидорию. Тот, как часовой, покачивался около его комнаты, и на веснушчатом лице было написано нешуточное беспокойство. Тодороки-младший машинально ткнул пальцем в экран смартфона, открывая мессенджер - так и есть. За всеми произошедшими событиями, а также побегом от полицейских, успевших засечь его, он даже и не читал пришедших ему сообщений. Юноша остановился и вгляделся в Изуку. Тот тоже смерил его долгим взглядом, а после улыбнулся - и лицо его более не искажалось гримасой боли. Так значит?.. - Бакуго?.. - Он… Да, - выдавил из себя Деку. - Мне не следовало тянуть так долго. А ты?.. Тодороки кивнул. - То есть… Вы ведь теперь тоже вместе, да? - робко поинтересовался Мидория. - Нет, - вздохнул Шото. - Я даже не знаю… Не уверен, чувствует ли он что-то ко мне. И… - Чувствует, - тихо сказал Изуку, положив руку ему на плечо. - Иначе ханахаки бы не исчезло. Шото огляделся по сторонам, словно испугавшись, что кто-то может услышать их. - Достаточно ведь… Поцелуя от моего возлюбленного… возлюбленной. Разве не так? - Нет, - покачал головой одноклассник. - Этот человек должен любить тебя также, как и ты его, иначе в этом нет никакого смысла, и ты погибнешь от ханахаки. Тодороки выронил ключ из ослабевших пальцев. Изуку наклонился, поднимая его, и помог открыть ему дверь. - Я рад, что и ты в порядке. Теперь я могу спать спокойно, - улыбнулся Мидория. - Доброй ночи. - Доброй, - глухо отозвался Шото, в полнейшей растерянности заходя в комнату и захлопывая за собой створку. Воскрешая в памяти его глаза, юноша тихо выдохнул. - Вот значит как… *** Где-то далеко Даби сидел на крыше временного прибежища Лиги, хмуро уставившись на столп дыма от продолжающегося пожара. Чертовым героям все еще не под силу было научиться справляться с такими проблемами быстрее. Он вот справился. Он устроил пожар в своем же теле, сжигая дотла чертовы цветы, что мешали ему дышать. Кто же знал, что избавиться от них можно было гораздо более приятным способом... - Собирайся, мы не закончили, - прошелестел голос позади него. Тойя нехотя обернулся, смерив Шигараки презрительным взглядом. - Раскомандовался, сопляк, - хмыкнул Тодороки, но все же поднялся с места. Томура проследил за его взглядом, некоторое время тоже наблюдая за пожарищем вдалеке. - Что, туберкулез свалил от тебя, как ты от своих родителей? - Шигараки хрипло рассмеялся, а Даби осторожно извлек из кармана единственный бело-красный цветок с подсохшими каплями крови, которому он позволил появиться. И пока Томура не видел, превратил его в пепел. - Шото…