Неудачный брак

— Лань Чжань, ты совсем меня измотал, — тяжко вздыхает Вэй Усянь, косо поглядывая на мужа. — Мгм, — безмятежно отзывается Лань Ванцзи. И это все Цзян Чэну очень-очень непонятно. Он не то чтобы частый гость в доме супругов, но каждый, каждый чертов раз он наблюдает одну и ту же картину: Вэй Усянь бесконечно много жалуется на то, как Лань Ванцзи его достал. Справедливости ради, Цзян Чэн ни разу не видел, чтобы молодой господин Лань задирал мужа или хоть как-либо им помыкал, но с чего тогда Вэй Усянь так много ноет? Они же, в конце концов, когда-то были врагами. Наверняка брак между бывшими соперниками не самая великолепная идея. Цзян Чэн поджимает губы, готовый уже извергнуть какую-нибудь колкость в адрес своего непоседливого шисюна, но комментарий: «Тогда что ты здесь делаешь?» — застревает в глотке. Потому что правда, что? Цзян Чэн не считает Лань Ванцзи плохим человеком или ужасным мужем, но они ведь с Вэй Усянем просто не подходят друг другу. У Вэй Усяня шило в заднице, тогда как Лань Ванцзи — само спокойствие и благоразумие. Естественно, Вэй Усяню попросту с ним скучно. Они все сидят за столом, и Цзян Чэн изо всех сил делает вид, что относится к ним нормально. Может быть, он и правда смирился с предпочтениями этих двоих, но с тем, что Вэй Усянь вечно ноет о нелегком браке — нет. Он, вообще-то, пришел сюда побеседовать о Цзинь Лине, а в итоге оказался приглашен на обед, на котором чувствует себя чужаком, вторгшимся на хозяйскую территорию. — Вэй Усянь, я могу поговорить с тобой наедине? — произносит Цзян Чэн, окидывая Лань Ванцзи неодобрительным взглядом. — Интриги против Лань Чжаня! — воодушевленно восклицает Вэй Усянь и встает из-за стола, взмахивая руками: — Идем-идем, Цзян Чэн! Посплетничаем! Лань Ванцзи только смотрит на Вэй Усяня внимательным ничего не выражающим взглядом. Нет, серьезно, это же самый унылый человек на Земле. О вкусах, конечно, не спорят, но в последние годы Цзян Чэн чувствует себя таким обязанным брату. В конце концов, в нем его золотое ядро. Цзян Чэн встает вслед за Вэй Усянем, и они удаляются во двор, где их никто не в силах подслушать. Лань Ванцзи настолько безучастный, что даже не догадается за ними проследить. — О чем пойдет разговор? — Вэй Усянь прячет руки за спину и хитро щурится, улыбаясь. — Вэй Усянь, ты не хотел бы вернуться в Пристань Лотоса? — Пристань Лотоса? — голос его звучит так удивленно, будто он никогда об этом не думал. — Что я там забыл? Дело близится к вечеру, и на небе уже сидит бледная луна. Бледнее Вэй Усяня. Он, конечно, всегда выглядел болезненным, но, кто знает, вдруг неудачный брак его доводит еще больше? — Это твой дом. И теперь, когда твоя репутация восстановлена, ты мог бы вернуться в клан. — Моя репутация восстановлена давным-давно! И уже сто тысяч раз запятнана заново, — смеется Вэй Усянь. — С чего вдруг ты решил предложить это сейчас? — Ты же очевидно несчастен, — почти сквозь зубы цедит Цзян Чэн. — Ты постоянно жалуешься на мужа. Вэй Усянь только поднимает брови. Несмотря на то, что он все так же носит свои черно-красные одежды и нахальный взгляд, он отчего-то кажется каким-то более безобидным. Может, даже беззащитным. Наверняка Цзян Чэну это только кажется. Наверняка ему начало бы казаться так задолго до смерти Вэй Усяня, если бы он знал, что у того нет духовных сил. — Я жалуюсь? — Всегда. — Когда я жаловался?! — Ты все время говоришь, что он над тобой издевается. Глаза Вэй Усяня начинают опасно сверкать, и сейчас он без сомнений вытворит что-нибудь неуместное. — Цзян Чэн, я знаю, что ты одинок, но неужели у тебя никогда не было любимой? Цзян Чэн только хмурится и скрещивает руки на груди. — Что ты имеешь в виду? — Цзян Чэн, если твоя любимая будет жаловаться, что ты ее измотал, это плохо? — Конечно. Это же значит, что ей плохо от меня. — Это значит, что ей хорошо. — Что она устала. — Что она устала от того, как ты хорош. — Не понимаю. — Ради всего святого, Цзян Чэн, это значит, что ты хорош в постели! И Лань Чжань хорош! Лань Чжань настолько хорош, что я не могу об этом заткнуться! — Ты никогда ни о чем не можешь заткнуться, — подмечает Цзян Чэн, но все же чувствует себя довольно глупо. — Нашел о чем болтать в присутствии посторонних. Так ты из-за… из-за плотских намерений с ним? Вэй Усянь расплывается в настолько наглой улыбке, что хочется его стукнуть. — Завидуешь? — Чему? — У тебя-то мужа нет! — и он натурально показывает язык — взрослый человек, между прочим. — Меня мужчины не интересуют. — Меня до Лань Чжаня тоже не интересовали, — жмет плечами Вэй Усянь. — Как будто до этого тебя интересовали женщины. Вэй Усянь задумчиво потирает подбородок. — Не знаю, меня просто всегда интересовал Лань Чжань. Цзян Чэн фыркает, а Вэй Усянь внезапно улыбается. — Ты что, хотел убедить меня уйти от мужа? Ты что, беспокоишься за меня, Цзян Чэн? — Да, ты же всего лишь мой брат. Вэй Усянь аж расцветает на глазах и кричит: — Лань Чжань, он назвал меня братом! Лань Чжань!!! С этими словами Вэй Усянь убегает в дом, и когда Цзян Чэн возвращается за ним, то слышит красочный рассказ о том, как его, бедного беспомощного Вэй Ина, просили уйти из семьи. Лань Ванцзи только хмурится, хватает мужа за талию, усаживает к себе на колени и прижимает к себе так, будто кто-то его сейчас заберет. — Цзян Чэн, наш брак — не твое дело, — сурово провозглашает он. Вэй Усянь смачно целует его в щеку и обнимает руками за шею. — Да, Цзян Чэн, я целиком и полностью принадлежу этому мужчине. — А этот мужчина принадлежит Вэй Ину, — поддерживает Лань Ванцзи. Ну а что с них, обрезанных рукавов, взять? Цзян Чэн хмыкает и провозглашает: — Я не за тем пришел. Так вы возьмете Цзинь Лина к себе на обучение? Вэй Усянь с Лань Ванцзи переглядываются и кивают. — Я все равно знаю, что ты меня любишь, Цзян Чэн, — ехидно произносит Вэй Усянь, а Лань Ванцзи сильнее прижимает его к себе.