wolf's kisses

У Тины мягкие чëрные волосы, собранные в извечный пучок, нежная смуглая кожа, усеянная веснушками и родинками, аккуратная грудь с тëмными сосками, изящная талия, которую так приятно обхватывать ладонями, залезая под форменную рубашку или футболку, пресс, которому завидовала добрая половина участка, крепкие бëдра и маленькие, истинно азиатские ступни. У Тины пухлые, чуть выпирающие вперëд губы и очаровательная улыбка. Она невысокого роста, еë раскосые, почти чëрные глаза, казалось, смотрят в душу, широкие и подвижные брови всегда выдают еë эмоции с головой. Она обожает касаться Гэвина своими тонкими, изящными пальцами: провести по предплечью, шее или спине, чуть цапарая аккуратно подстриженными ногтями, взять за руку холодным зимним вечером или в летнюю жару, переплести их пальцы в крепком захвате. Она обожает оставлять следы на его коже наблюдая плоды своих трудов в виде побелевших или покрасневших царапин, она упивается видом засосов и укусов, которые детектив не сможет скрыть под футболкой и наброшенной сверху толстовкой. Тина любит Гэвина. Гэвин брутален, груб и неотëсан. Его короткие тëмные волосы в вечном беспорядке, взгляд шоколадных глаз напоминал озлобленную собаку, а широкий неаккуратный шрам на переносице лишь добавляет живости образу. Он не улыбается – он скалится, ехидно или саркастично растягивает тонкие губы, словно зверь какой. Он часто сидит со сведëнными к переносице широкими густыми бровями, кусая кончик ручки или карандаша. У него крепкое, хорошо сбитое тело со следами от нескольких пулевых и множеством ножевых ранений. Мышцы красиво играют под смуглой кожей, вздуваются вены на мощных предплечьях и шее. У него почти нет талии, часто изодрана спина, а пальцы выглядят так, словно в их в своë время переломали абсолютно все косточки. Он обожает касаться Тины также, как и она, но немного смущается делать это в участке. Он частенько целует еë на общей кухне, зажимая у стола, но перед этим удостоверившись, что никого рядом нет. Он кладëт руки ей на талию, как всегда пробираясь под рубашку, он легко целует еë губы, лицо и шею, понимая, что может увлечься. Он защищает на совместных миссиях, закрывая собой. Он любит оставлять на еë теле поцелуи, особенно наслаждаясь при виде торчащих фиолетовых пятен, которые она не смогла скрыть даже под высоким воротом служебной рубахи. Тина и Гэвин – это ядерная смесь, коктейль Молотова, атомная бомба, для взрыва которой даже иногда не нужен повод. Они оба страстные собственники, жаждущие забрать своë, показать, кто тут главный, они перехватывают друг у друга инициативу в рабочих делах, спорах или поцелуях. Знаешь, как целуются волки? Они буквально пытаются сожрать друг друга. Так и здесь: их поцелуи – это борьба, это азарт, это адреналин, бьющий не хуже какой-нибудь наркоты. Часто они прокусывают друг другу губы, упиваясь привкусом смешивающейся крови на языке, они сжимают друг друга в медвежьей хватке, не желая разъединяться даже на жалкие сантиметры. Тина часто сжимает его шею бëдрами, тихо стонет, закусывая пальцы, тем самым подталкивая прижаться ближе и двигаться резче: Гэвин слушается, вколачиваясь, как реактивный двигатель, буквально складывая еë пополам и глуша общие стоны в жëстких поцелуях. Он знает, как чувствительно становится еë тело, он знает обо всех еë эрогенных точках, но каждый раз проходится по ним, будто в первый. Он целует еë щеки, слизывая невольные слезинки, он проходит языком от шеи до груди, прикусывая соски и мыча от удовольствия и удушающей хватки еë бëдер на шее. Она также знает его слабости, знает его интересные, особо чувствительные зоны также хорошо, как свои пять пальцев, но каждый раз она будто открывает его заново. Она обхватывает его голову руками, прижимая к себе. Она стонет ему на ухо, почти срываясь на скулëж, зная, как его это заводит. Она кусает мочку его уха, чувствуя, как его руки крепче сжимают еë кожу на бëдрах. У Тины чувствительная грудь, рëбра и внутренняя сторона бëдер. У Гэвина чувствительные уши, шея и живот. Они оба знают друг друга много лет, но не перестают дразнить и открываться друг другу снова и снова. После каждой бурной ночки они долго не могут отдышаться – Гэвин практически на автомате завязывает и кидает презерватив в урну у рабочего стола, а Тина притягивает его голову к своей груди, устраивая подбородок на взлохмоченной макушке. В такие моменты они могут позволить себе нежности: лëгкие поцелуи куда попало, плавные, мягкие касания и совершенно ванильные объятия. Их обоих тошнит от этой всей сопливости, но сил больше ни на что не остаëтся. Они так и засыпают: уставшие после работы в департаменте и постели, часто не слыша по утрам будильник, завалившийся под кровать. Оба получают выговор за опоздание от Фаулера, но после выхода из его кабинета всегда расходятся довольные.