* * *
24 августа 2023 г. в 01:27
— А ты не староват для «сладости или гадости»?
Бокуто, придерживая почти пустую миску с конфетами, хмуро уставился на взрослого парня на своём пороге. Он прям как чуял — звонок в дверь в девять вечера понедельника не сулит ничего хорошего. Может, это и Хэллоуин, но у детей завтра школа, у него с утра тренировка, и уже было просто поздно.
Парень одарил его ничего не выражающей ухмылкой и сделал рукой этот котячий жест «ня».
— Я кот. Это Хэллоуин. Теперь гони конфеты.
Позади него взвыл ветер, а лампы на крыльце освещали лишь пустую улицу. Бокуто подвинулся, закрывая собой конфеты.
— Только кошачьи ушки и хвост? Как-то убого, чувак.
— Неа, и когти тоже, и ошейник, видишь?
Бокуто не знал, что сделал не так в прошлой жизни, чтобы заслужить не только Хэллоуин в понедельник, но Хэллоуин в понедельник, плюс чувака с кошачьими ушами и хвостом на своём пороге, одетого в обтягивающие джинсы и потрёпанную майку, который тыкал в ошейник выкрашенными в чёрный ногтями и пытался развести его на конфеты. И разве шипастые ошейники не для собак?
— Я не дам тебе конфет, — пробормотал Бокуто, сощурившись. — Так что проваливай.
— Хех.
Ухмылка парня стала ещё шире, и Бокуто невольно сделал шаг назад.
— Ты знаешь, — сказал — промурлыкал — он, — это значит, что ты выбираешь гадость.
— Постой, что...
Парень моргнул, и только тогда Бокуто заметил, что его глаза жёлтые, с кошачьими сузившимися зрачками, и тут ему вспомнились байки про чудовищ, которые не могут войти без приглашения. И он не успел захлопнуть дверь, когда парень врезался в него, сбивая с ног. Бокуто хрюкнул от прилетевшего ему в живот острого локтя и падения задницей на жёсткий пол. Миска с грохотом полетела вместе с ним и конфеты рассыпались по полу.
Издевательский смех и звук царапающих пол когтей звоном отозвались в ушах Бокуто. Он поднялся с пола, не замечая раздавленные ногами маленькие шоколадки, но замешкался у открытой настежь двери, а парень уже скрылся внутри дома. И тут Бокуто накрыло ужасом, потому что до него, наконец, дошло, что сейчас только что случилось.
Он медленно закрыл дверь. Лучший вариант — в его доме парень, наряженный в кошачьи уши и хвост. Худший вариант — в его дом вломился натуральный кошкодемон.
— Блять, — пробормотал он, хватаясь за голову, — блять.
На кухне что-то прогремело, и Бокуто снова выругался, нервно подпрыгнув на месте. Он, крадучись на цыпочках, пошёл на звук. Заглянув на кухню, Бокуто увидел, как из-за двери холодильника из стороны в сторону мотается хвост, и эти движения были чересчур плавными даже для самой лучшей аниматроники.
— М-м-м, у тебя тут стейк размораживается.
— Ты... а ну-ка вон отсюда!
Бокуто рванулся вперёд, и парень сиганул прямо вверх, забираясь на холодильник. Бокуто замер на месте. Он не человек, без вариантов, не может нормальный человек так прыгать.
Парень, сидя на корточках на холодильнике, уставился вниз и рассмеялся. Чёрные волосы, беспорядочно свисающие ему на лицо, только подчёркивали желтизну его глаз.
— Ты? Меня зовут Куроо.
— Как бы тебя не звали, тебе надо уйти. Я серьёзно.
Бокуто напыжился в попытке придать себе угрожающий вид, мысленно перебирая вещи, которые могли бы ему помочь. Соль? Духи не любят соль, верно? Но работает ли это на демонах? Может, холодная вода? Кошки ненавидят воду.
— Но я же только пришёл, — жеманно протянул Куроо.
Бокуто остановил свой выбор на метле. Он схватил её, удерживая поперёк груди на манер топора. Куроо, наконец, немного забеспокоился и сел более прямо.
— Ай, да ладно тебе, снаружи так холодно.
— Мне плевать, — отрезал Бокуто.
— Слушай, ну не прогоняй меня, пожалуйста? Я весь вечер шатаюсь по округе, но в вашем квартале полно добрых старушек, которые раздают шоколад всем подряд. Если бы ты не выбрал гадость... — он драматично вздохнул и отвёл взгляд, — я не знаю, куда бы мне пришлось деваться.
Бокуто был достаточно тупым, чтобы заколебаться. Он пытался сопротивляться, но на нём это срабатывало, вся эта история уличного кота — а что, если он какой-то бездомный демон? Обречённый появляться только хэллоуиновскими ночами, выпрашивать конфеты и надеяться, что кто-то выберет гадость, и он сможет получить немного тепла...
— Кстати, ты не против, если я сниму штаны? Они ужасно зажимают мой хвост.
Он спустил штаны уже до колен, когда Бокуто завопил: «Вон! Вон!» и треснул его метлой. Куроо, во имя всех святых, зашипел, и буквально выпрыгнул из своих штанов, слетая на пол. Бокуто получил по лицу джинсами, а Куроо дал дёру даже прежде чем Бокуто успел поблагодарить бога за то, что на том были трусы.
Он отбросил метлу и бросился за ним. Куроо был быстрым, но он был в коридоре, в конце которого была спальня, и пока он пытался открыть дверь, Бокуто врезался в него, роняя их обоих на пол.
— Слушай, — сбивчиво проговорил он, пытаясь прижать извивающегося Куроо к полу, — я понимаю, что ты не человек, или типа того, и... — Бокуто смог схватить его запястья и ногой заблокировать ноги Куроо, и хотя тот продолжал дёргаться под ним, но освободиться не мог, и Бокуто продолжил свою лекцию, — и ты не понимаешь человеческие социальные нормы, но это вот вообще неправильно, типа, вламываться в чужие дома, прыгать на холодильник, и устраивать стриптиз.
Куроо уставился на него, но Бокуто только сильнее сжал запястья в ответ.
Но затем на лице Куроо расползлась ленивая ухмылка, и Бокуто пискнул от того, что чёртов хвост мягко пощекотал его по спине. Куроо издал смешок.
— О, я всё понимаю. Я просто издеваюсь над тобой, красавчик.
У Бокуто даже шея покраснела.
— Ч-что ты только что...
Куроо боднул его, сильно, Бокуто откинулся назад, и этой секундной слабости хватило, чтобы Куроо вырвался на свободу и рванул в спальню. И Бокуто разозлился. Дверь захлопнулась вслед за дьявольским хвостом, раздался щелчок замка, но Бокуто уже впал в плохой настрой, а на свете было мало вещей, которые могли встать на пути настроений Бокуто.
Три минуты спустя он выломал дверь, в руках у него был скотч (оставшийся от проваленной попытки поиграть в сантехника ранее этим вечером), а внутри — бурлящий гнев.
— Хрена себе, ты громила, — произнёс Куроо со смесью страха и восхищения в голосе.
— А ты покойник, — скривился Бокуто и осторожно двинулся вперёд.
— Хех, — уши Куроо прижались к голове и губы растянулись в подобострастной улыбке, взглядом он уже примеривался к дверному проёму позади Бокуто. — Уже слишком поздно просить прощения?
После воплей, достаточных для того, чтобы озвучить ужастик (в основном, от Бокуто) и невероятного количества исцарапанной мебели (полностью на Куроо), Куроо был примотан за запястья скотчем — неаккуратно, но очень, очень крепко — к изголовью кровати, а Бокуто на всякий случай уселся ему на живот.
— Блять, — сказал Куроо, всё ещё тяжело дыша, пока Бокуто копался в своём телефоне. Чудно, как быстро он выключил режим берсерка, едва лишь угомонив Куроо. — Что ты делаешь, звонишь своей мамочке?
— Нет, — пропыхтел Бокуто, раздражаясь в большей степени на свой смартфон — на экране была трещина, и телефон не переставал глючить. — Я звоню Акааши.
Куроо картинно закатил глаза и откинул голову на подушку.
— Ты не должен так обращаться со мной. Я, что б ты знал, исчезающий вид.
Бокуто проигнорировал его, слушая гудки и нервно постукивая по груди Куроо им в такт. Когда на том конце ответили, он радостно сжал кулак и сразу же взял быка за рога.
— Хей, Акааши! Так, эм... допустим, к тебе в дом вломился кто-то вроде кошкочеловека... ты вызовешь контроль за животными или полицию? — и спустя буквально пять секунд: — Акааши! Нет! Не вешай трубку! Серьёзно... Я серьёзно!
— О боже мой.
— Нет, правда... Акааааааши, пожалуйста, мне нужна твоя помощь! Как... Откуда я знаю, что он просто не в очень убедительном костюме? Ну, его уши и хвост прям как настоящие... Ох? Нет, я их ещё не трогал.
— Э-эй, только тронь... — тут же вскинулся Куроо.
Но было слишком поздно, Бокуто уже наглаживал одно его ухо. Зрачки Куроо мгновенно расширились и он заткнулся. Бокуто же продолжал радостно трещать в телефон.
— Ага, они точняк настоящие. Я сейчас трогаю одно ухо. И второе тоже потрогать? Окей.
Он прижал телефон головой к плечу, чтобы одновременно погладить и второе ухо тоже.
— Слушай, Акааши, они сто процентов настоящие, у меня дома кошкодемон, примотанный скотчем к кровати... Мне всё равно звонить в полицию? Хм, но если они будут проводить над ним опыты или типа того.... это не полиция, это правительство? А разве полиция не то же са...
Подождите-ка.
— Подожди, постой, Акааши, подожди... ш-ш-ш, ш-ш-ш! — Бокуто замолчал сам и прислушался (возможно, первый раз в жизни).
— Вау, — прошептал он, не в силах сдержать улыбку. Предательские урчащие звуки громко раздавались из груди Куроо, веки опустились, прикрывая глаза ресницами, а нос уткнулся в одну из ладоней Бокуто. — Акааши, он урчит.
Ему что-то ответили, но Бокуто даже не слушал, что именно.
— Я перезвоню тебе, чувак. Спасибо за помощь.
Телефон упал на коврик рядом с кроватью, что вряд ли хорошо отразилось на трещинах, но Бокуто было плевать. Он подался вперед, чтобы получить полный доступ к ушам Куроо, потирая их большими пальцами и, чувствуя себя немного дерзким, почёсывая позади них.
Куроо принялся урчать ещё сильнее, его тело словно превратилось в кисель — полная противоположность предыдущему хаотичному представлению — и всё раздражение Бокуто растворилось. Есть один универсальный закон, и этот закон гласит, что котики — милые, и видимо это включало вламывающихся к тебе в дом котов с дурацкой причёской и плохим поведением.
— Тебе приятно? — спросил Бокуто, хотя это не должно было быть его заботой, его заботой было вызвать копов. Он обернулся и увидел, как хвост Куроо мечется по покрывалу. Бокуто некультурно хрюкнул, потому что это было так мило.
— Да-а-а, — протянул Куроо спустя пару секунд. — Это... было давненько, и ты мне понравился, так что...
Бокуто всё ещё гладил его уши и волосы. Они были такими мягкими. Тёплое неясное чувство внутри начало перерастать в нечто иное. Чем дольше он гладил Куроо, тем ниже он склонялся. Он сделал глубокий вдох. Куроо на самом деле пах очень приятно.
— Извини, — наконец выдавил Куроо, — трудно говорить, когда ты так делаешь.
Бокуто на самом деле даже не слушал его. Его пальцы спустились к шее Куроо, и он принялся ласкать там тоже, как будто он был во сне. Куроо дёрнулся, выкручивая связанные руки.
— Чёрт, — он с трудом сглотнул. Он был молод, не успел много покуражиться над людьми, и такого провала ещё не было, ничего подобного уровня, когда на его глазах кто-то неосознанно попадает в ловушку, которыми славится его вид.
— Вы, люди, просто не в состоянии устоять перед нами.
— А? — Бокуто частично пришёл в себя, его большие руки всё ещё держали Куроо за шею. Он осознавал на животном уровне, насколько Бокуто сильнее, насколько он сейчас, со связанными над головой руками, беспомощен, но страха он не испытывал.
Потому что зрачки Бокуто были расширенными, а к его щёкам приливал румянец.
Куроо мог бы рассказать ему о феромонах, о спаривании и размножении, и почему его вид так хорош в том, что они делают. О том, что не имеет значение, парень ты или девушка, что всё что требуется, это немного влечения, немного очарования, и ты уже пропал. Но он знал, что даже если сейчас он вне опасности, то легко может в ней оказаться, если этот парень начнёт психовать из-за того что сомнительный кошкоподобный парень привлёк его достаточно для того, чтобы заработали феромоны. Поэтому Куроо сказал:
— Мой язык тоже как у кошки.
И Бокуто легко переключился, ведомый собственным любопытством.
— Что, правда? Это так круто.
Куроо услужливо высунул язык, и Бокуто клюнул на наживку, засунув палец ему в рот.
— Он шершавый, — пробормотал он, — такое не подделать. И клыки у тебя острые.
Бокуто пробежал пальцем по их кончикам и, оторвав взгляд от его рта, напоролся на уставившиеся на него жёлтые глаза. Он неловко рассмеялся и отдёрнул руку.
— Чтобы скорее съесть тебя, — облизал губы Куроо.
— Это же волк говорит, а не кот?
Куроо фыркнул.
— Без разницы, — в его голосе слышалось сдавленное дыхание. — В любом случае круто звучит, верно?
Ему нравился этот парень, его пальцы были приятными и сильными. Куроо чувствовал, словно внутри плотина перегружается от того, насколько хороши эти человеческие гены. Он знал, что это просто результат цепной реакции из-за ласки, из-за позитивного ответа человека, и всё это только распаляло Куроо. Всё как по учебнику, несмотря на то, что в данных обстоятельствах получить можно было только удовольствие. Но это знание не помогало усмирить тупое животное внутри, твердившее «я хочу его, я хочу его».
— Думаю, это немного круто, — сдержанно ответил Бокуто. — Эй, — он снова посмотрел ему в лицо, — если ты весь как кот, то тебе нравится, когда тебя и в других местах гладят?
Может Бокуто двигало лишь искреннее любопытство. Но Куроо в этом сомневался. Его хвост свернулся на кровати колечком.
— Если ты сделаешь это правильно.
— А, ладно, — пробормотал Бокуто, но его руки зависли в воздухе, не прикасаясь к нему.
Куроо продержался меньше минуты.
— Чувак, просто почеши мне живот, или типа того. Я знаю, что ты хочешь.
— Ты уверен?
— Да, да, я тоже хочу, — он нетерпеливо поёрзал на месте. — Давай уже.
Воодушевлённый Бокуто задрал его майку и принялся методично наглаживать его кожу, руки нежно проходились по животу, ногтями почёсывая бока, и Куроо пропал. Бокуто далеко от него не отставал, ведь Куроо был таким податливым в его руках, он не переставал урчать и подставляться под прикосновения, и, судя по его осоловевшему взгляду, это были чистые инстинкты. Стоило Бокуто попытаться отстраниться, Куроо выдавливал ленивое «нееет», и он не мог сопротивляться, только оставаться как можно ближе.
Бокуто даже не осознавал, насколько сильно завёлся, не осознавал, что начинает толкаться бёдрами, не осознавал, что навис над Куроо и облизывает его шею, потирая пальцами его соски, пока Куроо не перестал урчать и не начал стонать в голос.
Бокуто резко выпрямился и, при взгляде на пару засосов на шее Куроо, его охватил ужас.
— О, господи, мне так ж-жаль, я не знаю, что на меня наш…
Как только он отстранился, Куроо задёргал примотанными руками, в отчаянной попытке приблизиться к нему.
— Подожди, постой, вернись назад…
— Ладно, ладно, я здесь. Успокойся.
Не зная, что ему ещё делать, Бокуто начал бесцельно почёсывать бока Куроо, и тот мигом присмирел.
— Что мы делаем? — нервно спросил Бокуто и Куроо мерзко захихикал в ответ.
— Ты поддаёшься моим неотвратим-м-м… неотвратимым чарам. Глупый человечишка.
Куроо ухмыльнулся, но выражение его лица было настолько обдолбанным, что Бокуто не смог не захихикать в ответ.
— Ты меня одурманил или типа того, верно? — тут Бокуто вспомнил, что Куроо тяжело говорить, когда его гладят, и остановился, но в этот раз рук не убрал.
Куроо взвесил вопрос, пробежался языком по зубам и, наконец, ответил:
— Я вообще-то тоже возбудился.
Бокуто скорчил гримасу, но этот недоответ его устроил.
— Это мерзко, я просто погладил тебя.
— Сам ты мерзкий. Ты трогал мои соски. Оба. И, — он выразительно посмотрел на его ширинку. Бокуто поперхнулся словами и попытался сдвинуться с его живота, и Куроо не упустил шанса потереться об него своим пахом. Они оба охнули.
— Нам надо потрахаться, — хриплым голосом сказал Куроо.
— Прошу прощения? — пискнул Бокуто.
— Если это не твоя тема, я могу отсосать.
Ему было плевать, плевать, как они это сделают, но ему нужно было снять это напряжение, снять напряжение с них обоих. Его инстинкты требовали наброситься на этого человека, он чуял возбуждение Бокуто, и это сводило его с ума.
Бокуто перекосился в лице.
— Нет… не с твоим языком… и твои зубы!
— Тогда освободи мне руки, я тебе отдрочу! — предложил он.
— У тебя когти!
Куроо зашипел.
— Вы, люди, такие неженки!
— Что? А свой член ты дал бы нашинковать?
— Почему бы тебе просто не трахнуть меня? — зарычал Куроо и Бокуто замер от тёмной глубины его голоса. И тогда он действительно осознал, действительно увидел, что в его постели связанный и доведённый до отчаяния похотливый и горячий парень-кот, весь словно созданный из резких черт и сухих мускулов.
— Чёрт возьми, — Бокуто поёрзал на месте, он был взволнован и очевидно поддавался искушению, — но у меня довольно большой.
Куроо сжал кулаки. Он хотел бы с силой броситься на него и прижать к кровати, но не мог этого сделать.
— Покажи.
Бокуто прикусил губу.
— Ну давай же.
Бокуто расстегнул ремень, звякнула молния, а затем раздался тихий вздох. Куроо присвистнул.
— Ё-моё, ты не шутил.
Бокуто выглядел смущённым, почти пристыженным из-за достоинства, ради которого большинство парней убило бы. У него уже был болезненный стояк и Куроо наблюдал, как его пальцы впиваются в ткань штанов прямо над яичками, потирая так, как будто он ничего не мог с этим поделать (и, учитывая, как долго он уже был возбуждён, так оно и было). Между ними повисло молчание, пока Куроо раздумывал над своими вариантами.
— Я справлюсь.
— Серьёзно? — в голосе Бокуто были одновременно и скепсис, и невероятное возбуждение.
— Ага, только руки мне освободи, чтобы я смог встать на четвереньки. А то мой хвост будет мешаться.
— Догги-стайл? Но ты разве не кот?
— Боже ж ты мой, — Куроо рассмеялся и оборвал сам себя стоном, снова качнув бёдрами. — Трахни меня по-собачьи, как угодно. Мне плевать. Я просто хочу кончить вместе с тобой.
До того, как Куроо смог сказать что-либо ещё, Бокуто вскочил с кровати и отправился за ножницами и смазкой, выпутываясь на ходу из штанов. И Куроо столкнулся с ужасающим фактом, что его больше не касаются. Бокуто вернулся полминуты спустя, и Куроо уже бездумно пытался вывернуться из липких оков, в его широко раскрытых глазах была паника.
— Н-не оставляй меня вот так!
— Что? Но мне нужно было взять всякое!
И как только Бокуто срезал скотч и отлепил от него руки Куроо, тот рванул вперёд, сминая их губы в поцелуе и раздирая рубашку Бокуто когтями. Бокуто сдавленно выругался, ножницы полетели на пол на пару к телефону. Куроо успел разодрать рубашку в клочья, прежде чем Бокуто смог остановить его, уткнув лицом в простынь и удерживая рукой за шею. Его губы кровоточили. Куроо приглушённо захныкал:
— Бля, да ладно тебе, я чую, как ты сильно этого хочешь.
— У меня нет желания превратиться в когтеточку, — прорычал Бокуто, слизывая кровь с губ, — и я не хочу повредить тебя своим членом. Так что раз уж мы собрались сделать это, лежи смирно и просто… просто позволь мне растянуть тебя, ладно?
— Пожалуйста, мне нужно… я правда, правда не могу больше ждать, — Куроо попытался толкнуть себя вверх, но Бокуто удерживал его даже не прилагая особых усилий, рука сжалась вокруг шеи. Куроо захрипел. — Продолжай трогать меня. Иначе я… просто, пожалуйста…
Иначе я сойду с ума. Иначе я умру.
— Это что-то связанное со спариванием, да? — спросил Бокуто, его хватка была безжалостна, но другой рукой он начал водить вверх и вниз по бедру Куроо, пальцы прошлись по швам его трусов. Хвост Куроо был зажат между ними, и его кончик щекотал шею Бокуто. Куроо ничего не ответил. — Как только я начал гладить тебя, я тебя завёл, я прав?
Он поддел большим пальцем резинку боксёров Куроо и начал стягивать их одной рукой.
— И ты сделал что-то со мной, заставил меня чувствовать себя так, — Бокуто прижал свой член к оголённой заднице Куроо. — Всё что я хочу, это выебать тебя. Хочу дотронуться до каждого дюйма твоего тела. А ты даже имени моего не знаешь.
Куроо дёрнул бёдрами и сглотнул набежавшую слюну.
— И как твоё имя?
— Бокуто.
— Бокуто, — повторил Куроо, — это… ты… я не могу…
Бокуто прекратил тереться об его задницу и выругался.
— Прости. Дерьмо, я действительно ничего не могу поделать.
— Это феромоны, — выдал Куроо. — Как только ты начал трогать меня, я начал их испускать. Но они только усиливают то, что уже есть.
— Великолепно, — сказал Бокуто, — я официально хочу трахнуть кота.
— Я кот только, типа, на процентов тридцать.
— Без разницы, — выдохнул Бокуто, — всё равно какой-то изврат.
Дыхание Куроо было тяжелым, почти на грани гипервентиляции.
— Бокуто, пожалуйста…
— Хорошо, котёнок, — рука Бокуто соскользнула с шеи Куроо и зарылась в его волосы, — я продолжу тебя гладить.
Бокуто целовал спину Куроо, растягивая его скользкими пальцами, поглаживал его простату и слушал его стоны. Тот будто бы был настолько перегружен ощущениями, что его голосовые связки могли издавать только короткие вскрики. С налившегося тяжестью члена Куроо свисала длинная нить предэякулята. Бокуто не уделял ему внимания, одержимый вздрагивающей плотью под его изучающими пальцами, которые пробегали по мягкому животу и царапали внутреннюю поверхность бёдер.
Куроо не мог думать, не мог ничего делать, кроме как чувствовать. Он никогда… с ним никогда не играли так раньше. Бокуто щедро ласкал его пальцами, на которых не было когтей, ртом, таким мягким и жадным, с невероятным мастерством, и теперь он был уверен в существовании бога, потому что зачем ещё люди были созданы такими беззащитными, как не для любви?
— Ты не можешь так кончить, верно? — низким голосом спросил Бокуто. Он с силой надавил на простату и Куроо издал тихий скулёж, уши прижались к голове, а глаза закатились. Он не мог даже умолять. — Сейчас я тебя трахну.
Он вытащил пальцы и Куроо попытался приподнять себя, его руки тряслись. Он был разбит, он был настолько вне своей игры. Почему никто не предупреждал его о чём-то подобном? Бокуто неловко нащупал смазку и выдавил щедрое количество себе на руку.
— Ты согласен?
— Ага, — выдавил Куроо, — давай, наполни меня, о, Повелитель Хуёв.
— Господи, — Бокуто задохнулся смехом, — вот это было совсем не секси.
— Трудно всё время быть сексуальным, — Куроо повернул голову и сверкнул улыбкой, и Бокуто пришлось согласиться. У Куроо была копна лохматых как после секса волос, распутные глаза и влажные приоткрытые губы. Он плохо себя контролировал, но не казался настолько отчаянным, как раньше. Бокуто предположил, что с помощью пальцев удовлетворил, по крайней мере, часть его дикой похоти.
Сам Бокуто не мог таким похвастаться.
Он тупо уставился на Куроо, чей хвост мягко скользил по его челюсти.
— Хорошо, — сглотнул он и, ухватив Куроо за задницу и раздвинув ягодицы, пристроился ко входу. — Хорошо, мне надо войти в тебя прямо сейчас.
— О, — Бокуто начал входить и Куроо сжал простынь, — о-ох...
Что было примечательно в члене Бокуто, так это не только его длина (которая была невероятна), но и его толщина (которая уже граничила с опасностью). Куроо раздвинул колени настолько широко, насколько мог, выдавив болезненное «блять». Бокуто трясло от усилий сдерживаться, а он даже на половину не вошёл.
— Блин, прости. Я-я попробую помедленнее.
Куроо был слишком напряжён, он чувствовал это. Бокуто прокрутил в голове всё, что могло бы помочь, и, вспомнив, как Куроо расслабился, когда он гладил его уши, втянул воздух, схватил его крутящийся хвост и провёл по нему ладонью.
Куроо резко дёрнул головой, его глаза стали совсем дикими, он оскалил зубы и выдавил хриплый нечленораздельный звук.
Бокуто слегка потянул, ненамеренно, и Куроо полностью насадился на его член сам.
— Чё-ё-ёрт, — простонал Бокуто, наваливаясь на него сверху, — чёрт-чёрт-чёрт...
Одной рукой он всё ещё сжимал задницу Куроо, а вторая рука даже не собиралась отпускать хвост. Большим пальцем он потёр мягкую шерсть под ним. Куроо был заполнен до головокружения, он растянулся до нелепости широко, так, как даже большие пальцы Бокуто не смогли бы его подготовить. Его спина прогнулась, локти его не держали, и ему оставалось только задыхаться, уткнувшись лицом в простыни.
— Боже мой, — всхлипнул он, — о, боже мой.
— Я пытался помедленнее, — тяжело выдохнул Бокуто, — п-почему ты...
Куроо сжался вокруг него и зашипел, когти вонзились в матрас. И Бокуто не мог, просто не мог больше ждать. Он склонился над Куроо, обнимая одной рукой за талию, другой поглаживая хвост, и принялся легонько толкаться. После всех этих прелюдий чувствовать себя внутри было так невероятно, и Бокуто громко застонал.
— Е-е-ебааать... я н-не могу...
Он не мог остановиться. Он даже думать больше не мог.
— Да, — прохныкал Куроо, повторяя как мантру: — да-да-да-да...
Он толкнулся назад в поисках удовольствия, которое уже успел распробовать, и Бокуто резко двинул бёдрами в ответ. К третьему толчку Бокуто вонзил зубы Куроо в загривок и заставил его взвыть, громко и с надрывом, и Бокуто позабыл всю свою человечность и принялся втрахивать Куроо в матрас. Он отпустил его хвост, чтобы хватать его за бока, за грудь, держа его так близко, что их кожа начала склеиваться из-за пота.
Бокуто хрипел и засасывал метки укусов, вколачиваясь в Куроо, Куроо рычал и вертелся под ним, как будто каждое движение, каждый издаваемый звук, увеличивал его желание и возносил его всё выше и выше. Он дёрнул Куроо вверх и поставил на колени, запустил руку в его волосы, продолжая вбиваться в него, повернул его голову и посмотрел в его лицо.
— Ох-хуеть, — сломался голос Бокуто.
Уши Куроо вздрагивали от каждого толчка, он ухмылялся, обнажая зубы, от тяжёлого дыхания язык вываливался наружу, и его глаза, эти безумные жёлтые глаза с тяжёлыми веками, словно вынимали из Бокуто всю душу.
Он вцепился в шею Куроо, с силой кусая и засасывая кожу, скользя руками по выпяченной груди и по всему его телу. Он чувствовал под пальцами, как расширяется от дыхания грудная клетка Куроо, и знал, что когти впиваются в его бёдра до крови, но он был почти на грани и вбивался в него с возрастающим отчаянием, резкие выдохи уже походили на хныканье. Хвост Куроо обвился вокруг его талии, мягкий и ласковый, несмотря на то, что его хозяин задыхался на члене Бокуто.
— Пожа-а-а-алуйста, — простонал он, будто позабыв все остальные слова (так и было) — Пожалуйста!
— Сейчас, — выдохнул Бокуто, нащупав рукой член Куроо. — Давай, котёнок.
Хватило двух быстрых движений рукой, чтобы Куроо кончил с болезненным криком, грубо и глубоко и словно разваливаясь на части. Он откинулся назад на Бокуто, и тот едва успел кончить сам, прежде чем качнулся и они кучей свалились на кровать, поскуливая и цепляясь друг за дружку, пытаясь прийти в себя после оргазма.
— Господи, — промямлил Бокуто, всё ещё подрагивая, и вышел из Куроо. Куроо дрожал, его глаза были зажмурены, он неуклюже вытянул конечности на кровати. Бокуто попытался подняться, но позорно провалил попытку из-за внезапной накрывшей его слабости. Как будто он был одержим каким-то секс-демоном, и теперь тот покинул его, оставив беспомощным на вершине блаженства. Он чувствовал, как веки начинают слипаться.
— Душ, — проговорил он. — Нам правда... правда надо в душ...
Бокуто проснулся покрытый спермой, кровью, и тушкой одного кошкопарня. И ему срочно надо было поссать.
— Прочь, прочь, прочь, — невнятно пробормотал он, сталкивая с себя Куроо. Тот отозвался стоном, но его сонное тело не оказало большого сопротивления.
Бокуто выскользнул из кровати и поплёлся в ванную. Только на пути назад он вспомнил про валяющийся на полу телефон. Он поднял его и первое, что он заметил, что время было десять часов утра. Ну что ж, утренняя тренировка улетела к чёртовой матери. Во-вторых, он увидел пять сообщений и восемь пропущенных звонков от Акааши.
Он нахмурился, проржавевшие шестерёнки его мозга попытались зашевелиться и придумать, как он мог бы объяснить пропущенную тренировку и то, что он не отвечал на телефон всю ночь.
чувак я совершенно точно трахнул кота
Телефон вернулся на пол (всё ещё на беззвучном), а сам он вернулся в кровать. Куроо приткнулся к него в бок и заурчал.