Северный гусь, только вперед!

Посадка в пивнухе была полная, и меню им не несли уже минут двадцать. Не узнали, порадовался про себя Андрей. Редкий случай. В этом году — чуть ли не единственный. Саня напротив зримо психовал, даром что на стуле не вертелся. Но глазами метался. Спустя столько лет Андрей все еще легко его понимал. Даже когда не хотел. Особенно когда не хотел. — Хочешь продлить права на бренд? Он ведь так и знал, что к этому все придет. Так и знал. — Ну да, — Саня смотрел куда-то в сторону. — Хорошо так концерты откатали в этом году. Люди радуются. Фанаты, блин, песни Киша поют час до выступления и два часа после. — А песни Северного флота не поют? — поднял бровь Андрей. — Вы, извини уж меня, столько боролись чтобы вас воспринимали отдельно, стиль свой ебучий точили — чтобы что? — Да бля. Мой фанат и на наш концерт сходит, и на твой. Мы по-разному песни играем. Я сейчас не про легальную сторону данного вопроса… — Скажи честно, что денег хочешь. — Так и ты, Князь, хорошо за год заработал. Тут к ним наконец подошел официант и деликатно подсунул меню. Они сделали заказ и вернулись к спору. — Нет, Саша. Мы договаривались только на двадцать третий год. Год памяти, все дела. В следующем году по-старому будет. Любая песня за ваши деньги, а без бренда Короля и шута переживете. Тут Ренегат уже посмотрел ему в глаза. “Щас спизданет”, — устало понял Андрей и потянулся к меню. Саня открыл рот, и Андрей уже приготовился ругаться, но вместо околоюридического гундежа услышал кряканье. Оторвав глаза от строчки с горячими блюдами, Андрей увидел, что напротив него вместо гигантского мужика сидит гигантский селезень. Ну то есть как гигантский. Килограмма на три с половиной. Селезень угрожающе распахнул крылья, и Андрей быстро перехватил их у основания, порадовавшись оставшимся с детства рефлексам. Не зря в Голубково кур таскал. Он запихнул селезня себе под куртку, кинул пару косарей на стол и споро вызвал такси до дома. Нужно было скорее изолировать утку-ренегата от возможности съебаться в природу дикого города. Мало ли что. Дома он первым делом поставил набираться ванну и посадил селезня внутрь. — Цени, Александр. Ты в моей творческой мастерской. Ренегат в ответ очень громко крякнул. Кажется, нахождение в святая святых — князевской любимой ванне! — совсем его не впечатлило. — Бля, а че делать с тобой? — Андрей сел на кортах рядом. Он так споро ухватил утку и отвез домой, что осмыслить произошедшее особо не успел. А какого хуя произошло? Почему Ренегат утка? Андрей, конечно, стремился воспринимать мир открыто, всеми, так сказать, чакрами, и странные вещи его не особо удивляли, но одно дело подкинуть хлебную корку баннику, а другое — когда твой собеседник нисхуя превращается в ебучую утку. Пока он медитировал, вода набиралась, а Реник начал методично наворачивать круги, домой вернулись Агатка (со съемок) с Алисой (осенние каникулы закончились? Так быстро?). — Князев, ты с ума сошел? — бодро спросила Агата, заглянув к нему. — Это нам на ужин? Андрей мрачно посмотрел на жену и не ответил. — Или новое домашнее животное? Ты вроде с Ренегатом ехал общаться, вы надрались и сперли утку? — Ты не поверишь, Агат. Это и есть Ренегат. На убеждение супруги в том, что нет, Андрей не упился и не поехал крышей ушло еще какое-то время. Убедил ее почему-то тот факт, что у селезня вокруг глаз был узор, похожий на очки, а под клювом перья топорщились бородкой. Семейный консилиум постановил, что такое не подделаешь. От ситуации в наибольший восторг, конечно, пришла Алиса, которая немедленно начала фоткать утку и скидывать всем своим друзьям. Ренегат стоически принял происходящее и даже перестал уворачиваться от объектива и нырять жопой вверх. — А делать-то че? — спросила Агата, когда Алиса наигралась с телефоном и ускакала в свою комнату. Андрей пожал плечами. Протянул руку, как к кошке, и Реник подплыл к нему и погладился об ладонь. В утиных глазах стояла тоска. — Давай Аленке наберу может. Вдруг ее колдуны что-то подскажут. Аленка смеялась минуты две, прежде чем сказать им, что она эзотерик, а не деревенская ведьма, и что ее рейки вряд ли тут поможет. Попросила включить видеосвязь, чтобы посмотреть на преобразившегося Реника, и сказала только, что энергии у него в беспорядке. — Попробуй энергетические каналы распутать, — предложила она наконец. — Хотя я бы попробовала как-то с ним общение наладить. Может, сам подскажет. — А мысль хорошая, — одобрил Андрей. Ренегат закрякал. Кажется, идея выразить себя ему очень понравилась. До этого весь аленин спич он пытался уплыть подальше и даже выбраться из ванны. Ну и дурак, как можно магию отрицать, если уже стал уткой? Попытались найти переводчик с утиного (раз уж с кошачьего есть), но такого не нашлось. — Может планшет ему дать? — Что он, клювом будет что ли печатать? — Детские кубики еще можно… — Князев, ты в курсе вообще сколько Алисе лет? У нас кубиков уже давно нет. Андрей вытащил Реника из ванны и поднес к запотевшему стеклу. Тот оставил на нем отпечаток лапы и посмотрел на Андрея, как на идиота. — Есть у меня одна идея, — оживилась вдруг Агата и умчалась в комнату. Вернулась она с доской Уиджи. Ренегат очень возмущенно крякнул. — Это моя, не ругайся на него, — строго сказала Агата. — Давай, крути стрелку. Поставленный на кафель Ренегат не сразу смог привыкнуть к обновленной силе тяжести, но в итоге смог сориентироваться и выдать целое предложение. — “Князь… иди… нахуй…” Ну знаешь, Сань, тогда можешь и дальше плавать. Так селезень был водворен обратно в ванну. — Яше давай наберу, — предложила Агата, — а ты покорми его пока. Андрей деловито покивал и ушуршал на кухню, где как раз оставался белый хлеб. Вернулся с батоном, планируя подслушать беседу — но Агата сидела и смотрела на потухший экран смартфона. — Не берет? — Сбросил сразу почти. Сказал, мы совсем ебу дали и он нас в чс кинет. — Ну, собственно говоря, можно его понять. Андрей отщипнул кусок от батона, и хотел было уже кинуть в воду, но Агата подняла взгляд и перехватила его руку. — Князев! Ты интернет, что ли, не читаешь? Нельзя уткам хлеб! — Да все время их все хлебом кормят, и ничего, не вымерли… В возмущении Агата затрясла головой, отобрала у него батон и ушла на кухню готовить. — Ебанись, Сань, утке готовим гречу. Ну тебе, получается. Саня снова окунулся башкой в воду, продемонстрировав Князю свою утиную жопу. — А хорошо, что не в осла. Вот что бы мы с ослом делали? В деревню бы увезли? Ну тут уже Ренегат ему ничего не ответил. Андрей опять вздохнул и набрал номер Паши Сажинова. Памятуя историю с Яхой, ничего он Паше описывать не стал, а очень серьезно попросил приехать. Паша приехал, посмотрел на утку. Утка плавала, подъедала гречку с морковкой и совершенно не напоминала Леонтьева. Так Паша убедился, что Князь все-таки ебнулся с концами, прикрыл лицо ладонью и уехал. — Вот так и останетесь без ярла своего, — пожал плечами Князь. Гугл тоже, конечно, ничего на их проблему не предложил, да и кроличьих лапок у них тут не было. Андрей сел снова перед ванной, убрав доску Уиджи подальше, и попробовал, как советовала Алена, распутать у Реника энергетические потоки. Но то ли он слишком давно практиковал, то ли наткнулся на сильную защиту, то ли заклятье оказалось слишком сложным. Он открыл глаза и снова посмотрел на утку. Реник жалобно молотил лапами. — Пап, — сунула к ним голову Алиска, — а поцелуй истинной любви пробовали? — Дело говоришь, — подошедшая Агата погладила дочь по голове. — Жене его звонить надо. — Не повезу я его в Москву. И звонить не буду. — Боишься ее, что ли? — подначила его Агата. Андрей решил ответить честно: — Ну да. — И я боюсь. — Агата потерла руки. — Но если не придумаем ничего, надо будет. Помолчали. — Слушай, — оживилась Агата, — а помнишь, он тебе песню посвятил? — Ну было дело. По Адели, ага. Слабоватый текст. — А в этом году еще и Шута твоего набил… — Это не только мой Шут, — отбился Андрей. — И вообще, не понимаю, к чему ты ведешь. Агата разулыбалась, в глазах ее плясали черти. С растрепанной гривой она выглядела как настоящая лесная ведьма. Которая щас нашлет на него страшное проклятье. — Поцелуй его. — Что? — Да вдруг сработает! Мне кажется, у него всегда к тебе что-то было… — Выйди, — возмущенно потребовал Андрей. — Если дядя Саша так и останется уткой, то знай, что это твой папа струсил, — сказала Агата Алисе. — Поцелуй дядю-утку! — потребовала Алиса. От поцелуйного дискурса Ренегат совсем перепугался и впервые попытался улететь из ванной, прошмыгнув над головами смеющихся Нигровских, но Андрей опять успел его поймать. Он посмотрел в утиные глаза. Реник посмотрел на него в ответ. “В принципе, почему бы и нет”, — решился Андрей. Успев понять, что грядет, Реник безуспешно попытался вырваться и отбиться клювом, так что поцелуй пришелся куда-то в пушистый завиток на шее. Резко оказалось, что обнимать огромного мужика — совсем не то, что обнимать утку. Еще и шмотки его намокли. Видимо, в превращенном виде они были перьями. Выметаться из собственной ванной комнаты, потому что тебя оттуда выпер гигантский мокрый мужик — это, конечно, был новый интересный опыт. — С возвращением, дядя Саша, — радостно прокричала Алиса. Агата утащила ее на кухню, как-то кося на Андрея взглядом и хихикая. Саня скоро вышел из ванны, замотавшись в банный халат Андрея, который был ему отчаянно мал. Шмотки свои он развесил на полотенцесушителе. Вид он имел до крайности гордый — особенно для человека, который провел в виде утки последние несколько часов, а обратно превратился благодаря поцелую мужика, с которым собачился последние пятнадцать лет. — Чай попьешь? — предложил Андрей. Что еще сказать в такой ситуации, ему как-то в голову не пришло. Новый, сука, опыт. — В таком виде перемещаться по городу я не могу, — прочистив горло, сказал Саня. Смотрел растерянно — Андрей рассеянно отметил, что очки, к счастью, превратились обратно. — Так что, пока моя одежда не высохнет… — Ну иди на кухню тогда, я за тобой. Смотреть на неловкого Саню было совсем невыносимо, и Андрей подумал, ну а чем черт не шутит. — Может, и по поводу прав договоримся. Саня поплотнее запахнулся в халат и приосанился. “Надеюсь, я об этом не пожалею”, — хмыкнул про себя Андрей. Но, все-таки, они были друг другу не чужие люди.