Команда

— Ты ч-что… — недовольное бурчание Тилла прерывает краткий рефлекторный полный неожиданности вздох Ивана, после заменившийся еле слышным хихиканьем с его же стороны. Белобрысый бросает быстрый взгляд на край экрана, видно, пытаясь отыскать на карте иконку своего неопытного сокомандника, вновь попавшего в какую-то яму или что-то типа того или встретившего очередного монстра, что выше черноволосого уровней на, примерно, десяток. Как же, о Святой Анакт, Ивану удаётся находить такое количество неприятностей за несколько секунд самостоятельной игры?! Он же не может делать это специально, да? Нет, не может ведь. Тилл с ярко выраженным недовольством бежит с целью спасти, как гордый и преданный рыцарь — а ведь Мизи бы наверняка понравилось, хехе! Ну и угораздило же его согласиться на такого надоедливого, назло Тиллу высокого и неудачливого напарника-придурка, блин… Только и остаётся, что простить и списать все промахи брюнета на неопытность. Иван, видно, редко играет в игры, тем более такого жанра, и взгляд Тилла на сокомандника является для гитариста подтверждением — по его мнению, Ивану бы гораздо больше подошли какие-нибудь нединамичные ни капли умные-заумные игры. А хотя… Точно ли сможет такой дурак осилить их?... …Чёрт! Глаза Тилла вновь приковываются к экрану, когда высвечивается уведомление о критическом попадании атаки какого-то очередного моба. Всё он портит… Тилл же далеко не какой-то там начинающий-среднячок, чтоб не заметить очевиднейшую из атак и не отразить её, а? Да всё равно должно быть на этого Ивана; гитарист вспоминает о своей изначальной, главной задаче, снова внимательно зацикливается на мелком шажке, — название которому спасение неумелого придурка от его погибели в какой-то жалкой ямке, — на пути к одной единственной победе над злом, к прохождению игры, к одной единственной цели…! — Засмотрелся на меня? Извини, Тилл, но не мог бы ты помочь мне, вместо того, чтобы пялиться? — спокойная по интонации речь Ивана сопровождаемая небольшим смешком в конце отрезвляет и заставляет Тилла потупить взгляд и растеряться, оставляя того лишь робко бормотать, — до нашей цели нам так вовек не дойти… — Д-да я просто ситуацию анализировал, ты не… Забудь. Продержишься там? — И много моё лицо дало тебе узнать о ситуации? Но сомневаюсь, что смогу его… «добить», так что, пожалуйста, поторопись. В целом, да. — М-м-м… Разгляго… разга... Раз… Да р… Агх, говори поменьше. — Но ты… — И ничего о себе там не надумывай, я вообще не на тебя смотрел, так-то, — белобрысый сменяет хмурость на лёгкую улыбку и сосредотачивает внимание на игре, быстро и резко исполняя прыжок с атакой прямо к сокоманднику вниз, тем самым окончательно уничтожая в прах слабенького для него монстра. Хехе, впечатляет же? Опытный игрок! Может, он и не всегда такой уж жалкий мусор, каким себя считает! Тилл непроизвольно вновь глядит на Ивана, будто бы выслеживая реакцию. И что это? Какой-то восторг, но при этом слишком слабый, и понять его тяжело; словно какой-то транс, одобрение, эмм, влюблённость? Но во что тут влюбляться-то… Неужели… Нет, фигня! …А если… Нет, хватит. Всё. Х-хватит. Щёки начинают краснеть чресчур стремительно, а по всему телу становится как-то жарко-жарко от стыда, жарко до нетерпимости, потому что… думать о таком прямо при этом же человеке как-то, что ли, неправильно? Н-нет, Иван же его, на деле, не привлекает нисколько, вкус у него вообще-то хороший, но всё равно… Да и быть не может, это лишь глупая, импульсивная мысль!.. …О Анакт, о Отец, о Вселенная, о Да-хоть-кто-нибудь, пусть хоть что-то прямо сейчас отвлечёт Тилла от тупого мусора в голове. Н-нельзя же сделать так, чтоб Иван всё понял, и,— Тилл умолять готов, чтоб этого не случилось, — не подтвердит тупую, никудышную, построенную лишь на каком-то странном усмешливом взгляде теорию. Да боже, боже, боже, бо— — Спасибо. Ты такой молодец, Тилл, — Иван сосредотачивает взгляд на лице союзника, и, не позволяя ему вставить даже бормотание, чем-то напоминающее смущенное и недоумевающее «д-да ничего, рад был помочь», продолжает с небольшим недоумением в голосе, типично мало отразившимся на лице, — ты хорошо себя чувствуешь? Играть, конечно, славно, я рад тому, что удостоился чести поиграть с таким… Профессионалом, но, знаешь ли, тебе стоит в кои-то веки позаботиться о здоровье. Тилл явно недоумевает, даже, судя по его привычному хмурому лицу, полному какого-то подобия смеси удивления, смущения и невесть знает каких ещё эмоций, побольше самого Ивана. Ну так… — Что у тебя с щеками, Тилл? Ты весь раскраснелся, в таком виде нельзя выступать, как минимум, — Брюнет произносит это с похоронной, драматичной интонацией, получая в ответ заслуженное молчание. Ладно, может это было глупо, но хотя бы разок кое-кому не помешало бы позаботиться о своём здоровье, нет? Иван это устроит, — эй, не мол… —…Т-так значит ты тоже на меня пялишься, а? Ого. Признался в том, что тоже глядел, какая радость. — …Но ты ведь «совсем не на меня смотрел, так-то». — Ну, я… Чёрт… Невероятное бурное обсуждение оканчивается победным еле слышным смешком постоянно правого Ивана. — З-заткнись, надоедливый ублюдок!.. И вообще, тебя начинают избивать как только ты отходишь от меня на хоть сколько-то приличное расстояние, так что лучше пей зелье. Когда пьёшь хоть говорить не можешь… — Как это заботливо, спасибо. Так отчего ты раскраснелся? Я ценю твою помощь в видеоиграх, но оказание помощи в реальной жизни мне кажется более приоритетным, — нет, сейчас Иван не отступит. Тилл, всё-таки, сам того не зная, сделал для него слишком много, и этот секрет никогда не упадёт с губ брюнета, но доброту нужно вернуть. Пока не стало слишком поздно. — Да неважно. Это не имеет значения, серьёзно, не такое уж, чтоб отвлекаться от игры, понимаешь? Мы должны… Ну, по крайней мере дойти до босса, дотерпишь со своими разбирательствами? — какой же он придурочный… С самого детства, эта сияющая звезда никогда не могла заметить свой же свет. Так зря. Иван не может позволить, чтоб хотя бы осколочек безбожно отвалился, отразившись блистающей белоснежной прорезью на кромешной темноте несуществующего неба. Потому что он слишком дорог эгоистичному Ивану, чтобы всем, что от него осталось, был лишь поглощающийся чёрным небом светлый проблеск сожжённой звезды. — Как скажешь, ко-омандир, — Иван смотрит на игровую модельку персонажа Тилла с выраженным смешком, скрывающим беспокойство, и перемещается вслед за ним. Лицо брендов снова дразнит гитариста, словно играя с огнём, но может ли он себя винить? Да и можно ли в целом отказываться от такой возможности, когда его возлюбленный каждый раз так забавно бурчит, дёргается, отводит взгляд и скалит зубы, по уши смущенный? Похож ли Иван на примитивного влюблённого человека сейчас? Но шанс того, что ему грозит остаться без этого внимания, мог увеличиться… Ну, без разницы. Ему ли ни привыкать — такому одарённому, одинокому и никогда не свободному ребёнку из Анакта? Сейчас Иван прямо тут. Со своей вечной свободой и со своей вечной мукой, вечной любовной клеткой. Взаимодействует с Тиллом; разговаривает, будто те — самые близкие, самые дружные, самые заботящиеся друг о друге люди. Или может, так оно и есть? Надежды не уйдут за пределы сладких мечтаний в реальность, но Анакт ли не объединил их? Анакт ли не был местом проведения того побега?.. Взаимодействует с Тиллом; рассматривая его ещё ближе, ещё больше, чем раньше. Смотрит на разрез глаз острый, на форму носа причудливую, на форму лица, на небрежную прическу и на никогда, с его натурой, не бывший снятым ошейник. Содрать хочется, но это он должен сделать сам. Хочется подарить свободу, ту самую, тяге к которой Иван научился у Тилла. Взаимодействует с Тиллом; сидит так близко, что лишь руку протяни и дотронешься до руки уже другой, по-своему прелестной, более прелестной, нежели у Ивана, несмотря на грубые ногти, вырванные зубами заусенцы и покусанную кожу. Хочется взяться за руки и весело плескаться с Мизи и Суа, как раньше, болтая о глупом. Взаимодействует с Тиллом; играет с ним по его же воле, по его же соглашению. Игры — просто недавно найденное очередное увлечение, очередная полюбленная Тиллом временная фиксация внимания, фаза, что никогда не заменит ему музыку, никогда не заменит ему Мизи. Может, и Иван, однажды, сможет что-то полюбить так, как он. Взаимодействует с Тиллом, ну а про остальное можно и забыть. — …Эй, ало-ало… Не игнорируй меня. Нам нужно идти направо, ясно? — речь Тилла выводит из небольшого подобия транса, как речь Ивана тогда вывела Тилла из такого же состояния. Интересно, а думал гитарист тогда о «надоедливом ублюдке»? Было бы так забавно. —…Да, пойдём. Прошу прощения, я слегка растерялся... О, посмотри. Кажется, раньше я не был в этой области… — Иван хитро смотрит на Тилла, сощурив глаза и ухмыльнувшись, — Ну, ты же замечательный союзник и поможешь мне, да? —…Иногда я правда тебя не понима… П-помогу, конечно! — о как, не понимает? Интересно. — Нет-нет, продолжай. Во мне есть что-то непонятное? — Ну. Блин… Ты такой, ээ, иногда… Н-не важно, забудь, пожалуйста. — Не можешь и слова обо мне сказать, но при этом я кажусь тебе особенным? Не думаешь, что это похоже на влюбленность, Тилл? — Иван сам понимает, что нет, но продолжает дразнить, словно из пустой надежды. В такие моменты безнадежность чувствуется острее всего. — Ч-чего?! Совершенно не похоже! Влюбленность же совсем другая, ты не ощущал, разве, когда… — Тилл отвёл взгляд, будто что-то вспоминая, после чего снова окрасился ярким румянцем, — Н-неважно. —…Взгляни на свой экран.