Тучи

– И так, Мистер Одинсон. Вы хорошо меня видите? – Да, конечно – Тор кивнул, подтверждая довод. – Какого цвета галстук на мне? – спросил сидящий на против человек в белых пиджаке и штанах. Тор нахмурился, поджав губы. А потом вскинув брови, улыбнулся. – Синий, с белыми линиями. Мужчина напротив записал что-то в блокнот. – Чудесно. А что вы видите за окном? Тор повернул голову, не взирая на мужчину в белом костюме. – Мне кажется там красный клён, который порхает от порывов ветра. Тучи обрамляют небо, совсем немного и пойдет молния. А еще на одиночной скамейке, почему-то, сидит юноша. В красной куртке, с наушниками, оранжевыми, в ушах. Сидит и качается на скамье из стороны в сторону прикрыв глаза. Красивый, руки бледные. Да и весь он бледный, словно мертвец. *** Листья колыхались от небольшого ветерка, делая погоду прохладнее. Наступая на опавшие листья и слыша их хруст, становилось даже спокойнее. Тучи не разгонялись, а висели в угрозе грома, хмурясь. Тор лишь опадком проглядывался на небо, но тут же сжимал губы и отводил взгляд вниз. Взъерошенные волосы были уложены на плечи, опадая вниз, одна косичка из всего хаоса распущенных белокурых волос, покоилась у уха. Тор вздохнул, проходя вдоль тропинки и считая, что нет и живой души. И вроде это правда – наступаешь на листья, лишь хруст. Смотришь вокруг, никого. Но глаза Тора скосились когда прямо перед собой, на скамейке сидел мальчонок. В ушах оранжевые наушники, вероятно, барабанили музыкой. В руках он крепко держал плеер, с закрытыми глазами покоясь в таком темном и мрачном проходе дорог. – Что тут делаешь? – низким басом заговорил Одинсон, упрекая своим голосом нарушителя его меланхоличной прогулки. Сейчас ведь тьмущая ночь с тучами, куда уж юноше тут сидеть. Мальчик дернулся, округлив глаза и сложив губы в забавный « о ». Робко сняв свои наушники и слегка нахмурившись из-за неловкости, он сипло ответил: – Решил отдохнуть. Тор бы не обращая внимания, пошел дальше, но что-то было в этом мальчике тяготное. Так и стоял мужчина, рассматривая парня. У юноши были коричневые кудрявые волосы и странная челка, спадающая на лицо и закрывающая весь лоб. На нем сидела потертая красная куртка не по размеру, с черными джинсами и белой легкой футболкой. Он неловко и мило улыбался. Парень выглядел лет на 15. Совсем еще малец поганый. – Я Питер Квилл! Выпалил Квилл, отодвигаясь к другому концу скамейки, как бы давая место чтобы сесть. Тор с радостью и без раздумий, с меланхоличностью, осел на предложенное место, ощущая себя странно большим рядом с худеньким юношей. – Тор. Одинсон. Тор Одинсон. – выговаривая свое имя, мужчина оглушил парня. Питер кивал и улыбался, но глаза у него, как заметил Тор, блистали. Возможно, он тут сидел, слушал музыку и плакал. Стало даже тягостно на душе от этого предположения. Но запрокинув голову, Тор лишь закрыл глаза. – Тебе бы пора домой. Питер на это хмыкнул, будто бы разочарованным или уставшим тоном. Не разобрать. Юноша смотрел вниз и не особо хотел об этом что-либо говорить. – Дома нет мамы, так зачем мне туда? Тора прошибло будто током. У мальца нету матери, вот и сидит без дела и присмотра. Одинсон сожалеюще посмотрел на Квилла, смотря на его смазливые черты лица и заплаканные глаза. – Есть отец? Питер кивнул, но неохотно. Будто не признавал этого. Квиллу было противно от самого отца, кровного, который был самым козлиным козлом, как считал Питер. Он совершал немало ужасных вещей с матерью, избивал, кричал на нее. Питер был еще малым, наблюдая это, он ничего не мог сказать или ответить. Но в голове это въелось отвратительной мантрой. Да и сам отец был тем ещё психом, кричал по поводу и без, совершал импульсивные поступки и однажды даже напал на Квилла с ножом. Мурашки пробежали от вновь представшей картины в глазах. – Давай я отведу тебя домой, иначе простынешь. Квилл вдруг вспыхнул, у него тоска по умершей матери и нежелание возвращаться домой. А незнакомый мужчина предлагает сопроводить домой. – Ты чего пристал ко мне? – выплюнул Питер, до этого улыбавшийся и ведший себя робко, как семядка. Питер посмотрел убийственным взглядом и сжимал губы, в еще одном порыве зарыдать. Оплакивая мать, Питер пролил много слез, но они еще остались. Детская душа не смирилась с этим, с потерей самого дорогого человека. Тор вдруг тут и понял – юноше херово, причем даже слишком. Он, Одинсон, тоже испытывал смерть матери и слышать подобные же позывы от другого, было так же больно. Душа разрывалась, когда он узнал что мать задушили прямо там, дома. Те самые наемники, с пулями пробрались домой и убили ее. Тор взрослый мужчина, здоровенный, сильный, но в тот момент внутри плакал хныкающий, неопытный он. Тот хныкающий мальчик и не был похож на нынешнего здоровяка. Хилый, слабый и плачущий. Скорбящий. Он потерял не только мать, но и все семью и даже друзей. Сиф и Джейн, его бывшие любимые. Локи, драгоценный брат и отец с матерью. У Тора буквально не было никого. В доме он жил один и ходил по одиночным прогулкам, едя дома лишь роллтон и доставленную пиццу, пиво и орешки. Тор страдал от одиночества и пустоты, вьедающейся в душу, но из-за своего грозного образа проговориться хоть кому-то об этом – испортить свой образ. Тор положил тяжелую руку на плечо Питера, сжимая его и не отпуская. – Идем. Тебе надо домой, в любом случае. Квилл, не встретивший ответного огрызения, а лишь спокойное принятие, даже растерялся. Все еще держал плеер и не знал куда деть вторую руку, чего же она так мешает. Душа мешкалась, воротилась. Ещё эта рука на плече, заставляла чувствовать близкий, и возможно, нежелательный контакт. – Мне надо завтра в больницу. – проговорил Квилл, не вырываясь из хватки на плече. Тор ещё сильнее сжал плечо мальчика, заглядывая ему в глаза. – Что, заболел? Питер криво улыбнулся. Он не смог бы никак рассказать, что болен раком и это излечить невозможно из-за жадности отца к деньгам и опоздания. Принимая молчание за желание в тишине, Тор неумело погладил его по спине. Рука Одинсона застыла и задрожала, и мужчина кашлянул, встав со скамейки. Шмыгнув носом, Квилл встал вслед за мужчиной, заметив что с плеч рука всё-таки спала. Это ведь не этично? Возможно. Но рука Тора была теплой. Мужчина и юноша шли в тишине, в покое. Никто из них не собирался трогать и теребить раны, и тем более оголять их. Куда уж? Дойдя до дома Квилла, куда указывал сам мальчик, Тор остановился у забора. – Не уходи больше в такую глушь. Питер вроде согласно кивнул, но отворотил забор и повернул голову к мужчине. – А сам то чего там ходил? Тор не нашелся что ответить. Стоя в томной тишине с уже разбежавшимися тучами, из которых заглядывали висящие и сверкающие звезды, Тор умолчал. Не было и внятного ответа, в целом. Питер смахнул с куртки листик, и поняв, что ответа не дождется, закрыл забор и медленными шагами и неверием во все это, ушел во двор дома. Незнакомец слыл тем же, уходя прочь. Питер посчитал что все что случилось – странная одноразовая встреча с незнакомцем, который хоть и был опасным на обзор, но был молчаливым и милым компаньоном. Но Питер был удивлен, увидев мужчину вновь у забора, когда собирался выходить прочь, уходить от отца. Было уже утро ведь. Что он тут делал? Квилл неуверенно шагал к Одинсону, рассматривая его и думая, точно ли это – не мираж? – А.., привет. Немного смущенно поприветствовал Квилл, застряв у забора из-за удивления. Тор молча протянул коробку с шоколадками. – Не скорби. – вид Тора был печальным. Возможно, он нашел нового приятного человека? Мужчина не поприветствовал, не объяснил свой приход вновь уже утром, а лишь протягивал ему эту милую коробочку. Питеру было не себе, что его рука в ближайшем времени перестанет двигаться. Рак поражал его клетки очень быстро и молниеносно. Квилл улыбнулся и принял коробочку. *** Мужчина в белом напротив Тора вздохнул, отчеркивая ручкой линия. – Но на мне нет галстука, а в комнате нет окон. – отчеканил мужчина в белом с твердым голосом. Повисла тишина. Тор спокойно смотрел остекленевшими глазами на мужчину. И улыбался, глядя будто бы в пустоту. – Я знаю.