🦋
Тэхён ощущает, что его душа разрывается между двумя силами: жаждой мести и чувством долга. С одной стороны, он хочет отомстить тем, кто нанёс ему обиду и причинил боль. Жилки на шее вздуваются. Прощупывая пульс уже по отточенной привычке, Тэхён насчитывает десять ударов за пять секунд. Дышать. Расслабиться. Вдохнуть носом и выдохнуть ртом. Не стискивать так сильно зубы, а превратить их в улыбку. Чёрт бы всё побрал! Он пылает желанием наказать виновных и вернуть себе утраченное достоинство. С другой стороны, он чувствует обязанность перед своими близкими и обществом. Ему необходимо выполнять свои обязанности и следовать моральным принципам, которым он всегда привержен. Тэхён знает, что встреча двух сил, — мести и долга, — может быть опасной и разрушительной. Он понимает, что ему нужно найти баланс между этими двумя сторонами, чтобы не потерять себя и не причинить боль окружающим. — Тэхён, ты не обязан спасать его, — врывается в умывальню худощавый коллега и по совместительству его близкий друг. — Юнги, я должен! — глубоко выдыхает Тэхён, стараясь унять внутреннюю борьбу добра и зла. — Это ведь он… Тот самый Иуда. Твой личный Диабло! — омега подходит к нему, кладёт на плечо левую руку и слегка сжимает, желая поддержать его. — Он твой личный монстр, который живьём сожрал твоё сердце. Он достоин смерти, ты не обязан спасать его. — Я знаю, кто он, — устало отвечает Тэхён, смотря через зеркало на Юнги. — Нет, ты не понимаешь, — не унимается омега. — Ты так долго готовился к этому дню, к своей мести, и вот сейчас он лежит на твоём столе совершенно беспомощным. Так кто помешает совершить то, за чем ты пошёл в медицинский? Ты ведь именно для этого дня научился держать скальпель в руках, — Юнги смотрит, как Тэхён начинает мыть руки, — ты лучший кардиохирург Сеула. Мы вместе можем покончить с этим: одно неправильное движение — и этот монстр отправится в свою обитель. В Ад! Его там заждались… — он не собирается отступать, потому что видит сомнения в глазах Тэхёна. — Юнги, ты ещё включи священника, чтобы его изгнать. Прекрати, каждая секунда на счету, — Тэхён тщательно моет руки и, переборов своих монстров, решает спасти того, кто когда-то убил его и полностью уничтожил. — Хорошо, — Юнги подходит к большой раковине. — Можно, я руки с мылом не буду мыть? Так хоть будет шанс на заражение, или, может, оставить внутри него тампон, а лучше скальпель, — он оборачивается и смотрит на друга, что стоит у выхода. На лице ни тени улыбки, но его забавляют все варианты. Все варианты, в которых эта падаль умрёт. Несчастный случай в операционной не редкость. Кажется, что когда Юнги говорит о нём или даже думает, то невзначай нервно скалится. — Не вынуждай меня собственноручно мыть тебя. Еще один такой прикол, и ассистентом будет другой врач. — Окей, вали уже. Такой весь правильный, что аж бесишь, — начинает бубнить себе под нос. — Жду тебя в операционной, — Тэхён выходит, оставляя Юнги одного. Тэхён, всегда чувствующий себя в операционной на своём месте, сейчас придавленный к полу, не отрываясь, смотрит. Смотрит на того, кто собственноручно стёр его жизнь. Кто разделил её на до и после. На того, кого никогда не желал больше видеть. Но вот она, судьба, вновь сталкивает две параллели вселенной, и вспышки воспоминаний из прошлого накрывают его градом, вновь окуная в тот последний диалог, что гравировкой отпечатался в сознании.flashback
— Я тебе верил, — звучит хриплый голос омеги, что дрожащими руками прижимает к себе отца. — Не стоило. Ты так слеп и глуп, что мне тошно от тебя, — звучит властный голос альфы, что стоит позади них и смотрит, как Тэхён сидит на холодной земле, прижимая к себе бездыханное тело близкого. — Ты всегда был слаб. Ты такой же, как и твой отец. Жалок. Жалок… Звучит как приговор в зале суда. Но омега сейчас очень слаб перед ним, даже отрицать нет сил. — Придёт тот час, когда я отомщу тебе за всю боль и разбитое сердце, — собрав остатки воли, твёрдо отвечает Тэхён, смотря вслед альфе, что останавливается около выхода. — Жду не дождусь этого дня, бабочка, — смотря через плечо и бросив напоследок ухмылку, покидает омегу, оставляя того наедине со своим горем.end flashback
Тэхён в руках сжимает скальпель и смотрит на альфу, что лежит под действием наркоза. Вроде смотришь, похож на нормального человека, хотя омега не раз видел истинное лицо этого монстра. Он Диабло во плоти, который способен обвести вокруг пальца любого. «Думаю, сам дьявол в шоке от тебя», — проскальзывает мысль в голове Тэхёна. Откинув свою боль и ненависть на потом, омега приступает к операции, ставя свой долг выше человеческой сущности, что так и просит убить прямо здесь. Не в белом халате. Тэхён не может запятнать его. Слишком большая привилегия для этого чудовища. Не достоин! Юнги, что ассистирует Тэхёну, подбадривает друга, периодически возвращая в реальность. Толкает плечом, подаёт вовремя тампоны, другие скальпели и металлическую миску. Добродушно вытирает капли пота со лба хирурга. Он готов ему поаплодировать сразу же, как только операция будет закончена. Потому что то, как Тэхён спокойно держится — не укладывается в голове. Ни писк кардиомонитора, ни мигающие белые лампы, ни собственные мысли — ничто не способно его отвлечь. Но Юнги прекрасно понимает состояние друга. Не раз вытаскивал его из глубин депрессии, и сейчас готов собственноручно придушить эту тварь. Увы, не каждый рождается человеком. Многие, натянув на себя человеческую кожу, маскируются под общую массу. Этим скрывая истинное Я. Пятичасовая операция проходит успешно. Как бы не дрожали у опытного кардиохирурга руки, он всё же спас жизнь злейшему врагу. Тэхён делает шаг назад, стягивает перчатки, выкидывая их в сторону урны, и падает на стул возле входной двери. Гнев сменяется отчаянием, плечи опускаются вслед за головой. Омега стягивает медицинскую маску, почти впиваясь ногтями в щёки, и быстро смаргивает подступившие слёзы. Он сожжёт этот хирургический костюм, он точно его сожжёт.🦋
Тэхён входит в свой кабинет и, сняв пиджак, только успевает накинуть белый халат, как с громким звуком распахивается дверь и в проеме появляется Юнги. — И тебе доброе утро, — с сарказмом говорит омега, продолжая застегивать пуговицы. — Что стряслось в такую рань? — он садится в своё кресло и тянется за стаканом кофе, что купил по пути на работу. — Медбратья говорили, что он очнулся. Нихрена себе, три дня быть в отключке — так сказать, отоспался монстр перед тем, как увидеть своего спасителя, — дышит часто Юнги и продолжает смотреть на Тэхёна. — Что будешь делать? — Что буду делать? Юнги, ты ведёшь себя, как интерны в первый год практики, — старается ответить спокойным голосом, а самого немного потряхивает, то ли от страха, то ли от злости. — Пойду навещу своего пациента, — встав с места, направляется к двери. — Аллилуйя, меня вновь вызвал главврач, и я думаю, что его день будет проклят, если он не наорет на меня хоть раз, — пропускает друга и следует за ним. — И знаешь, я впервые благодарен ему за то, что тот избавил меня от морды Чонгука. Но если что — звони мне, сразу примчусь к тебе на помощь. — Мне группа поддержки не нужна, — прыскает Тэхён. — А вдруг он набросится на тебя? От него можно ожидать всё, что угодно. — Юнги… Просто иди, куда шёл, — Тэхён устало покачивает головой. — Альфа только после операции, максимум, что он может сделать — это убить меня взглядом. — Хотя, знаешь, мне желательно не подходить к нему, боюсь не выдержу и прихлопну его, но вдруг что, ты помнишь — я на связи, — сказав это напоследок, Юнги уходит в другую сторону. Тэхён подходит к VIP-палате больницы, где лежит его пациент. Врача встречают два крепких охранника и, молчаливо переглядываясь, пропускают его в палату. Будто его здесь ожидают. Набрав в лёгкие больше кислорода, омега входит внутрь. Взгляд опущен, и Тэхёну стоит немало усилий, чтобы спустя четырнадцать лет вновь посмотреть в глаза своего палача. — Здравствуйте, господин Чон Чонгук. Я ваш лечащий врач — Ким Тэхён, — кратко кидает он, отводя взгляд от альфы. — Ну, здравствуй, Тэхён, — звучит грубый голос, что не утратил свою силу за эти годы. Тэхён и представить себе не мог, что в свои тридцать, уверенно державший в руках скальпель опытный врач, будет стоять и изнутри дрожать перед кем-то, словно ему опять шестнадцать. Омега больше не чувствует себя взрослым, он всегда был рядом с Чонгуком маленьким ребёнком. А его запах вечной смерти… Так говорил отец Тэхёна. И омега тогда не особо придавал этому значения, но спустя время понял скрытый смысл природного аромата альфы. Кипарис — дерево смерти. Такой легенде верили многие народы, и запах Чонгука всегда ассоциировался с этим. Альфа никогда не противился воле своего босса. Хотя отец Тэхёна не подозревал, что посеянный им же кустик загубит его в будущем и оправдает своё прозвище. — Как ваше самочувствие? — Тэхён, держа в руках историю пациента, притворяется, что заполняет данные. — Когда мы успели перейти на вы? Прекрати говорить со мной так, будто мы не знакомы. Я-то знаю, насколько тесно мы связаны, — будто специально тянет каждое слово. — Я помню каждую родинку на твоём теле, ведь языком проходился по ним не раз, — вновь этот низкий тембр пускает дрожь по телу Тэхёна. Глупый орган продолжает отвечать на манипуляции альфы. Он создан лишь для того, чтобы разгонять кровь, а не предавать своего хозяина перед другими. Насколько он слаб, Тэхён понимает, лишь встретившись со своим личным Диабло. — Это всё в прошлом, — вновь смотрит в эти жгучие, как ночь, глаза. — Вы мой пациент, так будьте добры, ведите себя соответствующе. — Соответствовать? — меняется в лице альфа. — Ты ведь прекрасно помнишь, как я не люблю все эти рамки, иначе тёмное небо не стало бы моим поместьем. — Господин Чон Чонгук, вижу, у вас нет никаких послеоперационных жалоб, поэтому я смело могу передать свои полномочия другому врачу. Не хочу быть лечащим врачом самого дьявола, это как-то не входит в мои принципы, — Тэхён, стиснув зубы и сжав руки в кулак, направляется в сторону двери и только успевает коснуться ручки, как слышит голос Чонгука. — Наша история только начинается, и это вовсе не конец, — омега слышит, как альфа приподнимается. — Когда встречаются те, кому суждено быть в разлуке, судьба вновь их сводит. Думаю, это и есть знак. Чонгук невольно расширяет ноздри, вдыхая осевший густой аромат гладиолуса. Цветок жизни... Как любил часто называть Тэхёна их отец. Этот яркий, свежий и немного сладковатый аромат дурманит разум. Эти дивные нотки напоминают комбинацию запахов цветов и фруктов с легкими нотками цитруса и ванили. Сладко как и тогда, четырнадцать лет назад. Воспоминания откидывают альфу в то прошлое, от которого он так хотел сбежать. Но паутина судьбы слишком крепка, чтобы так просто отпустить свою жертву. — Несвойственно дьяволу верить в судьбу, тем более после того, как ты отнял у меня самое дорогое в моей жизни, — Тэхён, сдержав слезы, открывает дверь. — Я и есть самое ценное в твоей жизни, брат мой, — снова этот уверенный голос.🦋
Тэхён точно не помнит, как добрался до дома, и сейчас, сидя на кровати в спальне, в голове прокручивает сказанные Чонгуком слова. Мой брат… Ведь они и есть кровные братья. Чонгук всегда был любимчиком отца, делал все его грязные дела и, несмотря на юный возраст, имел статус безжалостного Диабло. Его всегда боялись. Сторонились. Если ещё с отцом можно было договориться, то Чонгук никогда никому не давал второго шанса, утверждая это тем, что жизнь одна и шанс один. Тэхён жил в ласке любимого отца, что так лелеял единственного нежного омегу в их семье. И пусть отцы обычно мечтали об альфах, но его отец, — мистер Чон Богом, — всегда хотел омегу. Папа омеги скончался при родах, и в этом Чонгук винил лишь младшего брата. Его ненависть всегда была между ними, и Тэхён отчетливо это ощущал, не рискуя лишний раз подходить к брату, стараясь держаться от него как можно дальше. Тэхён любил гулять с друзьями, учился в школе на отлично, строил планы на большое будущее, где для него открывались перспективы благодаря отцу. Тэхён желал многое сделать для родителя. Несмотря на то что омега рос в достатке, он не вёл разгульный образ жизни, а был примерным сыном, которым гордился Чон старший. Единственного, кого не хватало в его жизни, это любимого брата — Чонгука, который игнорировал его существование всю жизнь, что помнит омега. Тэхён не раз слышал одни и те же обвинения в свой адрес. «Если бы не ты, мой папа был бы со мной. Ты — причина его смерти. Ты — проклятие нашей семьи, что взамен на свою никчемную забрал жизнь нашего папы». Омега наизусть выучил эти слова, словно мантру, и стоило увидеть Чонгука на пути, то всё всплывало в голове и он мигом скрывался с чужих глаз, чтобы не терзать свою совесть вновь.flashback
— За что? — еле слышится хриплый голос омеги, что смотрит на альфу, который протирает свой пистолет от крови. — Он же и твой отец! За что ты отнял у него жизнь?.. — Не твоё дело, — кратко отвечает Чонгук. — А чьё дело? Я имею право знать, — Тэхён злится и собирает последние силы, чтобы встать с пола, где лужей стекает отцовская кровь, стремясь по паркету в сторону ковра. — Повзрослеешь — расскажу, моя бабочка, — Чонгук встаёт с дивана и направляется к выходу. — Когда вернусь, будь в нашей спальне и порадуй меня сегодня тем самым красным нарядом, который я подарил тебе на днях. Я безумно хочу тебя, — сказав это, он покидает большой холл. — Я лучше умру, чем вновь лягу под тебя, Диабло!..end flashback
Тэхён в холодном поту просыпается от страха и через пелену мрака осматривает комнату и вдали видит чёрный силуэт. Он смотрит на него красными глазами с человеческим телосложением, но из-за темноты омега не может разглядеть его. Сердцебиение усиливается, дыхание учащается, и Тэхён отталкивается назад, с грохотом падая с кровати. Лишь в это мгновение разум проясняется, а темнота растворяется, как плохой сон. Сколько бы он не старался, но кошмары стали частью его жизни, особенно в те моменты, где он через сон каждый раз возвращается в тот ужасающий день. В тот, когда потерял отца… Из-за него. Он и есть причина его боли, но и он — причина того, что сердце Тэхёна всё ещё бьется. Как бы разум не отрицал, но душой и телом он принадлежит лишь своему дьяволу… Своему Диабло! Тэхён так до самого утра ни разу не сомкнул глаз. Просидев за чашкой крепкого кофе и пачкой выкуренных сигарет, он вновь встретил новый день. — Алло? Да, Юнги, — садясь за руль, отвечает на звонок омега, по пути закидывая на соседнее сидение рабочий портфель. — Ага, я еду, не ворчи, как старый дед, — сказав напоследок, сбрасывает звонок.🦋
Тэхён входит в больницу, где возле регистрации его ожидает довольный Юнги, что считается редкостным явлением ранним утром. Омега подходит к стойке и, взяв лист, где отмечается приход врачей, ищет своё имя, пока друг продолжает нездорово ему улыбаться. — Что-то ты сегодня счастливый, и это меня пугает. Может, стоит проверить наличие опиоидов? — Тэхён расписывается в списке и, вернув его стоящей за стойкой медсестре, направляется в свой кабинет. — Вот мне одно интересно, — Юнги следует за ним, — ты когда успел обзавестись ухажёром? У нас на это нет времени, а он уже тебе цветы отправляет. — Какой ухажёр? — удивляется Тэхён. — Я еле домой добираюсь, у меня совершенно нет сил на то, чтобы ходить по свиданиям. Да я с постели встать не могу, чтобы нормально что-то приготовить и поесть, а ты мне про альф говоришь, — омеги заходят в лифт и Тэхён нажимает на кнопку нужного этажа. — Вот мне тоже интересно, когда ты успел. Или это один из пациентов? Просто видел, как сам главврач разрешил нескольким парням из доставки войти в твой кабинет. Хотел сам посмотреть, но начальство меня прогнало. А теперь мне не терпится узнать, кто этот влиятельный чувак и откуда ты его откопал, что даже наш ворчун лично открыл твой кабинет, — не унимается омега. — Мне иногда кажется, что ты выбрал не ту профессию. Тебе явно стоило пойти в детективы, — Тэхён вставляет ключ и открывает дверь, войдя внутрь, он только успевает включить свет, как вокруг разлетается множество бабочек. — Что за хрень? — Юнги смотрит то на друга, то взглядом бегло изучает помещение, которое скорее напоминает заповедник, чем кабинет врача. Среди этого прекрасного хаоса разноцветных крыльев, омега замечает цветы, что букетами были усыпаны на полу и рабочем столе Тэхёна. — Тэхён, ты откопал себе директора цветочного магазина? Это, конечно, круто, но мне кажется, что он слишком банален, — смеётся Юнги и хлопает по плечу. — Вот сейчас мне совершенно не до твоих долбанных шуток, — рычит Тэхён и еле пробирается вглубь кабинета, переступая через цветы, чтобы оттуда пойти в сторону окна. — Ты собрался открыть его? — чуть повышает голос Юнги. — Но ведь они могут улететь. — Если хочешь, можешь забрать их, — ворча в ответ, Тэхён открывает большое окно, чтобы наконец-то избавиться от этого кошмара. Интуитивно он догадывается, кто именно мог это устроить, но, не желая думать о нём, отсылает ненужные мысли прочь. Когда все бабочки покидают его кабинет, Юнги, переступая через букеты цветов, стремится к самому большому из них, видя торчащий красный конверт. — И кто же этот незнакомец? — омега достаёт из конверта красный листок и видит там лишь одну строку, которую сразу зачитывает:«Мой мир пустеет без тебя, моя бабочка!
Твой верный господин»
— Просто выкинь это барахло, — Тэхён краснеет в щеках и ощущает на коже этот тембр голоса. Воспоминания накрывают волной, и он прекрасно знает, чьих это рук дело. Но цветы и бабочки от этого красивее не стали, а лишь обрели сероватый оттенок, будто копируя всю черноту своего хозяина. Чонгук, лучше бы мы больше никогда не встречались. — Куда прикажешь это выкинуть? — Юнги подходит к другу, который устало опустился на кресло, и видит, как Тэхён опускает голову на рабочий стол. — Что с тобой? — Я всегда думал, что мне будет легко встретиться с ним, бросить ему вызов и, в конце концов, убить своего Диабло, но что-то пошло не так, — омега поднимает грустный взгляд на Юнги. — Моё черствое сердце вновь забилось в бешеном ритме, и так не должно быть. Я должен его ненавидеть, — он, обвив руками тонкую талию друга, щекой касается плоского живота и наконец-то позволяет себе быть слабым, отпуская всего себя. — Ты никому ничего не должен, лишь себе одному. Ты задолжал себе счастье, Тэхён, — поглаживает по темной макушке, а второй рукой прижимает его к себе, понимая, насколько больно сейчас его другу. — Но я не вправе любить его, я просто должен вырвать этот глупый орган, что так просится к нему. Юнги, он мой брат, он тот, кто убил нашего отца, он мой личный монстр. А я не хочу вновь падать в эту пропасть, — Тэхён только сейчас понимает, насколько он слаб перед Чонгуком. Одно дело говорить, а другое — действовать вдали. — Не упадёшь! Юнги знает Тэхёна очень давно, и многое они пережили вместе. Юнги не раз утешал друга по ночам, когда тот в холодном поту просыпался от очередного кошмарного сна. Юнги не раз заставлял жить дальше, давая надежду на светлое будущее. Юнги не раз проклинал природу и высшие силы, что так откровенно усмехнулись над жизнью друга, сделав родного брата истинным омеги. Юнги не раз помогал Тэхёну при его мучительных болях во время течки, ведь тело и внутренний зверь на себе опробовали вкус истинного альфы. Юнги самолично обхаживал его и по ночам крепко прижимал к груди. Тэхён для Юнги словно младший брат, и он готов убить любого ради него. Юнги собственными руками вернул Тэхёна к жизни, отнимая друга из лап самой смерти. И сейчас он не позволит какому-то Диабло отнять его лучик, что только начал жить нормальной жизнью.🦋
Тэхён на протяжении всей недели не появляется на работе, взяв отпуск и ссылаясь на плохое самочувствие. Омега, полностью отключив телефон, покидает город, предварительно взяв ключи от загородного дома у Юнги, желая так отойти от встречи с Чонгуком. Но как бы не хотел Тэхён, он не мог на вечность остаться среди прекрасного леса. Юнги не соврал, его дом действительно находится в сказочном месте. В реальность приходится возвращаться, хочешь ты этого или нет. И сейчас, поднимаясь на свой этаж по эскалатору, а не по лифту, омега хочет растянуть время прибытия в свой злосчастный кабинет, боясь вновь увидеть в нём что-то связанное с прошлым. — А что, лифт не работает? — слышится знакомый голос, от которого хочется сбежать навсегда. Тэхён поворачивается на этот звук и, расширив глаза, смотрит на альфу позади себя, невольно изучая его. Чонгук выглядит неотразимо в своем черном костюме, который идеально подчеркивает его подтянутую фигуру и стройную осанку. Каждое движение его мощных рук и ног олицетворяет силу и грацию одновременно. Шелковая черная рубашка, аккуратно заправленная в брюки, обрамляет его широкие плечи, а тонкий кожаный ремень подчеркивает талию. Волосы аккуратно зачесаны назад, придавая ему более серьезный и взрослый вид. Он выглядит величественно и неприступно. Всё тот же прекрасный принц из прошлого Тэхёна, которым омега всегда восхищался. — Зачем пришёл? — наконец отводя взгляд, холодно спрашивает омега. — Соскучился по своей бабочке, — не медля, отвечает он и следует за Тэхёном к следующему эскалатору. Чонгук взглядом откровенно изучает Тэхёна. На омеге серый элегантный костюм из первоклассного материала, будто сшитый по его изящной фигуре, который скрывает ее и подчеркивает одновременно. Такая ткань словно играет с лучами света, придавая Тэхёну небесную ауру. Под пиджаком виднеется нежная и тонкая белая рубашка. Воротник аккуратно застегнут и выглядит безупречно, и это заставляет ликовать внутреннего зверя, ведь всё тело до последней клеточки принадлежит лишь ему. Тэхён — единственная бабочка в саду Чонгука… — Ты как всегда прекрасен, — Чонгук снимает пиджак и, стоя на две ступеньки ниже от омеги, одеждой прикрывает сочные ягодицы, которые облегают брюки. — Ты что творишь? — начинает возмущаться, когда рука альфы задевает его попу, и, обернувшись, он видит, какой цирк на этот раз устроил брат. — Прикрываю своё сокровище, — ухмыляясь в ответ, продолжает держать пиджак. — Не смеши народ, отойди, — продолжает злиться омега. — А ты отодвинь меня, рискни, — скалится в ответ Чонгук. Его уже давно злила красота Тэхёна. Ему всегда хотелось запереть его среди золотых стен, чтобы иметь единственный ключ, и входить, чтобы наслаждаться прекрасным творением природы. — Спорить с тобой, это как биться об стенку. Ты неисправим, — Тэхён переводит взгляд вперёд, стараясь не реагировать на сгущающийся запах смерти ненавистного кипариса, что до боли изнутри прожигает лёгкие, выдавливая кислород собой. — Послушная бабочка, — альфа следует за братом и останавливается в паре шагов, когда Тэхён входит в кабинет. — Ты куда? — омега, находясь внутри кабинета, поворачивается к альфе лицом, при этом держа руками дверь, словно охраняет свою крепость от чудовища. — Я к тебе на приём, что за вопросы такие? Я твой пациент, а ты мой доктор, и у меня что-то колет вот тут, — Чонгук указывает на правую сторону чуть ниже плеча. — Может, обследуешь меня, м? — Я кардиохирург, а не кардиолог, если ты вновь получишь пулю в сердце, то я с радостью прооперирую тебя, — Тэхён только хочет закрыть дверь, но напоследок решает уколоть альфу. — Кстати, в следующий раз учту наши родственные узы и тот факт, что ты мой постоянный клиент, гарантирую сделать тебе десятипроцентную скидку, — губы невольно тянутся вверх, показывая всю радость от сказанного. — Хорошее предложение. Но поверь мне, в следующий раз я могу получить пулю только ради тебя. И когда я буду на твоих руках покидать этот мир, это и будет самый счастливый день в моей жизни, но для тебя он может стать кошмаром. Ведь ты поймешь, что жить без меня не можешь. Запомни эти слова, — Чонгук разворачивается и успевает сделать пару шагов, как слышит голос омеги. — Не знал, что ты у нас заделался в Нострадамусы, пророк, куда деваться! — хохочет ему вслед.🦋
Тэхён через пелену боли открывает глаза и, держась за голову, старается присесть. Вокруг кромешная темнота, которая не даёт понять, где он находится. Омега руками на ощупь проходится по поверхности и понимает, что сидит в холодном бетонном месте, вероятно, в подвале. Догадки сами врываются в голову, и от этого легче не становится — только хуже. Тэхён отрывками помнит последние кадры перед тем, как оказался здесь. Кажется, к вечеру он вернулся домой, но что-то готовить было лень, поэтому Тэхён просто заказал пиццу. Растрачивая время за просмотром телевизора, он желал отвлечься от навязчивых мыслей о Чонгуке. Когда раздался звонок в дверь, он открыл её, надеясь, что это был доставщик пиццы, но к нему ворвались два амбала. Тэхён возмущался, стараясь их вытолкнуть, поэтому один из них ударил его по затылку, что послужило потере сознания. В этой темноте и гробовой тишине лишь стук сердца даёт понять, что всё вокруг более чем реально, и, увы, это не страшный кошмар. Дыхание становится поверхностным и срывающимся, а боль в голове лишь усиливает внутренний страх, что плетёт свою паутину, обволакивая разум омеги. Тэхён сгибает колени и притягивает их к груди — что-то резко становится холодно среди этих стен. И лишь когда слышатся тяжелые шаги снаружи, омега, расширив глаза, прислушивается к шуму и тому, как открывается тяжелая дверь, что пускает внутрь режущий яркий свет лампочки с коридора. Тэхён немного щурится и спустя пару секунд начинает осматривать всё вокруг, понимая, что его догадки были верны. Он находится в тёмном подвале. Вернув взгляд на дверь, он видит фигуру большого альфы, что почти всем телом прикрывает вход. Из-за света, который совсем не проникает в подвал, Тэхён не может рассмотреть лицо этого мужчины. — Наконец-то очнулся, — слышится басистый голос, который неприятно режет слух. — Кто ты? И что я тут делаю? — еле выговаривает омега. — Так много вопросов, — незнакомец включает свет и, закрыв за собой дверь, идёт на середину помещения, где стоит стул напротив Тэхёна, и сев на него, опускается спиной к коленкам, чтобы омега мог досконально осмотреть его лицо. — Узнаёшь меня? Тэхён щурится, стараясь разглядеть силуэт незнакомца, но сколько бы он не копался в памяти, он так и не смог вспомнить, где и когда видел этого мужчину. — Я не знаю тебя, — не медля, отвечает Тэхён, видя, как лицо незнакомца меняется. — Что ты хочешь от меня? — Вот это уже более нужный мне вопрос. Мне от тебя много чего нужно, например, твоя душа и твоё тело, — альфа опускается на пол и с ехидной улыбкой, словно оголодавший зверь, надвигается в сторону омеги. Подойдя к нему, он тянет левую руку, касаясь щеки и собирая пальцами пот, что стекает по виску. — Ты так вкусно пахнешь, не зря Чонгук сходит по тебе с ума. Тэхён, расширив глаза, смотрит на него, а внутри все органы ледяной коркой покрываются, сердце ускоряет ритм, и он начинает часто дышать. Омега не ожидал услышать из этих уст до боли знакомое имя, и сейчас вопросов становится ещё больше. — Ч-Чонгук… — еле выговаривает имя брата. — О, ты начал переживать за него, — альфа опускает руку на шею и чуть давит на неё пятью пальцами, большим лаская бархатную кожу. — Твоя кожа бархатная, как я и представлял. Отец не зря обещал мне тебя. Кто ему его обещал? — Чонгук мне никто, как и я ему, так что от меня мало толку для тебя. Думаю, нам стоит разойтись и всё. — Киса, представление только начинается, — альфа смотрит на Тэхёна, который начинает дергаться в его руках, что сжимаются от этого только сильнее. Резко отпустив омегу, он встаёт с места, выпрямляясь в спине. Достаёт телефон из кармана и начинает набирать номер. — Отпусти меня и всё, — Тэхён не упускает момент, чтобы высвободиться, но понимает, что это бесполезно.🦋
Чонгук мимолётно бросает взгляд на вибрирующий телефон на рабочем столе, но отвечать не спешит, так как ведёт совещание, а номер неизвестного не тянет на разговор в разгар рабочего дня. Спустя пару часов альфа всё же тянется к гаджету, пока сотрудники по одному покидают кабинет. — У тебя пять секунд, чтобы заинтересовать меня. Впустую на тебя тратить время не стану, — резко отвечает Чонгук, желая поскорее завершить всё это. — Тэхён, — одно имя с уст врага, как нож проходится по ране, что и так кровоточит. — Думаю, теперь у меня больше времени. Чонгук до боли сжимает левую руку в кулак, дыхание учащается, но он старается ненароком не выдать себя. — О каком Тэхёне идёт речь? Если ты о моём брате, то готов разочаровать тебя, он давно покоится рядом с отцом. Лео, ты бы отпустил уже прошлое и начал жить настоящим. — Какая ирония, — Лео смеётся во весь голос, — видимо, рядом со мной сидит призрак, что не нашёл упокоение в ином мире и пришёл мстить врагам. Да, Тэхён? И в этот момент холодный пот растекается по телу, Чонгук впервые испытывает чувство страха. Он никогда не шёл на компромисс с людьми, альфа не знает каково это, но сейчас безвыходность берёт верх. — Отпусти меня, — слышится родной голос по ту сторону линии, и альфа понимает: до его брата добрались, и всему виной его тяга к этому омеге. Эта связь издавна была проклята небесами, и Чонгук понимал это, но так ничего не смог со своим сердцем сделать. Стоило раз увидеть Тэхёна, как мёртвый орган забился по-новой, а внутри расцвела весна среди вечного мрака. Бабочки вновь затрепетали, пустившись в полёт, даря яркий свет в унылые дни Чонгука. Однако он боится… Боится вновь потерять свой свет, понимая, что больше не сможет существовать без этого лучика, иначе мрак навсегда заберёт его себе. Навсегда… — Ну раз Тэхён всё ещё дышит, тебе нужно что-то другое, — здравый смысл берёт верх над чувствами. — Ты всегда такой догадливый. Ты правильно подметил, мне нужен ты, а не твой брат. Хотя он всё такой же привлекательный, как и тогда. Советую тебе ускориться, иначе звериное внутри меня всё же возьмёт верх над моим разумом, и тогда я, боюсь, не смогу удержаться рядом с таким горячим омегой, — Лео сбрасывает звонок. Чонгук сжимает в руках телефон и только хочет швырнуть в сторону стены, как его останавливает краткий звук от пришедшего сообщения. Увидев от кого оно, альфа быстро открывает и видит локацию — видимо, именно туда он должен приехать. После приходит ещё одно уведомление: «Приходи один, если хочешь забрать свою бабочку живой…» Откуда он узнал об этом? Значит, среди его людей есть крыса, что даёт сводку Лео. Такие личные данные может знать кто-то, кто очень близок к нему. Он обязательно его разыщет и накажет предателя по всей строгости законов его мира.🦋
Чонгук заглушает машину и смотрит на заброшенное здание среди леса. Конечно, не ново устраивать встречи в таких местах, но обычно именно он является инициатором всего этого. Сейчас Чонгук ощущает себя рыбой, которую словили на крючок, и сколько бы он не старался выбраться — всё тщетно. Ради Тэхёна он готов пойти в логово самого дьявола, хотя он и есть та нечисть, которой любит называть его брат. Диабло… Однозначно это он самый! Чонгук выходит из машины и, поправив чёрный костюм, направляется внутрь здания. Пройдя немного, его встречает не самая лучшая картина: Тэхён, привязанный к стулу, сидит, опустив голову, а его белая футболка в каплях крови. Рядом с омегой стоит Лео, приставив к затылку пистолет, и взглядом буравит в Чонгуке дыру. «Черт возьми, так и хочется пройтись его рожей по бетону и навечно стереть эту долбанную ухмылку с лица», — Чонгук старается держать себя в руках, ведь сейчас не время сдаваться в руки эмоций и стоит здраво мыслить. — Чонгук-и, — вскрикивает Лео, пока его люди забирают из чужих рук пистолет. — Чонгук, — подняв окровавленное лицо, Тэхён смотрит в сторону брата. Он рад увидеть родного человека, но в то же время его окутывает некая паника за жизнь альфы. Не этого ли он хотел? Смерти Чонгука. Вот тот час, когда месть должна свершиться, пусть и не его руками, однако итог один. Но почему-то умиротворение и чувство облегчения так и не приходит во внутренний мир. — Лео, вот он я, пришёл к тебе один. А теперь будь человеком и отпусти брата. Это наши разборки, и, думаю, омегам тут не место, — Чонгук не смотрит на Тэхёна, боится, что, раз взглянув, даст слабину самому себе. — Тэхён — главный актёр нашей драмы, — Лео сильнее надавливает пистолетом на затылок омеги, этим причиняя боль. — Ты ведь не оповестил его о том, кем именно я прихожусь для Тэхёна? Ты сказал ему истину? Тэхён переводит взгляд то на Лео, то на Чонгука, не понимая, о чём они говорят. — Это всё между нами, — холодно отвечает Чонгук. — О, нет, Чонгук, — Лео прислоняется к омеге и одной рукой придерживает за шею, заставляя смотреть на брата, который скрипит зубами и сжимает руки в кулак. Лео смотрит на своих людей и даёт им знак, те, быстро поняв его, направляют оружие на Чонгука, держа его под прицелом. — Ты же ведь знаешь, что твой любимый отец обещал мне ненаглядного омежку, что должен был утолять по ночам мои грязные прихоти. — О чём он? — удивляется Тэхён такому заявлению. — Ой, мой обещанный муж не знает всей истории, — Лео языком мажет по щеке омеги, на что Чонгук делает два шага в их сторону. — Цыц, стой, где стоишь, — рычит альфа и давит на шею Тэхёна, на что Чонгук замирает на месте, — твой рычаг в моих руках, — он снова переводит взгляд на омегу. — Твой якобы любимый отец растил тебя, как овцу на убой. Пришёл момент, и твой отец хотел отдать тебя мне, а взамен укрепить свою власть и полностью завладеть преступным миром. Я, увидев тебя, понял, насколько ценный товар мне хотят предложить, и согласился на его условия. При этом твой папаша прекрасно знал, что я вытворяю в постели. Узнав об этом, твой спаситель брат убил вашего отца и лишил меня лакомого кусочка, пустив слух о твоей смерти. — Думаю, достаточно, — грубый голос Чонгука прерывает монолог альфы. — О, нет… Мы пришли к самому интересному моменту этой истории. Твой спаситель лично привёл меня к тебе, вот это ирония судьбы. Прятать тебя столько лет, а потом поддаться слабости чувств и привести меня к тебе. Это было глупым поступком, правда, Тэхён? Твой брат такой слабый, когда дело касается тебя, — Лео большим пальцем гладит бархатную шею омеги, этим вызывая у него чувство отвращения. — Хватит откровений, отпусти его, — терпению Чонгука приходит конец. — Веселье только начинается, мои дорогие гости, — Лео отпускает Тэхёна, выпрямляется в спине и подходит к Чонгуку. — Как думаешь, что будет с твоим братом после твоей смерти? Станет ли он уникальным экземпляром в моей коллекции омег и выживет ли после нашей брачной ночи? Ты ведь знаешь, какой я изверг в постели. Мы были друзьями, пока ты не предал меня. Мы предпочитали ролевые игры и вместе развлекаться омегами. — Убийство — не игры, ты переступил эту черту. Ты убивал их, этим получая удовольствие, а я наказываю убийством и наслаждение от этого не получаю. — Ты не пробовал это в постели, но ничего, Тэхён прочувствует этот изысканный опыт на своём теле. Я уверен, он долго будет в моей постели. Увы, тебе придется побыть одному в Аду, — Лео пистолетом касается груди Чонгука, метит прямо сердце. — Отпусти его и можешь делать со мной всё, что угодно, — Чонгук не отступает, хотя понимает: Лео не тот человек, с которым можно договориться. — Хорошее предложение, — с издёвкой отвечает альфа, — но вряд ли имеет смысл, когда ты стоишь под прицелом моего пистолета. Сегодня я диктую условия и, кстати, тебе уже стоит умолять меня, чтобы я сжалился над тобой и твоей подстилкой. Чонгук не выдерживает и со всей силы бьёт кулаком в лицо Лео. Тот от неожиданности и силы удара падает на бетон и пока успевает среагировать, начинается перестрелка вокруг. Чонгук, переступив через альфу, стремится к Тэхёну, который от страха прищурился, и валит его на землю, прикрывая своим телом. Тэхён больно ударяется затылком и через вакуум слышит всё происходящее. Размыто видит, как люди в чёрном входят в здание и обстреливают людей Лео. После взгляд задерживается на самом Лео, орущим во весь голос в понимании, что вновь проигрывает Чонгуку. Он, подняв свой пистолет, целится в братьев, успевая пустить лишь две пули, которые получает Чонгук. Омега видит, как грудь Лео бесконечно пронзают пули и как тот опускается на колени, окровавленной грудью падая на бетон. Всё, это его конец. Ещё один демон вернулся в преисподнюю. — Нет, — вскрикивает омега, и глаза его заполняют слезы отчаяния и безвыходности. — Чонгук, умоляю, не умирай, — через пелену боли просит он. — Тэхён, ты ведь этого хотел, не так ли? — альфа поднимает голову, и их взгляды сталкиваются. — Вот тот день, когда твой Диабло вернётся на своё место. В свой Ад. — Нет-нет! Чонгук, только не это, — Тэхён отрицательно мотает головой, не желая верить в происходящее. — Ты ведь знаешь, как дорог мне! — Не знаю, скажи… — Ты дорог мне сильно, — Тэхён прижимается щекой к щеке альфы, желая получить то тепло, которого так не хватает. — Развяжи руки, я спасу тебя. Ты не посмеешь оставить меня здесь одного. Только не это, я не хочу вновь пережить это всё, — омега прижимается к нему, но это плохо удаётся из-за связанных рук. — Тэхён, я тебя не оставлю. Ни в этой, ни в следующей. Я всегда буду с тобой. Твоим личным Диабло, — Чонгук стонет от боли и, упираясь руками в бетон, поднимается на ноги. — Я, кстати, в бронежилете был, хотя этот момент стоил всех моих усилий. Я получил то, чего так сильно желал: признание от истинного омеги. Тэхён застывает от удивления и не может осмыслить услышанное, и пока он анализирует всё, Чонгук, подняв его вместе со стулом, ставит на землю. — Развяжи мои руки, чтобы я мог убить тебя лично, — начинает злиться Тэхён. — Думаю, это не поможет, — с издевкой отвечает ему Чонгук и смотрит по сторонам, подмечая, как его люди начали очищать помещение от трупов, в том числе и от мёртвого тела Лео.🦋
Тэхён простил. Не сразу, но у него вышло перекроить себя, не без помощи Чонгука, который крутился вокруг морально израненного омеги ужом. Ту ночь он всё ещё вспоминает с чувством дикого страха, кошмары только как месяц оставили его. Всё это время он вжимался в тело альфы, утыкаясь носом в ложбинку между ключиц, и истошно выл. Чонгук каждый такой раз приносил ему разбавленное в воде успокоительное и практически убаюкивал на руках. Чонгук — всё ещё его Диабло. Всё ещё человек, имя которого он шепчет с искушением. Тэхён простил. Бесконечные попытки альфы завоевать истерзанное страхом сердце омеги. И даже позволил обмякнуть в крепких руках, где теперь находит успокоение. «Ты ведь знаешь, как дорог мне», — Тэхён до сих пор так думает. Просто боялся признаться в этом даже самому себе. Чонгук извинялся, искренне. За все попытки манипуляций, за то, что заставил Тэхёна поверить в свою смерть. Тэхён простил. Потому что любовь к альфе была сумасшедшей, потому что Юнги назвал это безрассудством и посоветовал сходить к психологу. Тэхён не послушал. Он готов сходить с ума вместе с Чонгуком. Позволить себе быть безумцем, ведь только так он останется в объятиях альфы, своего альфы. Чонгук не изменчив. Он целует омегу в подбородок, кусает ключицу, сдавливает в объятиях так сильно, словно если расслабится, тот снова от него ускользнёт. Омега тянет аромат кипариса и расслабляется в его горечи. Демонов альфы Тэхён тоже принял без остатка, потому что помнит о каждом из них. Отдался на искушение, от которого так долго убегал. Прятался по углам города, избегая ненавистных чувств и желаний быть покорённым кем-то сильным и давно забытым. Из болезненного прошлого. По комнате разбросаны красные пятна из подсветки, растянутой по углам. Альфа обустроил её по своему вкусу, но первое, что бросается в глаза — это стеклянные баночки с бабочками внутри, выставленные на стеллаже. Интересный антураж. Но только Тэхён понимает их настоящее предназначение — успокаивать спящего беса в душе Чонгука своим существованием. Чонгук смотрит на них и учится созидать. Вот и сейчас он стоит возле стеллажа, оглаживая каждую из них. Руки обтянуты латексными перчатками, альфа в тёмной рубашке и брюках, туфли поблёскивают от падающего на них света. Тэхёну неловко вот так, на коленях. Смотреть из-под растрёпанной чёлки на альфу, который, наконец, оборачивается к нему с лёгкой улыбкой, дьявольской и утягивающей куда-то в бездну. Омега выпрямляется резко и неосознанно, под таким давящим взглядом не может иначе. Чонгук привил ему эту страсть, любовь и желание к боли и полному подчинению — невесомо оседающему на плечи. — Наше стоп-слово? — разрезает долгую тишину, вопрос альфы. — Бабочка, — шепчет омега, съёживаясь от предвкушения. Чонгук делает шаг и зарывается пальцами в волосы омеги, оттягивая голову назад. Тэхён смотрит на него, не моргая, громко сглатывает, чмокая губами. Капли пота катятся со скулы на шею, и, сжимая голые колени, омега вновь вздрагивает. От боли — прошибающей всё тело с непривычки. Альфа окружает его потяжелевшим запахом для успокоения, от чего рот наполняется густой слюной, которую омега тут же сглатывает. — Мой мальчик, — воркует Чонгук, второй рукой хватая омегу за щёки, некрепко сжимая, — вот ты и вернулся домой. Как же долго я тебя ждал. Тэхёну от этих слов тепло и радостно одновременно, всё его тело отзывается острым желанием, а аромат альфы наполняет комнату, оседая чем-то приторным в горле. — Будь послушным, — не требует, просит, всё-таки у них уже давно не было. Омега кратко кивает, когда его волосы отпускают. Чонгук обступает его, вставая позади. Кожа ошейника от неожиданности обжигает холодом шею, и Тэхён не может вздохнуть, пока ощущает, как тот плотно вжимает его кадык. Альфа задирает его голову за подбородок и снова смотрит, наклоняется ниже, чтобы едва коснуться своими губами Тэхёна, и вдруг замирает. Омега сейчас весь затрясётся в буквальном смысле этого слова. Он так близко, что почти слышно, как бьётся его пульс. И этот жар по телу с непривычки выбивает из колеи. Слюна Чонгука тянется у него по губам. — Открой рот, — с нажимом давит альфа, и Тэхён повинуется, сглатывая, пуская мягкий язык в свой рот. Поцелуй выходит громким и мокрым до ужаса. Хочется схватить Чонгука за шею и не разрывать его ни на секунду. Но Чонгук отступает. Тянет за поводок, наматывая цепочку на запястье. Тэхён тупит всего секунду, но после заползает на двуспальную кровать, застеленную светлым покрывалом, и встаёт в коленно-локтевую. — Молодец, — раздаётся сбоку. У Тэхёна стоит так сильно, что он был бы рад это скрыть, стыдливо пряча взгляд. Но Чонгук не даёт о себе забыть. Ведёт рукой по пояснице, надавливая и заставляя прогнуться. Громко выдыхает. — Тебе всегда шла эта поза, — хрипит где-то над ухом. Тэхён готов уже уткнуться в подушку, он так открыт перед ним. — Стой. Омега задирает голову, сжимая простыни. — Я дам тебе десять, — кончики многохвостки щекочут бёдра, переходят плавными движениями на поясницу, задевают позвоночник. Тэхён мелко дрожит, зажмуриваясь до бликов перед глазами. Первый удар рассекает кожу, расходясь волной боли до пальцев на руках, и омега раскрывает рот в приглушённом стоне. Ещё один оставляет первый заметный след. На шестом Тэхён падает головой в подушку, оставляя на ней мокрый след от губ. Сердце заносится в бешеном ритме. Мокрые пряди липнут ко лбу, а колени подгибаются. Омега вот-вот свалится, но не от невыносимой боли, а от ярого возбуждения, которое одолевает его с каждой секундой всё сильнее. — Ты в порядке? — Чонгук наклоняется к нему, убирая пряди с глаз. — Да. — Да? — альфа выгибает бровь. — Да, Господин, — исправляется Тэхён, приподнимаясь обратно. Два последних удара приходятся на бёдра, Чонгук скидывает плеть в сторону. Касается измождённой спины кожей перчаток, собирает капли пота. Тэхён вертится, чтобы рассмотреть побольше. Пальцы альфы перебегают к ягодицам, дотягиваясь до расслабленного сфинктера, истекающего густой смазкой. — Нравится слабая боль? — хрипит Чонгук, пододвигаясь ближе к лицу Тэхёна, без задней мысли касаясь испачканной рукой губ омеги. — Оближи. Тэхён тянет запах собственной смазки, выдыхая через рот, присасывается к пальцам, слизывая и сглатывая, забывая дышать. Чонгук толкается глубже, давит на язык, щекочет нёбо, смеясь в себя. Это на самом деле должно быть унизительно, но вот Тэхён так не считает. — Такой хороший, — не удерживается альфа, — и весь для меня. — Да, Господин, — податливо отвечает Тэхён. — Руки за спину, — Чонгук поднимается, отступая от кровати на пару шагов, пока омега, упираясь щекой в подушку и переминаясь с колена на колено, выполняет приказ, скрепляя пальцы в замок за спиной, — стой так. Чонгук возвращается через секунду с белой верёвкой в руках, Тэхён это понимает, когда он продевает её через руки, крепче прижимая их друг к другу. Первая петля, вторая, альфа поднимает омегу за загривок, вцепляясь в волосы. Тот шипит, стискивая зубы, но поднимается, перехлёстывая их чуть ниже груди, и Чонгук крепко фиксирует руки. Ошейник снимает для удобства, так что омега наконец-то может вдохнуть полной грудью и на секунду перевести дух. Следующая часть верёвки фиксируется ровно под сосками и над ними, дальше, ниже, стягивая кожу на боках, при каждом шевелении неприятно её натирая. Чонгук переворачивает его на грудь, так как на спине ещё следы совсем свежие. И боль, конечно, хорошо, но до истерики доводить никто никого не собирается. Омега рвано выдыхает, едва шевеля руками, упираясь щекой в подушку. Каждое шевеление плечами, попытка лечь поудобнее сковывается верёвкой, что врезается в кожу. Тэхён стыдливо стонет, пока альфа наминает его бёдра и просто разглядывает. Омега это буквально спиной чувствует. — Что насчёт свечей? — шепчет в затылок. Наклонился близко, буквально касаясь грудью растерзанной спины. Пот, затекающий в ссадины, приятно щиплет. — М-мф, — не в силах разжать губы, выдавливает из себя Тэхён. Стоит ему пошевелиться, и верёвка натягивается в районе сосков, вжимая их. От этого блики под закрытыми веками так и пляшут. — Это значит «да», — смеётся в себя Чонгук и вдавливает ладонью позвоночник, крепко прижимая омегу к кровати. — Знаешь, так бы и мял тебя весь день. И рычит, скалясь, что Тэхён сжимается в лёгком страхе, окружённый чужими феромонами. Наверное, ему должно хотеться убежать, но нет. Он раздавлен. Расплющен. И нравится, нравится до одури. В ноздри бьёт аромат парфюма, смешивающийся с запахом Чонгука во что-то горькое, тянущееся, оседающее на языке сиропом. Ноги так и хочется поджать, закрыться, смазка стекающая по бёдрам, пачкает простыни прозрачными лужами, которые липнут к лобку. — Так вот, — Чонгук приподнимается, — я за свечами, — отрезает, будто возражения не принимаются. А омега возражать и не думал. Только вот кончить хочется прямо сейчас. Он каждый раз, когда вертится или пытается занять более удобную позу, трётся головкой об живот, стимулируя скорую разрядку. Внутри всё набухает и тянет, долбит в голову пульсацией. Альфе идёт быть таким властным. Это у него в крови. Тэхён был бы не Тэхёном, если бы не знал об этом. И так тяжёлый коктейль ароматов разбавляется тонким запахом воска, омега поднимает голову, упираясь щекой в подушку, и протяжно скулит, слюнявит наволочку. Пропотевшие пряди спадают на чёлку и не хотят убираться. Щекочут кончиками нос, что вот-вот и чихнёт. Но это не важно. Чонгук ведёт краем свечи по его позвоночнику, позволяя привыкнуть. Тэхён набирает кислород полной грудью и, затаив дыхание, ждёт. — Нет, не так, — неожиданно отрезает Чонгук и, убирая свечу на тумбу, помогает омеге перевернуться на спину. Вот же… теперь он видит, как у того стоит, как головка прижимается к торсу, пачкая его каплями смазки, как грудь вздымается из-за тяжёлого дыхания. — Прекрасный… — и снова возвращается к свече. Первые три капли Тэхён принимает стойко. Они целуют его в грудь, оставляя тепло и совсем не больно, только если в самом начале, как небольшой ожог уголька из костра. Капли сменяются белыми дорожками, на сосках россыпь из воска, Тэхён протяжно мычит, потому что кожа стягивается и жжётся во всех местах, так и хочется расчесать. — Всё хорошо? — Чонгук выпрямляется, качает свечу из стороны в сторону и смотрит нечитаемо. — Мф, — быстро кивает Тэхён, будто моля, чтобы он не останавливался, чтобы дал больше — омеге всегда мало. Поцелуев, ударов плетью, укусов, засосов — ненасытный. Чонгук его приучил к тому, что от этого можно получать удовольствие, постепенно утянул за собой, а Тэхён не сопротивлялся вовсе, он хотел этого. Желал всем своим телом до трясучки. Поджимая пальцы на ногах, он снова скулит, когда Чонгук опускается на его бёдра и соскабливает прилипший воск, разглядывая его на своих пальцах с пренебрежением. — Весь испачкался, — тянет за верёвки на себя и целует, мокро, толкая язык в рот, кусая за нижнюю губу и оттягивая её. Ещё секунда и Тэхён точно сойдёт с ума, иначе не сможет. Анус пульсирует, выделяя ещё немного смазки густыми подтёками. — Ты уже готов, настолько, что я задыхаюсь. Боже. Заткните его кто-то. Тэхён это прекрасно понимает, но попросить не может. Внутри желая, чтобы его взяли просто так, без прошений. — Хорошо, малыш, хорошо, — Чонгук усаживается у него между ног, но развязывать омегу не собирается, кажется, ему нравится этот его растрёпанный, потерянный вид. Беззащитный, полностью в его власти. Альфа разводит его бёдра в стороны, приставляя головку к сочащемуся и пульсирующему анусу. Тэхён бы рад толкнуться навстречу, но отдаёт всего себя Чонгуку. Чувствует тепло головки, скользящее вниз по ягодице, собирающее смазку, и дыхание альфы, когда он наваливается на него сверху, чтобы провести языком по шее, слегка прикусив её зубами, на что омега протяжно скулит. — Готов, — тянет Чонгук, вцепляясь в ноги Тэхёна и медленно толкаясь в расслабленный анус. Омега раскрывает рот в приглушённом стоне, когда в него толкаются головкой с чавкающим звуком смазки, продолжающей вытекать крупными подтёками, пачкая ягодицы. Тэхён хочет наброситься на него сам, выгибается навстречу, натяжение верёвок усиливается, стягивая кожу, оставляя красные отпечатки. Омега ловит ртом горячий воздух. Расслабленные до этого мышцы натягиваются. Чонгук толкается глубже, наваливаясь на него всем телом, и стонет, почти рычит, выдыхая что-то несвязное. Первый шлепок — самый громкий, мокрый и хлюпающий. Сфинктер сжимается, стоит альфе немного расслабиться и двигаться более сдержанно. Обхватывает его и не даёт пошевелиться. Тэхён смотрит перед собой, разглядывая лицо Чонгука замыленным взглядом: то, как он облизывает губы, как капли пота катятся у него по лбу от напряжения. Альфа нетерпеливо подаётся вперёд, толкаясь глубже резко, нерасторопно. Хватая Тэхёна за ноги, сжимает их в коленях, разводя в стороны. Омега раскрыт перед ним полностью, видно, как член дёргается, поблёскивая смазкой, вздрагивает от напряжения и долгого ожидания разрядки. Тэхён откидывает голову назад, чтобы скрыть покрасневшие щёки, а сам считает про себя. Потому что держаться уже не может. Чонгука ведёт от того, как омега трясётся от удовольствия, как его ноги напряжены, а живот втянут. Альфа выходит на секунду, проезжаясь крепко стоящим членом между ягодиц, и входит обратно, больше не жалея. Двигается быстро, головкой толкаясь в простату. Тэхён не выдержит. Точно не сегодня. Это слишком. Каждая клетка тела отзывается возбуждением, стоит дотронуться до него, и тотчас его разорвёт на атомы. — Бабочка, — хрипит Чонгук. Он хочет большего, тянется за ножницами с тумбы, ещё больше давя сверху, и срезает верёвку, которая распадается на груди. Тэхён это чувствует, но сделать что-то не хватает сил, только раскинуть освободившиеся руки, кое-как выбравшись. Стоп-слово. Альфа произнёс его первым, потому что желание взять омегу сильнее, чем продолжить сессию. — Иди ко мне, — шепчет Чонгук, и Тэхён ведётся, позволяя приподнять себя, оторвав от кровати. Он обнимает ногами, а следом хватается руками за плечи, прижавшись к груди. Член проходит глубже, почти до конца, Чонгук окольцовывает талию омеги мёртвой хваткой и подкидывает на себе под шлёпающие звуки бьющихся об ноги ягодиц. Кусочки воска отваливаются от спины, крошкой оставаясь на простынях и подушке. Они уже не так чувствуются, только если их касаться руками. Но альфа обнимает его за талию, прощупывает рёбра и вдавливает в свою грудь, не давая пошевелиться. Омега весь выскальзывает, его кожа влажная от пота. — Мой, — тянет Чонгук, кусая его за мочку уха, шею, вслушиваясь в то, как он скулит протяжное: «Чонгу-у-ук». — Я-я больше не могу, — с силами выдавливает из себя Тэхён. — Мх, — почти рычит Чонгук ему на ухо. — Ч-Чонгук пожалуйста, — смаргивая набежавшие слёзы и вертя головой, скулит омега, когда его снова и снова. — Тш-тш, — облизывая губы напротив, альфа подносит к ним руку и вновь толкает пальцы, двигая ими, пачкаясь в слюнях. Тэхён закатывает глаза от того, что его рот буквально трахают рукой. — Такой голодный, — посмеивается Чонгук, когда чувствует слюну, дотёкшую до локтя, — кончи для меня, — природный аромат гладиолуса от омеги усиливается, и вместо привычного тонкого запаха — он сладкой густотой смешивается с кипарисом, создавая тяжёлую завесу. Тэхён выгибается в его руках, запрокидывая голову назад, альфа спускает руки ниже, крепко придерживая омегу за поясницу. — Ещё, — повторяет раз за разом омега, а сам уже готов упасть вниз, когда резко кончает, пачкая оба торса. Он зажмуривается, не в силах держать равновесие, давя на Чонгука, чтобы найти опору для размякшего тела. Чонгук останавливается, когда член внутри омеги начинает пульсировать, низко рыча его имя. — Тэхён, — альфа проводит ещё стоящим членом по его лобку, размазывая остатки семени. Тот раздавлен, едва может открыть глаза, чтобы проговорить что-то неразборчивое. Чонгук откидывает разрезанные верёвки в сторону, падая рядом. Омега тянется к нему, из последних сил обнимает за руку, прижимая её к груди, и сопит — сил совсем не осталось. — Отнесёшь меня в душ? — спустя минуту тишины, промаргиваясь, просит Тэхён. — Я сам никак не дойду, — ноги его совершенно не слушаются. Чонгук молчит, в нём что-то наконец-то успокоилось. Его демона точно не посадили на поводок, но дали снотворное в большой дозе. — Конечно, — и целует в макушку, убирая прилипшие ко лбу волосы, — только ещё полежим. Тэхён прячет нос в его плече, потому что резкий свет раздражает, спать хочется неимоверно сильно. А тревоги отступают на второй план, практически исчезая, оставаясь только обрывками где-то в подсознании.