С глазу на глаз

— Убирайся! — хрипло зарычал Дилюк, отчаянно сжимая в руках объятый пламенем клеймор. И Кэйа убрался. Он шёл всё дальше от винокурни. Переставляя ноги скорее по привычке, чем осознанно. С каждым шагом всё отчётливее ощущая, как метафорические ворота в прошлую жизнь за его спиной медленно, словно бы нехотя, захлопываются, сопровождая этот процесс мучительным визгом, бьющим по ушам. Или это у него в башке так шумит?... Тряхнув головой, подобно собаке, он моментально пожалел о своём необдуманном решении. С одним глазом, затуманнем дождём – может быть, это был не дождь, но никто не узнает? – и так было сложно идти – ползти, вернее, учитывая его черепашью скорость, – но теперь мир вокруг закружился и завертелся, чтобы порадовать рыцаря окончательной потерей ориентации в пространстве. — Да чёрт возьми! — выругался он, схватившись рукой за ствол дерева в попытке удержать равновесие. Увы, это решение тоже не было лучшим. Ладонь прошило болью, и, сдавленно матеря весь этот поганый день, Кэйа развернулся спиной к своей опоре и соскользнул к земле. Пальто неприятно собралось в одной точке на спине, быть может даже порвалось, зацепившись за какой-то сук, но в этом месте не было никого, кто расстроился бы от этого факта. Краткий осмотр выявил, что левая рука красовалась ожогом – он не был уверен, сколько там было до кости, но обожжённое мясо виднелось вполне отчётливо. Факт того, что он не катался по земле от боли, свидетельствовал о шоке, но, честно говоря? Сейчас ему было всё равно. Нет. Не так. Сейчас ему было абсолютно похуй. Так что он безразлично пожал плечами, устало поджал колени и хотел было уткнуться в них лбом в жалкой попытке скрыться от реальности. Остаться сидеть здесь, представив, что произошедшее было не более чем кошмарным сном... Однако по мокрой траве вокруг места, где он соизволил упасть, уже медленно начал расползаться иней. Кэйа сощурился и внезапно даже для самого себя зашёлся в лающем смехе, переведя взгляд на зажатый в уцелевшей руке предмет. Что за чудный дар? Ах, эта прекрасная насмешка! Судорожно сглотнув, с лихорадочным блеском в глазах он ухмыльнулся. — Как мило и любезно! — фыркнул он и, на секунду стиснув Глаз Бога сильнее, словно в надежде, что визуально хрупкая вещица разлетится тысячей осколков, Кэйа швырнул его куда подальше. — Спасибо, воздержусь! Проследив взглядом полёт стекляшки, он запрокинул голову к небу и болезненно ойкнул, стукнувшись затылком о ствол позади. А потом рассмеялся и приложился ещё раз. *** Сколько прошло времени с момента, как он упал у этого деревца, подобно птице с подбитым крылом? Кэйа не был уверен, потому что небо всё ещё было скрыто тёмными давящими тучами, из которых непрерывно изрыгался дождь мощными потоками. Намокшие волосы прилипли к лицу, одна прядь даже умрудрилась оказаться во рту, и он не нашёл в себе сил её выплюнуть раньше – не найдёт и сейчас. Думать о трагичном состоянии одежды желания не было. Особенно, если вспомнить то противное бульканье грязи раздавшееся под ним, когда он в последний раз смог двинуться. Какое-то время назад он начал мелко дрожать. Это тоже не имело значения, потому что для смерти от холода Кэйа должен был устроить посиделки на Драконьем Хребте. К сожалению, стена воды перед глазами мешала видеть что-то чётко на расстоянии дальше пары десятков метров, и он имел только смутное предположение даже о своём местоположении, что уж говорить о какой-то там горе. Быть может, это тёмное пятно на горизонте? Или его уже и оставшийся глаз подводит? Он вздохнул. Несмотря на дрожь, он мог чувствовать, как по телу периодически прокатывались волны жара, оставляя после себя отвратительное чувство слабости. Вот левая рука была куда более постоянной в своих желаниях – горела непрерывно и, по ощущениям, только распалялась. Если б Кэйа не знал лучше, то подумал бы, что та уже давно расплавилась. Впрочем боль была такая, что лучше бы расплавилась. Отчасти он даже пожалел, что выкинул – минуты, часы, дни назад? – благословение богов вместо того чтобы заморозить ладонь. Глядишь, и себя заодно можно было б замуровать во льду. Честно говоря, Кэйа не был уверен, чего он добивается сидя здесь под дождём. Тело настойчиво молило вылезти из пучины жалости к себе, и где-то в глубине души он понимал, как было глупо сидеть здесь, упиваясь собственными страданиями. Если же копнуть ещё глубже, то он скорее надеялся на... Хруст веток. Поначалу он было подумал, что ему померещилось. Мало ли что там решил подкинуть его затуманенным рассудок – точки в небе плясали разные, разноцветные такие, так отчего же этому хаосу не обзавестить звуковым сопровождением? Но хруст повторился, даже скорее приблизился, и до него наконец дошло, что его одиночество вот-вот будет прервано. Кэйа вскинул голову, отчаянно щурясь, чтобы разглядеть, кого нелёгкая принесла, и заметил, как мелькнула светлая копна волос. На секунду он приподнял брови, не обнаружив привычного хвостика на макушке девушки, но толика удивления быстро потонула в привкусе горького разочарования. Ну конечно. Впрочем, облегчение на лице Джинн было достаточно ярким, чтобы он проглотил разочарование и запихнул его как можно глубже, запирая сотней замков. Девушка выглядела мокрой и несчастной и явно не заслужила наплевательского отношения к себе из-за того, что Кэйа тут видите ли расстроен. Так что он криво усмехнулся и приветливо помахал ей рукой, стараясь не думать, как это выглядит со стороны. Судя по виду Джинн – неважно. — Кэйа! — она ускорила шаг, преодолевая оставшееся расстрояние в считанные мгновения. Он честно предпринял попытку подняться и даже был близок к успеху, но, вот незадача, в последний момент затёкшие ноги бессовестно предали его. За мгновение до катастрофы Джинн успела подхватить его под мышки, и Кэйа грациозно свалился в её объятия, подобно мешку с картошкой. На секунду он был свято уверен, что сейчас они окажутся вдвоём вымазаны с головы до ног в грязи, потому что под весом его тела девушка немного покачнулась. Вместо этого его внезапно впечатало спиной в уже ставшее родным дерево. Убедившись, что он может стоять самостоятельно, его спасительница отступила на шаг и одарила критическим взором. — Что случилось? Ты в курсе, сколько... — она нахмурилась, заметив его руку, и Кэйа подавил желание спрятать её за спиной. — А что с рукой? — Я... Всё в порядке? Джинн, вздохнув, покачала головой. — Послушай, Кэйа... — она на секунду замялась, и спрятать захотелось уже себя. Куда-нибудь, где он смог бы продолжить сеанс самокопания без лишних свидетелей. — Я была на винокурне, и Аделинда кратко рассказала мне о произошедшем. Вы поссорились? Первым порывом он хотел отрицать всё что можно и нельзя. Но Джинн была достаточно проницательной, чтобы сложить два плюс два, да и за допросом крылась скорее забота, нежели что-то иное, потому что, о Джинн, милая Джинн, считала и его, и Дилюка своими друзьями. Теперь, когда Дилюк ненавидел его, чью бы сторону она приняла? Если она была на винокурне, почему смотрит с таким участием? Он проигнорировал её вопрос. — Где Дилюк? Ты встречалась с ним? — Нет, — Джинн снова покачала головой и решительно схватила его за руку. — Я не знаю, что конкретно между вами произошло, и не уверена, что хотела бы знать. Но я могу понять, как тяжело вам обоим сейчас, и, пожалуйста, Кэйа, не надо говорить, что всё в порядке. Почувствовав целебную силу Анемо, омывающую его измождённое тело, он не сдержал хриплого смеха и пожал плечами. — Может, в порядке сильно сказано, но я же не умираю в конце концов. Ну, это ненадолго. До тех пор пока названный брат не доберётся до магистра, чтобы сдать тому предателя. Интересно, его посадят или сразу поведут на плаху? Или сначала одно, а потом другое? Он уже мог представить как Джинн в разочаровании винит себя за помощь такому ублюдку, как он, когда правда всплывёт наружу. Но сейчас он слишком устал чтобы отвергать помощь или, да упасут его Архонты, пережить второе признание за день. Пока Кэйа предавался мыслям о своём печальном будущем, девушка уже закончила исцеление, и, хотя ожог на ладони не затянулся полностью, он мог чувствовать как синяки, скрытые одеждой, сошли. Даже жар слегка утих, отчасти возвращая ясность в сознание. — Не умираешь, — подтвердила Джинн, но он мог сказать по нахмуренным бровям, что этот комментарий рассердил её. — Однако люди могут быть не в порядке даже не находясь при смерти. Подавив желание закатить глаза, он позволил себе горько усмехнуться. — В любом случае это не имеет значения. Но спасибо. Видимо, его нежелание продолжать разговор на эту тему было достаточно очевидно, чтобы Джинн смилостивилась. — Упрямый, как баран, — она поджала губы. — Я провожу тебя до?... — Винокурни? Не стоит, право слово, боюсь, я теперь бездомный, — со смехом Кэйа драматично развёл руки в стороны и пожал плечами. — Не говоря уже про особняк в городе. Глаза девушки расширились от понимания. — Ты имеешь в виду?... — Увы и ах, мне сказали убираться куда подальше, представляешь? — с фальшивым осуждением пожаловался он. — Я всё понимаю, за дело, конечно, но моё сердце всё равно разбито! — Кэйа, я... Он снова перебил. — Даже не дали собрать вещи, ну разве так можно? Он даже не дал объясниться толком, разве так можно? — И мне ещё повезёт, если их не сожгут или не выкинут, как какой-то хлам. Попрошу заметить, я не хочу остаться без одежды и... Как будто его волновала одежда. Но некоторые вещи хотелось сохранить, чтобы предаваться воспоминаниям годы спустя... — А ещё я даже не успел попрощаться с работниками... винокурни... Большая часть этих людей знала его с самого детства, и он, как мог, дорожил выстроенными отношениями. Не то чтобы это имело значения для человека, чьё будущее заключалось в деревянном ящике под землёй – это если его удосужатся похоронить после казни. Его тряхнуло. Джинн притянула его к себе, прерывая бормотание. Она была тёплой. Не такой тёплой как его названный брат – тот всю жизнь был печкой на ножках, – но это всё равно было уютное тепло для его продрогшего тела. — У тебя хвостик развязался, — невпопад сказал он, уткнувшись носом ей в плечо. Заметив, что он пришёл в себя, она стиснула его крепче и устало фыркнула. — Резинка порвалась, наверно, зацепилась за что-то. — Я куплю тебе новую. — Ты сначала новую одежду себе купи, герой, — она мягко подколола его, и он не мог не почувствовать благодарность. Такое поведение явно было ей непривычно, но Джинн так старалась отвлечь его от... Он зажмурился. Даже если Дилюк уже рассказал магистру о предателе в рядах бравых рыцарей... Разве он уже не лжец? Тогда что мешает ему... — Ну всё, — с наигранной угрозой сказал он, — теперь ты точно без резинки не останешься. ...снова солгать? Как будто завтра всё будет хорошо. *** Когда Кэйа наконец нашёл в себе силы отлипнуть от Джинн, она напоследок утешительно похлопала его по спине и, разжав объятия, непреклонным тоном объявила, что он вернётся в город вместе с ней. Не то чтобы ему было куда ещё податься. Несмотря на взросление в городе свободы, большую часть времени он проводил в компании Дилюка, так как в детстве был слишком зажат, чтобы сближаться с детьми, которые смотрели на него, точно на экзотическую зверушку, а став старше – не особо интересовался налаживанием отношений с другими подростками. У него уже был лучший друг и названный брат в одном лице, и больше ему никто не был нужен. Похоже, за все эти годы он так и остался чужим этому городу, предпочитая закрывать на это глаза, пока мастер Крепус и его сын были на его стороне. Даже отношения с Джинн в основном сложились благодаря участию Дилюка – семьи Рагнвиндр и Гуннхильдр имели довольно тесные взаимоотношения с давних времён, и не было ничего удивительного в том, что для сохранения этой связи дети с малого возраста знали друг друга. К тому же, их сближала общая мечта о рыцарстве, тщательно взращиваемая родителями, которые не могли представить лучшей судьбы для своего ребёнка. Служба в Мондштадте давала репутацию семье и помогала поддерживать престиж. Конечно, насильно детей никуда не гнали, но, выросшие на сказках о благородстве, храбрости и самоотверженности рыцарей, те сами рвались на тренировки, в надежде однажды пополнить ряды Ордо Фавониус. Ордо Фавониус... Под изумлённым взглядом Джинн копошась в траве, Кэйа выудил Глаз Бога и запихнул от греха подальше в карман. Она не стала спрашивать, и он снова почувствовал прилив благодарности. Мысли об Ордо не могли не привести его к воспоминаниям о недавнем происшествии, и он почувствовал, как мороз растекается в груди. Если бы действия Эроха не затронули мастера Крепуса он бы даже восхитился, как ловко верхушка Ордена обернула ситуацию в свою пользу, но, к сожалению, сейчас он мог чувствовать лишь стылый гнев. Двойные стандарты, ха? Сейчас, однако, было не время и не место думать о том, что он бы сделал с инспектором, представься ему подходящая возможность. Он почти что мертвец – изгнанник, если повезёт, – так что это дело не имело к нему никакого отношения. Даже личным не назвать, учитывая, что не далее как несколькими часами ранее Кэйа перестал являться членом семьи Рагнвиндр. Он с отрешённым весельем наблюдал, как сонные рыцари на входе поприветствовали Джинн, отдавая честь капитану. Видимо, в этот безбожный час уже не ожидали гостей, что заставило его задуматься, как долго он просидел под дождём. — Подожди меня здесь, — обернулась Джинн с мягким выражением лица, стоило им добраться до площади. Словно пыталась успокоить его, чтобы он не сбежал, стоит ей отвернуться. — Я сообщу матушке, что сегодня останусь в своей квартире. — Без проблем, — он кивнул и усмехнулся. — Передавай леди Гуннхильдр мои самые искренние пожелания! — Боюсь, после твоего прошлого визита у неё остались не самые приятные впечатления, чтобы беспокоить её вновь, — закатила глаза девушка с коротким смешком. Кэйа округлил глаза в притворном изумлении. — Только после прошлого? Джинн поджала губы в осуждении, но он мог видеть как уголки подрагивали в попытке сдержать улыбку. — Не испытывайте судьбу, сэр Кэйа, — строго заявила она и, уходя, обернулась. — Я скоро вернусь. Без отвлекающего фактора в виде приятной компании улыбка быстро сползла с его лица. Дождь за то время, что потребовалось двоим рыцарям чтобы добраться до города, слегка поутих и теперь накрапывал, мелкими каплями падая на разгорячённую кожу. Кэйа спрятался под ближайший навес, апатично оглядывая округу, когда его взгляд зацепился за комок чёрной шерсти неподлёку. Под столом близ ресторанчика сидел дрожащий кот – котёнок? – испуганно озираясь по сторонам. Кажется, это был один из жильцов таверны «Кошкин хвост», в окнах которой всё ещё горел свет. Значит, было не так уж поздно, как ему показалось, раз их двери всё ещё принимали гостей. С одной стороны... затея была не из лучших, учитывая, что Кэйа промок до состояния мокрой нитки. Впрочем, он был уверен, что завтра проснётся больным даже если сию секунду окажется в тепле чужой квартиры. Джинн, конечно, его план не одобрит. Но, учитывая наличие благородного предлога, отказаться от посещения питейного заведения тоже не сможет. Довольный своим решением, он выбрался под дождь, осторожно приближаясь к коту. Необходимости в этом, однако, не было, потому что его шанс выпить оказался не чужд людям и послушно забрался в объятия рыцаря, стоило тому присесть подле столика. — Ах ты ж хороший мальчик, — пробормотал Кэйа, поглаживая мокрого кота. — Что ты делаешь? — раздалось откуда-то из-за спины, и он вскочил на ноги, едва избежав удара головой о край стола. Нырнув под ближайший козырёк, он обезоруживающе улыбнулся, позволяя комку шерсти в его объятиях высунуть голову наружу. Под янтарным взглядом кота Джинн приподняла брови, и Кэйа понял, что его заговор был раскрыт. — Ну, нельзя же оставлять жителя Мондштадта в беде, — он состроил жалобное выражение лица. — Мы даже не знаем точно чей он, — вздохнула девушка, протягивая руку, чтобы тоже потрепать животное по голове. Весело сощурившись, Кэйа задумчиво протянул: — Правда? Мне кажется, он очень похож на одного из любимцев таверны поблизости. — Хочу ли я знать, откуда тебе известно, как выглядят коты из Кошкиного хвоста? — На что вы намекаете, капитан? — спросил он голосом оскорблённой невинности, склонив голову набок. Видимо, беря в учёт его бедственное положение – в основном, правда, моральное, – Джинн лишь смиренно вздохнула и первой направилась в сторону входа в таверну. На самом деле Кэйа не так уж часто посещал это заведение. Напиткам в Доле Ангелов было сложно составить конкуренцию, к тому же его совершеннолетие наступило всего несколько месяцев назад, чтобы он мог открыто проявить интерес к алкогольным напиткам, а не довольствоваться парой украденных бутылок – украденных поначалу даже больше ради возмущённого лица Дилюка – из погребов винокурни. Хотя он был более чем уверен, что мастер Крепус был отчасти в курсе этих небольших... заимствований. Как минимум, слишком удачно совпали звёзды, что ключ Аделинды в день его семнадцатилетия было так просто утащить. Кто знает, какая закулисная история была у других успешных краж? Так что да, несмотря на намёк Джинн, на самом деле ради алкоголя в Кошкин хвост он заходил довольно редко, чаще всего в компании других сослуживцев, дабы отпраздновать очередную успешно завершённую миссию. Но эта таверна, помимо выполнения своей основной функции в виде спаивания граждан, также собирала с посетителей благотворительные пожертвования для своих пушистых жителей, да и многие желающие могли занести котам чего-нибудь съестного просто так... Поэтому Кэйа периодически сюда заглядывал в сопровождении Дилюка, который, несмотря на дикое смущение от демонстративных актов доброты – а также от своей любви к животным, – не мог пройти мимо. Не говоря уже о том, что местоположение таверны всё же было более выигрышным для рыцарей в сравнении с Долей Ангелов, поскольку их путь в орден зачастую пролегал через площадь в нижней части города. Зайти после миссии выпить парочку безалкогольных коктейлей в жаркий денёк никогда не казалось плохой идеей уставшим подросткам. Любезно придержав дверь, пока Кэйа со своей драгоценной ношей зайдёт внутрь помещения, Джинн неуверенно прошла следом. Её можно было понять – в отличие от своего напарника, девушка редко позволяла себе расслабиться даже в компании отряда, предпочитая проводить свободное время за тренировками. Или отчётами. Он даже не был уверен, что у неё имеется какое-то хобби, если не брать в расчёт то, что она должна была выучить как потомок древнего аристократического рода по типу музыки, каллиграфии и живописи. Его тоже раньше гоняли на уроки искусства, и у него даже остались болезненные воспоминания о попытках рисования. Учителя лишь разводили руками, и по итогу дальше уровня «палка, палка, огруречик, вот и вышел человечек» его навыки не продвинулись. — Добро пожаловать в Кошкин хвост! — провозгласил бармен, устало протирающий стойку прилавка. — Доброго вечера, — отозвалась Джинн, бросив короткий взгляд по сторонам. Кэйа хмыкнул и прошёл вперёд. — Мы тут нашли одного из ваших жильцов, — объяснился он, выпуская кота на пол. Бармен перевёл взгляд на мокрый чёрный комок и, распознав кота, вытащил откуда-то полотенце. Скорее всего у него было иное предназначение, нежели сушка животного, но сегодня это уже не имело значения, потому что кота быстро спеленали, растирая, чтобы высушить шёрстку. — О, вы нашли его. Благодарю! Лютик, скорее не жилец, а гость, но свободный кот не значит мокрый кот, — с облегчением проворчал бармен, продолжая сушку. — Вот угораздило же тебя, глупое ты создание, а если б заболел? Это было произнесено достаточно тихо, чтобы Кэйа на секунду усомнился в своём слухе, но Джинн рядом улыбнулась. Он прокашлялся. — Мы бы хотели сделать заказ, если это не будет проблемой. Бармен вскинулся, отпуская наконец свою жертву, напоследок мягко шлёпнув кота по заднице, и вернулся за прилавок. — Да, прошу прощения. Ещё раз благодарю. — Это наш долг, — отозвалась Джинн. — Всё равно, — покачал головой тот. — Итак, что вы будете, господа? Покопавшись в памяти, Кэйа вспомнил парочку напитков. Его спутница была заядлым любителем кофе, но на ночь глядя заказывать подобное было сущим кощунством, так что под недовольным взглядом голубых глаз он взял ей безалкогольный коктейль. Вот так они и оказались за столиком рядом с окном, слушая приглушённый стук дождя о черепицу. Одинокий пьяница сидел достаточно далеко, чтобы не тревожить новых посетителей, и, судя по его сухой одежде, сидел уже давно, а кот – Лютик, так его вроде назвали, – проигнорировав своего спасителя, забрался на колени к Джинн, мурлыча, когда девушка по инерции начала поглаживать его по спине. — Ваш заказ, — напитки возникли перед ними практически из воздуха, так как оба рыцаря были достаточно утомлены, чтобы не заметить приближения бармена. — Таверна закрывается менее чем через час, если что. Джинн кивнула, приходя в себя. — Мы не задержимся надолго. — Благодарим за заботу, — шутливо отсалютовал Кэйа, очаровательно улыбнувшись. Несколько непривычно было сидеть вот так, в тишине, когда в другое время подобное времяпрепровождение сопровождалось ропотом чужих голосов поблизости, звоникими вскриками и взрывами смеха со всех сторон. Он сам привык быть в центре внимания во время подобных посиделок, всячески развлекая своё окружение. Сейчас же безмолвие нарушалось в основном едва слышным мурчанием, да звуками со стороны барной стойки, где полусонный бармен протирал бокалы и расставлял их по местам, готовясь к закрытию таверны. Джинн едва притронулась к своему напитку, но и полностью отказываться не стала – привередливостью она не славилась, да и Кэйа постарался выбрать то, что, по его мнению, могло прийтись девушке по вкусу. К сожалению, её куда больше тревожило состояние рыцаря, поскольку он мог заметить, как она периодически бросала пристальные взгляды в его сторону. Кэйа фыркнул, грустно улыбнувшись. — Знаешь, час назад я был уверен, что он ненавидит меня, — начал он, отстранённо наблюдая как бултыхаются кусочки льда в его коктейле. — Я всё ещё так думаю, но теперь мне кажется, что это просто стало последней каплей. Джинн нахмурилась. Не было нужды уточнять, о ком именно шла речь. — Что конкретно между вами произошло? Я не хочу лезть не в своё дело, но, если я могу чем-то помочь... — Хотелось бы ответить, что ничего особенного, — поморщился Кэйа, сделав глоток и устало откинувшись на спинку сидения, — но я наговорил ему много... неприятных вещей, скажем так. И он вспылил. Мягко говоря. Алеющее пламя в форме величественной птицы наверняка ещё не раз мелькнёт в его кошмарах. Ах, ну или нет. Он постоянно забывал, что, вполне возможно, через пару дней его повесят. Если Дилюк расскажет ордену о подлом шпионе, коварно затесавшимся в ряды бравых защитников города. — Не хочу показаться наивной, но я не думаю, что всё потеряно, Кэйа, — мягко начала Джинн, сцепив ладони в замок на столе. В отличие от него, растёкшегося по стулу подобно слайму, она села прямо, не изменяя воспитанию, стоило коту сбежать с её колен. — Вы выросли вместе и знаете друг друга как никто другой. Он поймёт. — Я... не знаю. У меня такое ощущение, словно я всё разрушил, — пожал плечами рыцарь, пытаясь казаться беззаботным, и проморгался, когда глаз подозрительно увлажнился от произнесения этой фразы вслух. — Он и так был не в себе из-за ситуации с... с мастером Крепусом и решением ордена, а тут ещё я вставил свою пятёрку моры. Просто, не знаю... я уже ни в чём не уверен, ха-ха. — Мир не рухнул, даже если тебе так кажется, — бескомромиссно ответила Джинн, решительно глядя на него. — Вам нужно поговорить. — Ты думаешь, я не пытался? — подавив желание обхватить себя за плечи, выплюнул Кэйа. — Не сейчас. Может даже не завтра. Но он остынет со временем, ты же это понимаешь? Рассмеявшись, Кэйа запустил руку в волосы в основном чтобы скрыть слезящийся глаз. Быть может, если бы это была простая ссора и он не был грешником ненавидимой всеми страны... Быть может, тогда это бы сработало. — Возможно, — просто ответил он, потому что иначе пришлось бы объяснять слишком много всего, и он не был готов. Не сейчас. Никогда, наверно. Если б Дилюк ненавидел его, он бы воткнул этот чёртов клеймор ему в грудь даже несмотря на Глаз Бога. Или он решил, что не в праве вершить правосудие, раз даже Архонты признали грешника? Или у него просто дрогнула рука? Даже если у братца остались тёплые чувства к такому человеку как Кэйа, он не мог закрыть глаза на то, что тот является потенциальной угрозой городу. Или мог? Хотя бы дать шанс объяснить всё внятно? Что бы победило – зов справедливости или родственные чувства? Возможно ли, что в тот момент чаша терпения Дилюка действительно просто была переполнена из-за недавних событий? Кэйа даже не был уверен, что хотел бы знать ответы на эти вопросы, так что он поспешил сменить тему, прежде чем Джинн смогла бы подарить ему надежду, не зная всех деталей произошедшего. — Всё равно, ничего уже не будет как прежде. Предположим, он сможет простить меня, но, как думаешь, сможет ли он смириться с действиями Ордена? — усмехнулся он, припомнив свои мечты о дальнейшей судьбе Эроха. Как трагично, что несбыточные. — Это было необходимо, — неуверенно сказала Джинн. — Делегация Фатуи пытается пустить корни всё глубже в Мондштадте, и без надлежащей репутации рыцарей, Орден не сможет долго сопротивляться их внедрению. — Я понимаю это. Отчасти, — фыркнул Кэйа, начиная постукивать пальцами по подлокотнику. — Если бы это не имело отношения к мастеру Крепусу и его... смерти, я бы даже восхитился тем, как ловко была провёрнута эта афера. Но Дилюк, с его-то чувством справедливости... — Да, — вздохнула девушка со сложным выражением лица. — Даже мне было трудно принять это решение, когда вопрос был поднят на собрании капитанов. — На собрании капитанов это обсуждалось? Первый раз слышу. Джинн огляделась и мрачно заметила: — По настоянию инспектора Эроха было приятно не привлекать Дилюка в этот раз. Магистр Варка согласился, потому что тот слишком вовлечён эмоционально и не смог бы здраво рассуждать. Не говоря уже о том, что он был занят организацией похорон, и его не хотели отвлекать в подобный момент. — Дилюк не согласился бы с такими методами, даже если б это не имело отношения к его семье, — поджал губы Кэйа. — Это слишком подло по отношению к жителям Мондштадта. Если правда всплывёт наружу, люди ещё долго не смогут доверять Ордо Фавониус. — Я выступала против этой идеи, — призналась Джинн, устало сгорбившись. Он коротко хохотнул. — Я практически не сомневался. В вопросах справедливости ты недалеко ушла от моего дорогого братца, — легко подметил он к смущению девушки, и осёкся, когда понял, что по привычке назвал Дилюка своим братом. К счастью, его напряжение осталось незамеченным, поскольку его собеседница была слишком сосредоточена на своих мыслях. — Мне жаль, что всё так вышло, — в итоге просто сказала она. Если б это был кто-то другой, Кэйа смог бы только насмешливо фыркнуть в ответ, но, зная Джинн, он верил в искренность её слов. — Мне тоже, — честно сказал он и сухо добавил: — Но что толку от этого сейчас? Теперь остаётся только молиться, чтобы это дело осталось похоронено вместе с мастером Крепусом. — Даже так, мне не дают покоя мысли о том, можно ли было сделать это... лучше. Чище. Без всяких интриг, — ну вот, теперь она звучала расстроено, и он почувствовал себя виноватым. — Это была сложная ситуация, и не было однозначного решения, — потянувшись вперёд, он позволил себе утешительно сжать сцепленные руки Джинн своей ладонью. — Каждый вариант несёт столько же плюсов, сколько и минусов. — Когда я только стала капитаном всё казалось проще. Я думала, что на этом пути решения моего сердца всегда будут совпадать с чувством долга, но теперь я как будто в тупике... Кэйа покачал головой и встал, подойдя к девушке, чтобы сжать её в объятиях. — Нет нужды смотреть в прошлое. Мы можем только стараться быть лучше в будущем. Джинн замерла на пару секунд, и он почувствовал как после недолгой паузы на его спину опустились чужие руки. — Я думаю, ты уже понял, что изначально, я хотела поддержать тебя, — она слабо рассмеялась у его уха, — а в итоге сама расклеилась. Прости, Кэйа. — Никаких проблем, — бодро отозвался он и скорчил обиженное лицо, несмотря на то, что она не могла этого видеть. — Я думал, это работа друзей. Вы что не считаете меня своим другом, капитан? И это после того, как мы выпили вместе? — Конечно я считаю тебя своим другом, — возмутилась девушка. — Поэтому хотела сказать ещё и спасибо. — Лучше не стало, — ворчливо ответил Кэйа. — Это всё ещё была моя обязанность, как хорошего друга. — Я серьёзно, — беспомощно отозвалась Джинн. — Всё, чего я хочу – это лучшего будущего для Мондштадта и его жителей, и в свете недавних событий мне начало казаться, что я уже и сама с трудом понимаю, что правильно, а что нет. Прекратив дурачиться, он сел рядом, нагло подвинув Джинн в другой конец диванчика, и торжественно заявил: — Если в этом городе и есть человек, которому я бы доверил суждение, это была бы ты. — Лестно это слышать, — отмахнулась она с сожалением, — но я всё ещё ни в чём не уверена. Однако мне стало легче после разговора с тобой. Как будто меня душило окружение, только для того чтобы ты впустил свежего ветерка. — Ты просто слишком много беспокоишься. — Ага, и абсолютно не умею расслабляться? — Какой кошмар, — патетично воскликнул Кэйа, — неужели меня кто-то опередил в просветительской деятельности? Джинн усмехнулась. — Вы как будто все сговорились. Даже матушка мельком затронула эту тему на днях. — Это только подтверждает нашу правоту! *** Час спустя они оказались на пороге квартиры Джинн. Они могли бы оказаться здесь гораздо быстрее, но Кэйа решительно настаивал на том, чтобы девушка опробовала один из самых лёгких алкогольных коктейлей в таверне, и этот бой затянулся минут на десять, окончившись полной и бесповоротной капитуляцией капитана. Он будет отрицать это до конца жизни, но, глядя на недовольное лицо своего невольного собутыльника, он издал звук, подозрительно похожий на хихиканье. Если это и было правой, то винить в этом можно только алкоголь – к тому времени Кэйа уже успел опрокинуть в себя несколько различных коктейлей и достиг желаемого состояния лёгкого опьянения, которое окрасило мир красками, доселе им в трезвом состоянии невиданными. На самом деле Джинн тоже следовало бы расслабиться, в чём и крылась – ну, отчасти – причина его настойчивости. Если брать в расчёт её обычное воздержание от любого вида развлечений, предположение о низкой устойчивости к алкоголю казалось более чем оправданным, подтверждение чему Кэйа и мог наблюдать. Буянить она, очевидно, не стала, но часть напряжения из позы ускользнула, оставив за собой лишь приподнятое настроение. Так они и добрались до капитанской квартиры. Причём капитанской буквально. Квартира находилась неподалёку от здания Ордена, близ рыцарских казарм, и считалась приятным дополнением к занимаемой должности. Из минусов можно было выделить то, что она была однокомнатной, но, если Джинн его к себе милостиво пригласила, он полагал, что диванчик всё же найдётся. Впрочем, Кэйа был готов спать даже на полу, просто, зная характер девушки, его туда вряд ли пустят. И, конечно же, кухня, помимо своего основного назначения, по-видимому выполняла некоторые функции гостиной, так как была достаточно просторной чтобы вместить, помимо всякой кухонной утвари, диванчик рядом с книжным шкафом и дополнительным креслом. — Я редко принимаю тут гостей, — пояснила Джинн. — Да и половину времени провожу с матушкой, так что здесь может быть немного пыльно. Кэйа огляделся по сторонам и только беспомощно вздохнул. Уборку он ненавидел всей душой и, если нынешнее состояние комнаты Джинн считала пыльным, предпочёл бы остаться в наведении касательно того, что в её понимании значила чистота. — Моя комната на винокурне выглядела в десять раз хуже, — неловко усмехнулся он. — Последний раз там было чисто, наверно, ещё до того как мастер Крепус поручил нам с... нам самостоятельно заниматься поддержанием порядка. — Мне нравится убираться, — пожала плечами девушка, аккуратно вешая уличную одежду в шкаф подле двери. — Помогает прочистить голову и собраться с мыслями. Кэйп остановился в середине порыва просто скинуть свою мокрую одежду на диван по привычке и быстро сделал вид, что с самого начала намеревался её осмотреть. На спине после свидания с деревом ткань пальто действительно слегка ободралась, но не критично. Можно было даже пропустить это, если не приглядываться. — Думаешь, до завтра оно высохнет? — с сомнением уточнил он, разглядывая свою одежду. На обратном пути им повезло, и дождь уже закончился, но всё равно неприятная влажность сохранилась. — Да, скорее всего, — ответила Джинн, забрав пальто из его рук, чтобы повестить рядом со своим. — А если нет, то я смогу просушить, — с лёгкой улыбкой она постучала по Глазу Богу, что поблёскивал на поясе. — Если б Архноты только знали, что люди вытворяют с их дарами, — притворился Кэйа поражённым до глубины души. Девушка только фыркнула. — Не все получившие Глаз Бога находят ему применение в боях. Кто-то до конца жизни может использовать этот дар только чтобы разжигать костры для приготовления ужина. — Страть к еде – тоже страсть, — усмехнулся Кэйа, устало развалившись на диване. Падать без сил вперёд хозяйки квартиры было ужасно невежливо с его стороны, но сейчас он мечтал только о том, чтобы уснуть и не просыпаться. Джинн, положившая рядом с ним визуально тёплый и пушистый плед, кажется, была с ним солидарна. — Так, у меня, к сожалению, нет второго одеяла, но сейчас не особо холодно, — неуверенно произнесла она, и Кэйа ободряюще улыбнулся. — Домашней мужской одежды у меня тоже нет, но тебе обязательно надо переодеться, так что я постаралась найти что-то, что могло бы тебе подойти. Кэйа осоловело моргнул. — Да я не... — Стоп, — прервала Джинн. — Ты переодеваешься в это здесь и сейчас. Я не собираюсь слушать твои возражения только для того, чтобы завтра ты заболел. — Прямо здесь и сейчас? — игриво поднял брови Кэйа, за что был вознаграждён уничижительным взглядом. — Ты понял, что я имела в виду. Если тебе так будет проще, считай это приказом вышестоящего по званию, сэр Кэйа. Он рассмеялся сухости её тона. — Так точно, капитан! *** Шёл дождь. Он сморгнул влагу, которая застилала взор, но это не сильно помогло, потому что на него тут же обрушилась новая порция вездесущих капель. Вместе с ударом двуручного меча, который он с трудом заблокировал дрожащими руками. — Дилюк, послушай... — начал он, понимая, что это бессмысленно. Говоря откровенно, Кэйа даже не был уверен, что мог бы сказать дальше, потому что добавить было нечего, но в груди теплилась робкая надежда, что это остановит названного брата и заставит осознать сказанное прежде. К сожалению, этого не произошло, и он мог только продолжать инстинктивно отбиваться от нападок. Он даже не был уверен зачем продолжал сражаться – Дилюк заставил его подобрать клинок, видимо, не в силах заставить себя убить безоружного. Хотя надо ли его было заставлять? Он шёл сюда, готовый сознаться в своих грехах, и выбрал названного брата в качестве палача. Вот только, кажется, Кэйа не был готов к исполнению приговора, поэтому, вместо смиренного принятия, всё же поднял оружие для самозащиты. Если не наказания, чего же он добивался своим признанием? Или это его чувство самосохранения решило не вовремя вскинуть голову? Времени разбираться у него не было, потому что на него обрушился новый поток атак, на этот раз приправленных ярким пламенем, который не угасал даже под стойким ливнем. В какой-то момент ему пришлось заблокировать клеймор ладонью, но пламя только лизнуло его руку, прежде чем Дилюк отвёл удар в сторону, и в груди Кэйи снова зажёгся робкий огонёк надежды. Но тот быстро потух, стоило ему заметить, как лицо напротив исказилось от разочарования и ненависти. Жест был неосознанным и только распалил чужой гнев. И вот так он встретил огненного феникса, выпущенного в его сторону с единственной целью. С целью убить. Его надежды были разбиты о стену реальности, а его вера в близкого человека выродилась в нечто уродливое и неописуемое, заставившее его опустить собственный клинок под тяжестью навалившего осознания ситуации. Вместо промелькнувшей перед глазами жизни, он мог лицезреть только яркое пламя – символ краха чьей-то там последней надежды и её разбитого сердца. В тот момент, когда его страдания достигли своего пика, в момент, когда боль в груди превысила боль от синяков и уставших рук, когда он принял неизбежное и окончательно разочаровался... В тот момент перед ним из воздуха возникла стена льда, не давая огню приблизиться. Он ещё не осознал, что произошло, когда в груди вспыхнул гнев, и вместо того чтобы растаять, лёд ринулся вперёд, отвечая на зов истерзанного сердца, потому что его тоже предали. Дилюк изумлённо замер. Лёд пронзил ему в грудь острым шипом и тут же осыпался без следа, выставив неприглядную рану на всеобщее обозрение. Кэйю замутило, когда ему показалось, что он увидел в гуще алого проблеск кости, но в этот момент до него, наконец, дошло, что случилось, потому что его оппонент завалился на спину, выронив двуручный меч из ослабших ладоней. — Д-дилюк?... — замер Кэйа, остолбенев от ужаса. Тот издал булькающий смешок, и Кэйа ринулся к нему, падая на колени после распростёртого на земле тела. — Я... я не хотел! — панически воскликнул он, не понимая, что делать. В его голове застыла звенящая пустота. Наполненный ненавистью взгляд был ему ответом. Дилюк холодно усмехнулся и из последних сил выплюнул ему в лицо: — Предатель. — Нет-нет-нет! — судорожно заметался Кэйа. Я не знаю, что делать. Что мне надо сделать? Что. Мне. Делать? Он притянул названного брата в свои объятия, укладывая на колени, и попытался зажать рану, чтобы остановить кровотечение. Впрочем, тщетно. Дилюк только хрипло рассмеялся. — Мне жаль, пожалуйста... — взмолился Кэйа. — Мне так жаль. Прости меня! Не... Не... — Кэйа! Его пальцы сжали чужую одежду, липкую и влажную, до онемения. Что останется, если он отпустит? Так что он притянул названного брата ближе, ещё ближе, отчаянно игнорируя то, что Дилюк предпочёл не видеть его больше никогда. Тук-тук, тук-тук. Трепетание сердца. Так не должно быть. — Кэйа, пожалуйста, успокойся. Почему так холодно? На секунду ему померещилась чужая рука в волосах, но он слишком напуган, чтобы поднять голову и увидеть пустое безжизненное лицо. Игнорировать, он может только игнорировать это. Как и своё желание... прильнуть? оттолкнуть? Тело Дилюка почему-то тоже начало дрожать, а сердцебиение всё не останавливалось, хотя Кэйа ждал этого момента с ужасом. Он вздрогнул. И вместе с этим обстановка сменилась. — Кэйа, всё в порядке. Всё хорошо, — мягкий шёпот проник ему в голову, и он обнаружил, что находится в кольце тёплых рук. Рук, которые принадлежали Джинн. Он зажмурился, тряхнув головой, и часть сознания вернулась на место. Точно. Он не убивал своего названного брата. Он получил Глаз Бога и убрался, как ему и велели. Он встретил Джинн и остался у неё на ночь, потому что больше ему было некуда идти. Он не убивал Дилюка. Облегчённый вздох невольно вырвался из груди, когда он всхлипнул, отпуская Джинн, чтобы откинуться на спинку дивана и закрыть лицо руками. — О, Архонты. Прости, — сквозь слёзы фыркнул он и, утерев лицо, ошеломлённо замер. Половина кухни, начиная от дивана, была покрыта тонким слоем льда. Только сейчас он осознал, что дрожит от холода, потому что всё его импровизированное ложе тоже пострадало. — Что здесь произошло?.. — Ты запаниковал, и твой Глаз Бога отрегировал на ситуацию, — объяснила Джинн, и он понял, что всё это время она сидела на краю дивана рядом с ним. — Что-то не припоминаю, чтобы Ди... Дилюк устраивал пожары на ночь глядя, — недоверчиво уставился он на неё, сглотнув, когда имя названного брата всколыхнуло образы из кошмара. — Это нередкое явление, когда человек только был благословлён, — после того как он отстранился, девушка обхватила себя руками, но всё же нашла в себе силы легко рассмеяться. — Насколько помню, даже Дилюк в своё время сжёг парочку тренировочных мечей. — Я думал, он просто был расстроен. Джинн парировала: — Он и был расстроен. Поэтому сила вышла из-под контроля. — Хорошо-хорошо, — поднял руки в знак капитуляции Кэйа и поёжился от прокравшегося за шиворот холода. — А убрать-то это как? Прежде чем Джинн успела ответить, лёд начал испаряться. Даже воды не осталось, лишь воздух в комнате по ощущениям до сих пор был чуть холоднее обычного. Девушка кивнула своим мыслям под вопросительным взглядом Кэйи. — Мне в самом начале часто помогали сохранение спокойствия и возможность сосредоточиться на своей цели. Он хотел продолжить расспросы, но Джинн выглядела утомлённой. Сквозь окно ему был открыт прекрасный вид на луну, беспристрастно освещавшую город с тёмного небосвода. Бледный свет также подчеркнул едва заметные синяки под глазами девушки, и, не желая забирать у неё честно заслуженные часы отдыха, Кэйа только усмехнулся. — Понятно, — коротко ответил он, всем своим видом выражая незаинтересованность в продолжении диалога. — Прости, что разбудил. — Не ты ли мне недавно читал лекцию о взаимоотношениях друзей? — пожала плечами Джинн, мягко глядя на него. От её взгляда он притянул плед поближе, прежде чем понял, что хочет инстинктивно спрятаться. Потому что никто не должен смотреть на грешника с подобной теплотой. — Вы смеете использовать моё же оружие против меня, капитан? — возмущённо провозгласил он. — Вы сами вручили мне его в руки, сэр Кэйа, — со смешком ответила девушка и поднялась с дивана, напоследок взъерошив ему волосы. От этого простого движения он замер, точно статуя. — Спокойной ночи. — И тебе! — с небольшим запозданием ответил он, когда та уже открыла дверь ведущую в свою комнату. Стоило ей покинуть кухню-гостиную, как он снова закрыл лицо руками, судорожно вздохнув. Оставался лишь один вопрос: стоит ли ему вообще пытаться спать теперь? А на следующий день он узнал, что Дилюк ушёл из города.