Господин Разрушитель

Сюрприз! Я на дух не переносил пускать в свой рот чужие мерзкие языки. Ненавидел, когда моё лицо пытались потрогать загребущими ручками. Уже пять лет без исключений я испытывал состояние безопасности и прекрасно веселился, не подпуская тёлок выше пояса. Это был вопрос моего личного комфорта, который больше я никогда не ставил под сомнение. Сохранять рот чистым от каждой встречной, что напрыгивала мне на член, а ещё сотням других ёбырей, стало необходимостью. Брезгливость — вещь такая, не всегда удобная. Зато мне было хорошо. Ева растерялась, но, конечно, ненадолго. Наблюдать за тем, как она располагается за стеклом и избегает моих насмешливых взглядов, оказалось забавно. Её ничто не могло смутить прежде, я даже впечатлился за то время, что мы жили под одной крышей. Но всё-таки этот инцидент на мгновение выбил землю из-под её тоненьких ножек. Как бы Киса не пыталась скрыть, я видел, что она загналась. Стала думать, что сделала не так — все бабы начинали искать причину в себе, даже честные проститутки. И правильно делали. Это вызывало во мне умиление. Смутившейся Никольскую было видеть гораздо приятнее, чем на уверенных щах. Между ног ещё оставалось жарко и поднывало после её внезапного визита. — Ну, погнали, — Юрген вздохнул, допив своё кофе, и откинулся на спинку стула, на котором у меня с Кисой осталось незаконченное дело. — Метроном нужен? Там с первой же доли вступление. — Да, давай, — она напряжённо уложила руки на бока и уставилась на Юру сквозь стекло. В его отражение я видел, как звукарь, заткнувший уши синхайзерами, сдерживался от того, чтобы не залипнуть ниже её лица. Я чувствовал всей плотью. Зелёные упрямые глаза тянуло скользнуть по мне взглядом. Подпитывался плохо скрываемым замешательством девчонки вместо завтрака, сидя на диване и обложившись подушками. Стояк нужно было как-то спрятать от Юргена. Если бы соврал, что у меня встал на новый трек, боюсь, он бы меня не понял. Улыбка стянула рот. Киса пристроилась к микрофону, немного покивала в такт наушникам и запела. — Я не вывожу после бессонной ночи, Эта детка запивала водкой Невыносимую горечь. Хватит говорить, хватит-хватит, что я ужасная дочка. Меня хранит не ваша доброта, А острая заточка. А я и забыл, как девка хороша. Даже застыл под действием её мясистого голоса. С первой же фразы Ева отвоевала внимание, вынуждала слушать. Ей не нужна была вторая дорожка для усиления. Вот настолько певичка пропускала через себя текст и извлекала сквозь плотно смыкающиеся связки. Бодрая мелодия в мажоре играла Еве на руку, подчёркивая иронию — хотя я был уверен, что наш разноплановый композиторский тандем с Муратовым потерпит крах. Мне было слышно, что происходит у неё в глотке, и до сих пор известно, как ощущается хрупкая ладошка на моём трепещущем члене. Пребывать в таком состоянии, ещё и глядя на двигающуюся Еву, становилось всё волнительнее. Она вся сонастроилась с песней, органично пританцовывая. — Кхм… Отлично, сочно так звучит, — Юра похвалил девчонку, а я тщательнее придвинул подушку. — Лёнь, что скажешь? Он одуревше отвернулся от девки и хоть проморгался, непонимающе глядя на возведённую кучу вокруг меня. — Нормально, — я кивнул. Ева блуждала взглядом по верхней части рамы стекла, чересчур интересуясь ремонтом студии. Хах, обиделась. — Окей. Тогда давай припев. Интересно, насколько я угадал с темой для Кисы? Ей это хоть как-то отзывалось? Моя вокальная партия тоже посвящалась отцу и матери. Я раньше думал, что нытьё обиженки зайдёт только подросткам, страдающим от переходного возраста, но в свои двадцать шесть вложил слишком много личного в шуточный трек. Всё-таки, заебался держать в себе. А теперь вот слушал и думал, в каких позах будет лучше отыметь девчонку. Недостаточно, видимо, вложил, чтобы, наконец, суметь встать с дивана без бугра на штанах. Я в ней не ошибся. Ева привлекала меня с музыкальной точки зрения. И с физической — но было бы странно, если не привлекала. Она усердно делала максимум, чтобы у меня вырубило мозги, а заодно у всех окружающих её мужчин в этом доме. Может, Киса испытывала вину за свои слова в баре? Или предчувствовала, что я сомневаюсь в её компетентности, решила удержать интерес? Думаю, если не её фигура, которой девка щеголяла, я бы реально её выгнал. Поводов накопилась масса. Пускай скажет спасибо своей генетике за то, что я всё-таки услышал её в деле. Хотя, она могла бы просто заткнуть свой рот и поменьше мне перечить. Тогда не пришлось бы опускаться до уровня шлюхи. Ева записала припев и, как назло, нагнулась к бутылке с водой, стоящей у её ног. Я завороженно следил за последствиями не надетого белья, тяжко выдыхая. Невыносимо. — Давай ещё раз, — надеюсь, он это не про наклоны… Мой глаз раздражало любое её движение. Так одеваться было противоправно. Это уже совсем несмешно! — Включаю? — она закивала, вчитываясь в текст на подставке. Левой рукой, успевшей раздразнить меня между ног, убрала за ухо прядь и стала рычать припев. Её грудь жила отдельную жизнь, содрогаясь от минимальных манипуляций. Я возненавидел эту студию, песню, текст, неповинного звукача, свою нервную систему. Вскочил с дивана, раскидав по полу подушки, и, пока Юра не обернулся, прокрался к выходу. Извлёк из кармана сигареты и дал дёру. Не стоило приходить сюда в спортивных штанах. Ева, продолжающая петь и вовсю игнорирующая моё существование, вдруг проводила меня взглядом и медленно опустила его на пах. Её брови поползли вверх, когда я торопливо скрылся на верхних ступенях. Да, я знаю. Это фиаско. Чтобы снять возбуждение, нужно было обкуриться до чёртиков. У меня оставалось не так много сигарет. Вроде, только две. Я планировал поморозиться на улице в одной футболке и полном одиночестве, скрыв от посторонних глаз то, что со мной творилось из-за Никольской. Повезло, что все дрыхли до позднего утра. Но когда я выскочил наружу, судорожно потроша пачку, поднял взгляд и обомлел. В мою сторону была повёрнута чёртова кудрявая голова. Муратов выдохнул дым и меланхолично хмыкнул, глядя на мой стояк. Второй, сука, раз. Его верхняя губа слегка приподнялась, изображая отвращение. Ну что за ебучий день… Из-за него я быстро усмирился. Гитарист приложил сигарету к губам и затянулся ещё раз, равнодушно отвернувшись обратно к забору. За ним покоилось немного ослепляющего снега. А Ванечка был не плох. Хотя бы тем, что не лез не в своё дело. Но я всё-таки решил оправдаться. — Эта идиотка одевается как на панель, — наконец, рот наполнил обволакивающий дым. Я спрятал зажигалку и пристроился на перилах рядом с Муратовым. Стало немного легче, когда я обвинил девку вслух и распробовал утреннюю дозу никотина. Надеюсь, Никольская задержится в студии на подольше, я хоть спокойно подышу. — Странно, что ты ещё не предпринял меры по её… депортации из коттеджа, — хохотнул я и пихнул Муратова в плечо. На его хмуром лице заходили желваки. Даже не улыбнулся. — Это твоя прерогатива, — о, супер, девка ещё и трепло. Он был в курсе условий контракта? Или нет? Да какая разница… Ванечке много, о чём приходилось молчать, одной тайной больше или меньше. Главное, чтобы Ева не озвучивала этого в интервью. Иначе она реально угрохает образ праведницы. — Чего такой кислый? — я счастливо уничтожал сигарету, испытывая теперь отсутствие напряжения в паху. Ванечка просто чудо! Мне-то стало хорошо, а унылый Муратов ковырял пальцем царапину на деревянных перилах. — Тебе не понять. — Да уж куда мне. — Просто скучаю, — выдал он, так глубоко вздохнув, что мне показалось, в моих лёгких тоже застрял тяжёлый выедающий дым. Пф… Чел! Две недели. Прошло только две недели! — По своей старухе? — я стряхнул пепел одним пальцем и жадно потянулся к губам. Вроде, при нём я так выразился впервые. Ваня громко кашлянул и бросил на меня убийственный взгляд. Хах. — Вета не на много старше тебя. Себя тоже дедулей считаешь? Вета… Вета. Что за имя такое, странное? — Ясно, ты потерял голову. Вообще-то, возраст женщину не красит — с мужиками всё по-другому. Хочешь спойлер? Ты будешь взрослеть, а она — стареть, превращаться в ворчливую бабку у подъезда. Потом ты поймёшь, что потерял свою молодость, развлекаясь с ней. Потом — станешь искать себе всё моложе и моложе. Однажды я уже отметил этот его взгляд, когда развеял тягу к творчеству Есенина. Муратов смотрел на меня волчком. — Спасибо, учту, — прохрипел гитарист и зло раздавил бычок в пепельнице. — Познания из личного опыта? Хах! Упаси Боже. — Да ну. Не обязательно вляпываться в каждое встречное дерьмо. Можно учиться на ошибках других людей, — я улыбнулся и хотел по-дружески потрепать его за плечо, но Муратов увернулся. Резко выдохнул последнее из своих лёгких и ушёл. Вот и поговорили. Он притворился, что мои слова для него пустое место, хотя мы оба знали — я и со стишками был прав, и сейчас. Ну, хорошо. Мне тоже не мешало вернуться в студию, записать вокал — только после того, как Ева освободит помещение. Потому что ещё раз пережить эти гипнотические тряски и не наброситься на неё, я был не в состоянии. Я дождался, когда она свалит наверх. Мы с Юргеном спокойно позавтракали, послушали результаты кропотливых трудов Кисы и её финальный скрим. Я остался доволен, хоть и снова слегка возбуждён, решив, что девка заслужила анонса об участии в совместной работе с Death Breath. А после своей успешной записи я поднялся в комнату. Взял ноут и потратил минут сорок, чтобы придумать короткий занимательный текст для блога о Мисс Кисс. Я писал то, что считал для неё выигрышным — придётся подстроиться. Прикрепил фотку девчонки, где она выступала в одном из барушников в Москве, рассмотрел её в подробностях, пока выбирал поприличнее. Чуть не отвлёкся, чтобы выпустить пар, но удержался. Для большего понта нужна была совместная фотка с Господином — странно было бы обойти этот пункт. У нас не просто дистанционная реклама за деньги. А ещё и перепихон, ребята. Конечно, мы обязаны вместе сфоткаться. Дверь в мою комнату оставалась приоткрыта. Я обратил внимание, что девчонки не было на этаже, а теперь она возвращалась обратно, в свою спальню. Как раз вовремя. Единственное, о чём я раздумывал, теряясь над рекламным текстом, — как озвучить, что нужна фотография, и не присунуть ей в ту же секунду… Как не вставить ей в рот по самые гланды? Не содрать кожаные брюки вместе с трусами и не всадить порезче? Никак. Просто никак. У меня окаменел и заныл член, когда Ева проскользила мимо двери в одном бикини, сверкнув оголённой задницей. Девка возвращалась из бассейна в таком непотребном виде. Наверняка возбудив всех, кто мирно существовал в гостиной. Пиздец. Это стало последней долбанной каплей в океан моей исчерпанной выдержки. Я отложил ноутбук вместе с неопубликованным постом на кровать, глубоко выдохнул, не обираясь воздуха. Представил, как Никольская дует свои розовые губки, не сумев добраться до моих, и жалостливо стонет. Вспомнил, наконец, как она шокировала меня в курилке бара. И с силой хлопнул себя по разгорячённым щекам и лбу. Правда ведь, шокировала… Конченная девчонка! Нам нужно было переспать сейчас же!