Твоя болезнь чужой болью кончается

С уверенностью Алфёдов заверял, что кашель и насморк это всего лишь в лёгкой степени простуда и не более, само пройдёт ближе к весне. Джаст же более аккуратен с здоровьем и будто что-то дёрнуло в тот момент, словно чувствовал, что эта "простуда" ничем хорошим не кончится и всеми силами старался вылечить своего товарища на ранних стадиях заболевания, заставляя пить хоть некоторые лекарства. Он был прав в тот момент, обыкновенный кашель с насморком построили прямую дорогу в постель.

***

 Уже месяц длятся страдания Алфёдова. Бывший кашель превратился в ужасные муки. А помимо него добавились и другие симптомы неизведанной болезни. Так плавно от обычного кашля всё переплыло в кашель, что раздирает горло в кровь изнутри, заставляя выплёвывать ошмётки алой жидкости на белую салфетку. И от подобного глаза заболевшего бедняги приобрели красноватый оттенок, ведь вырывающийся кашель даже не даёт поспать. Жестокая слабость, что привязала тугими нитями к ножкам кровати и просто не давала встать с кровати, чётко прописывая постельный режим. Температура, что изредка, но могла подняться вплоть до чёрточки напротив которой яркими, красными цифрами было выписано число 40. В такие моменты и самого Джаста бросает в жар от беспокойства. Конечным этапом завладевшей телом болезнью стали странные сине-фиолетовые пятна, что кратким путём рассыпались с самых пяток ног, до худых плеч.  К кому б не обращлся Джуст, совсем никто не встречался с подобными симптомами. Даже книги из библиотеки о медицине и вовсе не давали какую-то надежду на то, что это излечимо. Сиропы и таблетки из аптек спасали ситуацию на краткие пятнадцать, а то и двадцать минут. Уж когда все имеющиеся лекарства были использованы, на тумбе оказалась только пачка самых действующих. Чёрт вспоминает все советы о лечении, которые удалось найти. Он начинает приготовление настоев и отваров из различных лекарственных трав. Необходимо попытаться поднять иммунитет и уменьшить симптомы болезни. Приходится кормить больного снеговика с ложки, ибо его снежные руки всё время находились в ужасном треморе. Уж после сытных отваров в путь шли таблетки, а также обязательным было померить температуру. В такие моменты сердце замирало, в надежде услышать или увидеть, как состояние приходит в норму. Но по итогу становилось только хуже и хуже, никакого результата. Надежда утопает в карие глазах черныша, уже представляя самые ужасные сцены. Нет-нет! Стоит остановить негативный поток мыслей... Ему нужно сосредоточиться на том, чтобы помочь Алфёдову.  Очередной кашель раздаётся на всю комнату. К подобному шуму Джус уже привык, поэтому более не пугается такой внезапности. Зараженный испуганно кашляет в руки, выплёвывая кровь, а чертила только успевает давать сухие салфетки тому в руки, смотря с наворачивающимися слезами на глазах на долгие страдания. Снеговик жадно хватает воздух ртом в попытке хоть как-то отдышаться от надоедливого кашля, что следует по пятам. Утопая в собственной тревожности, в руках тут же оказались пару пилюль от кашля, которые по окончанию боли нужно будет срочно выпить. Но как странно, этот кашель будто совсем не хотел отлипать, заполняя кровавыми брызгами третью салфетку подряд. От боли белая салфетка покрывалась не только каплями крови, а также огромными каплями слёз, что вытекали из унылых глазок-пуговок. И наконец, три кровавые салфетки оказались на полу, и в ту же секунду снежное тело может почувствовать горячее дыхание у шеи. Чёрные лапы медленно опустили тело в кровать вновь, закутывая в одеяле. Напряжение никуда не уходит. Таблетки были положены в рот, в надежде, что это хоть на пару минут успокоет гневающийся вирус внутри больного снеговика. Градусник тоже не порадовал, показывая высокую температуру. Ужасно, хочется швырнуть эту стеклянную штуковину об пол, разреветься от того, что ничего не получается.  "Нет, ещё рано терять надежду, Джаст" — звучит где-то внутри души. Ему безумно страшно потерять последнюю надежду в своей жизни. Страшно утратить эту чудную личность, более не видя этой милой улыбки, не видя, как чёрные бусинки загорелись счастьем, больше не слышать голоса. Это только собственные, внутренние страхи и никто не обещает обеспокоенному черту, что всё, о чём он думает сбудется или наоборот, решение судьбы будет иным. Ведь так и хочется, чтобы судьба снежного друга выбрала верное решение и оставила душу Джаста в спокойствии, а не гнить в одиночестве. И в собственном испуге он сидит несколько минут, наблюдая стеклянным взглядом как снежные веки прикрылись, а тельце перевернулось на бок. Сон в ужасном положении Альфи крайне нужен и важен, поэтому повиснувши в собственных мыслях, что разрывают изнутри, Джус просидел над снежным тельцем, проводя последнии минуты жизни того рядом.  Резкий, громкий кашель выводит из своеобразного транса. Чёрт вздрагивает, уже автоматически для больного и себя самого шепчет какие-то успокоительные слова, подобия "тише-тише..", лишь бы самому не умереть от горя в такие моменты. Откашлявшись, Алфёдов хватается за чёрную руку своими дрожащими от тремора руками, держится, прежде чем в тишине комнаты страдательно простонать имя друга.  Сперва чувствуется какое-то странное тепло, пробирающееся через дрожащие руки. С глаз того потекли слёзы, тело задрожало. Мышцы будто отказывались слушаться. Дышать стало очень трудно, идёт некая отдышка, душа более не чувствует внутренностей организма. Алфёдов дышал все сильнее и сильнее, пытаясь удержаться на грани между жизнью и смертью. Сердце медленно перестаёт биться, качать кровь и уже больше никогда не стукнет. Замёрзнет навсегда, так и не дав понять ощущение любви. Умирающий перестаёт чувствовать своё тело, появляется странное чувство лёгкости. Так неуверенно голова приподнялась, в последний момент глупо улыбаясь, голос совсем не родной. С каждым "последним" вдохом снеговик ослабевал, становясь все более хрупким и неподвижным. Растерянный Джаст даже понять не успевает, что происходит на его глазах. Эта глупая улыбка совсем сбила с толку, неужто стало лучше и всё идёт на поправку? В заплаканных, уже полуприкрытых глазах-пуговках видна печаль, страх и беспомощность. В его глазах было видно, что он плавно переходит из этой жизни в неизвестность. Экспрессия лица стала все спокойнее, из уст вырывались лишь тихие, сдавленные стоны прошедшей боли. Тело его ослабевало с каждой секундой, словно пламя свечи, которое скоро погаснет. Его руки начали трястись ещё сильнее, а кожа стала ещё более холодной и бледной, чем когда-либо прежде. Беспомощно Джус сжимал его руку, в надежде передать свою поддержку и любовь, как будто это могло утешить его перед отправкой в иной мир, хотя чёрт того понимать не хочет. И спустя несколько секунд теперь снежные веки захлопнулись навсегда, а уголки-бусинки улыбки опустились. Бездыханное тело скатилось с плеча, падая головой на белую, местами украшенную пятнами крови, простынь.  Наконец поняв, что случилось, крепкие чёрные руки схватили в ту же секунду хрупкие белые плечи, тряся, мысленно молясь. Тело податливое, никакого сопротивления нет. Чёрт опускает руки к чужой груди, что больше не двигалась. Холод пробил, сердце не двигается, не греет. Будто больше нет той любви.  По прошествии нескольких мгновений, которые могли показаться вечностью, Джаст понял, что больше ничего не сможет сделать. Их безнадежное путешествие через мучительное заболевание окончилось и уже ничего не исправимо. Алфедова больше не было на этом свете, осталась лишь его жалкая, омертвевшая оболочка. Безутешный Джаст прижал мёртвое тело к своей груди, чувствуя, как его собственное сердце утешает его боли. В тишине комнаты остался только звук холодного ветра за окном, который проникал внутрь и незаметно охлаждал все вокруг. Джаст смотрел на безжизненное тельце своего друга, не веря своим глазам. Он не мог поверить, что смерть так безжалостно угасила одну жизнь перед его глазами. Сердце черта сжалось внутри его груди, словно кто-то осторожно сжимал его в ледяных пальцах. Боль продолжала нарастать, заполняя каждую клетку внутри его тела, но его слезы вяло стекали по его изможденному лицу, словно уже не были в состоянии выразить всю печаль и боль, которые охватывали его сейчас. В его глазах всплыли миллионы воспоминаний, воскрешая каждое приятное и плохое мгновение, которые они когда-то делили вместе. Пустота, заполнившая его душу, казалась нестерпимой, как будто его обреченность на одиночество стала сущей реальностью. Джаст ощущал, что часть его самого погибла вместе с Алфедовым, и никогда больше не будет возможности исправить прошлое, никогда больше не смогут возродить эту утраченную связь. Тишина нарушилась только глубоким вздохом, который пронесся через грудь черныша. Он поднялся с кровати и осторожно прикоснулся к лицу своего друга, как будто искал подтверждение тому, что все это был всего лишь страшный сон. Но ничто не отрицало явную реальность. Перед ним — его друг, что покинул этот мир, оставив его одного с его собственными муками.

***

 Земля покрылась белым покровом, а снежные хлопья кружились в воздухе и около темного лица, словно извиняясь за свою беспомощность перед страшной потерей. Джаст испытывал глубокую пустоту внутри себя, словно его самого с ног до головы поглотила эта болезнь, но не убила, предпочтив мучать чужой смертью. Он смотрел в небо, спрашивая себя, почему справедливый мир так жестоко обращается с теми, кого он любит.  Очередная баночка с сиропом от кашля превратилась в символ бессмысленности и бессилия. Голова опустилась, слезы Джаста скатились по щекам, смешались с падающим снегом, создавая ощущение, что раны души хлещутся по земле. Стоя над могилой Алфедова, в его сердце горел гнев, разбиваясь об беспомощность перед столь жестокими обстоятельствами. Среди всей этой тьмы и печали, отражение слабого света проникло в его душу. Он вспоминал моменты с Алфедовым, когда они смеялись и плакали вместе, когда их души были одной. Эти мгновения вдохновляли его на продолжение борьбы, даже если сейчас это уже невозможно.  Так закончилась их история, но в сердцах тех, кто остался, будут жить воспоминания. Джаст поклялся себе, что будет помнить Алфедова каждый день, не позволив его жизни просто исчезнуть в безмолвии снега. Он будет продолжать бороться с надеждой, что никто больше не переживет столь жестокую участь, и ни одна судьба не будет разрываться слишком рано. В его сердце горело неувядающее пламя, способное зажечь свет в самых темных уголках мира.