ID работы: 13832500

Новогодняя ночь

Слэш
R
Завершён
42
Пэйринг и персонажи:
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора / переводчика
Поделиться:
Награды от читателей:
42 Нравится 5 Отзывы 11 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Новогодняя ночь сверкала неоном вывесок и светом фонарей, звенела бутафорскими колокольчиками и хрустом снега под ногами проходящих мимо, счастливо улыбающихся людей. Мороз тонкими иглами впивался в кожу, заставляя пальцы деревенеть и с трудом передвигаться по экрану смартфона. Укутав лицо поглубже в шарф, Казуха улыбался, глядя на пришедшее ему сообщение: «Ну, раз ты в эту ночь тоже без сопровождающих, можешь заглянуть ко мне. По крайней мере, с тобой мне приятно проводить время» Несмотря на неприятно пробирающийся под одежду холод, где-то внутри что-то тепло отозвалось на эти слова. Услышать от Скары «мне с тобой приятно» — большая честь для любого, кто тем или иным образом входил в его круг общения. А это «можешь заглянуть ко мне» — донельзя доверительно для того, чей дом является его местом обитания на всё его свободное время, и потому считается сокровенным. И все это Казу видит в одном сообщении в эту новогоднюю ночь. «В новый год и вправду случаются чудеса,» — думает Казу, на ходу печатая одним пальцем короткий ответ: «Жди» Дверь подъезда открылась и, чуть жмурясь от света фонаря за спиной Казухи, Скар посмотрел на него и приглашающим жестом указал в темноту подъезда. — Привет, — немного неловко сказал Казу, — с наступающим, — и слегка посмеялся сложившейся ситуации. Ему впервые пришлось отмечать этот, по всем канонам семейный, праздник без родных и близких. Да и со Скарамуччей они не были так уж близки, но судьба в этот вечер решила свести их, оставшихся одних в канун нового года. — Ага, — отпирая дверь своей квартиры, буркнул Скара, — тебя тоже. Проходи, располагайся, — продолжил он, распахивая дверь, впуская Казуху. В ответ он кивнул и неловко улыбнулся. Проще обстановки в комнате представить было нельзя, но всё в ней было так органично, так правильно, и видно было, насколько жильё было важно для Скары, важно, чтобы всё было удобно и не без деталей. Несколько блестящих и отражающих свет включённого ноутбука статуэток на рабочем столе разбавляли обстановку в полутьме задёрнутых штор, а книги, количество которых не поддавалось подсчету, педантично расставленные по всем полкам, создавали некую атмосферу уюта. Казуха нашел себе место на поставленном в угол диване, когда как Скара сел перед ним за компьютерный стол. — Рассказывай, что ли, как живешь… Давно не виделись, всё-таки… — неловко попытался Казуха завязать диалог. — Мм, — протянул Скара, глянув исподлобья на, кажется, пытающегося сжаться в комок на этом диване, — расслабься. Живу как жил, особо ничего не изменилось. — Вот как… — взглядом Казу пробежался по комнате, оценивая обстановку, когда Скара неожиданно встал и включил висящую на стене гирлянду, — ох, решил таки устроить новогоднюю атмосферу? — улыбка тронула лица обоих, сняв напряжение между ними. — Я подумал, может, хочешь выпить? Ну знаешь, отметить, всё такое? — спросил вдруг Скара, выжидающе глядя в сторону друга. — Знаешь, я особо не пью… Хах, просто очень быстро пьянею. Но, если хочешь, давай, я не против, — немного подумав, протараторил Казу, отводя взгляд всё дальше от Скары. — Хорошо, — он вышел из комнаты, вернувшись уже с бутылкой шампанского и двумя бокалами. — Смотрю, ты подготовился, — снова неловкий смех. — Вообще-то изначально бокал был один. Но раз уж события сложились так, что ты теперь здесь — почему бы не достать второй, — бутылка с громким звуком открылась, а два бокала наполнились прозрачной жидкостью, красиво переливающейся от света гирлянды. Один бокал Скара взял себе, а второй протянул Казухе. Звон бокалов в тосте «за одинокий новый год» раздался в комнате. Разговор шёл легче, пока перебивался глотками игристого вина, и напряжение между друзьями сходило на нет. Они успели обсудить всё, от жизненных событий из прошлого до планов на будущее, когда речь зашла об отношениях. — Знаешь, я уже не вижу смысла искать кого-то. Возможно, я потерял веру в людей, и вряд ли я уже смогу кого-то искренне полюбить, — чуть заплетающимся языком высказывал свои взгляды на жизнь Скарамучча. — Ох, вот к-как, — Казуха был определённо пьян. Не то чтобы он не знал меры в алкоголе, но с трёх бокалов вина его вело явно сильнее, чем любого другого человека. — Мне жаль, что жизнь заставила тебя убедиться в этом. У меня тоже есть опыт не из приятных, — он принял более удобную позу на диване, сложив ноги по-турецки и откинувшись затылком на спинку, предаваясь тяжелым воспоминаниям, а после встрепенулся и, улыбнувшись одними губами, добавил: — Но не будем о грустном, — в глазах Казухи заиграли подозрительные огоньки, — мы можем поговорить о чём-то, что не вводило бы нас в печаль, — кажется, Казу повеселел. — О чём же? — Скара подозрительно глянул на внезапно вставшего с дивана Казуху, после подошедшего к нему со спины. — Я помню, — он запнулся, — как ты говорил, что от бесконечной работы за компьютером у тебя болит спина, — голос медленно прошел за спину, когда чужие руки вдруг опустились на плечи. Глаза Скары расширились, а к лицу прилила кровь — он не привык к касаниям, тем более — таким. — Казу, ты чего? — испуганно, но не враждебно спросил он друга. — Хочу сделать тебе приятно, никакого подтекста. И если тебе вдруг не понравится — я в любой момент прекращу, — спокойный, размеренный, но при том, кажется, флиртующий голос раздавался прямо над ухом, заставляя Скару вытянуться по струнке и выдохнуть в попытке абстрагироваться. Он не мог сказать, что от этих касаний ему не было хорошо. Нет, такой чуши он точно не скажет. Но и напрямую признать, что от ровных движений пальцев Казухи по его плечам и шее он прямо тает — тоже нельзя. Потому остаётся сохранять ровное дыхание и скрывать румянец, предательски выступивший на щеках. Алкоголь Скару брал явно меньше, чем его друга, однако сейчас он, неожиданно даже для себя, буквально плавился под руками Казухи. А потом Казуха провёл большим пальцем — кажется, случайно, но в тот момент совершенно не имели значения изначальные намерения — за ухом Скары, и он, расслабленный и потерявший всякий контроль над ситуацией, не смог сдержать удовлетворённого полустона-полувздоха, когда все внутренности сжались в тугой комок от касания к чувствительной точке. Пальцы остановились и на пробу прошлись по этому месту ещё раз — Скара зажмурился сильнее, сквозь зубы вновь чуть слышно выдохнув. Казу наклонился к уху и прошептал: — Нравится? — усмехнулся, когда Скара отстранился и медленно опустился лбом о стол, стараясь скрыть своё смущение. — М-мгм, — ответил он, пока его пальцы и губы подрагивали от такого внезапного порыва наслаждения. — Я могу продолжить, — предложение Казухи звучало заманчиво. Слишком заманчиво, чтобы отказываться, но так же слишком подозрительно, чтобы без раздумий соглашаться. Немного затуманенный алкоголем, но всё ещё здравомыслящий разум Скары запустил цепочку размышлений. В целом, Казуха не был человеком, которому Скара предпочел бы не доверять — чего таить, он был самым положительным человеком в небольшом окружении Скары, и хотя у него и были свои скелеты в шкафу, но у кого их в наше время нет… Казуха не давал повода ему не доверять, ни разу за всё их общение, что даже казалось странным для Скары, хотя и не слишком. Казуха долго ждал ответа, но после из вежливости выдержанных мгновений ожидания вновь коснулся Скары. Провёл пальцем по выступившим на сгорбленной спине позвонкам, чем заставил Скарамуччу вдохнуть сквозь зубы и подняться, обернуться и посмотреть на соблазнительно и пьяно улыбающегося Казуху. Он явно оторвал его от долгих размышлений, но не казалось, что кто-то из них двоих был против. Неясно, что заставило Скару вдруг поддаться неизвестным, притягивающим к Казухе чувствам — то ли холодные и здравые размышления о том, что Казуха — не такой, как остальные, то ли — алкоголь и поразительно красивый и обольстительный в свете гирлянды в полутьме сам Казуха. Медленно обойдя стул, на котором сидел Скара, Казу подошёл к нему спереди, протискиваясь между ним и столом, а после сел ему на колени, кладя руки на плечи. — К-казу, — отстраняясь настолько, насколько позволяла спинка стула, Скара недоуменно глядел на Казуху, в глазах которого читались самые непривычные намерения. — Скар, давай позволим это себе, — он положил руку на его плечо и наклонился, — а после забудем, — Казу склонил голову и улыбнулся, продолжая, — всё, что было и будет здесь сегодня, если захочешь, останется в прошлом, и даже дата символичная имеется. Позволь себе и мне чудо в эту новогоднюю ночь, — о, говорить красиво Казуха умел даже будучи пьяным, и, кажется, алкоголь ему помогал быть более открытым. — Только в губы не целуй — Понял, — и приближается непростительно близко, касаясь губами носа, и, не отстраняясь, шепчет, — не буду. — Спасибо, Казу, — он, позволяя себе больше, утыкается носом в шею, глубоко вдыхая, словно стараясь напиться его запахом, опьянеть не только от шампанского, оставить в голове как можно больше воспоминаний и ощущений. Губы коснулись макушки, а пальцы — подбородка, приподнимая его, заставляя Скару отстраниться от шеи, дать пространство для Казу, который будто бы дорвался до чего-то запретного, далёкого, в его голове невозможного. Казухи было много — запаха, голоса, рук, губ и взглядов. Но и этого «много» было сейчас так недостаточно, и хотелось больше, будто он вот-вот растворится, утечёт сквозь пальцы, растает с боем курантов. Словно Казуха — удача, настигшая в последние минуты уходящего года, благословение, новогоднее чудо, солнце, возникшее ниоткуда поздней ночью. Хотелось прижать ближе, обнять крепче, целовать чаще, и никогда, никогда не отпускать это снизошедшее благо, по случайности оказавшееся в его доме, его комнате, его руках. Время неумолимо близилось к двенадцати часам, на улице слышались радостные крики отмечающих, но праздник перестал иметь значение для двоих в комнате, неотрывно смотрящих друг другу в глаза. У них свой праздник — праздник чувств и ощущений, невысказанных эмоций и привязанности, рвущихся наружу в горячих касаниях, протяжных стонах и шепоте имён. — Скар… Я… — Казуха тяжело дышал, поправляя растрёпанные волосы, — я влюблен, ты знаешь? — он глупо улыбнулся, отстраняясь и настраиваясь на продолжение речи, — я понимаю… Опыт и всё такое… Я понимаю, что это не взаимно… Я лишь хотел ощутить это. На одну ночь. Ощутить тебя, Скар, — вжался в Скару, обнимая его и прерывисто дыша, давая время осознать слова и оттолкнуть, одновременно с этим наслаждаясь, кажется, последними мгновениями рядом с объектом своей влюблённости. Но его не оттолкнули. Медленно чужие руки опустились на лопатки, немного неловко поглаживая, а нервный шёпот прозвучал где-то не то в реальности, не то в голове. — Я разделяю… Твои чувства, — неуверенно, боясь напугать, произносит по буквам, растягивая каждое слово, стараясь замедлить происходящее. Во дворе слышатся хлопки фейерверков и. Они вновь отстраняются, смотря глаза в глаза. «Пять!» Рука Скары опускается на щеку Казухи, тепло поглаживая её. «Четыре!» Казуха недоуменно смотрит, словно стараясь переварить услышанное. «Три!» Скара смотрит в ответ, утирая блеснувшую в свете гирлянды слезу непонимания и неверия. «Два!» Казуха кладёт ладонь на руку Скары, будто проверяя, реален ли он. «Один!» Скара прижимается губами к губам, погружаясь в поток бесконечных чувств. Где-то внутри что-то колыхнулось давно забытым чувством. Нос коснулся мокрой от слез щеки, к которой тут же прикоснулась рука, успокаивающе утирая влагу. Эта ночь не останется в прошлом. По крайней мере, им этого сейчас точно не хочется.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.