Исправление ошибок

      Марина думала, что сильнее, чем перемещение во времени аж в 1956 год, ничто не сможет её удивить. Как оказалось — может. И сейчас, сидя в просторном помещении в посольстве России в Америке, она просто скрылась в самом отдаленном углу, не вслушиваясь в долгий рассказ Паши, который пытался всё объяснить друзьям, начиная с предыстории. Марина же пыталась осознать, что было совершено ещё одно убийство. Причем, руками её младшего брата, у которого появились непонятные для неё силы.       Понять это было сложно. Поверить — тоже. Как и принять, что они своими руками, в буквальном смысле, сильно поменяли ход истории в альтернативной вселенной. Но ведь это было то, чего они хотели. Всё поменять, вернуть Зону обратно в Чернобыль, чтобы всё вернулось на свои места. Но осмыслить произошедшее не получалось, поскольку, как бы Марина не убеждала себя, что готова на всё, никаких убийств не хотела. Даже, когда столкнулась с Клэр Мэттисон лицом к лицу.       А ещё её сильно напугал собственный брат, в чем Марина боялась себе признаться. Его внезапно появившиеся способности, которые совсем никак не получалось объяснить. Хотелось, чтобы это оказалось сном.       Но глаза не обманывали, списать на галлюцинации не получалось, ведь это видели абсолютно все. Ответов не было. Да ничего не было, кроме того, что они, наконец, вернулись домой, как ей казалось. Был не Советский Союз, а родная Российская Федерация. Лично ей это осознание принесло хоть какое-то успокоение и некое расслабление, чего не скажешь по ребятам, которым этот мир был чужд.       Марина надеялась, что с их ситуацией и документами разберутся как можно скорее, и она в ближайшее время окажется дома. В своей квартире, в своей постели. Позвонит родителям, которые, наверное, уже места себе не находили из-за внезапного исчезновения своих детей и денег.       Незаметно, под негромкий голос брата, она уснула, так и оставаясь сидеть на полу в углу комнаты, куда их привели. Даже не почувствовала, как спустя несколько часов её бережно подняли на руки и переложили на один из стоящих диванов, накрывая сверху пледом. Сильные потрясения и усталость были сильнее.       На следующее утро её разбудили нервные громкие разговоры ребят. Пытаясь окончательно проснуться, всё ещё лежа на том самом диване, Марина прислушалась. Как оказалось, ночью их заперли в этом помещении, но этому почему-то она совсем не удивилась. Возможно, даже понимала, почему поступили именно так. Не каждый день в посольство заявляется такая большая компания, у которой, как оказалось, были потеряны все их документы. И до сих пор Марина не знала, что именно рассказал послу Паша, когда вчера его пригласили в кабинет.       — Да я сейчас им дверь здесь вышибу! — снова закричал Горелов, и Марина открыла глаза.       — Это бесполезно, — она зевнула, прикрыв рот ладонью, и присела. — Наберитесь терпения. Я понимаю, что вам страшно, и мне тоже не по себе от всего. Но криками тут не поможешь.       — Значит, — продолжал громко говорить Лёша, медленно отходя от двери, — я совершу… Этот, — щелкнул пальцами и посмотрел на остальных, запрыгивая на дубовый стол, — как называется?       — Никак не называется, — резко ответила Вершинина, поднимаясь с дивана, — прекрати кричать и сядь.       Осмотревшись и не найдя ничего похожего на умывальник или дверь в скрытую ванную комнату, Марина сама приблизилась к двери и коротко постучала. Потом ещё раз. И ещё несколько, прежде чем погромче, но совершенно спокойно заговорила:       — Извините, но не могли бы вы нас хотя бы пропустить на несколько минут в туалет или что у вас есть здесь, чтобы мы могли привести себя в порядок? И, наконец, с кем можно поговорить?       Марина ждала ответ несколько минут, пыталась услышать хоть какие-то шаги, но за дверью было абсолютно тихо. Недовольно поджав губы, она развернулась и направилась к остальным.       — Так, может, я тогда… — Лёша расплылся в озорной улыбке, но Марина подняла руку и пригрозила ему пальцем.       — Даже не вздумай.       Сейчас он очень напоминал ей того Алексея, который был лучшим другом Паши на протяжении долгих лет. И улыбка, и какие-то необдуманные безумные затеи — всё напоминало его. Но, всё же, Марина знала: это не те ребята, из совершенно другого мира, для которых здесь всё чужое. Даже, в какой-то степени, они с Пашей.       Неожиданно и для неё, и для остальных позади Марины распахнулись двери. Она хотела обернуться, но странная пугающая реакция брата заставила замереть на месте.       — Не подходи! — он схватил стоящую пустую бутылку и разбил её об стол, острыми концами направив на тех, кто появился позади сестры. — Марина, отойди оттуда! — будто вмиг обезумев, продолжал Паша. — Он хочет убить нас!       — Чем же я тебя так напугал, парень?       Мышцы в одну секунду одеревенели, и ноги совсем не хотели двигаться. Её глаза от неверия округлились, и она смотрела только на брата. Мысленно кричала, умоляла сказать ей, что это сон. Пусть всё и правда окажется сном, что до боли знакомый голос ей только послышался. Но брат никак не реагировал, не столкнулся взглядами с ней. Отталкивал назад друзей, закрывая собой, и смотрел только на человека за спиной сестры.       — Что тебе от нас нужно?       — Мне? — Вершинина сглотнула и прикрыла глаза, всё ещё не ощущая контроля над своим телом, чтобы обернуться. Было страшно. — Напротив, я здесь по вашей просьбе. Прибыл, чтобы доставить вас на Родину.       — Ты меня не помнишь? — спустя минуту тишины с каким-то недоверием спросил Паша, немного опуская руку с разбитой бутылкой.       — А должен? — искреннее удивление в голосе.       Марина сильно прикусила нижнюю губу, чтобы боль привела её в чувства. Медленно сжала подрагивающие руки в кулаки и так же медленно развернулась лицом к вошедшему в помещение человеку. Его взгляд мгновенно переместился на неё. На его лице не промелькнуло ни единой эмоции, всё такое же, бесстрастное, если бы не глаза. Стоя так близко к нему, буквально в метре, Марина увидела, как в глазах появилось осознание. Неподдельный шок, непонимание, но он точно знал её.       — Господи… — сдавленно прошептала она, пошатнувшись на ровном месте.       Паша вовремя приблизился к сестре, приобнимая за талию и, всё же продолжая опасаться, увёл к остальным. Марина не могла отвести взгляда от Сергея, рассматривая его. Сердце билось всё быстрее, дышать стало тяжелее.       Буквально день или два назад она мысленно простилась с ним. Похоронила в своей памяти, зная, что тогда, в Припяти, умер и он, и его повзрослевший клон из их реальности. И пусть маленькая часть её души надеялась, что они смогут встретиться вновь, Марина всё равно не верила. Надежда не всегда равно правда. Но, оказалось, что не в этом случае.       Крепко вцепившись в предплечье брата, не слыша диалога между Сергеем и Пашей из-за гула в ушах, Марина не переставала смотреть на Костенко. В голове было пусто, совсем. Все мысли снесло необъяснимой волной. Сплошная пустота. Она будто на автомате двигалась следом за братом, поддерживаемая им за талию, вместе с остальными на крышу. Слегка прохладный ветер принес облегчение её разгоряченной коже, из-за чего Марина невольно прикрыла глаза на мгновение.       — Он знает меня, — тихо прошептала она, чтобы поверить во всё, что сейчас происходило.       — Но почему тогда меня не помнит? — недоверчиво спросил её Паша, услышав бормотание под боком.       — У меня нет ответа на твой вопрос, — Марина похлопала себя по щекам, чтобы взбодриться и собраться с силами, вернуть себе способность рационально мыслить. — Одно я точно понимаю: если Сергей здесь, то мы, дорогой мой, далеко не в своей реальности. А вновь в какой-то новой, но близкой к нам, раз оказались в посольстве России, а не СССР.       — Знаешь, — Паша наклонился к ней, поймав отрешенный взгляд, — я не жалею, что разбил прибор. Я просто хочу, наконец, пожить спокойно.       — Ты несколько минут назад угрожал Сергею бутылкой и думал, что он хочет тебя убить, — напомнила ему сестра и выдохнула.       Закончив разговор с охраной, Костенко подошёл к ним и встал напротив, медленно обвел каждого взглядом и задержался на Марине. Она даже секунды не выдержала, тут же отвернувшись в сторону. Лишь бы не смотреть, потому что было больно.       Но, чёрт возьми, как же ему шёл этот костюм. А слова, сказанные им о том, что он является генерал-майором ФСБ, Вершинина вообще приняла как бальзам для своей души. Именно такой она когда-то представляла себе его жизнь в будущем. Тогда, в 1985-м, Марина верила и очень надеялась, что его жизнь сложится удачно. Сейчас могла видеть это воочию, но не находила в себе сил смотреть на него, не отрываясь.       Смотря куда-то в сторону, на раскинувшийся город вдали, она внимательно прислушивалась к рассказу Сергея о каком-то странном деле. Слушать об убийствах новорожденных детей было тяжело, но когда он протянул и показал список с именами, расслышав имя родного брата, Марина не выдержала:       — А я? Как объяснить моё внезапное появление здесь? — поймав его взгляд, она нервно сглотнула и продолжила чуть тише: — Ты ведь знаешь меня.       — Да, и мне сложно поверить в твое присутствие здесь, — Сергей не стал скрывать правду, внимательно рассматривая её. Его выдержке можно было позавидовать, поскольку он оставался собранным. Не показывал, как на самом деле его сбила с толку эта внезапная встреча с давно потерянным прошлом. Не показывал, что сердце всё ещё, после первой встречи взглядами, было неспокойно.       — Так поверь моим словам. Они и есть те дети из списка.       — Мне нужны доказательства, — Марина невесело хмыкнула, ожидая такого ответа. — Вылет через несколько часов. Пока что возвращайтесь обратно, вам необходимо привести себя в порядок… и сменить одежду.       Костенко махнул рукой одному из охранников, который спустя несколько минут подошёл к ним. Паша коснулся ладони сестры, но она покачала головой, не прекращая смотреть на Сергея.       — Я буду в порядке. Иди, Паш.       Едва стоило им остаться наедине, когда исчезло и наблюдение с возвышенностей на крыше, Костенко порывисто приблизился к ней. Но Марина машинально сделала шаг назад от него.       — Как это вообще возможно? — спросил он наконец, перестав скрывать свои истинные эмоции.       Удивление. Неверие. Сомнения.       — Это сложно объяснить, — нервно пожала плечами Вершинина и машинально потянулась к карману брюк за сигаретами, но тех не оказалось с собой. — Однажды ты мне уже не поверил и решил вытянуть правду каким-то препаратом, позвав врача.       Сергей нахмурился.       — О чём ты?       Теперь настала очередь Марины недоверчиво прищуриться и нахмурить брови. Видела: он и правда не понимал, о чем она сейчас говорила.       — Что последнее ты помнишь, связанное со мной?       — В 85-м году ты вернулась обратно в Москву, когда пришло время, — Сергей был спокоен, собран. — Я пытался тебя найти, когда меня перевели по службе в столицу, но тебя будто не существовало. И, видимо, раз сейчас ты, всё такая же красивая, какой я тебя запомнил, стоишь передо мной…       — Ты уехал тогда в Москву?! — Марина удивленно распахнула глаза и инстинктивно схватила его ладонь двумя своими. — Ты… Авария в Припяти? Она была?       — Ты сейчас очень настораживаешь меня своим поведением, — опустив взгляд на их руки, медленно произнёс Костенко. — Хотя это самое меньшее из всего, что сейчас мне кажется странным и невозможным. Об аварии слышали во всем мире. Ты можешь мне объяснить всё? Почему ты здесь или, точнее, как ты оказалась в том времени, когда мы познакомились?       — А ты поверишь? — она поджала губы. — Просто так, на слово, поверишь мне?       Сергей молчал, и Марина ожидала его отрицательного ответа. Даже не удивилась бы, все еще хорошо помня происходящее в 86-м году, когда она была там в управлении КГБ.       — Поверю. Но поговорим обо всём, когда прилетим в Россию. А сейчас иди к остальным, — он провёл ладонью по своей голове и тяжело выдохнул, — мне надо как-то это всё…       — Осознать и попытаться принять, — Вершинина понимающе улыбнулась и выпустила его вторую руку из своих, после чего отправилась к незаметному выходу, ведущему на лестницу, оставляя Сергея на крыше в полном одиночестве.       Он продолжал смотреть ей вслед, пока воспоминания о давно, казалось бы, забытом прошлом становились всё ярче и ярче. Никаких сомнений не было — это и правда была она. Отважная девушка, не побоявшаяся вступиться за мальчишку-хулигана. Которая успела украсть его сердце и покой за тот короткий месяц. И, наверное, Сергей не стал бы врать себе, что сейчас, увидев её, сердце пропустило удар.       Вытащив из кармана ещё один список, где были написаны имена и фамилии всех их, попросивших восстановить документы и вернуть из Америки в Россию, Сергей остановил взгляд на имени Марины. И усмехнулся невесело: фамилия была другой, но, он верил, что именно эта и была настоящей.       Подойдя к краю крыши, спрятал руки в карманы брюк, расслабил плечи и выдохнул, на несколько мгновений закрывая глаза. Необходимо было восстановить своё самообладание, успокоить разбушевавшиеся в голове мысли, а все вопросы отложить чуть дальше, чтобы они дождались своего часа. А он наступит точно, несомненно.       Сердце верило, но вот разум до конца не мог принять всё это. Что может быть что-то, что нарушает все возможные законы физики, мира. Он всю жизнь верил в то, что ничего сверхъестественного не бывает, но вот она — живой пример того, что всё возможно. Глаза видят, уши — слышат. Сердце — чувствует и верит, что она та самая девушка из прошлого. Но мозг отпирается, ведь это противоречит всему, что знает человек. Всему, в чём он был убежден всю свою жизнь. Земля — круглая, море — солёное, человек уже неоднократно отправлялся в космос. Но ни разу не попадал из будущего в прошлое и обратно.       Постояв еще некоторое время на крыше, Костенко не спеша отправился обратно в посольство, чтобы успеть завершить еще несколько дел перед вылетом домой.

***

      Сидеть в самолете просто так, ничего не делая, было сложно. Марина честно пыталась уснуть, но так и не смогла. Постоянно бросала взгляды на Сергея, который расслабленно расположился на небольшом диване, просматривая то какие-то бумаги, то посматривая в ноутбук. И часто сталкивалась с ним глазами, после чего неловко отворачивалась.       Но, с чем Марина не могла не согласиться, возраст был ему к лицу. В его глазах не было какой-то безжизненности, не было следов вечной усталости на лице, синяков под глазами, как у Сергея из её вселенной. Он был… Почти таким, каким она и представляла себе его в будущем. Оказался ещё лучше.       Она до конца не могла поверить в то, что он был здесь. Старше её почти в два раза, но, мысленно она мрачно усмехнулась, не желающий смерти ни ей, ни Паше и остальным. Они не превращали его жизнь в кошмар, он не был знаком с ними в 1986 году, за мгновения до аварии на станции.       Сергей знал только её. Марина хотела бы узнать, что творилось в его голове. Ведь видеть её такой молодой, как в тот волшебный месяц, было как минимум странно. Как максимум — невозможно. Но Вершинина не решалась подняться из кресла и присесть с ним рядом, чтобы поговорить. Но и молчать было тяжело, а подойти к брату сейчас тоже было моментом неподходящим. Видела, как к нему ушла Аня, и уже несколько часов после взлёта их не было видно. Эта Антонова ей очень симпатизировала, и теперь Марина искренне надеялась, что у них с Пашей всё сложится.       Понимала, что для них, ребят из СССР, этот мир будет непривычным. Диким. И как никогда было важно держаться вместе.       Марина снова прикрыла глаза, предпринимая ещё одну попытку уснуть. Старалась очистить мысли, чтобы ни о чем не думалось, хотя бы на оставшееся время полёта дать себе расслабиться. Ведь угрозы больше не было, верно? Никто сейчас не собирался наставлять на них оружие. И если Паша ещё сомневался, а она была уверена в этом, то сама Марина — нет. Видела и чувствовала, что этот Сергей не причинит им вреда.       Почувствовав, как её накрыли пледом до плеч, она резко открыла глаза, почти сталкиваясь носами с Костенко. Марина затаила дыхание от того, как близко он был к ней сейчас. Сердце сжалось от этой заботы, так сильно он напоминал ей самого себя, молодого. Её взгляд неосознанно опустился ниже, на его губы, и тут же вернулся обратно, будто она поймала себя на чём-то постыдном.       Сергей рассматривал её задумчиво, но не спешил отстраняться, теперь опираясь одной рукой на подлокотник кресла.       — Здесь прохладно, — неожиданно тихо произнёс он. — С пледом должно быть уютнее и теплее. Попробуй поспать.       И тут же медленно выпрямился и вернулся на свой диван, сразу же взяв в руки очередные бумаги.       Спустившись по трапу, Марина почувствовала в груди облегчение. Она была дома. Да, пусть не в том мире, в котором прожила 28 лет, но это была Россия. Не Советский Союз, не Америка, а именно родная до каждой улочки Москва.       Сергей, сойдя с самолета первым и уже поприветствовав своих коллег, обернулся. Его уголки губ неуловимо, на несколько секунд, поднялись в намеке на улыбку. Сложно было не улыбнуться, наблюдая за Мариной. Её плечи расслабились, будто вмиг с них сбросили очень тяжелый груз. Сама она запрокинула голову и широко улыбалась, подставив лицо лучам солнца.       Он был решительно настроен отправиться с ними сразу на сдачу материалов для ДНК-анализа, но в машине всем места не хватило бы. А нарушать правила дорожного движения — не для него.       — Марина и Георгий поедут в той машине, — Сергей подошёл ко всем и указал рукой на один из внедорожников. — Остальные едут со мной.       — Зачем? — Паша недоверчиво прищурился, спрятав руки в карманы джинс.       — Вы обещали всё рассказать, когда прилетим. Пожалуйста — я своё обещание выполнил. Теперь очередь за вами.       — Паш, — Марина устало выдохнула и положила руку на плечо брата, — просто сделай так, как он говорит. Никакого вреда нам больше никто не причинит.       — Ладно, — Вершинин недовольно поджал губы и отправился следом за Костенко, но обернулся к сестре. — Но я ему не доверяю.       — Доверься мне, — пожала плечами девушка и взяла Гошу под руку, уходя с ним к другому автомобилю.       Перед тем как забраться в салон, она повернула голову, вновь сталкиваясь взглядами с Сергеем. Захотелось улыбнуться, чему Марина не стала противиться. Только вот улыбка вышла какой-то грустной.       По дороге она почти не отрывала глаз от бокового окна. Всё было так, как и в её родной Москве. Если в СССР Марина видела различия, то здесь — вообще никаких. И одергивала Гошу за руку, когда он вслух начинал паниковать, не видя родных для него плакатов, флага. Видел всё серым, а не ярким. Не хотелось заработать косые взгляды через зеркало заднего вида от мужчин, что сопровождали их.       Резкий толчок, из-за которого машину закрутило, а она сильно ударилась головой, произошёл слишком внезапно. Никто бы не успел среагировать и как-то сгруппироваться. Марина отключилась, за секунду до этого подумав о том, что удачно пристегнулась ремнём безопасности. Это и правда помогло, но не уберегло от осколков, которые попали и в неё, и в Гошу из разбитого лобового стекла.       Сергей, придя в себя после непонятной потери управления автомобилем и столкновением, оглянулся. В салоне, кроме него, никого не было, и он чертыхнулся. Протерев лицо рукой, чтобы собраться с мыслями, поднял голову. Сердце рухнуло вниз, когда он увидел перевернувшуюся впереди машину. Как остановились с обеих сторон другие автомобилисты из-за внезапной аварии.       Костенко знал, кто был там. Резко открыл дверь, не обращая внимания на легкое головокружение, и вылетел из салона, приближаясь к авто. Как подобраться — не знал, опустился на колени и склонился к дороге, чтобы рассмотреть всё внутри.       — Сергей Александрович! — послышался крик его коллег, которые были на третьей машине.       — Нужно вытащить их всех! — закричал он в ответ, пытаясь рассмотреть Марину.       Он не обращал внимания на толпу, которая скучковалась по разные стороны. Разбить стекла на задних дверях тоже не было вариантом.       — Есть! — с другой стороны машины послышался голос, и Сергей поднялся, спешно приближаясь.       К его облегчению, у обоих коллег прощупывался пульс. Кто-то из толпы, как Костенко услышал, уже вызвал скорую. Заглянув через водительскую дверь в салон, когда на улицу вытащили обоих сотрудников и сейчас пытались привести в сознание, он сразу нашёл взглядом Марину, которая держалась на одном ремне. Не слушая напряженные голоса своих, пролез дальше и дотянулся до кнопки, чтобы поскорее высвободить её.       — Ну давай же, черт бы тебя побрал, — шептал он себе под нос, нажимая сильнее.       Одной рукой Сергей уперся Марине в плечо, чтобы придержать. Кнопка поддалась, и он напрягся, чтобы удержать её почти на весу, прежде чем высвободил окончательно из ремня безопасности и поменялся местами. Плевать было, что в спину упирались ноги парня, который был тоже в отключке. Было неудобно, но ему было необходимо убедиться в том, что она жива.       — Марина, — от внезапно накатившего волнения голос сел, и Костенко слегка похлопал её по щекам и дотронулся до шеи, сразу нащупывая пульс.       Шумно выдохнул, позволив себе всего секунду передышки, после чего аккуратно вытащил её с помощью коллег на улицу и уже быстрее стал освобождать Георгия. Оставив его своим сотрудникам, Сергей бережно поднял Марину на руки, наконец замечая следы крови на одежде, которая была прорезана в местах. Царапины на лице, оставшиеся осколки, что впились в кожу.       Сейчас даже было неважно, что остальные ребята успели сбежать. Если он всё ещё хорошо разбирался в людях, в чём был уверен, то они обязательно вернутся или объявятся. Хотя бы тот недоверчивый Павел, который достаточно подробно описал его старую квартиру в Припяти. Обязательно появится. Из-за сестры.       Он не позволил увезти их в городскую больницу, да и, к тому же, Гоша успел прийти в себя. Костенко отправил его с остальными на единственной уцелевшей машине, забрал из своей вещи и, показав удостоверение врачам, поехал на скорой вместе с Мариной к своим, проверенным врачам. В место, которое хранило все тайны ФСБ. Наблюдал внимательно, как осматривали фельдшеры девушку, которая никак не приходила в сознание, но, по их словам, её жизни ничего не угрожало.       Это успокаивало, но Сергей не мог перестать нервно барабанить пальцами по своему колену, пока машина неслась по улицам Москвы.       — Что произошло? — почти на подъезде к зданию послышался слабый голос Вершининой, и она зажмурилась сильнее.       — Ты слышишь меня? — он поднялся на ноги, опираясь на стены скорой, и склонился к ней, своим телом закрывая обзор на врачей, которых она боялась. — Узнаешь мой голос?       — Серёжа? — Марина чуть приоткрыла глаза, тут же находя его взглядом, и с облегчением выдохнула. — Что со мной?       — Авария, — коротко ответил Костенко, и машина остановилась. Он повернулся к врачам. — Дальше мы сами. Дождитесь, к вам выйдут.       Отправив Георгия с сопровождением обработать раны и сразу взять кровь на анализ, Сергей раздал поручения своим сотрудникам и отправился в комнату, куда отнесли Марину. Ему нужно было убедиться в том, что она была в порядке. Сложно было разобраться, это всколыхнулись воспоминания, ставшие очень яркими в его сознании, или же иное. Костенко пообещал себе, что обязательно подумает об этом, когда выдастся спокойная минута его свободного времени.       — Где Паша? Где ребята? — первое, что спросила Марина, увидев его в помещении.       — Сбежали. Я так и не понял, что произошло с машиной, — Сергей присел в её ногах и с беспокойством осмотрел. — Ты ранена. Тебе нужно вытащить осколки, но, что хорошо я помню, ты врачей боишься.       — Всё очень плохо? — она попыталась приподняться, но с недовольным выдохом рухнула обратно на подушку, тут же поджав губы. — А ты… Ты можешь всё сделать сам?       — Могу. Но ты уверена? — Костенко засомневался. — Может, всё-таки…       — Нет, — Вершинина едва заметно мотнула головой в сторону. — Я не подпущу… А ты, — посмотрела на него и слегка улыбнулась, — тебе я доверяю. К тому же, если помнишь, ты уже как-то обрабатывал мне ногу.       — Да это когда было, — он усмехнулся и тут же осёкся. — Сколько же прошло времени для тебя?       — Год, — Марина не переставала смотреть на него, но теперь в глазах прослеживалась и грусть. — Для меня прошёл всего лишь год с нашего знакомства. А буквально неделю назад или меньше, или больше — я сбилась уже в прошедших днях — виделась с тобой вновь. Но уже в 1986 году, — видя, как Сергей нахмурился, она вздохнула и нащупала его ладонь. — Это сложно объяснить, Серёж. Но я, правда, расскажу тебе всё. Вытащи из меня всю эту дрянь, пожалуйста, — и призналась совсем тихо: — Мне очень больно.       Он резко поднялся с постели и прошел к столу, где оперативно, еще до того, как Марина полностью пришла в сознание, всё подготовил медперсонал. Выдавил несколько таблеток обезболивающего из блистера и протянул их ей вместе со стаканом воды. Бережно придержал со спины, помогая приподняться, и случайно коснулся носом её волос. Замер, неосознанно прикрыв глаза, но взял себя в руки. Обуздал странные чувства в груди и занялся тем, ради чего и пришел.       Аккуратно стёр следы крови с её лица, рук, после обрабатывая мазью, и с сомнением посмотрел на одежду. Вершинина проследила за его взглядом и поджала губы, чтобы не улыбнуться.       — Можете не отворачиваться, Сергей Александрович.       — Нашла время пошутить, — он покачал головой, ловко и быстро расстегивая на её рубашке пуговицы.       Не было никаких заинтересованных взглядов с его стороны, брошенных на открывшуюся ему женскую грудь. Не было желания коснуться, ощутить мягкость, вызвать у Марины какую-то реакцию. Царапины захватили всё внимание, и Костенко постарался обработать их как можно скорее. Заговорил, рассказывая о том, что происходило в машине всё то время, что они ехали из аэропорта. В основном для того, чтобы отвлечь её от боли, ведь нельзя было не увидеть, как Марина поджимала губы, хмурила брови и отводила взгляд. Ей было больно, а это не то, чего ему хотелось для неё.       — Извини, тебе придется пока остаться в этой одежде, — убрав всё на поднос, Костенко присел рядом. — Можешь пока отдохнуть.       — Не могу, — она грустно улыбнулась и замолчала, рассматривая его.       Было спокойно. Никто из них не произносил ни слова. Марина просто любовалась им, сейчас, наконец, позволившим себе расслабиться. Сергей же погрузился в воспоминания, связанные с ней. Пусть и прошло больше 26 лет, сейчас будто кто-то специально вытащил их на поверхность разума. Ему казалось, он мог снова ощутить аромат деревьев и цветов в том самом парке, где так часто прогуливался с ней.       — Я рада, что твоя жизнь сложилась удачно. Так я себе всё и представляла, — неожиданно шепотом произнесла Марина. Пробежала взглядом по его лицу, задержалась на губах, которые, наконец, улыбнулись ей. И призналась: — Я скучала.