Это решение было, как взмахи крыльев бабочки.
***
Его мама умирала, он знал это. Ло Бинхэ был умным ребёнком, даже если он не хотел верить правде — он знал, что это его вина. Это его вина, потому что мама всегда отдавала ему свою порцию еды, говоря, что не голодна или что поела раньше, а он ей верил; это его вина, потому что мама всегда отдавала ему одеяла зимними ночами, когда он говорил ей, что ему холодно; это его вина, потому что мама работала больше, чем раньше, когда их выгнали из дома их господина (он знает, что виноват, потому что слышал шёпот слуг, что он сделал маме какое-то предложение насчёт него, а в ту же ночь его мама, держа его за руку, уводила их из этого дома, бросив почти всё, что у них было там). Конечно, его мама говорила, что в этом нет его вины, увядшая на его глазах: её волосы слегка поседели, а щёки впали, её глаза казались больше, подчёркнутые тёмными пятнами под ними, её конечности были более тонкими, что он боялся, что в один день её может унести ветер. Ло Бинхэ знает, что его мама не настолько стара, как многие женщины дальше по улице, потому что у его мамы гораздо меньше морщин, чем у тех сквернословных старух, и что она не должна была угасать так быстро. Конечно, это его вина; нет причин, по которым его мама могла бы болеть, если бы не он. И он знает, что его мама старается быть сильной: ради него; когда это он должен быть сильным: для неё; в конце концов, Ло Бинхэ уже восемь лет, он достаточно взрослый, чтобы начать работать больше, чем мама позволяла ему, стирая вещи в ледяной реке и не давая ему делать это слишком долго, хотя он больше не плакал от того, что его руки замерзали в бушующей воде, холодной, вне зависимости от сезона. Его мама — самый драгоценный человек Ло Бинхэ, и он не знает, что будет делать, если её не станет; он не может представить себе мир без неё, даже если она смотрит на него любящими глазами и говорит ему: люби жизнь; и Ло Бинхэ старается, он хочет быть хорошим сыном, но он не может не умолять каждого врача, каждого богатого господина, у которого его мама работала в этой деревушке. Они отказывают; все они; и нечто чёрное и гадкое ползёт по его внутренностям, когда он продолжает кланяться, пока его не вышвырнут прочь. Его мама чахнет, и он старается ярко улыбаться, как любит его мама; она лжёт ему, что в порядке, и он лжёт ей, что верит её словам; и он не знает, как дошло до этого. Однажды, спустя три дня от того, как его мама перестала вставать с постели, а он научился беззвучно плакать ночами, не спя, не сводя с неё глаз, в их деревню пришли культиваторы, в их деревню пришли врачи. Ло Бинхэ знает, что ему нечего предложить взамен, у него нет ничего; и его мама была бы очень расстроена, если бы он предложил то, о чём говорили мужчины в чайне; Ло Бинхэ не понимает, зачем кому-то нужно чужое тело, но Ло Бинхэ знает боль, он мог бы с ней справиться. Только, когда он сказал об этом маме, то она была напугана, так сильно, что заставила его пообещать, что он никогда не попытается никому такого предложить и что он должен бежать от того, кто может предложить подобное. Но какой смысл в обещании мертвецу? Не важно, чего ему будет это стоить, Ло Бинхэ заплатит. — Пожалуйста, — говорит он, падая к ногам взрослого культиватора, несмотря ему в глаза, не смея ставить себя так высоко, он умоляет с земли, хватаясь за края розово-красных одежд, что приятнее всего, что ему довелось трогать, — умоляю, бессмертный мастер, я молю вас, пожалуйста, — и он старается не задыхаться, но это сложно, это его последняя надежда, последний шанс, — моя мама больна, и она… — она не встаёт, она спит дольше, чем когда-либо, она почти ничего не ест, она умирает, — спасите мою маму… Я, — у него ничего нет, — я не могу вам ничем заплатить, но, молю, пожалуйста, я сделаю что угодно, — слёзы душат его, но он не поднимает глаз, он говорит так быстро, как может, чтобы мужчина выслушал, его руки дрожат, — я дам всё, что вы захотите от меня получить, и… Ло Бинхэ останавливается, когда чувствует большую руку на своём плече, и отпускает ткань, когда мужчина практически садится перед ним в грязь, и: — Показывай дорогу, — Ло Бинхэ поднимает голову, видя перед собой серьёзное лицо, немного неухоженное из-за щетины и уставшее с тёмными пятнами под глазами, что напоминает Ло Бинхэ о маме. И он ведёт этого человека в свой дом. И этот человек излечивает его маму с помощью каких-то эликсиров, только один раз сморщившись, но сразу же разгладил лицо, когда заметил, что Ло Бинхэ смотрит на него; мужчина улыбнулся ему, и это было самой доброй вещью, которую проявлял к нему кто-то, кроме мамы. И этот человек сказал ему: — Твоя мама будет в порядке и проживёт долгую жизнь, — и Ло Бинхэ едва не рухнул на том месте, где стоял, рыдая. — Чем я могу отплатить вам? — спрашивает Ло Бинхэ, пытаясь остановить бесконечные слёзы, которые без остановки текут по его щекам, потому что он отдаст всё, что у него есть без сожалений, даже если это расстроит его маму, когда она проснётся. Мужчина снова улыбается, на этот раз печально, когда качает головой. — Ты ничего мне не должен, — отвечают ему, и Ло Бинхэ не может в это поверить.***
Он присаживается на колени перед ребёнком, который также страдает от плохих условий недоедания и холода, как и бессознательная женщина на кровати; это разбивает его сердце. Это самая бедная семья, которую он посетил за сегодня; наверное, поэтому он заворачивает плачущего ребёнка в свою верхнюю одежду с талисманами для тепла, шмыгающий носом ребёнок утопает в тёмно-розовом, и это странно напоминает ему о его самых младших учениках, которым выдали форму не по размеру, но ещё более нелепому виду. Му Цинфан посмеивается этому образу. — Если ты действительно хочешь мне отплатить, — начинает Му Цинфан, нежно беря шершавые руки ребёнка в свои, он проводит пальцами по ладоням мальчика, залечивая мелкие царапины, оставляя после себя гладкую кожу, — тогда пообещай мне, что однажды ты поможешь кому-то также, как я помог твоей матери, хорошо? — он улыбается этому милому ребёнку, в чьих глазах есть такой серьёзный блеск для столь юной жизни; Му Цинфан не может не улыбаться такой настойчивости мальчика, чьи руки не отпускает, когда ребёнок кивает ему, несмотря на то, что практически тонет в его мантии, а его глаза красные от слёз. — Я обещаю, — и слова мальчика странно проходят сквозь него, как будто это было нечто важное, но Му Цинфан никогда не был сторонником того, чтобы разбираться в судьбах и нитях, которые связывают людей. Это заставляет его желать потрепать голову ребёнку, но он сдерживает себя; у мальчика и без того есть много неправильных представлений о людях, которые просят чего-то за помощь. Он говорит ему о том, что понадобится его матери в первые дни, и ребёнок слушает его с заострённым вниманием, поэтому он оставляет их с чуть более лёгким сердцем, объясняя своим ученикам, что случайно порвал свою мантию, зацепившись за ветки. (Он также просит ребёнка больше не делать таких предложений никому и никогда, и ребёнок морщит своё личико, словно уже слышал об этом; значит, мать мальчика уже предупреждала его; Му Цинфан может только посочувствовать женщине с таким отчаянно-преданным сыном). Верхняя мантия лорда пика — это не то, что можно так легко оставить где-нибудь, особенно, когда в неё влито так много энергии для работы талисманов; ему придётся извиниться перед Шан-шисюном за то, что ему потребуется новая. Му Цинфан не думает, что встретит этого ребёнка вновь, память детей не столь надёжна.***
Ло Бинхэ — главный герой, даже если он не знает об этом, и нет ничего, что было бы ему не по силам. Ло Бинхэ благодарен, и его благодарность не имеет границ в том, как он держится за свои слова. Ло Бинхэ учится, заботясь о своей маме, а затем помогает женщинам дальше по улице, а затем слушает всё о лечении болезней от каждого в деревне, а затем не отстаёт от их знахарки, которая не могла вылечить его маму, но могла справится со всем, чем болеют другие жители. Он берётся за изучение трав, он учится быть вежливым и приятным, он следует по пятам женщины, которая не терпит его, но не прогоняет тростью, как в первые дни; он узнаёт, откуда появляются дети немного с ужасом, но не падает в обморок, как муж женщины, которой они пришли помочь родить; он не брезгует и не боится ни грязи, ни крови, ни гноя. Его мама вздыхает каждый раз, когда он возвращается домой грязный, либо в чей-то крови, либо в моче, либо в земле, пока искал растения, спустя пару лет, здоровая и помолодевшая, в том самом красном и таком же прекрасном верхнем слое одежды бессмертного мастера, чьего имени он не спросил, поддерживающая его во всём. Только ради этого Ло Бинхэ старается вдвое усерднее, чтобы однажды прийти в Цан Цюн, вышитой на ткани, и следовать словам того доброго человека.***
И цунами настигло их.
Шан Цинхуа старался не нервничать перед новым набором учеников, но в этом году прибывает его главный герой сын, и решается судьба всей секты, поэтому да, он нервничает. Не помогает то, что на этот раз и Лю Цинге, и Шэнь Цинцю, и Юэ Цинъюань присутствуют одновременно во имя сюжета, заставляя его со сладостью вспоминать прошлый год, когда был только лорд пика Цин Цзин и не было лидера секты. Ах, благодать. Он, как никогда, завидует Му-шиди за то, что он никогда не присутствует на первых отборах, ибо учеников Цянь Цао отбирают на втором этапе, после рытья ям. Если у детей ничего не получается, они могут уйти из секты или стать частью Ань Дин, попытаться позже ещё раз; как ни странно, каждый из тех, кто проработал на Ань Дине всего лишь год после этого успешно и без нареканий сдают следующий экзамен Му Цинфана. Его шиди всё ещё думает, что Шан Цинхуа как-то способствует тому, чтобы дети усердно учились; ах, шиди, ты слишком хорошего мнения о работе на Ань Дине. Шан Цинхуа почти пропускает момент, когда Лю-шиди указывает пальцем на какого-то несчастного ребёнка (потому что хуже Ань Дин по обучению может быть только Бай Чжань с их требованиями), и заявляет, как малыш в магазине игрушек: — Я забираю его, у него есть потенциал, — и Шан Цинхуа напрягает своё хорошее зрение, которое никогда не имел в первой жизни, чтобы разглядеть мальчишку. Пускай он более ухоженный и опрятный, чем ожидал Самолёт, Стреляющий в Небо, от оборванца, это определённо Ло Бинхэ. Он бы узнал это лицо, где угодно. Настолько точное с его мысленного образа, что ему почти страшно. Тогда Шэнь Цинцю встревает: — Нет, я забираю его, — и поворачивает к чжанмэнь-шисюну, который не мог отказать своему Сяо Цзю ни в чём; и все знают об этом; несмотря на это, Лю Цинге всё ещё возмущается, как будто бы Юэ Цинъюань слушал его. Шэнь-шисюн бросает на их шиди высокомерный мелочный взгляд, будучи королевой драмы, и встаёт, чтобы забрать ребёнка. Ло Бинхэ поднимает взгляд на человека, который подошёл к нему. — Ты пойдёшь со мной, — и Шэнь Цинцю закрывает лицо веером, а его новоявленный ученик недоумённо смотрит на мужчину перед собой. Мальчик улыбается, и Шан Цинхуа уже знает, что что-то не так. Что-то ужасно неправильно. Потому что Шан Цинхуа знает эту улыбку, вежливую и приветливую; ту, которую можно использовать для бизнеса, для сферы обслуживания, когда тебе нужно отказать клиенту. Это совсем не то, чего можно ожидать от мальчика, который должен был провести на улице годы. Ло Бинхэ встаёт и складывает руки перед собой, кланяясь: — Мне очень жаль, бессмертный мастер, — и Шан Цинхуа клянётся, что это даже голос, как у профессионального работника колл-центра, — этот ничтожный вынужден отказать вашему предложению, — и тогда Шан Цинхуа, и, наверное, все из них замечают ленту на руке ребёнка. Особенность выбора на некоторые пики заключается в том, чтобы носить ленту определённого цвета, говорящую о том, что этот претендент потом отправится на дополнительные испытания для определённого пика. В Цан Цюне всего было три пика, кто выбирал себе учеников таким образом: тёмно-зелёная — для Цзуй Сянь, оранжевая — для Шу Фа и розово-красная — для Цянь Цао. На запястье Ло Бинхэ была последняя. — Что ты?.. — начинает Шэнь Цинцю, а Лю Цинге смеет открыто усмехаться. Пока его Шэнь-шисюн и Лю-шиди начинают очередную бесконечную ссору, Шан Цинхуа может только задыхаться в кашле. Просто… как это произошло?***
Му Цинфан встречает ребёнка, которого никогда не думал увидеть снова; этот ребёнок подрос и выглядит намного лучше, чем в их первую встречу; и, по какой-то причине, этот ребёнок помнит его достаточно хорошо, чтобы узнать с одного взгляда. Му Цинфан узнаёт, что этого ребёнка с большими глазами зовут Ло Бинхэ, и, наверное, это один из самых многообещающих и сверкающих талантов, что он встречал за все свои двадцать лет, в качестве должности лорда пика. Му Цинфан принимает Ло Бинхэ на свой пик, одевает его в розово-красное и доверяет ему своих пациентов, а также стареет с каждым днём всё больше, когда этот мальчик попадает во всевозможные неприятности. — Шизунь! Я могу всё объяснить… — начинает Ло Бинхэ каждый раз, когда попадает в беду, или его похищает его Лю-шибо, опять, или когда его Шэнь-шибо пытается переманить его на свой пик конфетами (какого чёрта, шисюн?), опять, или когда его Шан-шибо делает вид, что зашёл сюда совершенно случайно, идя ровно в противоположную сторону от того места, куда ему надо было в итоге, опять. Поэтому Му Цинфан решает, что в его целях держать ребёнка поближе и перепоручить ему его несносных шибо, отлично осознавая, что его ученик будет ничто иное, как тщательность, в лечении этих взрослых мужчин, что ведут себя, как дети. Как ни странно, Ло Бинхэ берётся за поручение с энтузиазмом.