***
За четыре месяца Соник страстно выгибается, запрокидывая голову назад. Её роскошные синие перья намокли от пота, как и вся остальная шерсть, растрепались от страсти, с которой Шэдоу в них зарывается. Кровать жалобно скрипит под двумя крепкими, молодыми энергичными морфами, настолько увлёкшимися процессом, что даже если бы под ними эта самая постель сломалась, они бы вообще не обратили никакого внимания, настолько поглощены друг другом. Шэдоу так и вовсе не может оторвать взгляда от своей синей фурии. Наблюдает за тем, как она извивается сверху, двигая быстро бёдрами, насаживается поглубже и посильнее, от чего по всей комнате к скрипу постели ещё добавляется и глухой звук при соприкосновении их бёдер. Ежиха полностью принимает его крепкий ствол, на всю немалую длину несмотря на то, что он явственно ощущает, как головка долбится прямо в матку, словно желая проникнуть внутрь. Любая другая самка уже бы кричала в возмущении и боли, отпихивая его с себя, а Соник… Только посмотрите на неё! С какой страстью, с какой самоотдачей она прыгает на члене, который никто, кроме неё, принять на полную не смог. Чтобы до самой рукояти, до яиц, вжимающихся в попку. Прекрасная сексуальная нимфа. Синие веки приоткрываются, и из-под них выглядывают наружу зелёные влажные зрачки. Соник вся в процессе, безумно им увлечена, а всё потому, что именно в этой позе она легко может дойти до множественного яркого оргазма. Именно то, что ей так необходимо в этот момент. Плоть ежа приятно раздвигает узкие стенки, заставляя их лихорадочно пульсировать вокруг, да ещё и задевает все чувствительные места короной головки. Он мог бы вызывать боль, настолько глубоко находится, но Соник это лишь больше заводит. Только заметив взгляд сверкающих рубинов под собой, растягивает губы в усмешке, высовывая игриво язычок. — Ах, Шадо! Я… уже скоро… Мммм! — Давай, милая… — рычит он ей в ответ, сжимая одной когтистой лапой её прекрасное мягкое бедро, второй — упругую, хоть и совсем небольшую грудку. Вертит сосок между пальцев, вырывая новые крики из горла Соник, а вскоре, почувствовав и приближение собственной кульминации, уже обеими руками хватается за её попку, с неистовой силой толкаясь снизу, насаживая ежиху на себя. В несколько мощных рывков они практически одновременно достигают пика, и Шэдоу спускает внутрь, не сдерживая довольного рычания. Ежиха вскрикивает, насаживаясь на него в последние несколько заходов, при этом из киски её брызгается влажная конча, расплёскивающаяся при каждом движении по прессу ежа. Любовники довольно улыбаются друг другу, переводя дыхание, пока Соник не наклоняется, чтобы прижаться к палевым губам лёгким поцелуем, являющимся кульминацией всего произошедшего, а затем сваливается на постель рядом. — Ты невероятно хороша, — выдыхает Шэдоу, глядя на пытающуюся восстановить сбитое дыхание Соник с лёгкой довольной усмешкой. Потягивается, проводит пальцами по влажной шерсти у паха. Член, покрытый вагинальными соками и немножко собственным семенем, устало лежит на бедре, отработав своё, неспешно теряет силу. Соник, что завалилась рядом, облизывает пересохшие от частого дыхания губы, смотрит со смешком на ежа. Её бёдра всё ещё слегка подрагивают в сладкой судороге оргазма, а потому ей нужно несколько минут, чтобы прийти в себя. За это время Шэдоу натягивает трусы и уходит на кухню, чтобы принести оттуда своей партнёрше стакан воды, который она тут же опустошает. Что ж, за три года их встреч он таки смог выучить, что в сексе она теряет много влаги и её нужно как-то восполнять. Но что он не смог сделать, так это понять, что бесконечно продолжаться в подобном духе всё не может. Они знакомы четыре года, три из которых встречаются, однако — не живут вместе, а именно что встречаются. То у него в квартире от штаба G.U.N., то у неё в небольшой студии. Иногда ещё выбираются куда-то на природу, но не то чтобы часто и в основном для занятия сексом в новой обстановке. И всё в общем для Соник проклято в их отношениях. Шэдоу никогда не говорил, что любит её, что хочет на ней жениться, он и комплименты-то выдаёт только, когда ежиха сама их выпросит кое-как. Но это ведь не дело. Он не познакомил её со своей сестрой Марией и дедушкой Джеральдом — только на словах рассказывает, — в то время как сам очно знаком с сестрой Соник Эми, сводным братом Тейлзом и давним другом Наклзом. И всё чаще ей кажется, что им просто-напросто не по пути. Может, он и не рассматривает её как спутницу жизни, а лишь как удобную подстилку? Но ей это не нужно! Ей хочется идти дальше! — Шэдоу, — зовёт мягко, прильнув к его крепкой накачанной руке. Пытается заглянуть в его глаза, но он закрыл их, явно готовый вздремнуть перед уходом. Ни на одну её просьбу остаться с ночёвкой он не ответил согласием, что уж говорить о предложении съехаться. В то же время он позволяет ей оставаться на ночь у него, но при этом следит, чтобы она и не думала «забыть» хоть одну из своих вещей, даже зубную щётку. И уж тем более оставаться самой больше, чем на сутки. Это ли не те самые звоночки, о которых столько говорят? Когда они начинают складываться в целый набат, говорящий, что вы не пара, и пора бы разбежаться. Если бы так было просто уйти от собственных чувств… Не хочется верить, но, похоже, действительно, их отношения с Шэдоу изжили своё. Если только он не переубедит Соник в обратном. — М? — мычит ёж, показывая тем самым, что он во внимании. Соник бы хотелось, чтобы он смотрел на неё, но и так нормально, лишь бы слушал, а не только слышал. К тому же после её реплики глаза его резко распахиваются и останавливаются на ней. — А что бы ты ответил, если бы я сказала, что беременна? Несколько мгновений тишины они делят, глядя друг на друга. Соник видит глаза любимого и видит проходящий за ними мыслительный процесс, заставляющий бывалого серьёзного солдата съёжиться как испуганную сучку. — Я… я не думаю, что сейчас время для этого. Сама понимаешь, у меня служба, контракт, я не могу так просто всё оставить. Меж тем тебе с ребёнком будет сложно из-за моих командировок. К тому же у нас нет квартиры, нет… ну, знаешь… готовности ко всему этому. Денег. Дети это весьма серьёзный шаг, Соник, ты же понимаешь? — Чуть приподняв голову, заглядывая в глаза цвета сочной зелени, Шэдоу поглаживает ежиху по персиковой щеке, улыбается уголками губ. — Может, поговорим об этом через годик? Или два. Сейчас совсем никак. Чем больше он говорит, тем отчётливее Соник ощущает, как сердце её бьётся через силу. Она так и знала. Она лишь любовница для него, та, с которой можно хорошо расслабиться. Никаких серьёзных намерений, ничего подобного. Ведь на каждое его возражение она может ответить уверенно и чётко. Что контракт его не будет им мешать, сейчас же не мешает. Да, ёж отлучается на несколько недель раз в пару месяцев в горячие точки, да, у него воинская опасная служба, но он невероятно опытный солдат. И получает совсем не маленькие деньги. Как и Соник, являющаяся ведущим фитнес-тренером большого спортивного клуба, куда попасть не так просто. И квартиру можно купить, Хаос, это не столь большие деньги для них. И ребёнка они тоже смогут прокормить, вырастить и воспитать нормальным членом общества. Все проблемы можно решить, было бы желание. Только… у Шэдоу его, похоже, нет. Невесело усмехнувшись, она садится на постели. — Ну… а мне что делать тогда? — спрашивает, чувствуя горечь на языке. И она разрастается лишь больше, удобренная ответом: — Единственно возможный на данный момент вариант. Аборт. Соник даже сказать ничего не решается, глядя в глаза того, кого, как она считала, любила. За кого замуж хотела. Семью завести. А он столь легко и просто отправляет её на аборт… И вот она смотрит на него и чувствует, как в животе не бабочки, а вонючая компостная куча, в которую свалились все её протухшие и никому ненужные чувства. Отвратительно. Ей настолько плохо, что начало мутить, и ежиха с трудом сглатывает ком в горле. Машет рукой. — Да ладно, расслабься, это лишь шутка. Я не беременна, знаешь же, что пью таблетки от овуляции. Шэдоу придвигается к ней, приподнявшись на локте, касается губами тонкого персикового плеча. — Не скажу, что шутка смешная, милая. Мне нравится, что ты можешь овулировать только рядом со мной и только со мной можешь зачать детей, но… Сейчас точно не время для подобного. Ребёнок слишком серьёзный шаг, не уверен, что готов. Да и зачем всё портить? Нам же так хорошо вместе, ты и я… — Горячее дыхание касается её плеча, в то время как пальцы с красной полоской на безымянном задевают сосок. Ёж явно пытается её отвлечь, что ж… она услышала достаточно. От прозвучавших слов Соник резко выдыхает, прикрыв глаза. Сжимает несколько раз пальцы в кулаки, стараясь успокоиться. — Да шутка это, идиот. Несмешная и неуместная. А теперь можешь подниматься и валить. — Что?.. Соник поворачивает голову, сразу же цепляясь взглядом за растерянную мордашку чёрно-красного ежа. Да, нечасто можно увидеть подобное выражение на его морде, но ежихе слишком больно. — Что слышал. Я пошутила насчёт беременности, но не шучу насчёт твоего ухода. Я всё поняла, Шэдоу. Ты никогда не будешь готов к серьёзным отношениям, со мной по крайней мере. — С чего ты так решила? — Ёж быстро берёт выражение своей физиономии под контроль, и теперь только хмурится, глядя на синюшную с непониманием. Он хочет коснуться её бедра, но ежиха резко отстраняется и поднимается с постели, накидывая на плечи халат. — С того, что я так больше не могу. Мы уже три года вместе, но до сих пор не съехались. До сих пор ты не сделал мне предложение. Ты… ты даже от ребёнка отказываешься. — Я не отказываюсь… — А это что сейчас тогда было? — неопределённо машет рукой, подразумевая только что произошедший диалог про её мифическую беременность. — Если бы я действительно была беременна, ты бы не раздумывая отправил меня на аборт. — Так ты… — Нет! Хаос, нет! И сейчас как никогда понимаю — и слава Хаосу, что уберёг меня. Вещи собирай и вали из моего дома и из моей жизни. Ищи другую дурочку. Соник резко разворачивается и только делает шаг в сторону ванной, как её сзади хватают за руку, сжимая так сильно, что нет никаких сомнений — будет синяк. Однако это несильно волнует Шэдоу, что едва не рычит в оскале. — Да что с тобой? Всё ведь было отлично! У тебя течка или что? Ежиха резко дёргает рукой, вырываясь из его захвата, но ёж не отступает, теперь хватая её обеими руками за плечи, встряхивает легонько. — Объясни мне нормально, что не так! — Всё не так, Шэдоу! — закричала в отчаянии ежиха; глаза щиплет, но она из последних сил сдерживается. — Ты сам что ли не понимаешь? Сколько ещё тебе времени нужно, чтобы понять, хочешь ты жениться на мне или нет? Сколько времени тебе нужно, чтобы принять серьёзное решение? У тебя всё время мира, а у меня оно уже заканчивается! Мне тридцать два, Шэдоу, тридцать два сраных года! Я хочу мужа, детей, семью! И я говорила тебе об этом ещё в начале наших отношений! Ты согласился! Сказал, что тоже хочешь, что мы обязательно поженимся! Но почему я не вижу никаких поползновений в эту сторону? Да всё просто… — слёзы перебиваются яростью, и ежиха всё же умудряется вырваться из крепкого хвата, одновременно отталкивая от себя самца. — Я просто не та, с кем бы ты хотел этого. Хорошо со мной трахаться, да? Видимо, на сексе наши отношения и держались, ничего больше у нас нет. Так что я отпускаю тебя блядовать дальше, а сама пойду и сделаю ЭКО! На несколько секунд и без того ошарашенный Шэдоу выпадает только сильнее от последней фразы. Он не сдерживает смешок, что переходит в нервный смех: — Да ты бредишь, Соник! Какое ЭКО? Зачем оно тебе? Ты же нормальная ежиха, перестань пить таблетки и забеременеешь! Конечно же, только от меня, я никого не подпущу к тебе. — А ещё что? — рычит, щуря изумрудные глаза. — На цепь меня посадишь? Да нахрен ты мне не сдался, нюня! Даже яйца собрать в кулак не можешь, чтобы сказать честно и открыто — меня тебе хочется только лишь трахать, ни о каких серьёзных намерениях и речи не идёт! Даже сейчас тебе смелости не хватает признаться! А я не намерена в любовницах ходить и дальше, пойду и ребёнка сделаю от нормального самца, а не… его подобия. Такие слова никто не может спокойно выслушивать, в особенности от зарвавшейся синей выскочки. Даже если это твоя синяя выскочка. Шэдоу рычит несдержанно, обнажая клыки, и хватает Соник за щёки, от чего её губы смешно выпирают вперёд как у рыбки. — Следи за языком, дрянь! — зашипел в эти самые губы, с яростью прожигая рубинами потухшие от боли — всего лишь психологической, но такой сильной! — изумруды. — Ты не смеешь говорить подобное мне в морду! Но он забывает, что Соник не просто какая-то там ежиха. И сломить её не так просто. Она усмехается глазами, щурится. Выпяченные губы и, как следствие, невнятная речь ничуть не умаляет серьёзности её слов и намерений. — Мне не нужны дети от отца, который только пользуется девками, дуря их сладкими речами о скором прекрасном будущем… и тем более мне не нужны дети от такого нерешительного омежки. Я найду самца лучше, настоящего альфу. И рожу прекрасных детей. Шэдоу вновь замирает, не зная, как парировать подобное. Определённо, ему больно это слышать, и слышать от ежихи, которую он, вроде как, любит. Соник пользуется его состоянием и отталкивает, потирая недовольно занывшие щёки. Смотрит на ежа исподлобья. — Я всё решила. Нам с тобой не по пути. Я сделаю ЭКО и рожу ребёнка для себя, раз уж сейчас вокруг самцы… — смерила его брезгливым взглядом с головы до пят. — Такие. А теперь пошёл вон. Чтобы к моему выходу из ванной тебя здесь не было. На этот раз никто и ничто не останавливает её, и Соник уходит в ванную комнату, где крепко запирается. И только там, включив на полную напор воды, позволяет себе разрыдаться.***
Лёгкий дождь неприятно моросит прямо в лицо, угрожая разлиться в настоящий проливной ливень, а потому Соник приходится балансировать среди уже налившихся луж вместе с зонтом. Густая листва бьёт по глазам своей изумрудной насыщенностью, асфальт почернел, а натёкшая вода обнажила каждую трещину, каждую неровность и выемку. Не та погода, при которой вообще стоит выходить из дома, чтобы не намочить лапы и не свалиться с простудой. Но и Соник не просто вышла на прогулку, у неё запланировано весьма важное мероприятие. Впереди уже виднеется высокое здание местной поликлиники, величественно возвышающееся над окружающей небольшой рощицей. У входа разбиты красивые яркие клумбы, и ежиха останавливается около них, чтобы посмотреть на распустившийся пушистый бутон белого пиона, на чьих лепестках переливаются капли воды. Они падают сверху, распадаясь на множество мелких капелек, чтобы затем вновь слиться вместе, наполняя сердцевину цветка. Настолько это зрелище заворожило её, что она и не обращает внимания на происходящее вокруг. А меж тем из дверей поликлиники выходит высокий ёж, чья чёрная шерсть на конечностях пересекается алыми полосами, а глаза пылают внутренним огнём кровавых гранатов. И тот разгорается только больше, когда ёж видит остановившуюся у клумбы ежиху. Поправив на себе куртку и пригладив головные перья, он подходит к ней, чувствуя, как имманентно горит от внезапного переживания. — Привет! Соник вздрагивает, переводя взгляд на остановившегося рядом с ней морфа. И тут же хмурится. Вот лучше бы дальше любовалась бутоном! Но они всё же взрослые люди, и ей приходится потушить собственное раздражение, проявляющееся в ней в присутствии вот этого конкретного персонажа. — Привет, Шэдоу. Какими судьбами? Достаточно интересный вопрос, учитывая, что это поликлиника гражданская, а ёж как сотрудник G.U.N. обычно обследуется в другой, военизированной, специального назначения. И оттого видеть его здесь слишком странно. А ещё — подозрительно. — Эм… просто заглянул к Эми, поболтать. Ну вот же! От услышанного по телу ежихи словно электрический разряд прошёл. Она смотрит на парня перед собой распахнутыми глазами и просто не может поверить собственным ушам. Это… это что вообще? — Вы… вместе? — спрашивает, кое-как проглотив ком в горле. Она не ревнует, совершенно точно нет, просто не может позволить сестре встать на те же грабли, что и она! Роуз почти 28, но это не значит, что теперь он ей будет мозги пудрить, потрахивая в своё удовольствие. Да и Эми не совсем дура, блестяще закончила медицинский университет, ординатуру, по результатам которой уже год работает врачом-гинекологом и репродуктологом, и она прекрасно знает ситуацию Соник и то, что они с Шэдоу расстались на неслишком хорошей ноте. Не пойдёт же младшая по граблям старшей?.. Шэдоу, похоже, замечает изменившийся настрой собеседницы с нейтрального на отрицательный, потому что спешит ответить: — Нет, я просто зашёл. По… по старой дружбе. Подобный ответ совершенно не устраивает Соник, и она хмурится лишь сильнее. Но… решает пока оставить как есть. Здесь нужно говорить с Эми, чтобы она отвадила ежа и не позволила ему собой вертеть и пользоваться, ибо не встречая сопротивления Шэдоу будет танком переть и дальше. Нельзя допустить их сходки, точно нет. — Ну, и хорошо. Пожав плечами, она уже собирается пройти мимо, как Шэдоу закрывает ей проход, встав прямо перед ней. Его не волнуют бьющие сверху капли, тут же впитывающиеся в шерсть, его больше волнует ежиха перед ним. — Соник, подожди… — Я спешу. У меня запись, и Эми голову мне оторвёт, если не приду вовремя. — Я как раз хотел с тобой об этом поговорить. — Ёж вздыхает, опуская взгляд на живот Соник, и она инстинктивно прикрывает его свободной рукой. — Ты… беременна? — Да, я сделала ЭКО. — Соник не хотела, но голос всё же прозвучал достаточно резко. — Да, плод закрепился, и я беременна. Что-то ещё? — Соник, — вздохнул ёж. Переминается весь с ноги на ногу, и по нему становится заметно, что он как никогда расстроен и растерян, не в состоянии собраться. Только ежиху это уже не трогает. Почти. Сердце всё ещё трепыхается в груди от боли при взгляде на него. — Я хочу всё вернуть. Тебя вернуть. Ну вот, опять здрасьте. Сколько раз он ловил её в разных местах? Сколько подарков присылал к дверям, сколько цветов подарил? Всё же обсудили уже, всё, что было возможно. И Соник подумала, что они всё решили, пришли к единому умозаключению, свёдшемуся к одному — они не будут никогда вместе. Зачем опять перемалывать и без того молотое? Чтобы песок стал вообще пылью или что? — Я ежонка приму, как родного! Тебя замуж позову, Соник, обещаю! Дай мне ещё шанс! У нас всё будет! Ежиха взмахивает длинными ресницами, глядя пристально на Шэдоу снизу вверх. Щурится и внезапно невесело усмехается. — Потрясающе, насколько же ты можешь быть жалким. — А? — растерянно хмурится ёж. И тут же получает ответ: — Ты упустил свой шанс, Шэдоу. Три года я была с тобой, три года ждала от тебя этих слов. А ты их говоришь лишь сейчас, когда слишком поздно. И то снова всё лишь обещания. — На мгновение она прикрывает глаза, вздыхает, собираясь с силами. — Прости. Но нет. А теперь мне пора на первое УЗИ моего ребёнка. Обогнув его по широкой дуге, не позволяя вновь перекрыть дорогу или — не дай Хаос! — вообще схватить за руку, Соник быстро вбегает в холл поликлиники, оставляя ежа на улице позади. Тот смотрит ей вслед, чуть усмехается. — Нашего ребёнка, сучка. И уходит к стоящему в стороне на стоянке мотоциклу, складывая в несколько раз бумажку, которая так и жжёт пальцы с самого получения её в клинике, а потому скорее убирается во внутренний карман куртки, чтобы оттуда греть сердце.***
— Слышал, ты рассталась с Шэдоу. Соник отвлекается от просмотра почты, которую только что достала из своего почтового ящика, и поворачивает голову в сторону. Рядом с ней появляется шакал с лоснящейся чёрно-белой шерстью; глаза его так и блестят от едва сдерживаемого желания перемолоть все косточки чёртовому ежу, который, как он и предсказывал, ей совсем не пара. — Привет, Финик, — отвечает ежиха, даже не думая скрывать, что она жутко устала и не настроена на долгие разговоры. В особенности на те, которые подразумевают бесконечные «Я же говорил!». Взяв несколько квитков со счетами за коммуналку, а также рекламный буклет мастера-ломастера компьютеров, она направляется к лифту, но, конечно, куда ей деться от собственного соседа по лестничной площадке? — Так это правда? Соник вновь вздыхает, трёт переносицу. Лифт едет издевательски долго. — Да, это правда. Я ушла от него. Как не скрывается Соник, так и шакал легко показывает собственные чувства. Он позволяет широкой улыбке скользнуть по его морде, обнажая ряд острых клыков разного размера. И его не волнует, что в данный момент подобные улыбки совершенно неуместны. — Знаешь, а я рад этому. Рад, что вы расстались. Он же совершенно не ценил тебя. Соник только пожимает плечом. Прошло уже почти три недели с их расставания, и ежихе, если честно, очень больно. Быть может, не стоило так рубить сгоряча… в конце концов, рожают и в сорок, а ей всего-то тридцать два, вообще не возраст для детей в их время с современной медициной! Но… часики не просто тикают, а уже бьют по ушам набатом, и чем дольше она откладывает это дело, тем отчётливее понимает — позже она и сама может уже расхотеть. Сейчас у неё есть деньги, есть возможности, есть желание. Нет только отца, ну и хрен бы с ним! ЭКО действительно выход. Лифт извещает о своём прибытии лёгким звоночком, и оба морфа заходят внутрь. Соник нажимает на кнопку 10 этажа, вздыхает. Шакал рядом так и не сводит с неё взгляда. Мягко коснувшись её плеча, решает заговорить: — Прости. Знаю, как тебе сложно, сам через подобное прошёл, расставаться всегда неприятно. Но это ведь не повод грустить. Закрылась одна дверь, откроется другая. — Ежиха поднимает на шакала взгляд, чуть улыбается, и Инфинит, заметив дёргающиеся уголки её губ в положительной реакции на его слова, уже смелее обнимает узкие плечи. — Ну? — Ну… — Соник неопределённо хмыкает, но позволяет парню прижать её к себе плотнее. Тонкая футболка не скрывает крепких мускулов, а рвущаяся из воротника и выходящая за шею густая белая шерсть и вовсе так и приглашает зарыться в неё носом, расслабиться словно на облаке. Что уж греха таить, Соник сосед весьма симпатичен. Но не настолько, чтобы встречаться с ним. — Спасибо тебе за поддержку, Финик, но… мне нужно домой. — Да ладно, Соник. Зачем ты закрываешься? Я не хочу оставлять тебя одну в таком состоянии. Давай зайдём ко мне? Я сделаю твои любимые чили-доги, м? Соник со смешком вновь подняла взгляд на парня, сразу же ловя лукаво блестящие разноцветные глаза. Вспомнилось, что Инфинит ведь тоже работает на G.U.N., как и Шэдоу, и тоже время от времени отправляется на опасные задания с ружьём наперевес. И даже пересечённый шрамом слепой глаз ничуть не портит симпатичную собачью мордашку, а наоборот, лишь добавляет к общему впечатлению того самого альфа-самца, которого она могла бы искать. Шакал, заметив колебания ежихи, добавляет смелости и решает «добить» её: — Я нашёл новый рецепт для острого соуса. Тебе понравится, обещаю. Соник звонко фыркает, но всё же сдерживает смешок. — Ладно. Пойдём. Всё равно я жутко устала и не хочу заниматься готовкой. Раз уж приглашаешь на ужин, то я вполне согласна. Чекалка во второй раз не скрывает довольную улыбку, растянувшую его пасть. Маленькая квартирка встречает их слегка затхлым запахом, говорящим, что хозяин вернулся после достаточно долгого отсутствия. Инфинит спешит скорее раскрыть все окна, открывает и балкон, на котором Соник замечает большое кресло-мешок. Учитывая, какой вид простирается перед их домом, вот так просто поваляться на огромной подушке было бы отличной идеей. У неё у самой были мысли купить нечто подобное, но пока на балконе стоит мягкий плетёный стул и столик, где она временами завтракает, а иногда они с Шэдоу проводят романтические вечера. Которые всегда заканчиваются постелью. Стоило только об этом подумать, как настроение вновь начало стремительно опускаться вниз. Проводили, девочка, проводиЛИ. В прошедшем времени. Нет у них больше ничего с Шэдоу и пора бы перестать столь часто мыслями возвращаться к этому ежу. — Проходи на кухню, — гостеприимно машет рукой шакал, приняв из рук своей гостьи тонкую куртку и сразу же вешая её на крючок. Соник разулась и прошла внутрь квартиры, что зеркально отражает её собственную. Осматривается с интересом, ведь совсем недавно чекал сделал ремонт, а у неё всё не было времени заглянуть к нему. — У тебя стало так необычно, уютно, — замечает, увидев вазочку с искусственными цветами и несколько странных фигурок на открытых полочках кухонного гарнитура. Подобное не в характере самца-охотника, поэтому настолько бросается в глаза своей неестественностью, как если бы в кабинете операционной хирургии появилась грязная масляная деталь. — Неужели нашёл девушку? — Нет, что ты, — отвечает несколько резко Инфинит, что уже принялся хозяйничать на кухне, чьё пространство расширено за счёт слияния с гостиной, и границей служит чуть высоковатый кухонный островок, у которого Соник и села. Смотрит, как на столешнице появляются продукты, булочки, чайник закипает на своём месте, кастрюля водружается на плиту. Такой кайф, когда готовит кто-то другой. — Моя кузина приложила лапу к декору, мол, чтобы было больше уюта. Рад, что ты это отметила, видимо, чувствуете подобное, да? — Хм? Что именно? — Ежиха подпирает подбородок ладонью и воззряется на хозяина. Он двигается легко, изящно, и наблюдать за ним оказывается весьма увлекательно. Как двигаются мускулы под чёрной шерстью, как длинный хвост легонько помахивает пушистым кончиком, как тяжёлые густые локоны чуть колышутся от гуляющего из распахнутых окон ветра. Да… посмотреть точно есть на что. Шакал со смешком выкладывает на кухонный островок фарш, перцы, несколько томатов и принимается легко и ловко разделываться с ними. — Женскую руку. — Ну… если честно, совсем не могу сопоставить цветы на столе и тебя. — Ээ, ты совсем меня не знаешь, ежиха! Я тот ещё романтик, на самом деле! Соник не сдерживает лёгкого смеха, однако дальше эту тему развивать они не стали. Чтобы управиться чуть быстрее и не томить и без того завывающий китом желудок ежихи, они решили действовать вместе, и вот уже совсем скоро на столе появляется большая чашка с источающими невероятный аромат хот-догами. — Что ж, прошу! — улыбается шакал, доставая вино. Соник подхватывает одну булку и только подносит к своей мордашке, как замечает бутылку определённо алкогольного содержимого в руках Инфинита. — Ой, нет, мне нельзя вино. Можешь просто чай налить? Чёрные брови поднимаются вверх в неприкрытом удивлении, однако Инфинит не спорит и наливает запрошенный чай, ставя чашку на стол рядом с гостьей. — Почему нельзя? — Я готовлюсь к беременности, поэтому мне нельзя ничего такого. Вот здесь у чекалки откровенно падает челюсть. Он смотрит большими глазами на ежиху, словно она сообщила, что убила кого-то, расчленила и останки сварила в суп, а не о готовности к материнству. Впрочем, Соник уже привыкла к подобным удивлённым взглядам за последние три недели и только сильнее утвердилась в своих намерениях. — Ааа… эээ… — Как раз вот сегодня была в больнице, сдавала последние анализы. Через месяц мне сделают первую инъекцию для стимуляции яичников, чтобы овуляция пошла без присутствия самца ежа. Как раз успею очистить организм от противоовуляционных препаратов. Вот такая вот откровенность. Ну, а почему нет? С Инфинитом знакома ещё больше, чем с Шэдоу — фактически через шакала они и познакомились, — она считает его хорошим другом, пусть они и всего лишь соседи и чего-то большего между ними никогда не было. Впрочем, Соник иногда замечает на себе заинтересованные взгляды чекалки, но до этого момента сама смотрела только на Шэдоу, только на его серьёзную морду, находя её самой очаровательной и красивой даже в моменты его гнева. — А… а кто..? — только и смог выговорить Инфинит, еле ворочая словно забетонированным языком. Он всё ещё пытается справиться с удивлением, хоть то и управляется слишком тяжело. — Не знаю, — весело отзывается ежиха, пожимая плечами. Она уже успела схомячить практически половину хот-дога, и соус действительно оказался необычным и весьма вкусным. — Я на ЭКО иду. Чуть позже буду выбирать отца из списка клиники сдавших биоматериал. Несколько мгновений между ними повисает молчание, наполненное лишь гудением холодильника и отдалённым звуком музыки — у кого-то из соседей, похоже, дискотека. Соник успевает доесть одну булку и уже тянется за второй, когда шакал изящно обходит островок и оказывается рядом с ней. Облокотился локтем на столешницу, другую руку устраивая чуть ниже спинных пучков игл. — Знаешь, ты меня очень удивила таким решением. — Почему? Только из-за того, что решила всё сделать сама? Без мужа? Но это моё право, разве нет? К тому же я люблю детей и всегда хотела своего тугосерю. — Захихикала весело, как девчонка. — Тугосеря… Отвратительно клёвое слово для ребёнка. — Ну… просто немного удивительно, — шакал тихо кашляет в сторону, прочищая горло. Становится ещё ближе к ежихе, спокойно жующей хот-дог. — Мм… а зачем выбирать кого-то чужого, Соник? Почему бы не осмотреться по сторонам в поисках того самого? Со смешком Соник переводит взгляд на чекалку, дожёвывая как хомяк с раздутыми щеками. На правом уголке губ заметна капелька соуса, которая так и притягивает взгляд шакала. — Кого ты имеешь ввиду? Шэдоу? Нет, с ним я семью создавать совершенно точно не буду, он три года мариновал меня как подстилку, так и не решив перевести наши отношения на новый уровень. А ещё одного ежа искать это нереально. — Почему сразу ежа? Другой вид не подойдёт? — Ежихи могут забеременеть естественным способом только с ежом, с другими видами сложнее, потому что без медикаментозной стимуляции или без присутствия самца ежа овуляции нет, нет яйцеклетки для оплодотворения. У меня нет течки, как у самок других видов, поэтому… либо ёж, либо ЭКО. Либо, — Соник несдержанно хихикает, — прям совсем извращение, когда ёж сидит рядом, а самец другого вида пыхтит над ежихой. — Оу. Инфинит растерянно отвёл взгляд, постукивая когтями по столешнице, но затем вновь смотрит пристально на ежиху. Любуется её отросшими ниспадающими перьями, из которых местами неаккуратно торчат колючки, длинным хвостиком, легко помахивающим над аппетитной задницей, изумительно обтянутой лосинами. Он видит свой шанс и не хочет его упустить. — Соник, послушай. Ты… давно мне нравишься, очень, — начал он несколько издалека. Ежиха, дожёвывая очередной кусок от горячей булочки, поднимает две мятные карамельки глаз, хлопает ресницами, не понимая, к чему он клонит. Инфинит же, преисполнившись уверенности, придвигается ещё ближе, фактически заключая её в своеобразную тюрьму из своих конечностей, вместе с тем опуская руку по спинке на основание синего хвоста. Поглаживает чувствительное местечко, замечая, как тяжело сглатывает ежиха и как медленно опускает недоеденную булку на тарелку. — И раз ты рассталась с Шэдоу, может… дашь мне шанс? Словно мир вокруг замер в эти несколько мгновений, что они смотрят друг на друга. Инфинит успевает немного переволноваться, но это он здесь хищник, в конце концов, он самец! Поэтому расправляет плечи, хорохорится, пушит шерсть, показывая, какой он большой, сильный, красивый — идеальная пара, от которой получится здоровое жизнеспособное потомство. И Соник видит его потуги, прекрасно их видит и отмечает на уровне инстинктов, что вот этот самец весьма собой хорош. И мог бы стать отличным отцом. Но… — Прости, Инфинит, я всё решила. Я не хочу делать отцом кого-то из своего окружения, ведь это принесёт слишком много проблем в будущем, в том числе для самого малыша. Даже услышав прямой отказ, шакал всё равно не собирается просто так отступать. — Для меня ребёнок никогда не станет проблемой, Соник, — шепчет он, наклонив к ней голову. Утыкается носом в её щёку, замечая, как она прикрывает глаза, подставляясь к нему, и это только больше уверяет его действовать дальше. — Тем более от тебя… ты бы стала прекрасной мамой целого выводка щенков. Соник невольно хихикает, когда по её щеке скользит мокрый плоский язык, слизывающий размазанный соус и несколько крошек, оставшихся от чили-дога. Не встречая никакого сопротивления, шакал продолжает вылизывать нежную персиковую щёчку, смелее перекладывая на сочное бедро ладонь, второй продолжая обласкивать основание подрагивающего хвостика. — Ты знаешь, что шакалы однолюбы? Они создают пару одну и на всю жизнь. Вместе заботятся о потомстве. Вместе живут и охраняют свою территорию. — Это… похвально, — тихо выдыхает Соник, позволяя шакалу заходить ещё дальше. И сама уже тянется к нему, поворачивая голову. Их губы встречаются в нежном чувственном поцелуе, в котором оба растворяются, забывая вообще обо всём. Даже Соник, не настроенная к подобного рода отношениям с Инфинитом, уже обвивает его покрытую густой шерстью шею, притягивая ближе к себе, отвечая на поцелуй. Они смакуют губы друг друга, обцеловывая то верхнюю, то нижнюю, трутся мокрыми носами, деля одно дыхание на двоих. Так чувственно, так страстно, так интимно. Воздух вокруг начинает тяжелеть, когда ежиха зарывается пальцами в густую шерсть, поглаживая и чуть оттягивая, и тут же чувствует, как на её бёдра опускаются две сильные лапы и сжимают в собственнической хватке. — Мм, Соник… — выдыхает горячо чекал, спускаясь к синей шее, принимаясь вылизывать её и легонько покусывать. Соник сглатывает тяжело, наклоняя голову и подставляясь под такие жадные ласки, где её не просто вылизывают — её кусают. Легонько, не до крови, но весьма чувствительно, что только больше добавляет масла в огонь распаляющейся страсти. Барный стул легко поворачивается, и вот Соник уже полностью во власти сильных крепких лап, что обхватывают её тонкое тельце, притягивая ближе. Она сползает по стулу, упираясь коленями в сидушку под шакалом между его широко разведённых ног, а он поглаживает её по выгнутой спине, пояснице и бёдрам, захватив персиковые мягкие губы в распалившийся поцелуй. Скользит языком в её рот, исследует его, лижет, и Соник едва сознание не теряет от подобного головокружительно глубокого обмена слюнями. — Аах, — выдыхает, распахнув рот, когда шакал со смешком отстранился от неё. Между их влажных губ растянулась ниточка слюны, почти сразу же лопнувшая, и ежиха облизывается, затуманенным взором воззрившись на соседа. Тот вновь растягивает пасть в довольном оскале, тихо рыча. — Я покажу, насколько тебе будет со мной хорошо. Соник в некотором удивлении хлопает глазами, когда стул под ней вновь крутится, и она оказывается спиной к шакалу. И только она успевает поджать спинные иглы, как в них уже вжимается крепкая грудь, а две большие лапы сгребают в ладони миниатюрные, но такие чувствительные груди. Ежиха сладко выдыхает от этого прикосновения, отводит голову, убирая и головные перья. Она не совсем понимает, почему Инфинит выбрал именно эту позицию для ласк, но предполагает, что здесь правят его волчьи инстинкты. Даже если при этом ему придётся тыкаться в ежиные иглы, он возьмёт её сзади. От подобного самопожертвования киска её щекотно пульсирует. Всего ничего нужно шакалу, чтобы стянуть с партнёрши майку и спортивный топ, обнажая всю верхнюю часть, и вот он вжимается в тонкую спинку, сжимая лапами аппетитные сисечки. Они маленькие, с торчащими горошинами сосков, упругие, но как же при этом безумно его заводят! А трогать их вот так, обнажённые, сжимать, оттягивать, одно удовольствие! Соник чувствует, как её ведёт, да ещё и столь откровенно, все мысли ухнули в промежность, от количества влаги в которой её даже немного холодит. Она кладёт ладони на колени Инфинита, разведённые по бокам от неё, чуть поглаживает, а сама специально сдвигается на круглой сидушке так, чтобы задница свисала с неё и как можно ближе к паху самца. Сложно поверить, что всё происходит наяву. Инфинит словно в сладостной неге обласкивает такую притягательную ежиху, столько времени выкручивающую ему яйца своим видом, своим просто существованием. Сколько он дрочил, представляя её под собой, сколько слюны искапал. И вот сейчас она в его руках! Не какого-то сраного ежа! А именно в его! Теперь он оттянется с ней, за каждую впустую пролитую унцию спермы, за каждый его тихий крик на пике оргазма с её именем на устах, за каждый непроизвольный стояк! И как же ему нравится, что она столь легко и отзывчиво поддаётся на его ласки, подстраивается под заданный им темп. Он уже сейчас от неё в восторге, а что будет дальше! Стянув с себя футболку, Инфинит сразу же взялся за штаны. Он видит перед собой столь изумительно изогнутую спинку с поджатыми иглами, тонкой талией, что переходит в округлые бёдра, от одного взгляда на которые уже всё в штанах дымится. А потому, чтобы не томить и без того слишком долго ожидающую плоть, он вытаскивает её из ширинки, твёрдую, с набухшим у основания узлом. И замечает, что Соник не просто сидит всё это время. Конечно, мозги улетели в нижнюю голову у обоих, и нечем задаваться вопросами о происходящем. Зачем они это делают? Как всё будет дальше? Да плевать вообще! Поэтому не удивительно, что ежиха, чувствуя, как сзади раздевается самец, чуть приподнимается на стуле и спускает узкие лосины, выпуская хвост из специальной дырочки и обнажая ягодицы. Выгибается, ёрзая на стуле, сдвигается назад, когда ощущает сильную руку поперёк живота, а сзади — мощное тело шакала, вжимающееся столь плотно в её спину, что наверняка не обошлось без укола даже при расслабленных иглах. Раздаётся неожиданно громкий скрип — сдвинутый по кафелю стул резко даёт по ушам, но не портит атмосферу двух спятивших от желания мобов. Инфинит проводит языком по плечу, где персиковая шерсть встречается с кобальтовой, одновременно вновь вертя стул и на этот раз упирая ежиху грудью в стол. Бёдра её восхитительно свисают сзади, а высокий барный стул достаточно подбит под рост чекалки, чтобы он мог с лёгкостью вжаться в её ягодицы пахом. — Готова, малышка? — тихо рычит, подбородком длинной морды прижав плечо ежихи. Снизу подхватил собственный член, потёрся им об восхитительно горячую влажную промежность между двух мясистых половых губок. Находит торчащую горошину клитора, притирается к ней головкой, вырывая тихие стоны с губ своей синей зазнобы, пока не подводит ко входу во влажную пещеру. — Да… Плохо совладая с собственными инстинктами, что так и кричат ему подчинить эту своевольную самку, сделать своей, Инфинит зарывается носом под пучки головных игл, находя шею, чтобы тут же вгрызться в неё и одновременно с этим скользнуть внутрь столь невероятно притягательного местечка. С губ обоих любовников слетает стон, со стороны Соник — ещё и чуть болезненный, ведь её мало того, что держат в крепком хвате бугрящихся мускулов, так ещё и прикусили за холку как строптивую суку, чтобы точно никуда не делась. И ей это нравится! Член скользит в узких стенках, раздвигая их, всё глубже и глубже, пока к губам не прижимается припухшая луковица. Поза весьма необычная, доставляющая множество приятных ощущений обоим, в особенности Соник, ведь её чуть свисающие с краю бёдра как раз в той позиции, что и самцу удобно брать её сзади, и при этом сама она клитором трётся об сидушку. Да ещё и член его достаточно толстый, чтобы дразнить чувствительную дырочку, что так влажно отзывается на каждое движение внутри неё. — Ааах! Дааа! — вскрикивает, когда первоначальная боль от вторжения уходит, и вот уже хвост неконтролируемо подрагивает, хлопая шакала по боку, словно подбадривая, подгоняя ускорить амплитуду движений. Инфинит жмурится, цепко сжимая клыками тонкую шейку. Он не прокусит её, нет, он лишь прихватил немного кожи, чтобы было удобнее держать под собой ежиху, одновременно сжимая её в крепких объятиях. Подхватывет одной рукой грудку, сжимает, катает меж пальцев сосок, а бёдрами двигает всё быстрее, размашисто хлопая пахом об мягкие ягодицы. Но этого мало! Ему хочется войти глубже, до самого узла! И с каждым заходом он начинает всё упорнее давить, пытаясь преодолеть сопротивление мышц. Соник вся взмокла от невероятного жара, коим окутал её шакал. Словно огромная горячая печка, вжимает её в себя, отдавая своё тепло, дыша в шею. Он мог бы легко перегрызть ей шею, но она не чувствует от него угрозы. Не тогда, когда он столь страстно трахает её, удерживая под собой, словно кобель суку. Подобное ощущение потребности в ней, нужды, она ни от кого не ощущала, ни от одного из своих любовников, хотя и не сказать, что их было много… но только Инфинит смог выразить одними лишь прикосновениями, как он хочет её, чтобы она принадлежала лишь ему. И узел, что столь упорно пытается ворваться внутрь, говорит об этом как ничто иное. Она расслабляется, в очередной заход шакала таки впуская его член сразу весь, до самых яиц. От того, как луковица проходит сопротивление мышц, растягивая их, как застревает, на несколько мгновений оттягивая за собой стенки входа, пока с громким «Чпок!» не вырывается вновь, перед глазами у обоих мутнеет. Ощутимая дрожь проходит по всему телу ежихи, вздыбивая шерсть; Соник вываливает язык, со сдавленным хрипом доходя до яркого сладостного пика. На пол брызгается немного кончи, а тонкие пальцы сжимают с силой вздутые мышцы предплечья шакала. На мгновение Инфинит замедляется, выдыхая, пытаясь сообразить, что произошло. А когда видит разъехавшиеся синие ушки и дрожащий напряжённо выпрямленный хвост, а также ощущает неожиданно сильную хватку на своих руках и пульсирующе сжимающиеся мышцы вокруг его плоти, широко улыбается. Ещё пару раз вгоняет и вынимает узел сквозь восхитительно сокращающиеся до невозможности выхода стенки влагалища ежихи, пока не отстраняется, облизываясь и оставляя звонкий шлепок на ягодичке. Облизывает надкусанное им местечко сзади шеи, пока не подхватывает находящуюся в оргазменной прострации ежиху на руки, чтобы уложить её на диван и нависнуть над ней сверху, сорвав чёртовы лосины с длинных тренированных ножек. Соник действительно потерялась в ярких ощущениях и том экстазе, что обрушил на неё любовник. Бёдра свело судорогой экстаза, растраханная киска пульсирует настоящим локальным взрывом. Никогда ещё она не ощущала чего-то подобного, даже с игрушками, а здесь Инфинит едва не порвал её настолько большой волной удовольствия, в которой Соник чуть не задохнулась. Но как же это охрененно! Как же хорошо! За этими чувствами она не сразу осознаёт изменение своего местоположения, но замечает мягкость под спиной и давление мощного потока феромонов от самца сверху. — Фини… — Ты же не думаешь, что на этом всё закончится? — игриво рычит шакал, подхватив локтями под коленями стройные ножки, закидывая их себе на плечи. Вылизывает поплывшую мордашку Соник, пока не вжимается в её губы поцелуем. Она выдыхает сдавленно, обнимает его за шею, отвечая на поцелуй, позволяя самцу вести, в то время как сама вполне послушно подчиняется ему. Раскрытой киски вновь касается плоть, трётся, собирая соки, и вот внутрь скользит пока только головка, срывая новый стон удовольствия с губ обоих. — Теперь хочу видеть, как ты кончаешь. Соник ярко вспыхивает от подобных слов; её виски становятся ещё мокрее, перья растрепались, как и влажная шерсть на промежности, что раскрывает внутри синевы бутон розовой влажной киски, обхватившей его красный с синеватыми прожилками вен ствол. Инфинит смотрит на место, где они соединяются, и глаза его горят внутренним светом похоти и желания. От такого взгляда ежиху бросает в жар, хотя и без того уже хочется выпрыгнуть из собственной жаркой мокрой шкуры. — Тебе понравился мой узел? — Похоже, шакал и не думает останавливать свой болтливый рот, продолжая вместе с каждым неспешным движением доводить Соник не только до сладкого пика, но и обольщая своим псовым обаянием, доказывая, что он лучше кого бы то ни было другого. Соник плавится под ним, подставляя киску под входящий в неё поршнем ствол, взбивающий её внутренности словно тесто. Смотрит на парня снизу вверх разморённым взглядом, влажным от слишком ярких эмоций. Их столь много, что не могут поместиться в маленьком тельце ежихи и выбираются наружу через слёзы и текущую дорожку слюны с уголка губ. Совершенно довольный видом доведённой ежихи Инфинит слизывает слюну и слёзы, вместе с тем увеличивая амплитуду своих движений. Врывается с громкими хлопками внутрь, уже почти без какого-либо сопротивления вставляя и луковицу, постепенно набухающую только сильнее, чем ближе его собственный оргазм. Ему не нужно никакого ответа на свой вопрос, он и без того его видит невооружённым взглядом. И ощущает, когда с каждым его полным заходом ежиха скулит и дрожит, а киска её чавкает так развратно и сексуально, разбрызгивая вагинальные соки. Промежность горит приятным огнём, хлюпает и чавкает влажно жадная самочья утроба, требующая себе больше вообще всего, что только может дать ей самец. Соник смотрит на парня расплывающимися зелёными глазами, улыбается, подбадривая его двигаться ещё, сильнее, быстрее, глубже! У Инфинита у самого растрепалась вся шерсть, непослушные белые пряди падают на похотливо горящие разноцветные глаза, хвост машет за спиной, пока бёдра размашисто входят в такую податливую приятную щёлку. Диван жалобно поскрипывает под ними, словно недовольный старик, но стоически выдерживает происходящее на нём. Воздух загустился, наполнился запахами пота, интимных выделений с примесью мочи, не успевая освежаться даже при полностью раскрытом окне. Лёгкие не раскрываются полностью; Инфинит наклоняется для нового поцелуя, но Соник отворачивается, хватая едва не в панике воздух раскрытым ртом. Она задыхается, а её тело сотрясает новая сильная волна оргазма, что ежиха на несколько мгновений выпадает из реальности, растекаясь метафорически и даже физически под полностью взбившим её матку в омлет шакалом. Последние несколько движений самца приобретают рваную, дёрганную амплитуду; он кончает глубоко внутри и позволяет луковице набухнуть и сцепить их, да настолько крепко, что вот теперь он точно не сможет выйти без обоюдных травм. Тяжело дыша, шакал смачивает пересохший от слишком частого дыхания рот и губы, глазами неотрывно наблюдая за ежихой. Её глаза закатились, полуприкрытые, дыхание поверхностное, а тело и вовсе слегка колотит. Это заставляет самца сильнее воспрять духом. Ух, как он харош, как мощны его феромоны, как умел его член! Да! — Соник… — наклоняется к ней и принимается вылизывать мордашку самки, приводя её постепенно в чувства. Она вздрагивает, переводит на него лишённый какого-либо разума взгляд зелёных глаз. Да, похоже, он таки смог произвести впечатление, раз её настолько унесло. За шею Соник притягивает к себе Инфинита, чтобы носом ткнуться в его взмокший воротник шерсти. Его запах понемногу успокаивает её, приводит в сознание, пока она не понимает — они сцеплены. И, видимо, надолго. — Твой узел просто раздавил мою киску. Никогда ничего подобного не чувствовала… — раздаётся её едва слышимый шёпот, и Инфинит чуть улыбается. Ложится осторожно набок, прижимая к себе синее пятно, растёкшееся в его руках настолько, что едва может пошевелиться. Он понимает, что она вымотана, в хорошем смысле, но они не смогут расцепиться около получаса, а потому пока продолжает легко ухаживать за ней, прилизывая торчащую шерсть за ушами, не доходя до острых колючек, а руками поглаживает бока и бёдра, разминая их и расслабляя. — Тебе… было хорошо, Соник? — всё же не сдерживает вопроса, заданный тихим шёпотом на расслабленное синее ухо. Оно инстинктивно дёргается от попавшего внутрь раковины воздуха, а затем ежиха шепчет: — Это… слишком, Фини… слишком много для меня. — В каком… смысле? — Ты хороший любовник. — Тёплое дыхание шевелит шерсть на его шее. — Но слишком… неистовый. Я не столь вынослива, как тебе нужно. Самца словно холодной водой обдало. Он… он-то думал, что раз ежиха настолько отъехала от удовольствия, значит, всё нормально, ей хорошо, и он превзошёл всех её любовников! Значит, она выберет его! А в итоге… Выходит, он просто задавил её своим напором и фактически изнасиловал. — Я… я исправлюсь… стану таким, какой нужен тебе. На этот раз Соник приподнимает голову, чтобы взглянуть на него. Трёт левый глаз, уже почти восстановив дыхание и успокоив бешено бьющееся сердце. — Фини… — вздыхает, с силой смыкая веки и тут же раскрывая их, словно пытаясь прогнать сонливость. Скорее всего, так и есть, и Инфинит баюкает её в своих объятиях, надеясь, что она останется. Однако её тихие слова и взгляд не обещают ему ничего хорошего. — Но так ведь тоже нельзя. Ты не должен… подстраиваться под меня. — Мне всё равно, что придётся сделать, — серьёзно отвечает, бляшкой носа потираясь об персиковую щёку. — Я хочу, чтобы ты была только моей. И выносила моих щенков. — Фини… — Посмотри на меня, — легко прерывает, чтобы послать ежихе нежную улыбку. — Мои щенки будут красивыми, умными, сильными. Ты подумай об этом, Соник. От меня твоё потомство будет здоровым и крепким, разве не этого хочет каждая самка? От уверенности шакала Соник мягко фыркает, улыбается уголками губ. Сложно не признать, что он весьма очарователен в этой своей бесконечной уверенности, и он топит её сердце неотступностью и нежеланием сдаваться. Такие самцы на дороге не валяются. Чуть улыбнувшись, ежиха целует его в челюсть. — Поговорим об этом позже. И почти сразу её сморяет сон.***
Тёплая погода приятно радует солнцем, лёгким ветерком и чистым небом. При этом не чувствуется духота, а прохладная свежесть, что легко остужает нагревшуюся на солнце шерсть. Так и манит сесть где-нибудь на сочный зелёный газон в парке в тени деревьев или на пляже у моря, наслаждаясь криками чаек и морским бризом. Соник, глядя на всё это великолепие в окно, выбирает второе, к тому же находящийся рядом с её домом парк как раз располагает уютными газонами, оборудованными для пикника. Собрав пару сендвичей и налив в термос горячего чая, она уже собирается выходить, как её отвлекает телефонный звонок. — Алло?.. Да, я дома… В смысле?.. Ежиха бежит к окну и видит у подъезда грузовую машину, из которой вытаскивают несколько довольно больших коробок. Приходится бросить все планы и кинуться вниз, и только для того, чтобы услышать: — Простите, мэм, ничем не можем помочь. Грузчиков нет, а мы не потащим. И два морфа, что едва ли толще самой ежихи, запрыгивают в грузовик и уезжают. Соник вздыхает, трёт переносицу. Несколько звонков в магазин и небольшой скандал результата не дают — она всё ещё стоит на улице с заказанной детской кроваткой, которую привезли мало того, что раньше на сутки, так ещё и несмотря на указание доставки до самой квартиры, не донесли даже до подъезда. — Сучьи потроха, — шипит себе под нос Соник. Она совершенно точно не сможет донести эти коробки, но и прыгать вокруг них ей смысла нет особо. Пытаясь нагуглить хоть каких-то грузчиков, мужей на час или наподобие, она вздыхает и кладёт руку на живот. Он ещё не такой выпуклый, как будет на последних сроках, но уже немножко выпирает из-под свободного сарафана. Всего лишь двенадцатая неделя, как сказала Эми, плод развивается хорошо, как и полагается, но пока ещё на снимках непонятно, ёжика она носит или инопланетянина. Но Соник уже безумно его любит и готовится к материнству. В том числе, вот, обставляет детскую. С попеременным успехом. Только она хотела позвонить по одному из найденных номеров, как внезапно заметила чуть в стороне Инфинита. Он тоже её увидел и замер на мгновение, но тут же, хлопнув одним ухом, уже увереннее направился к ней. В руках его красивый букет цветов, и ежиха думает, что он спешит куда-то на свидание, но он шагает прямо к ней. — Привет, Соник. — Эм, привет, Финик. Щёки ежихи краснеют, стоит вспомнить их уже почти полугодовалый разговор. Конечно, после произошедшего у него на кухне они поговорили снова, как только ежиха проснулась, и Соник уверенно сказала, что хочет первенца ёжика. А дальше… ну, кто знает, что будет дальше. Но поблагодарила его за столь тёплое к ней отношение и извинилась, что не может ответить сразу. Однако шакал, похоже, совсем не готов сдаться. — Только вернулся с задания, — тихо заговаривает чекалка, глядя в глаза ежихи. — Много думал… очень много. В основном о тебе. Вот, едва успел сумки занести и за цветами для тебя побежал. Он протягивает ей букет цветов, и Соник принимает его. Вдыхает приятный аромат, замечая, что в композиции присутствуют и её любимые пионы. Вот же псина сутулая. Но как же быстро бьётся сердце от подобных признаний! — Спасибо, чудесный букет, — улыбается мягко и поднимает на него взгляд. Он улыбается ей в ответ, оглядывает коробки рядом, краем глаза отмечая выпуклый животик ежихи. Только вот не успевает ничего спросить, как рядом с ними тормозит внедорожник, из которого выпрыгивает… Шэдоу. Ну просто анекдот. Раньше Соник подобное видела только в сериалах для домохозяек и никак не думала, что может быть в реальности. Да ещё и с ней! Впрочем, оставалась маааааленькая надежда, что Шэдоу здесь по какой-то другой причине, но достанный им с соседнего сиденья букет — сука, с пионами! — не оставил и шанса. Он тоже притащился к синей ежихе. Инфинит настороженно и одновременно хмуро смотрит на приближающегося к ним ежа, однако не говорит ничего. И молчит даже тогда, когда к ежихе протягивается второй пышный букет, а ей ничего не остаётся, кроме как его принять. — Соник! Рад тебя видеть, ты чудесно выглядишь! — Вместе с букетом Шэдоу дарит ежихе нежную улыбку, а затем всё же обращает внимание на стоящего рядом с ней шакала. Хмурится, получая такой же хмурый взгляд в ответ. Соник в мысленной панике пытается сообразить, что ей делать. — И тебе привет, Шэдоу… вы как умудрились? Я вообще-то случайно здесь оказалась, могла бы уже на пикник уйти. — Просто… — начинает неожиданно неуверенно Шэдоу, кидая очередной взгляд на чекалку. — Мы оба вернулись с одной точки, — продолжает за ним Инфинит. — Я получил серьёзное ранение, и Инфинит тащил меня на себе. Глаза Соник превратились в два больших блюдца от подобных новостей, но она всё ещё молчит, переводя взгляд с одного на другого. — И… мы много говорили, на разные темы. — И решили, что должны оба попытаться ещё раз получить твоё расположение. — Потому что нам важно, чтобы кто-то ждал нас дома. — И если это будешь ты, Соник, то придашь нам больше стимула для борьбы. Оба теперь серьёзно смотрят на ежиху, что сильно удивлена их общим ответом. И в особенности его содержанием. То есть… эти двое словили экзистенциальный кризис перед потрясением от близкой смерти, поняли, что у обоих нихрена за душой нет, и пришли к своей синей зазнобе, уже носящей чужого ребёнка. И что ей с ними делать? Отсосать обоим? Однако… сложно не поверить их словам. На войне происходит много страшного, того, что может перевернуть мировоззрение в любой момент даже у видавшего жизнь бойца. Вон, у Шэдоу под глазами тёмные круги, хотя всегда был амбассадором похуизма и невозмутимости. И от того проникнуться к ним сочувствием становится легче лёгкого, в особенности ежихе, что и без того на гормонах и со сменой настроения раз в минуту. Соник перехватывает одной рукой два букета, чтобы с освободившейся посмотреть на экран телефона. В голове её быстро созревает решение. — А, знаете, что… раз вы оба здесь, не в службу, а в дружбу, — подопнула одну из коробок, — донесите кроватку до квартиры. А потом можно и чаю попить, и обсудить ваши философские рефлексии. На удивление, никто бычить или возмущаться не стал. Переглянувшись и словно таким бессловесным образом договорившись о временном перемирии, парни быстро определили, кто какую коробку несёт, и направились в сторону подъезда. Соник со смешком поспешила за ними, помахивая хвостиком.***
— И когда ты собираешься ей рассказать? Шэдоу просматривает лист бумаги, выхватывая цепким взглядом нужные вещи среди общего информационного шума. Ему всего-то нужна строчка почти внизу «Вероятность отцовства 99,998277%», и ради этого портить целый лист бумаги! Улыбается довольно, обнажая острые клыки, и поднимает взгляд на своего собеседника. Розовая ежиха через стол щурит на него изумрудные глаза. Ей немного некомфортно рядом с этим ежом, и дело даже не в том, что он бывший её сестры, с которой расстался не то чтобы хорошо и от которой всё никак не может отлипнуть, называя то любовью. Просто где-то во внутреннем мироощущении он ей совершенно не понравился ещё при знакомстве. А уж дальнейшее их «сотрудничество» и вовсе вспоминать противно. Как он вынудил её подменить образцы и подсадить Соник оплодотворённую его сперматозоидами яйцеклетку… Она тоже дура, повелась. Однако когда тебе угрожают едва ли не пистолетом у виска, а потом слёзно умоляют помочь вернуть любовь всей жизни, сложно держаться стеной. А при появлении на счету хорошей суммы и вовсе исчезают последние сомнения. Это всё ради счастья Соник! Только вот появившийся червячок очень неприятно шебуршит в голове. Всё-таки… Сестра родная. А она так её обманывает. Не получив сразу ответа, Эми добавляет металла в голос: — Ты ведь расскажешь ей, верно? — Конечно, расскажу, — отмахивается Шэдоу. — Когда-нибудь точно расскажу. — Когда? — давит сильнее Эми. — Ты не можешь долго утаивать подобные вещи! — Может быть, через пару месяцев, когда аборт сделать будет нельзя. Или лучше перед самыми родами, чтобы она сильно не удивлялась. Покажу ей эту бумажку с результатом неинвазивного теста, который ты столь любезно сделала для меня, она и не усомнится в правдивости. — И зачем я только согласилась на это? — Роуз закрывает лицо руками, едва сдерживая всхлип, и Шэдоу с некоторой неприязнью кидает на неё взгляд. Однако меняет выражение морды на более дружелюбное, прежде чем бросает: — Это ради счастья Соник, ты ведь знаешь. Она любит меня, я люблю её, мы должны быть вместе. Просто… твоя сестра слишком упрямая, и если что-то впихнула себе в голову, то этого уже не вытащить так просто. А здесь она выносит моего ребёнка, и я буду рядом с ней всю беременность и дальше. Она поймёт, что нам нельзя расставаться. И мы станем счастливой семьёй. Ты верно поступила, Эми. Ежиха вздыхает, поднимая взгляд на парня. Что же, он попытался показаться хорошим и слегка её успокоить, но… червячок сомнения так и грызёт. Впрочем, стоит признать — сейчас ничего поменять нельзя. Фарш обратно не провернуть. — К тому же, — продолжает Шэдоу, уже направляясь к выходу. — Технически, она сама выбрала меня, ведь никто не знает, кто стоит за всеми этими номерами вместо имени в книге учёта доноров спермы, верно? Просто так вот получилось, сама вселенная нам помогла. Посланная ежом в сторону ежихи усмешка, кажется, будет аукаться ей в кошмарах. Эми собирает всю свою решительность в кулак, чтобы заявить: — Если ей будет с тобой плохо, я расскажу, что это ты подбил меня на замену спермы выбранного ею донора. Это должно было испугать Шэдоу? Удивить? Напрячь? Какую бы цель не преследовала Эми, на Шэдоу её слова не произвели совершенно никакого впечатления. Он только усмехнулся ещё шире и ещё ехиднее. — Не расскажешь. Иначе придётся идти в тюрьму за подтасовку результатов и как-то оправдываться перед родной сестрой. Мы связаны, Эми Роуз, так что не думай, что сможешь легко соскочить и при этом испортить мне жизнь. Взявшись за ручку двери, Шэдоу внезапно останавливается. — Кажется, сейчас у Соник первый скрининг должен быть? Отлично, как раз её встречу. Эми, я действительно люблю твою сестру, какой бы упрямой оторвой она не была. И спасибо тебе. Ежиха только вздыхает, оставшись одна в своём кабинете. Опускает тяжёлую голову на сцепленные пальцы. — Сукин сын… прости, Соник. Надеюсь, ты действительно будешь с ним счастлива.