Когда над Берлином взойдет луна

Ходившие туда сюда солдаты раздражали Адлера. Сегодня он был не в настроении. Поссорившись с Гертрудой, он не желал возвращаться домой. Смерть Ингрид пошатнула его. Она казалась ему нелепостью. Где-то в глубине души он желал, чтобы это было глупой шуткой Ингрид, и она оказалась жива, и он снова к ней пришел, и он снова услышал ее голос. Однако это было не так. Это все было взаправду. Он действительно умерла. И отчет врачей это подтверждал. Он пытался собраться с мыслями, но у него ничего не выходило. Сидя в пыльной каморке, в желании побыть один на один с собой. Ингрид, это бред. Даже если бы это был заговор и что-то серьезное. Что ты могла сделать? Ты была обычной девушкой со своими причудами. С чего вдруг ты могла кому-то перейти дорогу? Да, ты была богата и известна в своих кругах, но убийство…? Нет, это могло случиться, но… Может быть, ты решила подстроить собственное убийство, чтобы от кого-то спрятаться? Адлера напугал внезапный стук в дверь. Пришел помощник, и сказал, что уже приехали родственники. Адлер, чертыхаясь, встал и, резко дернув ручку, быстро пошагал в направлении кабинета.       Обед Адлеру пришлось отложить на неопределенное время. Приехали родственники убитой Ингрид — отец и брат. Адлер немного слышал от Ингрид об этих двоих, только то, что отец ее не понимает, а брат никогда не был ей близок по духу. Адлер же не собирался предвзято на них смотреть, может, они не плохие люди.       Темные коридоры с бордовыми шторами и слишком скудное освещение не прибавляли Адлеру хорошего настроения. Он автоматически здоровался с каждым встречным и ловил на себе косые взгляды коллег. Он проведет разговор в своем кабинете. Да, пусть он не такой большой, но светлый, и он сможет о многом расспросить отца убитой.       Адлер садится за стол в своем кабинете и открывает папку с вопросами и делом. Ингрид осталась красоткой даже после смерти. Адлер хмыкает, и только что пришедший солдат спрашивает, может ли он привести отца Ингрид — господина Баумана. Адлер кивает головой и складывает руки в замок.       Его взору предстает мужчина среднего телосложения, с лысиной на затылке, и маленькими блестящими глазами. Он потирает лоб. Он идет следом за солдатом, выглядит очень потерянно.       — Вам сюда, — Адлер показывает на стул перед собой. Минуту-другую мужчина колеблется, но садится на стул, солдат уходит, и они остаются одни.       — Извините меня. Я сегодня слегка не в форме, — отшучивается мужчина.       — Я понимаю, вчера была убита ваша дочь, это огромная потеря для вас.       — О, да! — слегка наигранно проговаривает мужчина.       — Итак, давайте начнем допрос. — Мужчина кивает. — Допрос буду вести я, штурмбаннфюрер СС Адлер Шиллер, весь допрос будет записываться. Ваши ответы также будут фиксироваться моим помощником оберштурмфюрером Германом Вайсом.       Мужчина кивает второй раз.       — Для начала представьтесь, как вас зовут, сколько вам лет и ваш род деятельности.       — Меня зовут Вернер Бауман. Родился 23 февраля 1880 года в Берлине. Занимаю должность генерального директора совета директоров компании Farben. Был женат с 1900 по 1920 год, вдовец. От брака у меня осталось двое детей.       — Скажите, господин Бауман, ваша дочь была найдена у себя в квартире вчера вечером около 22:00. Ее обнаружили соседи, они же позвонили в полицию, и заявили об убийстве. Где вы были в день убийства с 20:00 до 22:00 часов?       — Я проводил время со своим сыном. Мы были в нашем поместье. Это может подтвердить Вильям и прислуга.       — Когда в последний раз вы видели свою дочь?       — В прошлом месяце. Мы встречались на дне рождения ее брата Вильяма. Он должен был ей в тот день как раз передать документы на квартиру.       — На какую квартиру? — Адлер молниеносно задал вопрос.       — На ту, в которой она проживала до момента своей смерти.       — На чье имя была оформлена квартира?       — Квартира была оформлена на Вильяма — ее старшего брата. Когда-то квартира принадлежала ему, но потом он съехал оттуда.       — Не знаете причину, почему он съехал? — Адлер внимательно следит за мужчиной. Он не уверен в себе и отвечает очень неохотно, много думает.       — Нет, не могу вам сказать, — на одном выдохе сказал Бауман.       — Скажите, вы знали друзей или же знакомых Ингрид, может кого-нибудь, с кем она контактировала? Кто еще был частым гостем у нее? — Бауман напрягся, было видно как жила на его голове от мозгового напряжения вздувается.       — У нее была подруга Холли, но, как я знаю, она уехала. Не знаю, поддерживали они связь или нет. — Адлер черканул себе в блокноте.       — Скажите, мистер Бауман, а в каких вы были отношениях с дочерью? Может, она рассказывала вам про свои проблемы? — мужчина чуть расслабился и даже откинулся на спинку стула, казалось, что этот вопрос выглядел очень легким для него.       — Мы были в нейтральных отношениях после смерти Элизабет, моей жены. Дети, оставшись на моем попечении, больше общались друг с другом. Я был близок с Вильямом больше, чем с Ингрид, к тому же Ингрид никогда ни о чем мне не говорила. Я был ее отцом, поощрял ее увлечения.       — Какие?       — Она любила ездить на лошадях и кататься на лыжах в Альпах. Очень любила активный образ жизни.       — Вы знали, чем она еще хотела заниматься? Или, может, что хотела делать? Может, кем она хотела стать по профессии? — Адлер задал эти вопросы, намереваясь прощупать почву.       — Понятия не имею. Думаю, она хотела стать кем угодно, но только не домохозяйкой. Вам лучше про это спросить Вильяма, — мужчина снова опустил плечи, сгорбившись.       — Скажите, пожалуйста, ваши отношения не ухудшались в последние недели перед смертью убитой?       — Нет, я не замечал этого. Мы созванивались с ней, когда ей нужны были деньги. Я выписывал ей чеки, и Вильям передавал ей их.       — Скажите, о каких суммах идет речь?       — Около ста марок в месяц.       — При убитой было найдено авто. Скажите, вы не знаете, откуда оно у неё?       — Не имею малейшего понятия. К тому же Ингрид не умела водить. Зачем ей это? Может, Вильям помог? Я помню, что она просила у меня денег на это все, и он смеялся над этим. Но я так и не понял, зачем оно ей.       — Тогда, думаю, на сегодня у меня все, — Адлер позвонил по телефону, и сержант вывел мужчину, Адлер попросил дать ему минут десять на перерыв.       Адлер остановил магнитофон, записывающий на ленту их беседу, и откинул голову. В поведении Баумана читались неуверенность и наигранное горе.       Может, он и правда ничего не знал об Ингрид, как она и говорила. Но брат ее, почему он так много отсылок делал к ее брату, и что такого они могли знать вместе? Может, они ругались. Тут есть интересный момент между словами ее семьи. Нужно послушать брата. Думаю, тут можно накопать даже больше, чем с любого другого. Он не интересовался жизнью дочери вообще, почему? Может потому, что она была ему не нужна. Все вещи куплены на деньги отца или брата, однако раз брат так резко съехал с квартиры, это говорит о чем-то.       Адлер заправляет ленту и приказывает привести Вильяма, нажимая на записывающее устройство.       Молодой мужчина, самоуверенной походкой, вздернув подбородок, своевольно идет за сержантом, и, садясь на стул, сразу откидывается на спинку.       Ничего себе, он еще более хамоватый, чем его отец, посмотрим, какой ты будешь в конце.       Оба смотрят друг на друга, затаив дыхание, Вильям — свысока и нагло.       — Итак, давайте начнем допрос. — Вильям кивает. — Допрос буду вести я, штурмбаннфюрер СС Адлер Шиллер. Весь допрос будет записываться. Ваши ответы также будут фиксироваться моим помощником оберштурмфюрером Германом Вайсом. — Он кивает второй раз.       — Для начала представьтесь, как вас зовут, сколько вам лет и ваш род деятельности.       — Меня зовут Вильям Бауман, я родился 14 октября 1910 года. Я отучился в школе, потом поступил на химический факультет, но бросил. Сейчас прохожу обучение в Люфтваффе.       — Вильям, как вы знаете, вчера убили вашу сестру, вас вызвали для дачи показаний. — Ни один мускул не дрогнул на его лице. — Скажите, когда в последний раз вы видели свою сестру? И что вы делали в день убийства с 20:00 — 22:00?       — Да, убили. Я был в доме с отцом в это время. Он может это подтвердить, — четко отчеканил парень.       — Когда вы видели сестру в последний раз?       — Я видел ее и общался с ней на своем дне рождения, передавая бумаги для квартиры, а потом видел ее в четверг, заезжая к ней. Я привез ей новый чай. Решил навестить ее, и свою старую квартиру, с которой съехал.       — Почему вы съехали с квартиры, где проживала убитая? Ваш отец сказал, что раньше там проживали вы, — Вильям поднял брови.       — А вы быстры. Я уехал из той квартиры потому, что построил себе небольшой домик на свои деньги, и к тому же Ингрид так просила отдельное жилье, вот мы и дали ей эту старую квартиру.       — Сколько убитая жила там? — Вильям закатил глаза.       — Два года, — чуть не перебивая, повышая тон голоса, ответил Вильям.       — Почему тогда не переоформили квартиру на убитую?       — Честно, мне было просто лень. Бумажная волокита, вам ли не знать, — стараясь льстить Адлеру, Вильям сделал невинный взгляд. То, с какой быстротой менялось отношение Вильяма, не могло уйти от цепкого взгляда Адлера.       — Какие отношения у вас были с убитой?       — Ну, мы общались хорошо, в отличие от их отношений с отцом. Ингрид хотя бы желала меня видеть. Она ведь завидовала мне немножко.       — В чем крылась причина ее холодных отношений с отцом?       — Она желала поступить на химический факультет, как и я. Я вам уже говорил. Отец был против.       — Кто вы по профессии сейчас?       — Военный пилот, только-только начал карьеру, — похвастался Вильям. Адлера это раздражало.       — Почему вы не доучились на химическом факультете? — Вильям пожал плечами.       — Скучно. Захотелось что-то новое в жизни попробовать. Знаете ведь, как бывает иногда.       — Да, иногда бывает, — Адлер черканул себе на листке. — Скажите, насколько хорошо вы ладили с убитой?       — Ну, — он замялся, — не то чтобы хорошо, но мы созванивались иногда перекинуться парой фраз друг с другом. Она с отцом вообще не общалась, они давно поссорились, и с того времени не общались.       — А какая была причина ссоры? — Адлер отмечал все новые и новые подробности.       — Ингрид не хотела, чтобы отец проводил опыты на кроликах. Она очень их любила. Она просила его забрать парочку домой, даже обещала ухаживать за ними, но отец настоял на своем. Что никаких животных в доме не будет. Вот они и поссорились.       — И ваш отец общался с ней через вас? — Вильям кивнул.       — Она попросила даже машину ей купить, не знаю, зачем, правда, она очень хотела водить, но прав у нее не было.       — А когда она просила машину? И где она сейчас? — Адлер спросил четко и быстро.       — Перед смертью, за две недели до этого, а машина должна быть возле ее дома.       — Скажите, вы знаете каких-то подруг Ингрид или друзей, знакомых?       — Ну, — парень почесал голову, — помню, у нее была подруга Холли, но та вроде как улетела, и не знаю, созванивались они или нет.       — Хорошо, спасибо, я думаю, что на сегодня можно закончить. Вы свободны.       Они распрощались. Адлер выключил записывающее устройство и начал думать.       За два года они могли бы и оформить квартиру на Ингрид, тут кроется не просто лень. Может она не хотела оформлять? Химик — почему сменил профессию, не доучился? Машина? Ингрид никогда не говорила про машину. Верно, прав у нее не было. Но для чего она ей? К тому же, если нужно, она могла попросить нанять ей шофера. Машина, Эрман говорил вроде, что расследовал дело о машинах, нужно проверить — не угоняли ли ее, к тому же, эксперименты на фабрике. Что можно тестировать на химической фабрике на животных? Препараты? Нет. Может быть, яды? Ингрид что-то узнала про отца или про брата, он обыкновенный пилот, начинающий военный, откуда у него деньги на дом? Может, это он заказал ее убийство или как-то причастен к нему?       Адлер набирает номер и приказывает установить слежку за этими двумя. Нужно послушать Эрмана и Виланда, может, они что-то накопали.