***
Вспышка. Золотые глаза игриво полыхают в темноте, походя вблизи на фонари ночного города, рассыпанные под ногами. ⠀⠀⠀⠀⠀Вспышка. Сону хихикает, уже даже не вздрагивая, и качает головой, вздыхая в коротком ожидании. ⠀⠀⠀⠀⠀Вспышка. На этот раз он всё же дёргается, потому, что Джей любит заставать его врасплох, активируя испуганную корочку льда под напрягшимся телом, расползшуюся мгновенно витиеватым узором по угольно-чёрной крыше. ⠀⠀⠀⠀⠀— Ты не перестанешь, — выдыхает Сону, цокая языком и следя за ехидной клыкастой улыбкой, расплывающейся по чужому лицу. ⠀⠀⠀⠀⠀— Тренирую тебя на будущее, — деловито говорит Джей, усмехаясь и падая рядом, ощущая под задницей прохладу и хруст ломающегося тонкого льда. Тень улыбки так и не успевает появиться на лице Сону. Из-за произнесённых слов, он хмурится, не сводя посиневших глаз с Джея, увлечённо копающегося в шуршащем пакете. ⠀⠀⠀⠀⠀— Не для чего тренироваться, Джей, — поджимает губы Сону. — Магнето больше нет. Нам некому причинять вред, к тому же… ⠀⠀⠀⠀⠀— Не он, так кто-то другой, — перебивает его Джей, пожимая плечами и протягивая две баночки газировки, кивая на них подбородком. — Теперь, когда девяносто процентов населения — мутанты, думаешь проблем меньше станет? Как бы не так. ⠀⠀⠀⠀⠀— Теперь, когда все равны, — выделяет Сону, касаясь пальцами цветной жести и покрывая её хрупким инеем, охлаждая напитки, — мне хочется верить, что разногласия иссякнут. Джей усмехается теперь как-то неприятно. Сужает золотые глаза, разглядывая мрачное личико Сону. ⠀⠀⠀⠀⠀— Сам не веришь в то, что говоришь. ⠀⠀⠀⠀⠀— Очень стараюсь. Забирая свою газировку из рук Джея, Сону не торопится открыть её. Вместо этого, прижимает к бедру, не ощущая сильного перепада температуры сквозь джинсы, и уставляется вдаль, на место, где теперь пустота. А ещё две недели назад — стояла Статуя Свободы. О чьей правда свободе гласящая — неясно. Мутанты о свободе своей могли только мечтать. У людей самих тоже проблем было не меньше. Но статуя стояла, светилась иногда. И будто тыкала всех носом в то, что свобода — она-то вокруг есть, фактически. Коснуться только её может не каждый. Зато теперь, когда все они одной масти — разве не вот она, свобода от всего? Предрассудков, разделений, недопониманий… Баночка в руках Сону бахает, скрежеща металлом, который изнутри распирает окрашенный в цвет газировки лёд. Джей вздыхает, забирая из длинных пальцев искорёженное нечто. ⠀⠀⠀⠀⠀— Я в большем шучу, конечно, — тише говорит он, доставая из пакета ещё одну банку и отдавая её Сону, — но скоро инкубационный период закончится, нам придётся вернуться в школу. И не думаешь же ты, что всё будет как прежде или даже лучше? Что старшаки не станут кичиться своими способностями, теряя контроль над ними? Если раньше они просто макали мелких головами в унитаз…просто представь, что может быть теперь, когда у них всех есть какие-то способности? Сону крутит в руках тёплую жестянку с булькающей сладкой жидкостью внутри и по-прежнему буравит потемневшим взглядом зияющую пустоту ночного Нью-Йорка. ⠀⠀⠀⠀⠀— Директора введут новые порядки и законы? — предлагает он задумчиво. Но Джей фырчит на это, щёлкая открывающейся баночкой. ⠀⠀⠀⠀⠀— Которым и подавно никто следовать не будет. Ёжась, Сону опускает глаза на свои руки, обнимающие очередную разноцветную баночку. Создающие вновь шероховатую белёсую корочку инея под подушечками пальцев. Он сам этого не чувствует. Не чувствует обжигающего и болезненного холода. Только лёгкую колкость и ледяную текстуру. В ладонь его, разделяя кожу с инеем, прокрадываются горячие пальцы. И их он чувствует, как голый огонь, лижущий фарфор. Сону склоняет медленно голову, позволяя белоснежной чёлке скрыть половину его лица, и рассматривает эту теперь столь очевидно заметную разницу. Которую не только видит, но и ощущает в разы острее с тех пор, как две недели назад, Магнето и Роуг погибли, разрушая своими силами Статую Свободы и погружая весь мир в хаос мутационных превращений и повсеместных смертей. Кожа, прижимающаяся к его — раньше была песочной, с лёгким отливом позолоты на солнце и особенно после загара, который ложился неизбежно из-за длительных вылазок на Черри Гроув Бич. Сейчас же, из-за воздействия муто-гена, кожа Джея приобрела сероватый оттенок, на пару тонов темнее. Больше похожая на потёртую чем-то красноватым глину. Или обугленное дерево. Его же собственная, из нежно-молочного перетекла в серо-белый, словно он не человек, а один из манекенов в тысяче Нью-Йоркских витрин. С такими же белыми, как и у погибшей Роуг, волосами, хотя до произошедшего оба они носили приятный глазу каштановый цвет, подчёркивающий хрупкую бледность лица. ⠀⠀⠀⠀⠀Хрупкую. Сону прыскает. ⠀⠀⠀⠀⠀— Как думаешь, — тянет он, отставляя газировку на крышу рядом и беря Джея за руку всей ладонью, — как распределялись эти силы? В соответствии с чем? Он не знает ответа и не знает никто, но может предположить, что его природные слабость и хрупость — стали основополагающими для того, чтобы муто-ген определил ему силу криокинеза. Создания и управления чем-то столь же хрупким, как лёд, узорные снежинки… ⠀⠀⠀⠀⠀— В соответствии со святым рандомом? — смеётся же в ответ Джей, делая глоток холодной газировки и щуря золотые глаза от слишком резких пузырьков, пронзивших горло. — Может, всё делилось поровну? Или…не знаю, Сону. Вот к чему бы мне способности Найткроулера? ⠀⠀⠀⠀⠀— Потому, что ты постоянно везде и всегда? — хмыкает Сону, переводя взгляд с дальних огней Нью-Йорка на два огня ближних, заменивших крепкий кофе в чужой радужке. — Работа в школьной газете, спортивные соревнования, дополнительные курсы… ⠀⠀⠀⠀⠀— Ты. ⠀⠀⠀⠀⠀— Я, — согласно кивает Сону, коротко улыбаясь. — Тебе приходится быть в стольких местах едва ли не одновременно. Оттого и способности такие. Разве это не логично? ⠀⠀⠀⠀⠀— Не очень, — мотает головой Джей, скептически морщась и кивая себе за спину. — В таком случае, зачем мне это? Сону в этот раз не сдерживается и испускает нервный смешок, когда оборачивается тоже, едва ли дёргаясь от острого кончика хвоста, тычащего его в поясницу сквозь спортивную куртку. ⠀⠀⠀⠀⠀— Чтобы донимать меня, очевидно. Чем ты занимаешься с младшей школы. ⠀⠀⠀⠀⠀— Не донимай я тебя, — приподнимает Джей их сцепленные руки, — не добился бы в итоге. ⠀⠀⠀⠀⠀— Наши дома настолько близко стоят, что ты каждую ночь прокрадываешься ко мне через дерево… Они оба округляют глаза одновременно, что вспыхивают золотом и синевой, и смеются. ⠀⠀⠀⠀⠀— Ночью ведь. ⠀⠀⠀⠀⠀— Заползаешь. И это правда кажется им весьма логичным, забавным. И таким очевидным… ⠀⠀⠀⠀⠀— Спасибо и на том, что Роуг не передала кому-нибудь из нас свою силу, — бормочет Джей, отпихивая от себя пакет и напитки, и укладываясь прямо на крыше, умещая темноволосую голову на колени Сону, не отпуская его ладонь. — Не знаю, как жил бы, не прикасаясь к тебе. ⠀⠀⠀⠀⠀— Нашёл бы того, к кому мог прикоснуться, — усмехается бесцветно Сону, машинально впуская в чёрные локоны пальцы и перебирая их, изредка окрашивая некоторые прядки в серебро инея, но в тот же миг топя его. Джей не отвечает. Оставляет их в тишине, разбавленной отдалённым шумом города, чуть слышным дыханием и шипением газировки в баночках. Его хвост лишь изредка дёргается, лежащий на тёмной кровле, а глаза намертво будто приклеены к неопределённой линии горизонта. Теперь тоже к той стороне, где когда-то была Свобода. Сону передёргивает плечами. Любая крыша города, находящаяся в видимости, любое здание, помещение без камер. Они могут быть везде, где захотят, избегая инкубационного периода, потому что за ними пока ещё не так пристально следят. И за эти две недели Джей только и делает, что улучшает свои способности, изучает их, упивается, сживается. Он будто и вовсе все шестнадцать лет был мутантом. Ему слишком шло, он слишком быстро привык, слишком хорошо справлялся. Сону улыбается призрачно. Как всегда и со всем. Пальцы его рисуют за ухом на чувствительной коже узорную снежинку, от которой глиняная кожа покрывается мурашками, а тело на его коленях ощутимо вздрагивает. Эти недели для него — целая новая жизнь, к которой он никак не может привыкнуть и боится каждое утро открывать глаза, словно пугающий, но такой живой сон — исчезнет. За свои пятнадцать с небольшим он пережил слишком много операций, наблюдений, уколов и терапий. Слишком тяжело справлялся с очередным плановым нахождением в клиниках, слишком много плакал, будучи вдали от дома, слишком часто хотел выдернуть капельницу из уставших рук с проступающими голубыми тонкими венами. Но он выдержал. И даже влияние муто-гена, в отличие от своего отца и тысяч других людей. Снежинка за ухом Джея тает, прозрачной капелькой теряясь в чёрных волосах на затылке. ⠀⠀⠀⠀⠀— Чисто теоретически, — шепчет Сону, оставляя одну ладонь в руке Джея, а второй опираясь позади себя на кровельное покрытие, — как думаешь, мог бы я однажды заморозить целый дом? ⠀⠀⠀⠀⠀— Если бы развил способности, — не раздумывая отвечает Джей, — уверен, что целый район изо льда бы построил. Построил...но он не имел в виду создание. Сону тянет уголки бледных губ в едва заметной ухмылке. Из-под его пальцев струится серебристый с голубыми прожилками холод. ⠀⠀⠀⠀⠀— А, как только нам стукнет восемнадцать, — продолжает размышлять Джей, пока за их спинами крыша превращается медленно в искрящийся под беззвёздным небом каток, — я отправлю нас…в Париж глупо, да? Мелко? Хочешь в Антарктиду, к пингвинам? Теперь Сону смеётся, с каждым новым звуком ощущая всё больше лёгкости. С каждым новым захваченным участком крыши ощущая всё больше уверенности и удовлетворения. ⠀⠀⠀⠀⠀— Пингвины живут в Антарктике, Джей. А ты можешь перемещаться только на три километра. ⠀⠀⠀⠀⠀— Это будет долгое путешествие, — ворчит Джей, сжимая руку Сону и ёжась на его коленях. — Холодает. Сону, наконец, пробирается тонкими пальчиками меж его, сплетая их и образуя крепкий замок. ⠀⠀⠀⠀⠀— Перенесёшь нас куда-нибудь ещё через пару секунд? ⠀⠀⠀⠀⠀— М? Джей непонимающе поворачивает голову, глядя на Сону снизу вверх, но Сону умиротворённо теперь смотрит вдаль. Во тьму бескрайнего неба, заменяющие звёзды городские огни, размывающиеся под расфокусированным взглядом. В самую душу неспящего, укутанного ночью города, который больше никогда не станет прежним. Как и они. ⠀⠀⠀⠀⠀— Соседняя крыша повыше? — щурит золотые глаза Джей. И, не дожидаясь ответа, переносит их на несколько сотен метров вверх и влево. ⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀Вспышка. На зеркальной ледяной поверхности крыши многоэтажки остаются лишь недопитые газировки и уродливо застывший целлофановый пакет. Лёд бывает хрупкий. Сону был хрупким тоже. Но вряд ли замурованный во льдах город сможет пережить хотя бы одну прохладную осеннюю ночь. Сону таких пережил пятнадцать. И не меньше ещё впереди. ⠀⠀ ⠀⠀..
24 августа 2023 г. в 19:19