Ниточка доверия

      Кевин без особого интереса читал в кровати книгу, к тому моменту, как из душа вернулся Рико с самодовольной кривоватой ухмылкой на лице – он задержался, но таким, как он, не делают замечания, а в подробности вдаваться особо не хотелось. Впрочем, до Рико видимо дошло, что спрашивать его ни о чем не собираются, поэтому он уселся на свою кровать и, упираясь руками в матрас, запрокинул голову, демонстративно разминая шейные позвонки.       – Он так жалок. До скучного.       – Что ты сделал? – Кевин заложил книгу и потянулся встать, чтобы поставить ее на место. Он уже минут двадцать ждал повода ее закрыть.       Догадаться, о ком шла речь, было несложно. Рико любил задирать Жана, потому что находил забавным доводить его до слез. А еще Рико очень льстило, что Жан, в отличие от Кевина, который воспитывался его дядей вместе с ним, был полностью предоставлен ему. Он считал, что так его воспитывает.       – Пытаюсь бороться с его медлительностью, – уклончиво ответил Рико, – проследи, чтобы он убрал за собой и убрался в комнату к отбою.       Кевин окинул взглядом свои пижамные штаны и сел обуваться.       – Где он?       – В душевой, – зевая, отозвался Рико и махнул рукой. Мол, как обычно, ничего важного.       Кевин молча вышел из комнаты на поиски Жана, краем глаза заметив, как Рико в точно такой же пижаме, как и у него, распластался по кровати.       Уже по всхлипам стало понятно, что Жан действительно до сих пор находился в душе. Ему в отличие от них с Рико позволялось ходить только в общую душевую, которой пользовался нынешний состав «Воронов», команды, в которой, повзрослев, станут играть и они. Кевин быстро огляделся и поежился от сырости и влажного тяжелого запаха. Ему здесь не нравилось. В небольшом помещении, покрытом черным кафелем с редкими стенками, было неуютно. Да и кому понравится мыться у всех на виду. Хотя для Воронов, которые всегда ходили компанией из нескольких человек, это было привычным делом. Кевин провел в Эвирморе все сознательное детство, и одной из вещей, за которую он был действительно благодарен Тецуджи и Рико – возможность мыться в уединенной душевой без дополнительного присмотра. Жану таких привилегий не полагалось.       Кевин ускорился, заметив его.       Жан, ссутулившись, сидел в углу, обнимая колени. Мокрые кудрявые волосы падали на лицо и липли ко лбу, щекам и шее. Он не поднимал головы, но даже этого Кевину хватило, чтобы понять, что произошло. С Жана не сходили синяки – Хозяин и Рико нещадно отыгрывались на нем и на тренировках и после. Только если первый наказывал из-за промахов на поле, то Рико просто или вымещал злость, или развлекался. Кевину сразу бросились в глаза новые порезы, змейками затесавшиеся между синяками всех возможных оттенков и старых белесых шрамов. Должно быть, Рико снова порезал его и заставил встать под горячую воду.       Когда до парня дошло, что он снова не один, он замер и, шумно потянув хлюпающим носом воздух, теперь, кажется, старался даже не дышать. Кевин не знал, перепутали ли тот его с Рико или игроками команды, или Жан решил, что он пришел его добить.       Кевин подхватил полотенце и протянул ему руку.       – Вставай.       Жан, вздрогнув, поднял на него остекленевшие красные от слез глаза. Искусанные разбитые губы дрожали, нос был перепачкан в крови, на скуле с размазанной тройкой уже к завтрашнему дню будет красоваться новый синяк. Он не спешил хвататься за руку – толи от недоверия, толи от бессилия. Тогда Кевин, поджав губы, опустился на корточки и накинул на его плечи полотенце.       – Что он говорил? – Кевин не сводил с него требовательного взгляда. Рико и с ним не раз выяснял отношения, если ему что-то не нравилось, так что сейчас он понимал Жана. Отчасти в этой съежившейся худощавой фигуре он видел себя самого, загнанного в угол и глотающего сопли.       Плечи Жана задрожали. Он, не сдержавшись, опять захлюпал носом и обнял себя теснее. Кевин было думал, что его опять приписали к приспешникам Рико и собирались игнорировать – поначалу Жан так и делал, когда только пришел к ним, но быстро понял, что не все так просто. Неужели сейчас, спустя почти год, он вернулся к детским фокусам?       – За то, что я долго моюсь, – сорванным голосом с сильным французским акцентом ответил Жан.       Теперь Кевин понял, к чему Рико отпустил комментарий про медлительность. – Ждал, пока останется как можно меньше людей?       Жан перехватил спадающее полотенце и кивнул.       – Они пристают ко мне и смеются. У них грязные мысли.       Жан жил в другом крыле, где располагались комнаты членов команды, и Кевин время от времени наблюдал, как тот шарахается от их излишнего внимания.       – Ты сказал об этом Рико?       Мокрая голова качнулась из стороны в сторону.       – Со мной Рико тоже так делал. Я не удивлюсь, если врываться к людям в душ и смотреть на них – его идиотский фетиш.       Жан не сдержал усмешки.       – Я не представляю, как ты живешь с ним в одной комнате, – наконец признался он, – вы же с самого детства так?       Кевин рисовал пальцем узоры из холодных капелек на кафеле.       – Представь себе. Я его даже в колготках видел.       Жан приподнял на него голову. Чуть нахмурившись, он изучал его пасмурными серыми глазами. Старался понять врет он или нет? Или решал, стоит ли довериться?       – В красных, – уточнил Кевин и кивнул, утверждая правдивость мысли.       Жан невольно улыбнулся, вытирая тыльной стороной ладони мокрое лицо от слез и крови, а потом вдруг замер и притих, теснее поджимая к себе замерзшие ноги. Теперь он тоже медленно выводил пальцем узоры совсем рядом, но старался его не касаться.       – А по лицу за что получил? Опять оговаривался?       Тот едва заметно передернул плечами. Кевин понял, что догадался. Сейчас Жан был тише и послушнее, чем в самом начале. У них и сейчас случались склоки, доходящие до драк, но их первая встреча, где Рико обматерили от души и набили фингал, была незабываемой. Кевину тоже тогда досталось.       – Вытирайся, – коротко бросил он и оперся руками о кафель, чтобы подняться, но, мельком глянув на Жана, замер.       Тот попытался встать – хотя бы оторвать бедра от прохладного кафеля. Тонкие бледные руки напряглись, ладони и ступни плотно прижались к полу, чтобы не разъехаться. И только когда разбитые пухлые губы сжались в тонкую линию, Кевин понял, в чем дело. Жан старался подняться, игнорируя пульсирующую и саднящую боль, отзывающуюся по всему телу.       Кевин встал и, перехватив его за запястья, потянул на себя. У Жана звонко щелкнули коленки. Он от неожиданности вскрикнул и постарался удержать равновесие и, когда у него это получилось, спешно стянул с плеч полотенце и отвернулся.       – Я не смотрю, – запоздало сориентировался Кевин и, поспешив, развернулся на пятках и чуть не повстречался носом с плиткой, когда подошва кроссовок заскользила по мокрой поверхности.       Он уже зажмурился и выставил перед собой руки, но не упал. Жан плотно обнял его со спины, чтобы удержать на месте. Кевин чувствовал, как от влажного после душа тела парня мокнет его пижама.       – Спасибо, – тихо и смущенно отозвался Кевин, ощущая, как сердце, предчувствующее падение, все еще барабанит.       В ответ Жан всхлипнул и уткнулся носом ему в шею. Кевин отметил, что тому явно пришлось ссутулиться, потому что в свои четырнадцать они были примерно одинакового роста. Он молчал и боялся что-то предпринять, слушая, как тот тихо плачет от боли, обиды и усталости.       Взгляд невольно опустился на цепкие пальцы Жана – длинные и бледные, изуродованные россыпью мелких шрамов. Мокрые кудряшки щекотали шею, как и теплое дыхание, потоком ласкающее кожу, когда Жан судорожно втягивал воздух через рот, чтобы потом медленно и протяжно выдохнуть.       – Хочешь, я тебя обниму? – Слова прозвучали так непривычно, что Кевин не узнал собственный голос.       – Хочу, – хрипло отозвался Жан и отстранился, дав ему пространство развернуться.       Кевин дал ему прижаться к себе, поспешив сомкнуть руки на обнаженной спине, украшенной гематомами, особенно в районе лопаток, будто оттуда вырвали крылья. Он смутно помнил, как в детстве также делала его мать, стоило ему больно удариться, заболеть или расстроиться. Только сейчас, на деле, объятья ощущались непривычно – тепло, но неловко, будто их в любой момент могут застать за чем-то постыдным. Зато Жану, видимо, нравилось, судя по тому, как он, притихнув, медленно и расслабленно гладил его по спине в ответ.       – Нужно идти, пока Рико не вышел нас искать.       Тот послушно отстранился и отошел в сторону, чтобы наскоро вытереться. Кевин прошелся до лавочки за пижамой, но шаги Жана за его спиной послышались еще до того, как он успел ее принести.       – Спасибо, – Жан спешно выхватил одежду из его рук и отвернулся.       – Не смотрю, – напомнил Кевин и тоже развернулся к нему спиной.       Когда они не говорили, становилось до невозможности тихо. Если прибавить к отсутствию звуков, помимо дыхания, влажный тяжелый воздух и ограниченность душевой комнаты, покрытой сплошным черным, то создавалось ощущение, будто они находятся в вакуумной герметичной упаковке. Эвермор в каком-то смысле и был такой упаковкой.       Кевин обнаружил, что Жан ждет его до того, как эта странная мысль к чему-нибудь его привела. Его лицо еще было раскрасневшимся от слез, но взгляд серых глаз казался спокойным и отстраненным. Когда Жан зевнул, коротко прикрывая рот рукой, Кевин понял, что последние силы парень потратил на нервный срыв и сейчас, наверное, просто мечтал быстрее оказаться в кровати. Он был с ним солидарен и даже немного завидовал тому, что тот один в комнате, а ему придется еще полночи слушать болтовню Рико.       – Так быстро? Знаешь, я думаю, Рико просто позавидовал, потому что одеваешься ты явно быстрее него. Пойдем, – кивнул он и мельком отметил, что Жан едва заметно потянулся пальцами к его руке, но тут же передумал. Дикий котенок хотел ему доверять.       – М? – Кевин переспросил, дав ему шанс решиться, но вместо этого увидел, как лицо парня меняется на глазах.       Грустный серый взгляд остекленел, уголки губ дрогнули в безразличном отсутствии улыбки, спина выпрямилась, руки опустились – этакая покорная кукла. Кевин не понял, что сейчас сделал не так, не понял, почему только что построенная ниточка доверия оборвалась. Или та мимолетная инициатива пару секунд назад ему только показалась?       – Какого черта вы тут долго делаете!? – Рико распахнул дверь, не заботясь о том, что его может быть слышно на весь коридор. – Кевин, я послал тебя его поторопить, а не присоединиться.       Кевин встал на колено в извиняющемся поклоне.       – Нам пришлось вытирать воду.       – И ты подумал, что лучшим решением будет вытереть ее тобой? – Рико презрительно фыркнул и сверкнул беспросветно-темными глазами поверх головы Кевина, на Жана.       – Он поскользнулся, – тихо и спокойно отозвался голос позади него.       – Ооо, – безразлично протянул Рико, – Так сильно к тебе бежал? Или ты подставил ему подножку?       Не дожидаясь ответа, Рико сорвался с места и, парой шагов, сократил расстояние между собой и Жаном до предела. От черных кафельных стен эхом отразилась звонкая пощечина. Кевин поджал губы, не решаясь подняться без разрешения.       – Где ты сейчас должен быть? – Голос Рико был требовательным и раздраженным.       – В комнате, – нехотя ответил Жан.       Рико молчал до тех пор, пока не послышались шаги.       Прозвучала вторая пощечина.       – Спрашивай.       – Могу ли я пойти к себе в комнату? – Вопрос прозвучал законченным, хотя должен был заканчиваться обращением «господин».       Кевин зажмурился в ожидании третьей пощечины.       В душной душевой повисла напряженная тишина.       –…господин, – едва слышно, наконец, выдохнул Жан. Похоже, Рико все это время тянул его за воротник.       – Хороший мальчик, – безразлично фыркнул Рико, – можно.       Жан бесшумно прошел мимо них обоих. Сердце Кевина болезненно сжалось при мысли о протянутой руке, которая повисла плетью, стоило послышаться шагам Рико.       – Вставай. – Тяжелая рука похлопала его по плечу.       Кевин молча поднялся, стараясь не пересекаться со сверлящим взглядом Рико. Мокрая пижама согрелась, плотно прилипнув к телу ровно в тех местах, где сильнее всего к нему прижимался Жан – так, словно все еще обнимал его. Совсем, как в детстве, когда становилось легче и спокойнее от того, что ты в своей беде не один.       – Какого черта ты вообще даешь ему за себя отвечать, Кевин?       – Я, правда, поскользнулся, просто он успел сказать об этом первым, – ответил Кевин, незаметно для Рико сжимая левой рукой воздух за своей спиной так, будто в этот раз успел перехватить робко потянувшиеся к нему длинные пальцы, заклейменные множеством небольших шрамов.