***
Они с Леви встретились лишь в конце дня. В коридоре, куда плотнее начинал опускаться сумрак. Дафна увидела его издалека и, казалось, отказывалась соглашаться с увиденным. Она решила уверять себя до последнего, что мужчина, идущий навстречу, — не Леви. Сейчас он подойдёт ближе, и Дафна внутренне посмеётся своим начавшимся иллюзиям. Она рассматривала стены, находя их на удивление весьма занимательными. Дафна вновь посмотрела прямо перед собой и почувствовала, как моментально её руки приобрели лишнюю влагу. Она потёрла их о штаны — абсолютно бесполезное решение, — дав себе больше времени придумать, что сказать. Это действие не укрылось от Леви. Он тут же ощутил неприятную сложность, лёгшую на его плечи более тяжёлым бременем, чем «сильнейший воин человечества». Дафна вдруг отчётливо поняла, что все варианты его слов, которые подкидывало ей воображение прежде, больше не имели смысла. Она боялась другого. Худшим оказалось бы равнодушие с его стороны. Взгляд, лишённый минимальной теплоты, направленный куда-то сквозь неё или мимо. Её шаг чуть ускорился с беспорядочным ритмом. Ближе. Чем скорее они окажутся ближе, тем быстрее Дафна поймёт, что все её домыслы были напрасными. Леви чувствовал себя уверенно и мысленно хотел поделиться этим с так несуразно идущей ему навстречу. Это было ещё одной особенностью Дафны. Она начинала забавно переставлять ноги в спешке или когда хоть сколько-то нервничала. Леви вдруг понял, что не находит для неё слов. Он не мог сказать того, что она хотела бы услышать, и как будто наряду с этим, не мог найти слов… любых. Чем больше сокращалось между ними расстояние, тем ниже ухало что-то внутри Дафны. Воздух вокруг неё сгущался, и это пугало, потому что казалось вот-вот, и вдохнуть не выйдет совсем. Пара метров, не больше — крайне слабое разделение, но ощущалось чем-то вроде полной протяжённости экватора. Леви не смотрел на неё. Дафна следила, надеясь заметить малейшее движение зрачков в её сторону. Они оставались неподвижными, а взгляд — сфокусированным на какой-то трудно определяемой для неё цели. Леви ощущал её взгляд. И внутренне просил перестать это делать. Боковое зрение его не подводило — она и впрямь замедлилась. Сперва её шаг ускорился, сейчас же, чем меньше становилось дистанции, тем мельче и реже были её шаги. Дафна будто давала ему время передумать, сыграть иначе. Она не знала, что несмотря на новые обстоятельства в их игре, результат радикально не изменился. Их тела оказались на одной линии лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы укутаться запахами друг друга. Они оба сделали вдох поглубже. Закончившиеся. Во рту оседала горечь, наполненная всем неозвученным. Такую было сложно глотнуть или выплюнуть. Леви продолжил идти, а Дафна оставалась оцепеневшей в той точке. Она прислушивалась к каждому удаляющемуся шагу Леви. И во всех для неё звенела определённость.0
24 августа 2023 г. в 20:34
Гребень выскочил из рук, совершив кувырок. Последнее движение было слишком резким, из-за чего прикосновение зубцов теперь ощущалось болью на висках. Дафна Вильсон нервничала. Она считала, сколько раз провела по волосам, желая сконцентрироваться на этих простых действиях. Последняя отметка, которую она помнила, была семьсот сороковой. Облегчение не наступало.
Волосы выглядели чересчур расчёсанными, если называть волосы таковыми было уместно, а комната чересчур убранной. Никакого лёгкого беспорядка, к которому привыкли даже стены. Дафна заглянула во все уголки, потревожила пыль под кроватью соседки. Ему бы понравился результат. Дафна улыбнулась этой мысли, после чего с силой тряхнула головой. Улыбка исчезла вместе с её главным достижением последних двух часов — не думать о нём.
Если бы Дафну попросили описать, какой этап переживают их взаимоотношения с Леви, она бы не нашлась с ответом. Произошедшее ночью не ощущалось концом, равно как и началом их нового этапа. Должно быть, это было серединой. Обычно середина похожа на самую интересную и захватывающую часть, но Дафне их середина напоминала пятидесяти градусную жару, в которой можно существовать, но чувствовать себя из ряда вон плохо.
В их знакомстве не было ничего особенного. Дафна пролистывала память, находя их первый контакт друг с другом на поле, на одной из первых тренировок, после её вступления в разведкорпус. Леви отдавал строгие приказы, цель которых, казалось, не подготовить новобранцев к встрече с титанами, а помереть не выходя из дома. В тот день, спустя тридцать потов, Дафна познала прелести обморока и скупой заботы капитана в его коротком вопросе: «Живая?»
За пару лет их пересечения с Леви отделались двумя поцелуями и несколькими короткими разговорами. Ничтожно мало, если бы Дафна не ощущала заботу с его стороны в течение всего времени. Возможно, это побочный эффект обморока — пристальное внимание. Возможно, она была ему небезразлична? Леви хранил ответы при себе, не представляя, сколько огоньков страха Дафна тушила, прежде чем осмеливалась задать такие вопросы.
Он молчал и смотрел на неё так, как будто эта забота в самом деле могла перекрыть неопределённость, в которой Леви решил держать её, помещая в особый вид темницы. В ней было одиноко и непрерывно сквозило. Наверное, так и ощущается отдалённое присутствие человека и его призрачное отсутствие. Но даже здесь Леви проявил заботу, соорудив дверь без замка. Могла ли Дафна предположить, что однажды они переспят, после чего замок появится и захлопнется?
Переспят…
Дафна хотела быть ближе. И это «ближе» состояло из самых искренних желаний знать о человеке больше общеизвестной информации. Дотронуться до всего, что имеет к Леви отношение. Лицо Дафны каждый раз перекашивалось, как тело на начальных попытках удержать равновесие на тросах, стоило ей всерьёз задуматься, что именно толкало её стать ближе?
Близость получилась другой и последствия чувствовались иными. Как если бы она наверняка знала, что вылазка закончится для неё смертью, и всё равно отправилась. Встреча с Леви была неизбежной пропастью, и Дафна намеренно оттягивала время, не выходя из комнаты.
Все её размышления по поводу реакции Леви были терпимыми. Она вполне приготовилась к варианту, в котором услышит что-то вроде: «Это ничего не меняет». Больнее осаживалось: «Это ничего не значит». Словно к тому, что всё останется на своих местах, было проще относиться, чем к собственной незначимости.
Дафна ужаснулась. Она вдруг поняла, что сидела практически замерев и уставившись в одну точку уже долгое время. Видимо эти мысли обладали чем-то парализующим. Страх всегда так действовал. Другого объяснения происходящему у неё не находилось.
Солнечные лучи неуклюже касались её щиколоток. Дафна подошла к окну, дав волю свету, и разочарованно хмыкнула. Такая отличная погода казалась насмешкой. Естественное тепло не приносило ей улыбки, и это отдавало ещё одним диссонансом. Как то, когда после секса с небезразличным человеком, не можешь этому вдоволь обрадоваться.
Ничего не можешь.
Леви тоже ничего не мог. Он зарекался спать только со шлюхами и никогда — с разведчицами. Глупо было зарекаться.
Его рука проскользила по простыни. Уже остывшей, но пальцы — то ли реальность, то ли разыгравшаяся фантазия — ещё нашаривали тепло её тела. Леви выдохнул со свистом. Вчера она так отдавалась.. Их чувственный перепих (так он для себя его обозначил) начался на столе, когда Леви вместо необходимого «ступай» почему-то замешкался, и в итоге сам не понял, как оказался недопустимо близко. Дорожки поцелуев на шее, груди и животе сложились в путь, который обязательно должен был стать пройденным до конца. Дафна подставляла губы, стоило ему подумать о поцелуе. Шире раздвигала бёдра, чтобы он мог войти глубже. Леви не ошибся с выбором.
Сейчас ему вспоминался каждый обтекаемый ответ, который он давал ей, стоило Дафне заикнуться про происходящее между ними. Её интересовало, почему он о ней заботился. Какая глупость, Дафна. Почему люди вообще заботятся друг о друге? Едва он подбирался к ответу, его голова начинала болеть слишком сильно, и этого было достаточно, чтобы он перестал возвращаться к этой теме вовсе.
Он не до конца понимал, как они вообще зашли настолько далеко. Почему с ней, а не с кем-либо ещё? Быть с разведчицей — что-то вроде табу, нарушить которое у Леви ни разу не возникало соблазна. И сейчас он не ощущал, что что-то нарушал. Это просто секс. Симпатия к ней не имела большой роли, этим можно было поступиться.
Леви решил это для себя очень давно. Никакой близости с женщинами. Особенно с разведчицами. Он мог умереть на вылазке, и она могла умереть. Лишние переживания были в самом деле лишними в его жизни. Леви никак не мог понять, почему же тогда сейчас в его висках стучало с особенной звучностью и силой?
С Дафной было необходимо прекратить. Он и так позволил себе лишнего. Эти мысли — волчок не иначе! — так сильно походили на убеждения и уговоры самого же себя, что Леви запрокинул голову и совсем не под стать собственному образу рассмеялся. Наебать самого себя определённо что-то новое. Его самая удачная шутка.
Ему вспоминалось, как Дафна откидывала волосы назад, будучи недовольной, или напротив, как оказалось вчера, довольной с избытком. Ему нравился зеленоватый оттенок её глаз, к которому так шла форма Легиона разведки. Он не всегда понимал, что она хотела передать, глядя на Леви. Взгляд всегда приобретал дополнительные цвета эмоций, которые она не вкладывала в мимику, будто люди вокруг обо всём бы догадались, стоило только им за это ухватиться.
Ни Дафна, ни Леви не знали, что их непонятные взаимоотношения замечали другие разведчики. В этом было столько иронии. Люди были уверены в их близости, в отличие от них самих. Узнай Леви и Дафна об этом, наверняка, синхронно бы рассмеялись, каждый в своей манере, тем больше подтверждая их связь.
Леви оставил открытым вопрос, как с ней поступить. Поговорить честно? Он не любил женские слёзы, а интуиция ему подсказывала, что без этого бы не обошлось. Дафне бы не понравилась его честность, как и любой женщине, которая хотела быть выбранной. Сказать, что время сейчас неподходящее? Дать ей надежду, что однажды оно наступит? Леви не был так жесток.
Он выдохнул, наконец поднимаясь с кровати. Он что-нибудь придумает.