искра надежды

Габриэль думает, что это наверное грешно, смотреть на Михаила и видеть вместо него Люцифера. Но, чёрт подери, чего ещё можно ждать, если последние годы мир переворачивается с ног на голову уже который раз: Люцифер убивает его двойника и это ранит безумно; Небеса падают; Локи и его банда продают его чокнутому адскому князю; Люцифер заводит ребёнка; самого Габриэля опять убивают, на этот раз какая-то вшивая пародия на Михаила; потом воскрешает Отец, жалующийся на то, что Михаил не захотел идти к Нему вместе с Лилит, а потом и вовсе помог Винчестерам, поэтому «разберись-ка, ты с этим безобразием, сына, а заодно выкради одну книжицу». Габриэль думает, что хотел бы пожать Михаилу руку, при брате торжественно сломать розовые очки и подарить тому какую-нибудь глупую человеческую штуку, последнее чисто, чтобы заценить обалдевшую рожу. Это помогло бы им всем отвлечься, потому что вот лично ему страшно до чёртиков-люциферов и дрожи в коленках, а всё потому что, чёрт подери, это же Михаил. Михаила вечно швыряет во всякие крайности, поэтому если прежде, ещё до того, как Отец начал жаловаться, в сердце Габриэля теплилась надежда, что Винчестеры что-нибудь придумают, а сам он как-нибудь спрячется от всевидящего ока, то теперь… теперь Габриэль думает, что его убьют, если не Отец, то старший брат (никогда такого не было и вот опять), решивший, что шпион под боком никому не нужен. Не то чтобы они с Михаилом были близки, но до поры до времени Габриэль верил, что тот не таков как Люцифер. И всё же… на месте Михаила он почему-то видит предателя-братоубийцу, но эта иллюзия разбивается вдребезги, стоит столкнуться с чужим грустным взглядом потерявшего всё и не особо-то верящего в то, что наступят лучшие дни. Габриэль понимает сразу две вещи: с Михаилом произошло что-то, что изменило старшего брата, и ещё Михаил уже понял, поэтому на вопросы о первом не остаётся времени, ведь признаваться нужно прямо сейчас и пусть его убьют быстро и милосердно. Габриэль говорит, говорит, говорит, а потом крепко жмурится под четырьмя взглядами, но боль не приходит — Михаил просто смотрит, а потом обещает в свою очередь: — Мы сделаем всё, чтобы вырвать тебя из Его рук. В этот момент Габриэлю очень хочется плакать — старший брат неожиданно милый и в сердце на пепле появляется искра надежды на то, что вазу, что зовётся «семья», пусть и частично, но можно восстановить. Надежда — это не грех, так ведь?