🩻🩻🩻
Хенджин не гей. Отроду им не был. Нет, вы что, как вы могли подумать о таком? Он всегда был гетеро. В школе у него было сотни поклонниц, которые бегали за ним и от одного подмигивания падали в обморок. И даже девушка у него была! Правда, он уже не помнит как ее звали… Вроде Чеен или Черен… Да и не об этом речь сейчас! В день дебюта, спустя пять дней после его дня рождения, все его внимание упало на ходячее солнце по имени Ли Феликс. Он сам не знает, как так получилось, но они сдружились мгновенно! Хотя, казалось, такие разные, словно солнце и луна, словно день и ночь… В целом, Хенджин видел в Феликсе только друга до одного момента: пока не увидел, как тот танцует. Тогда все чаще стало появляться желание коснуться, потрогать, пощупать… Да и он эти желания не сдерживал. При любой возможности, не важно под камерой или нет, Хван всегда дотрагивался до плеч, шеи, ключиц, ушек, теребил футболку, ладонями по коленкам водил, а Ликс и не против был. А потом у Хвана откуда-то возникло желание попробовать на вкус эти пухлые губы, которые младший всегда надувал, когда обижался или злился. И тогда-то он все и понял. Он боялся своих чувств и сначала даже был сам не свой. На тренировках сбивался, стал часто плакать, на отработках новой хореографии движения не получались, хотя раньше он делал их с легкостью. Но спустя полгода этих мучений, Хван мастерски научился скрывать свои эмоции. Мило улыбаться в камеру, а ночью тихо плакать в подушку, чтобы никто не слышал. С Феликсом он общался, иногда обнимался (по секрету, внутри он плавился от такого), изредка касался и улыбался, будто ни в чем не бывало. Феликс же был полной его противоположностью: у него всегда все на лице написано. Не нужно быть каким-то гением-психологом, чтобы понять, что у Ликса на душе. Ну или же Хван его настолько хорошо знал, что мог с легкостью определить когда Феликс был раздражен, когда ему хотелось выговориться, когда его лучше не трогать, а когда тому нужно поплакать в плечо. Но несмотря на всю выработанную способность скрывать эмоции, иногда он все же пускал взгляды в сторону Феликса и не скрывал свою ревность, да, он ревновал. Да еще как ревновал! Просто почти никогда этого не показывал. И вот сейчас он сидит и читает сценарий с раскрытым ртом от шока, видя, что он должен весь выпуск лезть к Чонину, а Феликс к Чанбину. От последнего у Хвана кулаки сжимаются, потому что ревнует, да. И почему Ликс должен щупать его бицепсы? Пф, подумаешь! Если Ли такие парни нравятся, то ради него Хенджин еще больше мышцы накачает. Внезапно его подзывает Чан, оповещая о том, что все начинается и ему пора бы поднять свою челюсть и поплестись к остальным ребятам. Что Хван, собственно, и делает. — Все рассаживаемся по местам! Начинаем! — слышится громкий голос стаффа, а оператор еще раз поправляет камеру и, будто подмечая что-то, кивает самому себе. Вы думаете, они садятся как хотят? Нет, их рассадку заранее определяют. Вот Сынмин садится с Чаном, Чанбин, конечно же, рядом с Феликсом — первый ряд готов. Далее Хенджин с Чонином и Джисон, ну естественно, с Минхо. Феликса и Хенджина рассадили по разным углам и им оставалось лишь отпускать грустные взгляды в сторону друг друга. Вот визажистка подходит к Минхо и поправляет ему помаду на губах, параллельно извиняясь за то, что прервала процесс съемок. И вот кто-то из съемочной группы кричит «раз, два, три» на корейском и включает камеру. Ребята ярко улыбаются и громко озвучивают свое традиционное приветствие. Дальше какие-то вопросы от стэй, на которые они отвечают и лишь одобрительные кивки от стаффа, когда все идет хорошо. Хенджин краем глаза смотрит на Феликса, а тот прямо вжился в роль: Чанбину улыбается, лезет, прикасается, бицепсы трогает. У Хенджина желваки ходуном заходили, он уже хотел сжать кулаки, но сдержался, а то стафф потом не отстанет. Вспомнив про свои прописанные в сценарии действия, тот по ходу событий стал взаимодействовать с Чонином, пальцы к лицу его тянет, даже на коленки руки кладет, волосы ерошит, голову на плечо опускает. И спиной чувствует взгляд Феликса, решает обернуться, проверить, не показалось ли. Не показалось. Ликс действительно смотрит на старшего, закусив нижнюю губу и нахмурив брови. Хван быстро разворачивается, потому что видит злой взгляд стаффа и вновь трогает Чонина. Пальцем указательным его щеки касается и улыбку правдоподобную натягивает. Время проходит незаметно. Весь выпуск мемберы отвечают на вопросы, которые заранее задали им фанаты. Когда, наконец, эта пытка заканчивается, Хван медленно выдыхает, собираясь встать и как обычно пойти к Феликсу, общаясь с ним на разные темы, но успевает увидеть лишь быстро удаляющуюся фигуру. Хенджин вскидывает брови, ведь Ликс обычно всегда идет к нему, а тут быстро ушел, не сказав ни привет, ни пока. Странно. Провожая взглядом уже ушедшую фигуру Феликса, он замечает, как к нему подходит стафф. — Молодец, Хенджин, — слышится похвала от девушки, которая мило улыбается ему. — Ты хорошо справился. Правда, в один момент ты слишком долго смотрел на Ликса, так что нам придется вырезать этот момент… — дальше Хенджин уже ничего не слышал. Он придумал какую-то глупую отмазку, побежал за Феликсом, но его нигде не было. Увидел Чанбина, который чем-то перекусывал и решил спросить у него. — Бин-хен, ты не видел Ликса? — пытаясь отдышаться от быстрого бега, спросил тот, убирая лезущие в глаза пряди волос. — Блин, нет. Я еще удивился, чего это он так быстро убежал, он же к тебе постоянно лезет после съемок. — с набитым ртом говорил Со, так что Хенджин еле как понял, что он там сказал. — Ладно, спасибо. Где остальные? — решил поинтересоваться Хван, ведь скоро они должны были выезжать в общежитие и, наконец, отдохнуть. — Через десять минут встречаемся на улице у входа и выезжаем. Надо бы Ликса к этому времени найти. — Хенджин благодарно кивнул за информацию и стал обдумывать всевозможные места, куда мог пойти Ли. Первая мысль. Мужской туалет. Хенджин рванул туда, но все кабинки были открытыми, а это означает, что Ликса тут нет. Вторая мысль. Гримерка. Хван побежал на первый этаж, где она и находилась, но и там его не оказалось. «И куда он мог подеваться?» — думал Хенджин, выпивая бутылку воды, невесть откуда взявшуюся. Третья мысль. Комната для отдыха. Точно. Как Хенджин мог забыть, что тот часто ходит туда после съемок? Старший побежал снова на третий этаж, ища нужную дверь. Наконец, увидев белоснежную дверку с позолоченной ручкой, на которой черным по белому написано «Комната отдыха», он постучал. Ответа не последовало. Тогда Хенджин аккуратно распахнул «портал» в комнату и там действительно оказался Феликс. Он сидел на фиолетовым диванчике, подогнув колени под себя и плакал. Хван сразу понял, что тот плачет и от осознания этого в душе неприятно заныло, а в горле образовался ком. Ликс не слышал, как открылась дверь. Зато прекрасно почувствовал нотки до боли знакомого парфюма с вишней, от которого голова кружилась. В следующее мгновение, он уже оказался в теплых объятиях и чувствовал поглаживания по спине. Феликса уже тошнило от них, он хотел большего, он вообще много чего хотел. Ли уже успел возненавидеть Хенджина за то, что заставляет испытывать такие чувства. И плакал он сейчас из-за чувств, переполняющих душу, от безысходности и непонимания, что делать дальше. От этих милых взглядов Хенджина, но взгляды эти не были направлены на него. Да, Феликс эгоист, ведь он сам также совсем недавно смотрел на Чанбина. — Уйди… Уходи, Хван! Я не хочу… — что-то бормотал Феликс, словно в бреду, а Хенджин только сильнее сжимал его в обнимашках, не давая и шанса вылезти. Феликс уткнулся ему в шею, начав рыдать навзрыд. У него действительно началась истерика. Ликс начал слабо бить кулаками грудь Хвана, громко плакать, всхлипывая и шмыгая носом, а потом просто утыкаться носом в шею, вдыхая родной, просочившийся в сердце аромат и начинать плакать еще сильнее. Нет, он так больше не может. Не может держать в себе все это, ему надоело. Ему по горло надоело ревновать, ему по горло надоело любить и не получать ничего взамен. — Ликси… — шептал Хенджин, хотя знает ведь, что Феликс плавится от такого. — Тише, успокойся… Что произошло? — но Ли лишь тихо всхлипывал и плотнее жался к Хвану. — Через три минуты мы должны быть у входа… В общежитии ты мне все расскажешь, хорошо, Ликси? — в ответ только кивки и снова слезы, которые пропитывались в белую рубашку Хенджина. — Вот и отлично. Пойдем. — спокойным тоном сказал Хван, подхватив Феликса под локоть и повел его к выходу. Заплаканный и опухший Ликс выглядел до одури милым, но от того, что он плакал, Хенджину было паршиво. Хван отчаянно старался, чтобы это солнышко плакало как можно реже. Когда они, наконец, вышли на улицу, все мемберы уже стояли около двух черных машин, которые должны были отвозить все в общежитие. — Ну наконец-то! — послышалось в унисон от Сынмина, Чонина и Минхо. — Так, что произошло? — обеспокоенный Чан с нахмуренными бровями, увидев заплаканного мембера, сразу же подбежал к двоим парням. — Ликс, что с тобой? — и хотев было взять Феликса под руку и увезти за собой в машину, но ему не дали. Крепкая хватка Хенджина на локте Ли не дала даже сильному Крису «отобрать» у Хвана друга. — Не надо. Я сам. — уверенно ответил старший и прошел вперед к одному из автомобилей, аккуратно посадив сначала Феликса, а потом уже себя. Все остальные лишь удивленно переглянулись, а Чанбин усмехнулся и похлопал ошеломленного Чана по плечу. — Не обращай внимания, — сказал Со Крису, поглаживая лидера по спине. — Типичные два влюбленных придурка, не видящих глаза-сердечки друг друга. — Влюбленных? Со Чанбин, блять, ты все-то у нас знаешь, а мне, лидеру, ничего не сказал? — Крис обиженно расставил руки по бокам и закусил губу. — А я то что? Ты что, реально не видел, как Хенджин ревновал своего Ликси ко мне на шоу? Ты реально сейчас? Да ты сидел на таком месте, откуда все идеально видно было! Можно было попкорн нести и смотреть на этот взгляд Джина вечно! А на других проектах? У Ликса там буквально сердечки в глазах при каждом взгляде на Хенджина! А когда их рассаживают, они пускают грустные взоры друг на друга и у них в глазах красной строкой читается: «дотронься до меня, прикоснись, обними», а то и «поцелуй меня», — констатировал факты Со, активно жестикулируя, а у бедного Чана челюсть отпадала при каждом произнесенном слове. — И правда… — лидера из прострации выбил только громкий голос стаффа, говорящий о том, что всем пора выезжать в общежитие.🩻🩻🩻
Наконец-то все ребята приехали в свое общежитие. Запах чего-то своего, родного, ударил в нос всем мемберам, на что те ярко улыбнулись. — Дом, милый дом! — пропел Минхо и вприпрыжку пошлепал на кухню в поисках поесть чего-нибудь. — Меня подожди, Хо-я! — слышится недовольный крик Джисона, что пытается снять один из кроссовок, который, как назло, не хочет сниматься с правой ноги. — Ребят, давайте выпьем? — внезапно предлагает Чанбин и никто не может ему отказать. Все настолько сильно устали, это даже мягко сказано, они заебались. Впереди новый тур, камбек и много-много разных шоу, телепередач и концертов. — Что будете? В ассортименте есть соджу, виски и вино. — сказал Сынмин, активно выискивая что-то в шкафчиках на кухне. А в ответ от всех послышалось лишь громкое «соджу!». — Хорошо… — все также говорил Сынмин и достал из того самого шкафчика бутылку. Чан сразу же спохватился и начал открывать ее под ленивые аплодисменты остальных. Разлив алкоголь по рюмкам, лидер встал и принялся говорить тост. — Мои дорогие ребята, — начал тот, рассматривая прозрачный напиток внутри стакана. — Мы вместе уже пять лет…только вдумайтесь, пять лет! За это время, я ко всем вам сильно привязался и, конечно же, хочу быть вместе с вами еще долгое-долгое время. Давайте выпьем с вами за то, что мы до сих держимся вместе и за то, чтобы в дальнейшем у нас все шло просто замечательно! — громко проговорил Чан и чокнулся своим бокалом со всеми остальными. Далее все просто залпом выпили содержимое, кто-то даже зажмурился, а Феликс попросил еще. Почти никто даже и не заметил, как быстро прошло время за откровенными разговорами и ударившим в голову алкоголем. Минхо с Джисоном сидели в обнимку и икали, Чонин уже спал, Сынмин ушел после третьего стакана под предлогом, что ему уже хватит, Чанбин, пошатываясь, шел к себе, Чан, трезвый как стеклышко, пошел в душ. Феликс никак не мог остановиться и хотел было потянуться за, черт знает каким по счету стаканом, как его останавливает большая теплая ладонь, держащая его за руку. Ли лениво поднимает свой взгляд и пытается сфокусировать его на том, кто сидит перед ним. — Отпусти, я хочу выпить. — заплетающимся языком сказал Ликс, но на это его лишь подняли за руку и увели куда-то. — Рассказывай, — настойчивый голос Хвана, закрытая на ключ дверь комнаты старшего и неуютная тишина, придающая некой волнительной атмосферы. — Я жду. — сложив руки на груди, Хенджин выжидающе смотрел на Феликса, что сейчас расплавится под таким настойчивым взглядом. — Что рассказывать? То, что я ревновал тебя все шоу? То, что я еле как выдержал эту пытку и поэтому не пошел к тебе? — говорил Ликс на грани слышимости, так, что Хенджин еле как услышал. От