***
Если бы она только не посмотрела на него.
Если бы он только не был на том балу.
Если бы только так не сложилась судьба.
***
Рыжие волосы пламенем развивались на голове. Широкие плечи закрывали свет от окна. Спина, покрытая шрамами, но обтянутая тканью рубашки, чувствовала на себе взгляд. — Я… Прости, прости меня пожалуйста. Я честно не специально. — тонкий женский голос трещал как назойливая муха. — Я не знала, что она тебе так дорога! Ледяные глаза злобно сверкнули, под ногами будто назло хрустнули осколки фотографии. Аккуратная позолоченная рама потрескалась в нескольких местах. — Прости, я все исправлю! Девушка спешно падает на колени, она хватает детали фотографии, дрожа и пытаясь собрать её воедино. — Оставь это. Девушка замерла в движении, по рукам течёт кровь из-за осколков, которые звездами раскинулись на полу, точно так же как и её веснушки на лице, что допоняли образ внешнего вида. Длинные, до ягодиц, русые волосы и глаза. Зеленые. Яркие, словно свежескошенная трава в июле. — Прости. Я правда не знала. — её всхлип доносится до ушей, из-за чего рыжие брови хмурятся. Девушка закрыла глаза руками, а её плечи подрагивали в такт плачу. — Ну же. Взгляни на меня. Он стоит словно тот самый принц. Его силуэт обрамляет лунный свет, подчёркивая и без того ледяные, лунные глаза. Сильная рука протягивается в жесте, помогая встать девушке. Тонкая рука, запачканная кровью, тянется к нему, как бабочка к огню. Он прижимает её к груди, а свободной рукой гладит по голове. — Натан, я знала, что ты в глубине души добрый. — её всхлип успокаивается и она позволяет себе мимолетно расслабится. — Как ты могла думать иначе. — голос хриплый, бархатный. Именно о таком фантазируют такие девушки как она перед сном. Рука резко хватает её длинные волосы, наматывая на кулак. Рывком он заставляет её посмотреть в свои ледяные глаза, полные ненависти. — Как ты могла думать, что из-за своих истерик тебе все сойдёт с рук, а, стерва? — маниакальная улыбка растягиваются на потрескивающихся губах, заставляя девушку вздрогнуть. На интуитивном уровне он чувствует, что на него смотрят. Он натыкается на такой же, столь холодный взгляд. Пару секунд царит молчание. — Натаниэль. Давно не виделись. Девятнадцатилетний парень прислонился спиной о стену в тени комнаты. Его руки скрещены, а лицо собранно. Скорее всего он только вернулся с задания или свидания с Эндрю, раз нашёл время удостоить отца такой чести, как увидеться. — Что сделала Амалия? — Голос отрешенный и ему абсолютно плевать, что сама девушка при нем, спрашивать её нет смысла. Она едва на ногах стоит, не то что говорить сможет. Натан расслабляет руку, позволяя девушке буквально грохнуться на разбитое стекло. Мужчина садится на уровне её глаз. — Здесь твоё место, не забывай. Натан встаёт, встречаясь с поднятой бровью сына. Его глаза выражают долю любопытства. Глава Веснински хватает девушку за шиворот и с размаху бьёт по лицу кулаком. Её крик эхом разносится по комнате. В глазах сына снова привычное отвращение. Из-за этого Натан успокаивается, подходит к столу, наливая в стакан виски. Амалия всхлипывает, но не двигается больше положенного. Залпом выпив содержимое, Натан разворачивается обратно, не прикоснувшись к ножам. В глазах девушки читается настоящий ужас, когда до неё доходит, что это не конец. — Скажи спасибо, что твоё тело принесёт мне больше пользы в целом, не изуродованном виде. Девушка издает вскрик, когда в её живот прилетает кулак. Натаниэль подходит к столу, садясь за него. Руки подпирают голову, наблюдая за процессом. Если он будет смотреть, ему не прилетит, в отличии от побега. Ещё один удар приходится в бок, сопровождающийся мольбами прекратить. Этой девушке просто не повезло. Её родители решили, что красавицу-дочку нужно отдать за богатого и успешного бизнесмена. Повелись на обертку. Только они не учли, что тот самый бизнесмен — балтиморский мясник, маньяк в чистом его виде, с замашками садизма. Амалии не повезло так же как и ей. Натан рассмеялся, вытирая руки о полотенце на спинке стула. — Мы же такая дружная семья. Я, Ты Натаниэль, Мэри. Натаниэль дёрнулся как от удара током, а Натан закусил язык. Амалия раскрыла свои изумрудные, как у нее, глаза. — Что за Мэри? Её хрип разносится по комнате, три слова, но бьющие сильнее кулака Натана. Мужчина повернулся к сыну, чтоб увидеть в его глазах привычную ненависть, но увидел боль минувших лет и не прощение того, что сделал с ней его отец. — Расскажи же, отец. Кто такая Мэри? — в голосе слышна напускная весёлости, но его улыбка не касалась глаз.***
Если бы она только не посмотрела на него.
Если бы только он не был на том балу.
Если бы только так не сложилась судьба.
18 лет назад. Это был обычный бал. Такой же, какой проводили и в прошлом году, и в предыдущем ему. — Ты уже думал о наследнике, Натан? — Кенго потягивал свой коньяк, пока охрана смотрела каждый сантиметр, чтоб господину ничего не угражало. — Думал, Кенго. Жены нет. — Это была частичная правда. Жены у него и правда не было, но могла появится в любую секунду, так как был очень завидным холостяком. — Посмотри в сторону Британии. Их дочь сегодня придёт на бал. — Учту. Только какой-то девке не завоевать моё внимание. — Кенго фыркнул, направляясь к новоприбывшим гостям. Натан проследил за ним взглядом и замер. Невысокая девушка, года на 2-3 младше его самого, вежливо поприветствовала Морияму. Ее каштановые волосы раскинулись на плечах, часть из них заправлены за уши, словно мешали ей смотреть все вокруг. Воздушное, словно зефир, платье, обрамляло тонкий, но по своим стройный силуэт. Почувствовав на себе взгляд, она начала быстро метать глазами, пока не наткнулась на голубые, словно ледники, глаза Натана. Если бы она только не посмотрела на него. Кенго словно прочитав мысли Натана, улыбнулся глазами, повернувшись к мужчине. — Это мой проверенный человек… — он сделал паузу, позволяя самому закончить. Натан прокашлялся, в упор посмотря на девушку. Зеленые. Яркие. Словно свежескошенная трава в июле. — Натан. Натан Веснински. Мягкая улыбка дрогнула на её губах, заставляя сердце трепетать. — Мэри. Мэри Хэтфорд. Спародировала она его реплику. Глупость. Дурость. Смехотворная ситуация. Он — правая рука самого опасного преступного клана, балтиморский мясник, тот, чьё имя приводит в ужас даже самых страшный и сильных людей в мире. Дрогнул перед девчонкой Британии. — Поговорите, я отлучучь ненадолго. — с этими словами Кенго разворачивается в сторону балкона. За ним забегает какая-то худенькая азиатка, но Натану нет до неё дела. — Я наслышана о вас. — её руки поправляют волосы, открывая вид на тонкую шею. Впервые ему хотелось провести по ней своей рукой. — Можно на ты. О чем же? — руки сковываются за спиной, пока они вдвоём двигаются в сторону сада. — Самый успешный после Мориям, галантный, вежливый, умный, умеющий держать беседу и очень симпатичный человек. — её глаза блестнули в азарте, заставляя Натана буквально задохнуться. — И… Правда ли это? — губы пересохли, а мозг плывёт, но глаза все же уловили принимающие окрас щёки девушки. — Слишком мало времени прошло. Но в целом начало многообещающее. В саду обилие зелёного все равно меркло с её глазами. Платье из-за уличного ветра, развивалась, создавая волшебную атмосферу. Какой-то мальчик спросил можно ли сфотографировать девушку, а готовый снимок протянул Натану. — Она у вас красивая. Многие бы захотели такую жену. — с этими словами он поспешил ретироваться. А Натан не мог перестать смотреть на этот снимок. Только бы она была свободна. Кенго уже спрашивал про брак, ему нужен наследник, тот, кто станет таким же мясником для его подрастающего сына. Натан же искал ту самую, ту для которой жестокое сердце наконец раскроется. — Выходи за меня. Мэри резко оборачивается от цветка, с широко распахнутыми глазами, что выглядит как у бедного олененка. Её звонкий смех навсегда отпечатается на подкорках его гнилого мозга. -Моя семья в конфликте с вашей, Натан. Ноги сами привели к ней. Из-за разницы в росте, ей пришлось запрокинуть голову, откидывая шею. Луна освещала её жемчужную кожу, притягивая как мотылька на свет, Натана. — Обещай верность, Натан. — Обещаю. Натан наклоняется к лицу, между ними миллиметры. — Пообещай. Пообещай, что не вступишь в брак, если это не я. Пообещай, что будешь моей. Ее ошибка была в том, что влюбившись в него с первого взгляда, в эти лунные, бушующие как волны, глаза, она уже не представляла жизни без него. — Я уже твоя.***
Их разделяли мили, но это не мешало им передавать письма друг другу. Мэри нашла способ как обмануть отца и Стюарта. Было сложно, но выполнимо. Жаль, что деньги смазывают дороги в нашем мире лучше крови. — Ты куда так бежишь? — спросил Стюарт, в которого она врезалась. Мэри облизнула губы, сжимая юбку, рукава закрывают руки, но она поплотнее их натягивает. — В комнату, спать хочу, Стю. — Вымученная улыбка касается её лица, и Стюарт, улыбнувшись, отпускает её. Мэри бежит по коридорам. В голове одно: Беги. Беги. Беги. Беги. Тебя не должны увидеть. Она пулей залетает в комнату, прислоняясь спиной к двери. Кислорода от бега критически не хватает, но она даёт себе миллисекундную слабину, перед тем как быстро позакрывать дверь на все замки. Её тонкие руки, находят завязки на шторах и распускают их, погружая комнату во мрак. Только после этого она позволяет себе выдохнуть. На полке она находит короткую свечу, что пережила не одно зажигание, но Мэри было все равно. Свеча в руках загорается, освещая пространство вокруг. Легким движением руки, она отодвигает бумаги со стола и садится за него. Перед тем как поднять рукава, Мэри ещё раз оглядывается по сторонам, будто за ней кто-то может следить. Успокоил свою тревожность, она позволяет вытащить конверт. Сургуч, что стоял с какой-то птицей, никак не связанной с политикой или гербами, ведь внимание ни к чему. Они оба знают кому пишут. Даже в судорожном открытии конверта было свое изящество, что присуще всем Хэтфордам. Она задохнулась, когда увидела обращение. «Моя родная, я знаю, что ты получила моё письмо, об этом мне сказал один человек. Умная. Знаешь как убрать излишнее внимание…» Мэри не могла дальше читать, каждое его выведенное слово на бумаги заставляло что-то трепетать. Она буквально могла минутами рассматривать буковки на листе, представлять как он в темноте со свечой выводит буквы. Как рыжая чёлка беспорядком спадает на глаза, а он своей рукой каждый раз убирает её наверх. Ей хотелось провести руками по массивным плечам, почувствовать мышцы, что выделяются из-под рубашки. Увидеть коварную ухмылку, что обнажает белоснежные зубы, гладкое лицо, не покрытое, в отличии от неё, веснушками. И глаза. Если это рай, то она готова утонуть там, если это ад, то пройдёт все 7 кругов, при условии, что она останется с ним. Комната резко погрузилась во мрак. Мэри на ощупь вытащила из ящика новую свечу и зажгла её. Как она и предполагала, за рассмотрением письма, она потерялась во времени и вовсе забыла про короткую свечку и её скоротечность. Прочитав письмо, она достала книгу, роман из шкафа, она единственная кто в семье читает романы, что то щелкнуло, заставляя её улыбнуться. Она развернулась на 180° и подошла к тумбочки около кровати, потянула за ящик и открыла потаенное дно. Стопка писем от него заставила её снова улыбнуться, она нежно провела по ним руками, складывая новое на них.***
Следующий раз они встретились на приёме Британии у Мориямы. Всех попросили выйти, кроме представителей кланов. Стюарт, брат Мэри, косо поглядывал на сдерживающую улыбку Мэри и не менее счастливого Натана. Они тихо и незаметно скрылись на балконе, что закрыт от остальных глаз. Её руки на его груди, его губы на её шее. Поцелуи до беспамятства и шёпот слов о любви. Сколько несказанных фраз и обещаний, боли и тоски вложено в их касания, что сжимается сердце. — Моя. Скучал, узнавал о тебе. Мэри открывает столь любимую шею мужчине, поднимая руки под рубашкой, царапая спину. — Место себе не находила, думала о тебе. Боялась, что найдёшь себе другую. Натан впился в её губы, что были одними такими. — Никто не нужен. Никто не заменит. Моя, родная, обещаю. Единственная любовь.***
Рассадка за столом получилась такая, что Мэри сидела по правую руку от Натана. Её нога то и дело касалась его. Единственная любовь. — Говорят, что ваш подопечных Джонатан ищет невесту? — прогремел напротив голос Стюарта. Ледяные глаза злобно встретились с зелёными. Мятными, ближе к болотному цвету. Не такие как у Мэри. — Да, у вас есть предложения? Единственная любовь. — Наша Мэри уже в том возрасте, когда удачный и любящий брак будет ей кстати. Она как и мы согласны на хороший брак, с условием, что этот человек будет любить её. Единственная любовь. — Мэри, что скажешь? — Кенго направил свой взгляд на девушку, глава Хэтфордом сидел смирно, когда же Стюарт не сиделось совсем. — Я согласна на брак, только не с Джонатаном. — вытерев салфеткой рот, спокойно пояснила Мэри. Единственная любовь. — А кто же для тебя подходит, милая? — Кенго ухмыльнулся своим мыслям, откладывая вилку. Все замерли в ожидании слов девушки. Единственная любовь. — Я. — Натан Веснински. Они одновременно обернулись друг к другу, смотря глаза в глаза. Где-то усмехнулся Кенго, начал возражать Стюарт, который был приостановлен главой Британии. — То есть? Натан поворачивается к мужчине твёрдо поясняя. — То есть я прошу руки вашей дочери.***
Сколько было волокиты и подписанных бумаг. Ругань и ссор, но в итоге Хэтфорды приняли желание дочери и её нового мужа. Перед тем как Мэри навсегда переехала к Натану, глава Хэтфордов спросил только одну вещь. — Обещаешь ли ты быть верен ей? — Обещаю. — Тогда я спокоен, парень. Ещё через год Мэри узнала, что беременна. Тогда же Натану получили кучу заказных убийств, из-за чего он возвращался поздно, ближе к рассвету домой. По приезде домой он старался сразу идти в душ, смыть с себя всю грязь, хотя уже был чистый. Он хотел смыть с себя всю эту животную жестокость и крики людей. Кенго: Ты нужен мне. Сейчас. Оставив Мэри с сыном на служанок и охрану, Натан отправился к Морияме. В пыточной сидела девушка с мешком на голове, а рядом за стеклом стоял Кенго. Натан остановился сзади. Он знал, что Кенго чувствует его присутствие, но тот продолжал молчать. — Подойди. Натан повиновался, остановившись по правую руку от Кенго. — Эта девушка — жена крысы. Убей её. Натан было плевать кто она, чья она жена, её жизнь. Его задача убить. — Имя? — Мэри. Натану казалось, что он оглох. Переспросив, он получил задорный взгляд Мориямы и чёткое имя, что идентично его жены. — Я понял тебя. Но впредь не смей играть со мной, Кенго. — прошептал Натан на ухо, разворачивась к выходу. Остановившись перед девушкой, Натан сглотнул. Рывком пакет слетает с головы и Натан оступается. Девушка была похожа на Мэри. Но все равно не такая же. Глаза грязные, кожа болезненная, а волосы сухие и спутанные. Натан не знал как ударить её. Никогда такого не было, чтоб он просто стоял надо жертвой молча, ничего не говоря. Натан выдохнул и вместе с кислородом ушла и вся жалость. На девушку взглянули два ледника.***
Мэри вязала в гостиной, когда Натан вернулся домой. Что-то было не так, обычно он не был таким тихим и безжизненным, вскоре послышался удар, из-за чего Веснински буквально замерла на месте, а в следующую секунду бросилась в ванную. Натан стоял напротив зеркала, смотря на себя в отражении. Он не понимал во что влюбилась Мэри? В эти холодные и жестокие глаза? Грязные как кровь волосы? Шрамированное тело? Искалеченный мозг? — Нат… Тан… Натан — сквозь вату дносились обрывки его имени. Мягкие и родные руки повернули голову к себе, позволяя бушующему морю успокоится в солнечном и радостном лесу. Она была его успокоительным. Единственная любовь. Смотря на её доверительный взгляд, на мягкие волосы, на россыпь веснушек и все такую же жемчужную кожу, Натан впервые ощутил свою омерзительность. Плотину прорвало. — Я убийца, Мэри. Я ужаснейший человек, с которым ты связала свою судьбу, я убиваю с жестокостью, я не забочусь о их родных, а давлю на это. Я животное без моральных принципов. — его шёпот был на граней слышимости, но Мэри слышала и слушала его, не прерывая. Её глаза наполнялись слезами, но ни одна не скатилась вниз. — Я не заслуживаю тебя, Мэри… Ты не видела меня. Когда мужчина осел на пол, Мэри позволила ему облокотился на неё, тонкие руки зарылись в медные, мягкие волосы, поглаживая кожу головы. — Я вижу тебя. Я знаю тебя. Помню за кого я вышла замуж и с кем связала свою жизнь. Ты глупец, если считаешь, что я хорошая. Я росла в такой же среде, что и ты, Натан. Не смей считать меня святой. Это будет оскарблением. — её шёпот убаюкивал и дарил покой, что так жаждал мужчина. — Ты прав. Ты далеко не самый хороший человек, но так заставляют обязанности. Ты связан кровью с Мориямами, ты не можешь по другому. Ты не жертва, но и не хищник. Ты Натан Веснински. Мужчина, что в первую нашу встречу позвал меня замуж. — Оба не содержали смешка. — Ты человек, что из раза в раз дарил мне свободу и любовь. Человек, что ждал меня и не замечал никого вокруг. Ты отец нашего будущего сына. Твоего наследника. — её голос преобрел нежность, положив руку мужчины на живот и накрыв своей, она позволила ему почувствовать движения сына. — Единственная любовь, Натан. — Единственная любовь, Мэри.***
Натан стал все чаще приводить жертв в дом, а вскоре подвал стал его личным местом, куда он, нанятая работница Лола и другие, приходили с одной общей целью. Даже тогда Мэри не взглянула на него с презрением. Даже когда Натан заставил её посмотреть на очередной заказ, даже когда он впервые поднял на неё голос, даже когда…***
— Не выдумывай, что сможешь излечить меня! — посуда разбилась о пол, заставляя девушку поджать губы. — Мэри, ты глупа, ты же не серьёзно? Мэри сжала кулаки, гордо вздернув подбородок. Натан оскалился, поднимая руку, Мэри схватила его за запястье — Не смей, Натан. Ты не такой. — Никакого презрения. Даже сейчас. Улыбка сходит с его лица, губы до беления сжимаются. Ты не такой. Ты не такой. Ты не такой. Ты не такой. Ты не такой. Ты не такой. Слова эхом бьются в голове, заставляя мозг разрываться. — Не такой? — Мужчина шепчет ей в губы, хватая за плечо. — Правда ли ты видела меня несколько лет назад или ты видела лишь то, что хотела видеть, Мэри? Женщина шарахнулась от него как от огня. Она выпрямила плечи и направилась в спальню, зная, что Натан не пойдёт за ней, они уже 2 месяца не спят в одной постели.***
Он хотел, чтоб она хоть раз взглянула на него с презрением, чтоб он не чувствовал вину за то, что перестал целовать её. Он хотел, чтоб она хоть раз взглянула на него с презрением, чтоб он не чувствовал вину за то, что пьёт алкоголь, а перед ним на коленях сидит какая-то девка, имя которой он даже не знает. Он хотел, чтоб она хоть раз взглянула на него с презрением, что означало бы, что она перестала его любить. Чтоб он перестал думать о ней, чтоб считал её стервой и той, кто растоптала его черствое сердце. Он хотел увидеть в её глазах презрение.***
— Натан, не уходи! Давай поговорим? — она нервно теребила край своего свитера, покусывая губы, но осанка её была прямой, а взгляд ровный. — Я не могу так больше! Мужчина стоял на балконе, потягивал виски. Он не смотрел на неё, знал, что она как всегда его прочитает. — Прекрати, Мэри. Не унижайся. Ты не такая, покажи свою Хэтфордскую стойкость. — как гром среди ясного неба, прозвучал голос. — Ты же понимаешь, что все обречённо?***
— Мам, а почему папа сердится? Я что-то сделал не так? — маленький мальчик, с огненной, как у отца, головой и со своими огромными, голубыми, как тихий океан, глазенками, смотрел на мать. — Нет, что ты, Абрам. Отец не сердится, вовсе нет, просто у него на работе все не так гладко, понимаешь? Как только он разберётся с проблемами все образуется. — Женщина с улыбкой гладила сына по волосам, перебирая мягкие волосы, так уже было с ним. — Мам, а папа… — мальчик замолк, прикусывая губы. Глаза резко захлопали и голова отвернулась от женщины. — Абрам, что папа? — она мягко, но настырно повернула его голову к себе. Маленький Натаниэль не поднимал взгляда, но и не говорил. Спустя несколько минут, которые женщина терпеливо ждала, он, наконец, прошептал. — А папа нас любит? — Натаниэль поднял свои глубокие, слезившиеся глаза на мать и уставился на неё. — Все хорошо, не думай о таком. Не плачь, Абрам. — Но ты тоже сейчас плачешь, мам.***
— Абрам, пообещал, что не выйдешь сегодня из комнаты? — голос женщины звучал жёстко, приказно, без малейшего шанса ослушаться. — Обещаю мама. Мэри вышла из комнаты сына, направляясь в гостиную. Она боялась себя, боялась того, что услышит, хотя и знала уже наверняка что именно. Единственно в чем она была уверенна — сегодня состоится тяжёлый разговор с Натаном. Точка невозврата. Натан облокотился о стул, уперевшись на него руками. Мэри стояла напротив в строгом тёмном платье. Её волосы собраны в аккуратный пучок, а руки вцепились в стол. — Я подаю на развод. Вот оно. То, что Мэри так спешно избегала, то что она откладывал долгое время. Ещё тогда, на холодном балконе она увидела это в его глазах. Он уже не смотрел на неё с той нежностью и любовью. В нем не осталось ничего, кроме ненависти. — Я разлюбил тебя, изменял на протяжении полугода. Она молчала, не смея слова сказать. А, впрочем, что она скажет? Ложь, что не любила его? Или, что нашла уже другого? Не посмеет. Она не изменяла ему и не будет. Не будет изменять самой себе. Своим чувствам. — Уходи. Возвращайся в Британию. Натаниэль останется со мной. Не посмеет. Он не посмеет забрать единственный символ их взаимной любви. — Я полюбил другую. Изысканную и привлекательную девушку. Он нашёл себе новую любовь. Новую Единственную любовь. За дверью слышен шорох и оба рефлекторно поворачиваются. Натаниэль все слышал. Минуты шли, а Мэри молчала, и это молчание, пожалуй, стало единственным, когда Натан чувствовал себя ужасно. Он больше не мог её разгадать, её взгляд остекленел. Она закрылась от него. Даже сейчас она не смотрела с презрением. — Натан, ты… Ты трижды обещал верность. — она сомкнула свои пересохшие губы, даже не собираясь их облизывать. Её голос ни разу не дрогнул, а глаза в упор смотрели на мужчину. — Я не смогу найти другого, а жить в муках страшнее всего. Ты — моя Единственная любовь. Я уже твоя и навеки ей останусь. Громкие стуки обуви, эхом отпечатались в памяти Натана Веснински.***
Натаниэль убежал в свою комнату, он слышал родителей, но и повлиять на исход разговора никак не мог. Мама солгала. Отец их не любит. Он не знает сколько он там просидел, пока не услышал истошный крик, от которого он дёрнулся как от удара током. Его тело окатило дрожью, а в висках стучало сердце, когда он бежал по коридорам в ванную. На глазах застыли слезы. Натан сидел на коленях покачиваясь и что-то истерично шепча. К себе он прижимал вспоровшую свои вены, Мэри Хэтфорд. Её глаза застыли в одном положении, смотря на дверь, в которой скользя вниз, был Натаниэль. Её потухшие глаза смотрели на него. Кровь залила кафель в ванной и Натаниэлю казалось, что он тонет. Он задыхался в истерике, пока его не начали тянуть за запястье служанки. Горло сжалось в один комок напряженных нервов, но Натан поднял свой взгляд в дверной проем и это стало его концом. На него смотрели ледники тихого океана. Натаниэль с того дня перестал быть ребёнком. Перестал быть ребёнком, когда потерял мать.***
Спустя десять лет с того события, Натан стоял позади Кенго и Ичиро. Они смотрели игру воронов и лисов. Четвёрка воронов разносила поле лучше чем вся остальная чёрная команда, в то время как лисам ничего не оставалось, кроме как считать сколько раз протаранили их ворота. Какой-то нападающий, что поменял Рико в паре с Кевином попытался забить гол, но голкипер лисов, белобрысый парнишка, отбил его на другую сторону поля. Жалкий нападающий ринулся на голпикера, оставляя ему увечий. Никто не успел сделать вдоха, когда рыжий шестнадцатилетний парень уже ломал нос этому нападающему. Кенго издал смешок, когда же Ичиро прикрыл рот рукой, скрывая ухмылку.***
Натан стоял на пустом поле, с Натаниэлем, который метал мячи в стену, когда решил начать разговор — Смотри что он не нашёл способ от тебя сбежать. — в голосе слышна издевка, что означало, что натан понимал симпатию своего сына к этому игроку. Натан сделал себе пометку узнать про него. Спокойные мысли Натана, смелая всего одна фраза. — Как мама? — Следи за языком, а то твои зубки начали прорезываться. — сквозь зубы прорычал Натан. — Надо было убить меня тогда, в ребячестве. — Оскал растянулся на лице Натаниэля, обнажая клыки, что подтверждали следующие слова — Когда мои зубы только начинали прорезываться. Откинув клюшку, Натаниэль подошёл вплотную к сидящему на скамейке Натану. Из-за их разных поз, глаза были на одном уровне. Со стороны они идентичны, вот только в глазах подростка сплошная ненависть к человеку напротив, а у другого любовь, пусть тот и скрывает это. — Сейчас не напорись на мои клыки.***
— Неужели такой сложный вопрос, папочка? — Натаниэль стал растягивать слова, пока Амалия сжимала свою окровавленную одежду в порезанных руках. Натан вынырнул из своих воспоминаний, натыкаясь на взгляд сына. После долгого молчания Натаниэль с желчью выплюнул: — Трус. Парень разъяренно хлопает дверью, выходя из дома. Одного взгляда на девушку хватило, чтоб она спешно вылетела из комнаты следом. Натан подошёл к осколкам, поднимая окровавленный лист бумаги. Кровь брызгами заслоняла силуэт, но Натану не надо смотреть на него, он знает эту фотографию наизусть, каждую вмятинку и царапинку, которую он рассматривал часами. На нем девушка в саду. Обилие зелёного все равно меркло с её глазами. Платье из-за уличного ветра, развивалось, создавая волшебную атмосферу. Если бы она только не посмотрела на него. Если бы он только не был на том балу. Если бы только так не сложилась судьба. Выпитое виски, с подмешанным ядом начало действовать. Глаза закрываются, но руки движутся быстрее. Впервые за девятнадцать лет он снимает кольцо. Оно с грохотом и хлюпаньем падает в кровь, заливая гравировку. Навеки, Моя Единственная Любовь — Мэри Хэтфорд.