***
— аяка, я жду тебя, не задерживайся. — конечно, брат. слухи просочились в самые потаенные углы. леди камисато тайком от всех устраивала встречи с путешественницей — люмин. кто-то из свидетелей видел даже то, как две девушки обнимались и целовались. такое может усугубить репутацию не только младшей камисато, но и старшего представителя фамилии. аяка медленно поднялась по ступеням в дом. сердце начинает ускорять свой ритм, а тревожные мысли начали просачиваться сквозь мелкую щель черепной коробки девушки, что, как при оргазме, пульсирует, стоит им прикоснуться к ней, оставляя за собой неприятное пощипывание после. туфли остаются позади, как и речь бедняжки. она словно дворняжка, осматривается кругом, трясется от недавних побоев и холода, и одиночество заменяется ярким светом звезд, в лице нового хозяина его жизни, судьбы его. но в отличие от той же дворняги, аяка пожелала бы остаться за двором, за городом, за границей этой тяжелой судьбы, которой будет распоряжаться ее брат, с этого момента властитель и хозяин самого сознания сестры. и она так и сделала: аяка резко развернулась и, — не обувшись, — выбежала на улицу, но дальше фамильного двора не убежала. — аяка! послышался голос старшего брата, оглушающий мысли девушки. его крик, тон, голос стали бесконечно крутиться в маленькой головушке, ее имя начало кричать сознание, а подсознание мечется из стороны в сторону, пытаясь усесться на двух стульях. — нет! она и не поняла, как оказалась рядом с калиткой двора камисато. и в это время аято стоял рядом, удерживая за плечи молодую бестию. — прекрати и заткнись, — спокойно сказал парень, замечая, как некоторые вышли из домов, чтобы посмотреть, кто же это кричит. — люди смотрят. извините за шум, моей сестренке стало плохо, но сейчас намного лучше! аяка стала осматриваться, вправду замечая, как народ начинает расходиться, а один из толпы продолжает беседу со старшим. потихоньку двое камисато уходят, предводителем становится аято, с силой потянув сестру за собой, давая ей встать впереди, проталкивая во двор.***
— никто из граждан не пытался вам помочь? — нет. — как вы думаете, кто-нибудь вообще заметил, что что-то не так? — люмин бы заметила. но ее там не было. — вы считаете, что всем было все равно? — нет. никто не хотел лишних проблем. я могу продолжить? — конечно.***
крик вырывается из уст аяки, как только еще одна пощечина приходит в лицо, оставляя после себя кричащий красный след на щеке. — прости! — извиняется избиваемая, пищит и закрывается как может. девушку тащат за волосы, собранные в хвост, из-за чего она отрывает руки от лица, заливается новыми слезами и пытается убрать цепкие лапы зверюги в лице брата. но аято не слышит сестру. кожа на спине аяки разодралась от жесткого соприкосновения с полом, бьется о порог спальни и ноги ноют. в мгновение ока, как только аяка оказалась на кровати своего тирана, глаза его туманом заволоклись, руки беспорядочно гладили тело невинное, а занимательная история исправления только начинается. девушка кусает руку брата, вырывается из хватки, сползает с кровати и, несмотря на боль тела, пытается уйти. аято закипает новой волной ярости, что омывает берега его нервов. берет стул и бросает прямо в спину сестры, из-за чего та с криком падает, ругается, называет старшего ненормальным, психом, при этом не стесняясь слез, крупных, полных горечи и обиды на весь мир. переворачивается на больную спину и выгибается. аято стремительно идет к сестре и садится на ее бедра, с той же скоростью расстегивая ремень своих брюк, одновременно с этим удерживая младшую, чьи руки пытаются отбиться от брата-насильника. аято без труда удается приподнять бедра сестры, крепкой хваткой цепляясь за поясницу и надавливая большими пальцами на тазобедренные кости. оттягивая в сторону трусы младшей, он загоняет в приоткрытую вагину свой член, без лишних прелюдий, не теряя времени. аяка все кричит, дергает ногами и от боли пытается убежать. спина больно выгибается, она чувствует занозы пола, она чувствует, как кровь скатывается с ягодиц. толчки увеличивались с каждым разом. аято выходил и вновь загонял орган до самого конца. аяка пытается схватить брата за волосы, поцарапать лицо, ударить в конце концов, но старший сильнее и ловко перехватывает руки царапки. — не ерзай! удар приходит в лицо сестры, а кисти рук он удерживает одной своей ладонью над ее головлй, пока другая держит ногу девушки. — хватит! это неправильно! — пытается вразумить, но вновь приходит пощечина.***
— сколько это продолжалось? — вечность.***
аяка выбилась из сил и бессмысленно валялась, пока аято продолжал насиловать сестру. глаза девушки расширились и глядели в потолок, грудь тряслась от уже замедленных толчков, волосы беспорядочно рассыпались на полу, заколка больно давила на затылок. — вот видишь, можешь быть послушной, когда захочешь, — ослабив хватку, он погладил младшую по голове. — ты самая красивая в мире. зачем тебе кто-либо еще кроме любимого братика? поцелуй. аяка расслабилась полностью и поддалась запретному жесту, даже более отвратительному для нее, чем секс. ни о какой любви и речи быть не может. главная забава детства, расколотое чувство личных границ в юности и взрослые проблемы настоящего, а после... сперма вылилась во влагалище. аяка от этого прикрыла руками грудь, почти сломанными ногтями ковыряя старые раны до крови. — ну вот, хорошая девочка... — с выдохом произнес аято, отстав от сестры, заправляясь, поправив ремень и молча уходит из спальни, закрыв за собой дверь. аяка также молча лежала на полу, дырявя дырку взглядом в потолке. для нее казалось, что все кончено, нет никакой надежды на свободу. безнадега и кошмар в будущем.***
— и как же так вышло, что вы убили брата этим ножом? — мужчина указывает на тот самый несчастный zip-пакет. — он мне не брат. — хорошо. аято. — сначала я сделала это с собой...***
дрожащими руками, держа в них нож, холодным потом обливаясь, аяка раздвинула перед ростовым зеркалом ноги, поднесла лезвие ко входу влагалища и кончиком пыталась достать из себя сперму брата. холод странно прошелся по горячей ткани. повертев кухонный прибор в руках, двумя пальцами она раздвинула половые губы, а после — лезвие оказалось внутри. пытаясь аккуратно соскребсти со стенок вагины семя, аяка со слезами, быстро вытащила нож, покрытый белой жидкостью и кровью.***
— вы сделали это, потому что не хотели, чтобы что-то напоминало об этом инциденте? — да. изуродованное влагалище девушки пытались восстановить врачи, бедра обвязаны бинтами. — а потом произошло, непосредственно, само нападение на аято? кивок.***
крик раздался будто бы по всей округе. на дрожащих ногах, по которым стекает кровь, аяка глубоко всадила нож в спящего брата, прямо в бок, там, где обычно печень находится. медленно вытащив нож, девушка с новой силой воткнула лезвие в тело. аято исказил гримасу ужаса и боли, схватился за новоиспеченную рану и грозно взвыл от боли, согнувшись в три погибели. аяка воспользовалась моментом и, схватив полиэтиленовый пакет, одела его на голову старшего, затянув потуже. аято пытался вырваться, хотел проделать в пакете дырку для воздуха, но аяка полоснула ножом по горлу парня. сначала один, затем второй и третий раз.***
— я засунула его в мусорный мешок, чтобы не видеть его больше, — девушка ковырялась в пальцах, сдирая кожицу, покосившись на полицейского. — затем позвонила в полицию...***
аяка села за рабочее место бывшего старшего брата, попыталась взять трубку стационарного телефона, но все промахивалась, отбивая последний ритм по столу. все-таки получилось поднести трубку к уху и набрать нужный номер. представители органов правопорядка были удивлены, услышав на другом конце провода младшую сестру господина камисато. но еще больше удивились ее заявлению.***
— и я во всем призналась. — вы молодец, — лечащий врач накрыла ладонью руку аяки, но та быстро убрала ее, глядя на женщину исподлобья. медсестра, сидящая в стороне, ласковым-ласковым голосом и легкой улыбкой заявила: — кстати, вам уже какой день звонит люмин. хотите ее услышать? — нет. нельзя, — аяка сжалась, вспоминая наказания аято, когда он только лишь слышал имя возлюбленной сестры. полицейский вздохнул и что-то переговаривал с глав.врачом. диктор продолжил: «раскрылась жестокая и грустная история пациентки. аяка камисато не хочет видеть, слышать остальных родственников и свою подругу люмин. девушка зациклена на своих мыслях. исходя из личных встреч с психотерапевтом, узнается, что она не хочет расставаться с тиранией старшего брата, однако отказывается называть его таким образом. аяка боится ослушаться кого-либо из рабочего персонала, думая, что за непослушание последует наказание. лечение продлилось. больше о поведении пациентки можно узнать в ее медицинской карте, а также у лечащего врача.»