***
В третий день пребывания рядом с учителем, Тасянь-Дзюнь решил в качестве подарка до следующей их встречи одарить Ваньнина своим вниманием. Пусть эта псина знает, как сильно Ваньнин его любит. Проведя не первый раз с его учителем ночь, он прекрасно знал в какие места его надо целовать, знал, что если смотря в глаза Ваньнину сказать как сильно любишь его, тот мог заплакать. Знал как сильно его Ваньнин, был сомнителен насчёт себя, и как он до сих пор не понимал что для Тасянь-Дзюня отныне есть только он. Теперь не было Ши Мэя, не было никого кроме Ваньнина. И знал что Ваньнин никогда не переставал так думать, от этой мысли каждый кусочек его сердца сгорал. Его учитель, его Ваньнин. До сих пор смотря на себя в зеркало невольно мог задастая вопросом - достаточно ли я красив сейчас ? - невероятно красив - шепча ему прямо в губы каждый раз, он следом впивался в них. Доказывая свои слова. И в эту ночь тоже, оставив на теле его Ваньнина ярко фиолетовые следы. Одарив поцелуями каждый сантиметр его бархатной кожи, он мог наконец спокойно лечь спать. Не забыв обнять и убедиться что его Ваньнин не мучается от боли, тот же наоборот прижимался к его груди и будто опасаясь чего то пытался полностью скрыться под его телом. Не сумев сдержать довольную улыбку, Тасянь-Дзюнь крепко обнял его, делясь теплом и ещё сильнее укутывая своего учителя в одеяло.***
Открыв глаза Тасянь-Дзюнь ожидал увидеть сонного и только проснувшегося Ваньнина. Три дня прошли наверняка не без вмешательств Мо-Вэйюя. Чертов пёс наверняка успел облапать его Ваньнина и набрать баллов хорошего ученика перед Учителем Чу. Решая как сегодня он проведёт день с его учителем, и как он заново завладеет его душой и телом, он повернул голову, но вместо сладко спящего Ваньнина он видел скрученную, дрожащую от холода спину. Которую еле еле прикрывала часть разорванной одежды. Нахмурившись Тасянь-Дзюнь задумался, что наделала эта чертова псина? Разве мог ли Мо Жань так поступить с их Ваньнином? Но это не была их комната, ничего общего с их хижиной в лесу не было здесь. Неужели это Павильон Красного лотоса? Не может быть… Не уж то Ваньнин решился вернутся на пик Сишен. Не уж то Мо Жань согласился на это? Однако разве мог Чу Ваньнин довести до такого состояния свой собственный Павильон? Все было в полном беспорядке, ни одна из поверхностей в комнате не была не покрытой слоем пыли. Кучу вещей лежали в бесформенностей состоянии, и хуже всего сам Ваньнин, будучи одетый всегда в белое, без единой мятой складки на одежде и соблюдавший чистоту и порядок везде, сам сливался со всем этим. Не понимая почему все обернулось таким образом, ведь всего три дня назад они мирно засыпали вдвоём. Обсуждали их следующие дни, и Ваньнин нелепо оправдывался перед Тасянь-Дзюнем когда тот ревновал его к этой псине Мо-Вэйюю. - Ваньнин, почему.. Вместо того чтобы позволить ему договорить, лежащий рядом учитель болезненно и насколько эта боль позволяла холодно и безразлично перебил его. - уходи, разве тебе не достаточно моих унижений ночью? Тасянь-Дзюнь с ещё большим непониманием смотрел на спину. Каких унижений? Неужели он придумал себе все, было ли все это так же ненавистно Ваньнину как и раньше. Был ли Тасянь-Дзюнь таким же омерзительным для Ваньнина? От мыслей о том, что Ваньнин так и не полюбил его, Император Мо вскочил с кровати. Его одежда расправилась до пола...он был Императором? Этот Достопочтенный им был, безусловно. Но почему он был одет так? Разве он не предпочитал одежду Мо-Вэйюя? Оглянувшись назад, желая еще раз увидеть учителя, он уже не мог видеть прежней картины. Нет, эта была все так же комната. Все та же кровать, все такой же Ваньнин…Но над ним возвышаясь как гора, стоял…он сам? Мгновение прежде чем картина сменилась, сердце Тасянь-Дзюня мигом облилось кровью. Он видел себя, он видел Ваньнина. Но это не были они, он не мог вот так ужасающе, так больно относиться к его Ваньнину. Его учитель никогда не сжимал так пальцы в зубах, до того сильно, что из них лилась кровь. Его учитель не закрывался в локтях, пытаясь скрыть своё лицо. Его учитель не выглядел с ним так разбито. И наконец, он бы никогда не смел позволить себе не подготовить его Ваньнина, не простил бы себе если бы его учитель поранился. Не позволил бы себе причинить ему боль, и самому ранить его. Он даже в мыслях не позволял себе вот так измываться над телом и душой Ваньнина, шептать такие ужасные слова. Оскорблять его вид, говорить каким жалким он выглядит. И ни за что, ни за что не позволил бы сказать себе это... - Да кто полюбит такого урода как ты? Злость на этого человека переполнила его в одно мгновение, это не был он. Он бы никогда так не поступил. В нескольких резких шагах он оказался рядом с ним, размахнувшись он крепко сжал пальцы в кулак, готовясь выбить все дерьмо в этом нелюде. Однако он лишь поддался вперёд и встретился с темнотой. Все исчезло, злость наполнила его заново. Он не смог защитить своего учителя, что с Ваньнином сейчас? Он все еще страдает где-то там? В дали где секунду назад он видел лишь темноту, после пары морганий вновь появились они. Сидя, перед ставшим Тасянь-Дзюню ненавистным человеком, Ваньнин - его учитель, склонив голову будто провинившийся котёнок, не смел поднимать своих глаз. Больше пяти метров между ними, но он все равно слышал каждое произнесённые этим убожеством слово. - Насколько ты жалок Чу Ваньнин, думаешь твой дорогой ученик Сюэ Мэн спасёт тебя? Ваши жизни находятся в моих руках, этот Достопочтенный без причины может не колеблясь позволить себе убить его. Но знаешь почему это не происходило? Потому что пока ты раздвигаешь свои ноги передо мной, твой драгоценный Сюэ Мэн может наслаждаться этой жизнью. Так что советую тебе быть послушной шлюхой для этого Достопочтенного ,и не сметь открывать свой рот не для его удовлетворения. Чу Ваньнин, запомни мои слова. При каждом озвучивании предложения, Ваньнин все слабел. Сидя на полу, спиной опираясь на кровать он все равно казалось сейчас упадёт. Он был беспомощен, а человек перед ним продолжал втаптывать его сильнее и безжалостней. Такой учитель был слишком, для итак разозлённого Тасянь-Дзюня. Но при новой попытке выбить всю дурь из этого умалишённого урода, все исчезло. Как он мог сказать такое, такому очаровательному, самому красивому, столь сильно неуверенному насчет себя Ваньнину. Кто он такой, чтобы так угрожающе стоять перед ним? Злость наполняла его, он был готов разнести все к чертям, будь хоть что-то рядом он бы разрушил это в тот же миг. Однако вокруг него была лишь пустота. Он обессиленно ударил воздух, раздражение лишь увеличивалось. И наконец перед ним снова вспыхнул свет. Это был один лишь Чу Ваньнин. Сидя за своим деревянным столиком, он смотрелся в зеркало. Его прямая осанка, длинные волосы, белая как фарфор кожа. Он был таким же Ваньнином, которого Тасянь-Дзюнь любил. Однако почему этот учитель смотрел на себя столь ненавистным взглядом. Проводя по каждому синяку покрывавшему его тело, Чу Ваньнин хмурился. А мысли его учителя доносились до ушей Тасянь-Дзюня. - Насколько низко ты пал Чу Ваньнин. Ты слишком наивен раз сравниваешь себя с Ши Мэем. Могу ли я даже думать, что немного красив так же как он ? Может если бы я был чуточку милее как он, Мо Жань меня… -Нет. Бред. Он никогда не полюбит такого урода как я. Старого и худощавого старика. Способного теперь только торговать своим телом. Ты и правда жалок, Чу Ваньнин. Каждое слово, наполненное презрением к себе отдавало болью Тасянь-Дзюню. Его учитель бранил себя, считал все это правильным, и продолжал подкреплять свою ненависть к самому себе. Его Ваньнин который перестал просить выключить лампу в комнате перед их совместной ночью. Который разрешил так открыто рассматривать и изучать его тело, который позволил делать все что заблагорассудиться его ученику при свете. Его Ваньнин, сидя перед зеркалом продолжал смотреть на себя как на нечто омерзительное. Разве он мог позволить такое своему учителю ? - Ваньнин… Это не правда… Ты красивее Ши Мэя, никто не смеет сравниться с тобой в красоте. Ты самый… ты ведь такой красивый. Ваньнин, почему… - он никогда не полюбит такого как я. Приблизившись к сидящему к нему спиной учителю, он прижался к нему сзади. Обнимая за плечи и утыкаясь в его шею. Но в реальности, все опять исчезло. Он не смог утешить Ваньнина. Его учитель ведь продолжает так думать, кто его образумит? Кто докажет, что все о чем он думал полный бред? Глаза его наполнились слезами, обнимая пустоту он мог лишь сильнее сжать кулаки. Он не смог… Перед склонившимся Тасянь-Дзюнем будто ангел медленно вспыхнул свет, это снова был Ваньнин. Они смотрели друг другу в глаза, и Тасянь-Дзюнь вспомнив как учитель каждый раз исчезал в его руках, позволил себе лишь дернуться на сантиметр. С великим желанием обнять его, утешить, приласкать, вылечить, и залюбить, стоял перед ним Мо. Не позволяя себе ничего из этого. - Мо Жань, прости этого учителя. Прости что не смог быть рядом с тобой, когда ты в этом так сильно нуждался. Тасянь-Дзюнь отчаянно покачал головой, не мог он вот так слушать его. Не мог видеть такого грустного, такого подавленного, и такого виноватого Ваньнина. - нет… - учитель не смог поддержать тебя, и лишь продолжал наказывать и ругать. Прости глупого учителя. Выдохнув, Тасянь-Дзюнь наплевав на все шагнул вперёд, крепко сжимая в своих объятиях учителя. Он что есть мочи старался сдержать не сопротивляющегося учителя. Обнимал так будто укрывал от отчего или же от кого, боялся что сейчас придёт ненавистный ему, все минуты ранее человек и снова начнёт глумиться над его Ваньнином. Он очень сильно боялся. И от того сжимал Ваньнина в руках, все сильнее. - Мо жань… Подняв голову он встретил чужие полные боли глаза. Наполненные лишь ненавистью, холодом, глаза. Он не видел ничего кроме этого, и лишь непонимание было на его лице. Он не понимал почему Мо жань его так прижимает к себе, отчего его ученик так разбит. Он снова вспомнил Ши Мэя? После нескольких бутылок алкоголя он принял Ваньнина за него? Иначе зачем ему так сильно, и так тепло обнимать учителя. И смотреть в глаза, будто любит… - Прости что не смог защитить тебя… Прости твоего глупого учителя. Лившиеся слёзы, аккуратно будто переставляя божью коровку с ветки на ветку, стирал с лица Тасянь-Дзюня Ваньнин. Он смотрел на него с болью, которая ни на один миг не покидала их отношения. С горечью, что наполняла душу Учителя, при виде этого Достопочтенного. И болью, которая всегда жила в его сердце. - Это не так, Ваньнин. Ты не виноват, ни в чем не виноват. Коснувшись его губ, Тасянь-Дзюнь хотел высказать всю свою любовь. Доказать что он не виноват, ведь словами он не мог этого сделать. Он не был красноречивым, и лучше слов были его намерения. Но учитель рассеивался в его руках. Постепенно становясь прозрачным, Ваньнин не мог его слышать. Как одна из частей его тела, когда он умер. Он и правду теперь был мертв. - Ваньнин, ты намного красивее Ши Мэя. Ты самый красивый. Этот Дост… Я …Я люблю тебя, и всегда любил. Слышишь, я люблю тебя… Некогда мягкое, холодное и будто готовое сломаться от малейшего толчка тело, что он сжимал в руках боясь его отпустить, исчезло. Его Ваньнин никогда не сможет услышать эти самые слова. Которые он не мог сказать даже самому себе, в самую глубокую и темную ночь. Он никогда не сможет почувствовать себя любимым. Его Чу Фэй, проводящий дни в одиночестве внутри холодного Павильона, не слышавший этих слов ни от кого. Его любимый Ваньнин, исчез. *** Проснувшись в поту, и чувствую холодный ветер с улицы. Тасянь-Дзюнь с ужасом огляделся в комнате. Это была их хижина, а это был его Ваньнин. Нахмуренный, и пытавшийся найти внезапно исчезнувший источник тепла. Обняв его обратно, Тасянь-Дзюн прижался губами к его лбу, целуя и начиная судорожно руками поглаживать его тело. Он не пропадал. И лишь со временем поняв что этого не случиться, начал исчезать сам страх. Когда он одарил каждый миллиметр лица его Ваньнина поцелуями, а сам учитель не исчез под его ладонями он смог успокоиться. Но отчего так больно было в груди? Почему слезы лились из его глаз. Это был его Ваньнин, любимый до костей Ваньнин. Который никогда не исчезнет в пустоте. Так почему он чувствовал себя таким разбитым. - прости меня…прости.