Пустошь

За окном слышна вечная суматоха человеческой жизни. В одной из двушек на Крещатике до сих пор зашторены окна, а хозяин квартиры наконец нашёл возможность отоспаться после бессонной ночи. Вроде прошло уже тридцать два года с начала его самостоятельной жизни, но Эду до сих пор двадцать лет, как и тем летом девяносто первого. Он такой-же как и тогда. Всё та же привычка прятать правый глаз под бинтом, всё те же страхи, всё те же мечты о светлом будущем которое совсем не спешит на эту планету. По дому давно раздавался звонок телефона, что всё пытался достучатся до спящего создания. Котовский, в полудрёме, долго заставлял себя взять этот чёртов телефон с пола и ответить тому настойчивому, что звонит без прерывно в час дня! Украина наконец нащупал телефон так и не выглянув из своего одеяльного укрытия. Он заспанным голосом ответил на звонок привычным: «Да?» –Проснулся, соня?– голос у Николай был всё такой же жизнерадостный и приятный на слух, как и в их последнюю встречу около полугода назад, когда Эда пришлось снова заставлять идти к психиатру из-за заметных побочек новых успокоительных. –Ага, я только два часа назад уснул,– Котовский выполз из своего «кокона» и сел на край кровати,– Почему ты звонишь? –Хотел поздравить тебя с днём рождения,– УПА звучал немного спокойнее, чем в начале разговора, наверное даже разочаровано. –Разве ты не приедешь как всегда?– Украина направился в ванную, попутно включая громкую связь. Он положил телефон на край раковины и включил воду. –Не получится, извини,– наконец стало понятно почему Полещук говорил именно так,– У машины аккумулятор полетел, а Оливка боится поездов. Сам понимаешь, мне не на кого его оставить. –Да, я помню,– Эд перекрыл воду, заметно сбавив свою громкость. Он посмотрел в зеркало. Голубой взгляд зацепился за расцарапанный правый глаз, как за страшное воспоминание, напоминанием, которого он и являлся,– Просто я совсем не привык быть одному в этот день… –Я приеду как только появится возможность,– на заднем фоне послышался довольный лай того хаски с которым Коля делит жилое пространство уже восемь лет по кличке Оливер. Добрый, но преданный пёс. Котовского пугает факт, что когда-то этого пса может не стать. –Знаешь, мне снился довольно странный сон,– Эдуард открыл маркер, что когда-то забыл в ванной. Кончик красного маркера плавно скользнул по поверхности зеркала,– Я стою совершенно один, в пустоши, вокруг на несколько километров ничего и никого нет,– Котовский аккуратно выводил ромбики с точками на манер зрачков,– Там было страшно и тихо. Сама пустота пугала. Только позже в понял, что в этом сне абсолютно здоров,– зеркало заполнялось красными «глазами», что смотрели прямо на своего художника. –Эдик, чем закончился этот сон? Не может всё у тебя быть так радужно. –Повешенный труп девушки на дереве, а потом меня разбудил твой звонок,– Украина отошёл от зеркала смотря на то что сделал. Красные глаза направлены на одного его и больше никого. Больше никого рядом,– Я буду ждать, когда ты приедешь. –Я надеюсь скоро,– обеспокоенность окутала чужие слова. Этот разговор закончился, а страх ото сна не прошёл, лишь закрепился в воспоминаниях.

Странный сон...

Эд вернулся в постель ещё более уставшим. Этот диалог его заметно расстроил. Оставаться одному в принципе было одной из страшнейших вещей в его жизни. Когда он один воспалённая фантазия начинает чувствовать свободу и власть над этим сознанием. Хотя, Котовский и не знает всех нюансов своей болезни, так что не стоит спускать всех собак на фантазию. Украина сидел на краю, долго смотря в пол, будто там было что-то интересное. «Точно, забыл,»– Эдуард с тем же сонным взглядом и поведением пошёл на кухню за привычной таблеткой антипсихотика. Эти таблетки со шприцом успокоительных стали той ещё обыденностью. Котовский налил воду, взял таблетку в руку. Белый кружок лежит на бледной ладони. Почти сливается по тону. Как же Эду хочется верить что эта бесящая шизофрения уйдёт в ремиссию и ему отменят хотя-бы часть из препаратов! Но с пятидесяти четвёртого года этого так и не произошло ни разу. –Надо будет торт купить,– помни Украина бы хоть часть положительных чувств, может и улыбнулся бы, после сказанного, но он без лишних эмоций проглотил таблетку и побрёл назад… Кровать. Одеяло. Быстрый провал в сон. И… опять эта пустошь? Да! Та же поляна. То же затянутое тучами небо. И этот асфальтированный отрезок дороги уходящий тропинкой в глубь леса. Котовский поднялся с земли, отряхивая джинсы от дорожной пыли. Он уже был здесь, но уже в какой раз задаёт вопрос в некуда: «Есть хоть кто-то?»– тело пронизал холод этого места. Эдуард догадывался что его ждёт в том лесу, но послушно шёл по краю дороги. Вокруг ничего не изменилось, разве что холоднее стало. Ветер качал верхушки деревьев, а те напряжённо поскрипывали. Вытоптанная трава, тёмные кустарники, шум сосен… откуда тут вообще взяться дубу с его массивными ветвями? На одной из нижних ветвей хорошо затянулась верёвка той незнакомки с посиневшим лицом. Её длинные тёмные волосы лежали на обнажённых плечах. Её тело без одежды покрыто синяками, шрамами, язвами от ожогов. Видно что над ней ещё при жизни долго издевались. Эд остановился около дерева. По спине пробежала дрожь, заставляющая сжаться на месте и просто смотреть. Украина больше всего боялся увидеть в реальном мире суицидника снова. Только не ещё раз, только бы не стоять на стремялке и резать верёвку близкого человека, только не очередное разрушения надежды, что этого человека откачают. Котовский вздохнул, смотрел на труп, пряча дрожащие от холода руки в карманы, где нашёл небольшой складной ножик. Цель этого сна стала понятна. Эдуард вздохнул и сделал неуверенный шаг в сторону дуба. Ничего. Стоял уже в притык к дубу. Ничего не происходит снова. Вдох. Он полез по дереву к той злощастной ветке, держа сложанный нож в зубах. Котовский был совсем близко, внутри всё по прежнему сжималось, но он медленно провёл лезвием по верёвке. На верёвке кажется выступила какая-то жидкость, странно это. Ещё одно движение лезвием, и ещё одно, ещё два, может ещё три, и верёвка оторвалась. Тело девушки быстро полетело вниз... И Эд проснулся... Проснулся в пустой ванной. По пальцам медленно стекла алая жидкость. Кажется ещё пару движений и он бы вскрыл вену. Чувство страха окутало Котовского с ног до головы. Украина выбрался из ванной и подошёл к раковине, на краю которой лежал телефон с включённой записью голосового сообщения. Парень поднял взгляд на разрисованное зеркало...

Очевидно, он не в порядке и никогда не был в нём.