овечка в волчьей шкуре

эрик, вне всяких сомнений, был альфой. ведь как такое великолепие может прогибаться под кого-либо, а тем более подставлять свой прекрасный зад? ни в жизнь. он искренне верил в этот факт, внушал всем вокруг, несмотря на результаты выявления "второго пола". правда была неутешительной, ранящей настолько глубоко, насколько это возможно /глубже мог войти только двухвметровый член кайла/. как бы то ни было, картман не унывал. лишь пил подавители и непоколебимо верил в свою силу воли, а также в силу своего сфинктера - он-то точно не пропустит никого внутрь, сожмётся так, как не сжимается член китайца на морозе. однако именно сегодня, в эту самую чёртову секунду все рушилось подобно карточному домику. утром эрик чувствовал лёгкое недомогание - списал его на съеденную не первой свежести кесадилью. затем его мучил зуд "в том самом месте" - однозначно дело в том, что он слишком часто подтирал жопу бумажкой. не зря мама учила: "мучает понос - подмывайся, иначе..." - эрик уже знал значение этого "иначе". странное недомогание длилось вплоть до последнего урока, на котором и случилось самое странное. тело решило отказываться подчиняться практически полностью. но не может это быть из-за ожирения, точно нет! и дело никак не в его втором поле... кое-как отпросившись выйти из кабинета, пока мистер гаррисон рассказывал ученикам, какое он недавно заценил гейское аниме, картман направился в медкабинет. сам того не ведая, он разбрызгивал по пути весьма странные флюиды. даже если и омега, то кого привлечёт запах пельменей? от такого не трахаться хочется, а есть, слава богу. пусть спишут на запах из столовки. шлейф оборвался, когда за парнем закрылась массивная дверь медкабинета. сестры голлум на месте не было, а потому шкафчик, хранящий спасительные медикаменты, был закрыт на ключик, который непривлекательная женщина всегда носила у себя меж грудей. - сука. ладно. он мог бы и спокойно подождать, но нет. это ведь не интересно, да и сам жанр того не подразумевает! картмановские проперженные трусы взмокли настолько сильно, что этот буквально пельменный бульон стекал по ногам, пропитывая до безобразия сытным запахом не только кожу, но и ткань штанов. понимая, что другого выхода нет, он присел на голую, холодную кушетку и расстегнул ширинку. внезапно дверь в светлый, поражающий своей чистотой, которую решил осквернить жиртрест, кабинет, отворилась, и внутрь вошёл пучеглазый, похожий то ли на оленёнка бемби, то ли на попугайчика с холохлком и красными щёчками мальчишка. — картман? — увидивлся баттерс. — ты что здесь делаешь? картман приахуел и не мог выхуеть обратно. какой же позор! как его мог заметить этот лошок, да ещё и в таком виде? благо эрик был умным мальчиком, как говорила его мамочка, а потому в его голове сразу созрел план. - я, кажется, обосрался. дико, - он, по сути и не врал, - срочно сбегай за медсестрой. выручи, а то я затоплю дерьмом всю школу. ну или своими соками. баттерс принюхался, но ничего, кроме манящего, умопомрачительного запаха свежесваренных пельменей, которые и привели его в медпункт, не обнаружил. на всякий случай осмотрел друга издалека - ничего, о чем говорил картман, не заметил. разве что один нерешенный вопрос. - я же не вчера родился, - добродушно отозвался баттерс и подошёл поближе, - тут гавной и не пахнет. баттерс был очень голодным. а ещё он был альфой - на удивление остальных - и в штанах у него резко стало тесно. - нет, чел, тут воняет гавной, - эрик посильнее натянул свитер, чтобы прикрыть растёгнутую ширинку, которую ну никак не мог не заметить мини альфанёнок, - просто пятикратно переваренный кал! я сейчас сам задохнусь. демонстративно поморщившись, картман зажал нос и уже собирался ретироваться, пока на удивление массивная шишка баттерса не придёт в действие. если он, конечно, в курсе, как работает их биология... только он собрался стартануть с места, как ноги подкосились и массивная туша повалилась на пол, смешно распластавшись, будто холодец на новогоднем столе. ошеломленный, стотч тут же подскочил, причитая: "ой, бедненький, как же так, давай я тебе помогу". и действительно планировал помочь эрику подняться, даже руку протянул, но внезапно что-то внутри его я-концепции перемкнуло. в глазах заплясали бесовские огоньки. — не ожидал тебя увидеть... в такой позе, енот, — засмеялся он, как умалишённый. баттерса больше нет. наружу вырвался тайлер дёрден, то есть профессор хаос. он прижал ладони к лопаткам картмана, сильнее вдавливая течную омежку в пол, и запрыгнул на тучное тельце сверху, будто на ездовую лошадь. в ноздри ударил сладкий, до тошноты приторный запах бананового молока. это означало лишь одно - жопе картмана пиздец. он пытался выползти, цеплялся пальцами за гладкую плитку пола, но всё тщетно. хиленькие ручки альфы были по ощущениям в стократ сильнее. несмотря на то, что обычно картман мог бы спокойно накостылять мальчику-бананчику, сейчас всему виной была резкая течка. он слабее льва и тигра, тем более слабее волка. и хоть в цирке не выступает, но морально готовился стать общественным туалетом. - б-баттерс, уймись, - картман вновь попытался высвободиться, но лишь слегка дёрнулся, из-за чего баттерс уловил новый поток приятнейшего запаха, и принялся стягивать со своей жертвы промокшие насквозь штаны, - бляя, кому говорю, нахуй съебался. ты не понимаешь, что трахать другого альфу неправильно??? стотч заржал в голосину, и его смех отразился обезумевшим эхом ягами лайта о стены. — баттерса больше нет, — всё еще смеясь, вымолвил парниша. — есть только мы с тобой: я, профессор хаос, самый величественный и маскулинный альфа на свете, который засадит тебе по самые гланды через чёрный ход, и ты... овечка в волчьей шкуре, которая тебе не по размеру... пельменная течная омежка. он закончил свои речи, одновременно избавив картмана от одежды ниже пояса. и тут же накинулся на манящую, сочащуюся животворящей влагой дырочку. он вылизывал её с тем же усердием, с каким какёин из жожи гонял на языке вишенку, издавая похожие звуки и игнорируя поросячий визг, больно сжимая здоровенные ягодицы хрупкими пальчиками. - АААААААААААААААААААА, - кричал картман, не в силах сопротивляться своей чёртовой природе, делающей из него последнюю проблядушку, течную мартовскую кошку, - ОХ АХ ОХ АХ ОХ АХ.... он окончательно расслабился, забываясь в новых, необычных для себя ощущениях, и уже активно подставлялся под игривый язычок нерадивого одноклассника, возомнившего себя хаосом. для дикой групповушки ещё мистериона не хватало. ему было и стыдно за себя, но в то же время хорошо настолько, что он блеял овцой, то и дело пуская шептунов от удовольствия. что поделать, организм омеги штука непредсказуемая... эрик хотел попросить, чтобы баттерс поскорее вставил в него, оттарабанил по первое число, но сдержался, укусив себя за руку. у него была мечта, как у наруто. он хотел отдать свой цветочек тому самому, единственному и неповторимому... мерзкому уебану-жиду, тем самым опорочив его, понизив самооценку и забрав его первый раз. однако план, зреющий в головушке давно, катился в тартарары. он уже чувствовал, как бананчик баттерса норовился войти в пельменную обитель, а потому постарался посильнее сжать булки, закрывая ворота в эдемский заросший сад. баттерс — или, если точнее, профессор хаос, мы тут уважаем пронаунсы — уже готовился пробиться сквозь них тараном, как вдруг... — сестра голлум, спасите! я щас обосрусь! в школьный медкабинет, с каждой секундой всё больше похожий на комнату в публичном доме, ворвался никто иной, как кайл брофловски. глаза рыжего паренька округлились, как миллионодолларовая монета из серии австралийский наггет весом 1012 килограммов, ведь он был евреем, а потому разбирался в деньгах и знал им цену. — вы чо охуели, гомосеки?! — только и успел промолвить кайл перед тем, как упасть в обморок. из носа у него стекла струйка крови, а лицо было красным, как ебучий помидор. перед глазами картмана пронеслась буквально вся жизнь, которая висела в данный момент на волоске, как и его девственность, ведь он хотел нахуй сдохнуть, потому что оказался в ситуации, достойной премии "самая тупая порно сцена XXI века", однако одно радовало - баттерс остановился. плохая сторона гейского вопроса - кайл застал сцену, которую видеть не должен. и как теперь быть? он бы не был собой, не приди ему на ум величайшая из хуёвейших идей: ведь пока брофловски в отключке, можно избавиться от надоедливого мальчика-бананчика. - баттерс, давай я тебе отсосу, - он сказал так быстро и тихо, что сам едва расслышал свои же слова, - и съёбывай отсюда. - давай, - согласился баттерс уже спокойнее. видимо, порох в его пороховницах отсырел при виде отрубившегося еврея. - только на камеру. помнишь, в детстве ты сфоткался с моей пиписькой во рту и всем показывал? время повторить тринадцатый подвиг геракла. откуда в таком крохотном и ничтожном тельце столько самодовольства - тот еще вопрос. однако по внешнему виду белобрысого было понятно, что он выйдет из этого кабинета только в двух случаях: либо начинив спермой жопу картмана, как профитроль, либо получив отсос и компромат. "это уже будет четырнадцатый, дубина" - подумал картман, но сдаваться не собирался. ему необходимо было избавиться от надоедливого дноклассника, да поскорее, пока не проснулся еврей... - слушай, - его голос стал более уверенным, - при одном условии. я сяду на жидовское лицо, пока ты будешь снимать мой позор. - ты мне еще условия диктовать будешь? - усмехнулся хаос. ‐ предложение отменяется. щас я тебя выебу. - это я тебя выебу. максимально неожиданно для всех эрик, засунув руку поглубже меж потных складок, выудил из-под них глок-17 и направил его на приахуевшего хаоса. - либо так, либо пошёл отсюда нахуй, усёк? в такой ситуации можно было просто прострелить баттерсу голову и выкинуть его тело в окно, однако сам картман уже был настолько возбуждён, что был готов начисто вылизать ненавистный ему бананчик. выебоны - это дело принципа. - АХАХХАХА, - заржал баттерс, и от смеха огромный член в его штанах затрясся, как титьки кайловой мамаши при беге. - ты где его купил, на ебей? ну ты фуфел, это же подделка, распечатанная на 3д-принтере. небось барбарисками еще заряжен. уже не такая беспомощная омежка подняла руку вверх и сделала предупреждающий выстрел в потолок. послышался чей-то сдавленный крик, сообщающий, что были подбиты чьи-то яйца. - думаешь, я с тобой в игры играю? - да, его полуголый видон не внушал опасности, а вот заряженная пушка в руке очень даже, - быра на кушетку сел. - говорила мне мама: все омеги пизданутые. особенно в эти дни, ‐ баттерс ударил себя в лоб ладонью и направился к выходу. ему было абсолютно паебать на шалящие гормоны одноклассника. ‐ больно надо. я к тебе со всей душой, а ты... посмотрим, как ты заноешь, когда окажется, что пельменную тушу трахать никто не захочет. а затем смылся и был таков. в коридоре послышалась возня ‐ пердуперждающий выстрел картмана не остался незамеченным. ага, как же. каждый хочет трахнуть такого классного парня, как эрик. вон даже стотч не удержался, а ещё подпёздывает что-то, обиженка. эрик был доволен собой. удалось поиметь твинка, не устраивая лизинг его вонючей сардельки. теперь оставалось дело за малым. самое лёгкое, считай. не обращая внимания на свой внешний вид, он поднялся, подошёл к отключившемуся кайлу и взвалил его к себе на плечо. ноги продолжали предательски дрожать, как бы ни хотелось держать себя в руках. ему показалось, что нос брофловски странно задёргался. учуял аромат? славно. - ктулху фхтагн, - балансируя с телом на себе, принялся зачитывать мантру, - пхнглуи мглвнафх ктулху рльех вгахнагл фхтагн. комната погрузилась в зеленую дымку, означающую, что его призыв был услышан. просить вслух было ненужно, достаточно лишь подумать: "домой" - и вот локация сменилась. никакого тебе шума из коридора, никаких надоедливых лишних альф, желающих устроить пельменный лизинг. лишь они вдвоём. картман выдохся. сбросил с себя брофловски, не церемонясь, и сразу же опустился перед ним на колючий ковёр. он давно заметил, что его омежий запах заставил морковку кайла показаться из-под земли - против природы не попрёшь. картману пришлось повозиться с собачкой, так как в молнии застряли лобковые волоски, перекрывающие возможность лёгкого расстёгивания. "он всё ещё не носит трусов" - подумал эрик. немножко кривой еврейский член стоял колом, как секундант, ожидающий залпов противников. однако залп в этом случае будет со стороны наблюдателя... кайл очнулся в тот момент, когда картман принялся тихонечко, словно мороженко из kfc, лизать головку его члена. - ты что творишь, окаянный?! ‐ кайл зарядил ему оплеуху, да так, что у жиртреста полетели искры из глаз. он подскочил с места, словно в жопу ужаленный — а на пчел у него была аллергия, — и начал бродить по комнате, будто давленый виноград в бочке. выудив из кармана телефон, пока картман не пришёл в себя, он набрал на сенсорной клавиатуре 911. - алло, полиция! меня домогаются! кайл не знал о том, что у енота с ктулху сделка. да и вообще после таких перемещений связь барахлит, поэтому от спасательной службы ответа не было. тем временем опиздюленный картман держался за голову, пытаясь прийти в чувства. правда эту боль спокойно перебивала зудящая течная задница - вот настолько сильный был масштаб трагедии. - зови кого хочешь, - держась за ушибленное место, картман продолжал сидеть на полу и распространять свои флюиды, - тебе никто не поможет. - да что тебе от меня нужно?! - не выдержал кайл. он искренне не понимал, как оказался в доме картмана и для чего. последнее, что он помнил - как баттерс собирался отпердолить жиртреста прямо в медкабинете. а ещё там же витал запах... такой манящий. на удивление. кайл ненавидел бананы, но аромат бананого молока, витавший в помещении, вскружил ему верхнюю голову и, судя по всему, отдавал в нижнюю. да, его хуй поднялся, как башенный кран, при виде баттерса. и ему бы очень хотелось, чтобы баттерс отлизал его попочку, как делал это эрику. и он бы предпочёл видеть перед собой щуплого альфу, чем это течное уёбище, с которым у него, к сожалению, было много общего. кайл умело скрывался ‐ спасибо родителям, оплачивающим дорогостоящие лекарства, - и никто, кроме стэна, который жадно ебал его в "эти дни", даже не догадывался о том, что он был омегой. картман был в трихуе, потому что увидел страшное - кайл не застегнул ширинку обратно, поэтому из импровизированного карманчика до сих пор вываливался эрогированный член, а также яйца, которые не имели связывающего узла. это была потеря потерь и подстава подстав. - ебанёшься.. - он смотрел на первичные половые органы одноклассника и не мог понять, когда он свернул не туда, - а я всё думал, хули ты стэном воняешь. шлюха подзаборная!!! омежье сердце разбилось на миллиарды маленьких осколков, которые невозможно склеить обратно.. их даже китайские дети, работающие в подвале за миска рис, никак не смогут собрать. к сожалению, его подавляемые чувства сейчас вырвались наружу, как из пробитой дамбы, как из прорванного крана, как из его же жопы течёт поток смазки... но он молчал. нельзя показывать своей слабости, особенно перед еврейской поблядухой. - ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь, - выпалил он эти строки, не понимая, каким образом они вообще пришли на ум, - это симуляция. мы же в матрице, чувак! и всё-таки больно осознавать тот факт, что любимая барбариска уже была обсосана до тебя... - чья бы корова мычала, ‐ отрезал кайл и спрятал красивый, обрезанный, омежий хуй обрарано в штаны. - мило поболтали, но я домой. мне еще парашу мыть. сказал это и был таков. но как бы он не старался выйти из дома, ни одна из дверей, ни одно окно не поддавалось. это было ловушка... не джокера, а ктулху. этот хитрый подводный хуй давно хотел посмотреть на нестандартное сношение и потеребить свою сморщенную тентаклю на виды молодых тел.. а может быть и сам не прочь поучаствовать. картман с самодовольным видом наблюдал, как каждая попытка брофловски на мини побег заканчивались неудачей. - говорил же, матрица. но чего ебучая первозданная хтонь не могла ожидать - так это того, что кайл упадёт на колени перед входной дверью и начнёт ошалело молиться... вдруг из недр небытия появился сияющий лик, поражающий своей красотой, размером с целое солнце. моисей услышал молитвы бедного еврейского отрока и дал пизды ссаному ктулху, а затем исчез, прихватив пару щупалец, чтобы засушить их к пиву. кайл разрыдался от радости, продолжая благодарить моисея, как вдруг... эрик почувствовал в воздухе необычайный аромат. аромат барбарисок - картман почему-то всегда был уверен, что именно так будет пахнуть его истинный альфа. но откуда в доме, полному омег, взяться альфе? видимо, кайл просил моисея не только о спасении... - ёбаный пиздец, - только и мог вымолвить эрик, наблюдая за сей необычайной, мифологической картиной. его козырь был выведен из игры, однако появился шанс на реабилитацию ситуации - от истинной пары никуда не денешься. да и от пельменей мало кто может отказаться. пока кайл продолжать выть от радости, картман поковырялся в попе, обмазал пальцы своими флюидными соками и сумел начертить круг, в который вписался недоделанный паладин, как равно удалённая точка. это был пельменный барьер страсти. когда прилив дофамина съебался, кайл, будто мальчик в меме, который стоял перед дорожными указателями, из весёлого стал грустным. он чувствовал себя пойманным зверем, и из этой бульонной ловушки ему никуда не деться. смирившись со своей участью, он лёг на пол, расстегнул ширинку, вывалив километровое достоинство, и, тяжело вздохнув, обратился к эрику. - присаживайся. только по-быстрому. мне еще дома парашу мыть. - секса, - пропел эрик, - не будет. мне использованный шлюхан не нужен. он сказал это скрепя сердце. как же тяжело отказывать тому, на кого ты дрочил несколько лет! картман гордый, ему не нужны подачки. пусть молит о возможности оттарабанить его мягкие телеса. кайл вновь спрятал хуй в штаны и застегнул ширинку, с облегчением выдохнув. одной проблемой меньше. "ну и гнида" - застряслись поджилки у эрика, - "всё равно будет сидеть тут, пока не сдохнет от обезвоживания". внезапно комната вновь озарилась блаженным светом ‐ моисей вернулся с прохладным пенным, держа в руках уже засушенные конечности поверженного врага, чтобы составить компанию бедному отроку, пока опечаленному невытраханному-недотраханному картману оставалось лишь грызть локти. не зря говорят, что евреи - избранная богом нация. а в это время под окном дома картманов ухахатывался профессор хаос — говорил же, что ебучему пельменю больше никогда в жизни не перепадёт. финал грустный и невкусный? не всё ведь сексом заканчивать. жаль, никого в окно не выбросили...