Звуки

Love and hate, Hope and faith Some things are made just to take to the grave Bury Me Low - 8 Graves

Звуки флейты вновь доносятся до него, легко и беззаботно, будто пытаясь обогнать в дурашливой гонке мягкий весенний ветер, они врываются в кабинет барона мрака сквозь открытое окно. Светлая с приходом весны, словно расцветая вместе со всем живым, играет все чаще, даже не пытаясь скрыть это от Арея. Она играет на крышах и самой резиденции, и соседних домов, начертив пару-тройку скрывающих энергию рун для надежности и подставившись яркому, ожившему после долгой зимы солнцу. Играет не маголодии - произведения простых смертных, не имеющих достаточно магических сил, чтобы вселить в звуки скрытый смысл, чтобы подарить свету еще одно заклинание, еще один заточенный, но легкий клинок, еще одно оружие, предназначенное лишь для того, чтобы разгонять, подобно весеннему солнцу, стылый мрак... А музыка течет рекой спокойной, полноводной и исцеляющей, ветром легким скользит по сухим губам, оставляя на них слабый соленый след. Не крови вкус - тот тяжелее, металлический запах бьет, открывая дорогу в привычный мир кошмаров, клинков и вечных схваток, легионы павших в которых стоят теперь бессменным патрулем за его спиной и ждут своего часа, возможности скрестить мечи вновь, уже разом, бросившись всей многоликой толпой на убийцу, и пронзить его застывшее сердце, и отпить его крови, и развеять по ветру его душу... Говорят, у светлых кровь слаще. Арей не знает, не пробовал, всегда считая себя честным убийцей, но не кровопийцей. На губах давно забытый вкус слез, принесенных с собой этой странной музыкой, болезненно щемящей остатки чувств где-то глубоко внутри - там же где он хранит бережно, но строго воспоминания о полетах, о ветре в перьях, о легкости и свободе, не сравнимой по наслаждению с эйфорией Третьего Неба, об Эдемском саде, прекрасном и солнечном - о всем том, чего он лишил себя сам, обрубив остатки гниющих крыльев когда-то светлым мечом и нацепив на шею прожорливый дарх. Светлая девчонка смотрит на него слишком смело и порой возмущенно. От нее несет эдемским идеализмом, который мраку положено презирать и выкорчевывать из души своей и из умов чужих. Арея почему-то он забавляет. Звучание маголодий должно раздражать, но ее игра, вдохновленная, не всегда чистая и верная, но от того еще более пронзительная, отчего-то цепляет. Арей никогда не скажет ей это в лицо. Не хватало еще, чтобы она начала читать ему морали и пытаться вести его к свету -  нет, ей и Буслаева хватит, пусть его и поучает. Арею порой кажется, что ему не нужно говорить. Что она видит на его изуродованном лице что-то такое, что заставляет ее улыбаться чуть шире и смотреть еще увереннее, еще наивнее, и говорить больше, мягче и ласковее. Он в такие моменты вспоминает, что возраст ее считают не в веках - в тысячелетиях, что не девчонка она вовсе - но уверенный в своей правоте, в убеждениях и силе страж. Но она играет вновь и вновь: все громче, яснее, так, что пришлось оглушить рунами и завесить портрет Лигула, чтобы не доносил хозяину о происходящем и не портил Арею настрой, не мешал вспоминать былое, невозвратное, утерянное по горячности, свойственной юнцам, теперь на веки... Ибо свет не примет предателя. Но пугает не это. И даже не то, что обо всем хаосе русской резиденции прознает Лигул и найдет таки, за что казнить Арея в назидание другим, заставит мечника пасть не в честном бою, но на плахе. Нет. Страшен сам факт того, что Арей думает о свете и о возможности к нему возвращения, что в душе его просыпается то, что он сам презрительно называет сентиментальностью и желал бы искоренить, да не может - лишь подпитывает собственноручно и культивирует. Страшно то, что светлая это, кажется, видит и улыбается ему смелее, и говорит с ним больше, забывая порой о долге и необходимости наставлять Мефодия на путь истинный, и порой даже поет, заставляя оглохший портрет Лигула, когда тот все-таки не завешен пледом, но все еще оглушен рунами, сгорать от любопытства и собственной беспомощности... И то, что светлая, похоже, искренне верит в безграничное милосердие света. И играет на флейте все чаще.