Love in the elevator

Мемберы спокойно сидели в креслах перед зеркалом, чувствуя на своем лице еле заметные мазки карандашей косметики и других принадлежностей. Прикрыв глаза, каждый айдол чувствовал волнение и ускоренный в диком темпе стук сердца. Это чувство, а именно: выход на сцену перед камерами и тысячами людьми, — волнительно, но к такому даже привыкаешь, однако всё же дрожащие руки говорят сами за себя. Гримерка, в которой находилась вся группа, была небольшая, но достаточно просторная. Волосы зафиксированы лаком, чтобы причёска не распалась, а костюмы уже были на мемберах. Через полчаса будет выход на сцену. Чонгук поправлял свой концертный костюм, состоящий из черной рубашки и черных ремешков на талии. Корректируя пряди своих красных волос, машинально переместил свой взгляд в сторону Юнги, облаченного в черную шелковую рубашку, отдающую темно-синим оттенком. На ногах черные узкие джинсы демонстрировали стройные ноги. Плотоядно облизнув губы, Чонгук пожирал тело Юнги взглядом, пока никто не видит. Желание снять с себя эти черные ремешки и затянуть на его голое тело только усиливалось. Увидел, как Юнги своими блядскими лисьими глазами мазнул по Чонгуку своим взором и отвернулся к Чимину, который уж слишком часто крутиться вокруг Юнги в последнее время. Хочется просто убить Чимина и выебать Юнги. Вот такие мысли крутятся в последнее время в голове макнэ. Отворачивается от зеркала, чтобы только не смотреть на эту картину в виде Чимина, обнимающего несопротивляющегося Юнги. Он давно влюбился в Мин Юнги, с его самого первого сольного клипа «Agust D». Когда он увидел его впервые, он словно поплыл. Слова о языке и Гонконге как будто до сих пор мерещатся в глазах, а белые с оттенком желтого волосы хотелось сжать в своих руках и нагнуть. Сначала Чонгук думал, что это лишь симпатия, которая вскоре утихнет и не будет проявляться так ярко. После этого клипа Чонгука словно закоротило, и он не мог понять почему. Не может быть такого, чтобы он и так быстро влюбился в того, кого считал своим братом. Он думал, что это пройдет, но уже прошло два года, и ничего не изменилось. Желтоватые волосы давно сменились на другие оттенки цветов и сейчас они чёрные, а слова о Гонконге давно осталось в памяти. Но суть остаётся одна: Чонгук влюбился, и это не только плотские утехи, как поначалу думал Чонгук. Сердце бьется чаще, когда он рядом; зрачки расширяются, когда он смеётся, показывая десны. От того, как он мило ворчит или как котенок скручивается в клубок во сне, Чонгуку становится так тепло на душе, замечая эти детали, что он с довольной улыбкой доставал других хёнов, краем глаза наблюдая, как Юнги шепеляво, смешно делая губки бантиком, отчитывал Тэхена, который случайно сел на него, когда тот спал. Тяжело вздохнув, прогнал мысли, снова машинально посмотрел в сторону Юнги, но уже не через зеркало. Чимин всё так же крутился вокруг Юнги и краем глаза бросал на Чонгука взгляды. «Он что, мне назло это делает?» — подумал Чонгук, когда увидел, как Чимин, уставившись на него, обхватил плечи Юнги, прижимая его к себе. Гневно сверкнув глазами, Чонгук, сжав пальцы в кулак, пытался сдержаться, чтобы реально не убить засранца Пак Чимина, который уже давно понял, что макнэ не ровно дышит в сторону сурового рэпера. В это же время Юнги начинал нервничать оттого, что Чимин чересчур часто липнул к нему. Дернувшись телом, выбираясь из его захвата, глазами показал, что больше трогать его не нужно. Чимин, поджав губы, все-таки оставил Юнги в покое и ушел в сторону. Юнги, садясь на диван и оглядев комнату, заметил на себе яростный взгляд Чонгука, который быстро переместился в сторону Чимина, что подошел к нему. Юнги, непонимающе подняв брови, наблюдал, как Чонгук что-то яростно шептал Чимину, а тот только ухмылялся, но было видно, что не со злостью. — Ты какого хрена липнешь к нему? Чтобы позлить меня? — со злостью в голосе шипел макнэ в лицо Чимина. — А что, мне нельзя его обнимать, как и другим мемберам? Чонгук, это уже не смешно, он не твоя собственность. Чонгук, дернув головой, поджал губы и задумался. Он прекрасно понимал, что Чимин полностью прав: Юнги — не его собственность, и его может обнимать кто угодно, ему непозволительно предъявлять на него свои права. Но душа словно рвется по швам, когда он видит любимого в кругу других. — Чонгук, я бы никогда не делал этого назло тебе, но это уже продолжается несколько лет, я не думаю, что ты поменяешь свое мнение насчёт Юнги-хена. Все мемберы уже знают, и только он в неведении. Подумай хорошо, правда ли ты хочешь мучиться дальше. Или все-таки признаешься ему? — Чимин, поджав губы, с болью наблюдал, как Чонгук мечется внутри себя. — Чимин, вот как ты себе это представляешь? «Привет, Шуга-хен, я люблю тебя много лет, просто живи с этой мыслью, потому что я тебе нахуй не нужен и ты отвергнешь меня». — С горечью прошептал Чонгук, закрыв глаза. Юнги его любит только как брата и близкого друга, но не как парня. Чонгук уверен в этом. А как ещё можно подумать, ведь он никогда не замечал на себе ни его взгляды, ни прикосновения — просто ничего. Они общаются, как обычно: все в рамках крепкой дружбы, и ничего больше. Если он ему признается, дружба рухнет, а он этого не хочет, лучше просто любить со стороны и быть рядом, на что Юнги ему жалостливо намекнет, чтобы он засунул свою любовь в задницу, так как он его любит только как друга. — Да почему сразу нахуй не нужен? Может, он ответит тебе взаимностью или будет рядом, чтобы поддержать тебя. — Никому не будет легче, а все станет только хуже. Он будет жалеть меня, а этого мне не нужно. — Ты знаешь, что такого не случится. Это же наш Юнги-хен — самый спокойный и рассудительный из всей нашей группы. Почему-то я уверен, что всё пройдёт достаточно гладко и спокойно. — Вот если ты уверен, то я нет. — А ты поверь своему хену и признайся любимому в чувствах, — поддерживающие улыбнулся Чимин, беря за плечи поникшего Чонгука. — Мне будет больно, да? — с горечью прошептал Чонгук, уже представляя в голове, как любимый человек отвергнет его. — Очень. Но лучше больше не тянуть с этим и перерезать на корню надежды, если они несбыточны. Но ты не можешь знать наверняка, что так будет. — Ты прав, — тяжело вздохнул Чонгук, позже ощущая, как Чимин крепко обнял его. — Спасибо, хен, ты правда мне помог. — Ого, сам золотой макнэ назвал меня хеном. Сегодня снег пойдет, или тебя поцелует Мин Юнги, — игриво смеясь, сказал Чимин, видя, как покраснели щечки Чонгука. — Чимин-щи, я хотел спросить: как ты и другие мемберы воспринимаете это? Не чувствуете отвращение ко мне? — Чонгук, а как мы можем это воспринимать? Ты наш золотой макнэ, наш ребенок, часть этой группы, и мы семья. Мы никогда не отвернемся от тебя или от другого мембера, даже если вы совершите убийство. Ты влюблен; как мы можем чувствовать к тебе отвращение, ведь ты просто любишь и ничего не можешь с этим поделать? Мы все будем только рады, если Юнги ответит взаимностью. Кажется, в этот день все напьются, чтобы отпраздновать, — улыбался Чимин, смотря, как Чонгук, ободрившись, выдохнул с облегчением. «Боже, спасибо за эту семью», — подумал Чонгук, оглядев мемберов, которые, смеясь, дурачатся между собой. — Чонгук, если хочешь, я могу помочь после концерта. Но только если ты полностью готов, — предложил Чимин, глядя на то, как у Чонгука с интересом блеснули глаза. — Как помочь? — Ты узнаешь. Не беспокойся, я ничего экстраординарного не сделаю, но повторюсь: если ты полностью готов и доверишься мне. — Я пожалею об этом. — Покачал головой Чонгук, но он сам понимает, что пора уже решить это раз и навсегда. — Хорошо, я согласен. — Ты уверен? — спросил Чимин, чтобы удостовериться в том, что Чонгук не сомневается, ведь правда очень волнительно и страшно признаваться кому-то в своих чувствах. Чонгук покивал головой и решительно сверкнул глазами, показывая свою готовность. — Хорошо, я дам тебе знак после концерта, ты поймешь его. Вдруг менеджер вбежал в гримерку и сказал выходить на сцену, Чимин и Чонгук, поворачиваясь в его сторону, кивнули друг другу и побежали на сцену.

***

Тысячи световых прожекторов освещали большую сцену, где айдолы вовсю исполняли свои треки. Синхронное движение тел, оглушающие биты музыки и звонкие разными тембрами голоса разлетались по всему стадиону. Арми, радостно крича, махали бомбочками, пока бантаны, наслаждаясь выступлением, отдавали свою энергию в зал. Элегантные костюмы украшали грацию и показывали гибкость пластичных тел, извивающихся в синхронных движениях. Волосы намокли от пота, но лак удерживал прическу, чтобы та окончательно не рассыпалась. Чонгук, облизнув губы, мельком наблюдал за Юнги, который отдавал аурой секса. Темно-синяя рубашка сверкала в полумраке на сцене, освещенной прожекторами. Руки с кольцами обхватывали длинный микрофон, словно танцуя с ним. «Сука, я выебу его», — подумал Чонгук, внутренне плотоядно кидаясь на такого раскрепощённого и страстного Юнги на сцене. Чимин, заметив это, ухмыльнулся, зная, как Чонгук мысленно трахает Юнги глазами. «Ну ничего, скоро потрахаетесь, уж я-то позабочусь об этом», — захохотал в голове Чимин тем смехом дьявола искусителя.

***

Концерт уже подошел к концу, айдолы, переводя бешеный стук сердца, наслаждались покоем и тишиной в гримерке, зная, что они скоро отдохнут все вместе дома. Прошел час после того, как они вышли со сцены чертовски уставшие, но довольные проделанной работой. Каждый снял концертный костюм, переодеваясь в одежду попроще; волосы уже не держал лак, но это было не важно, а водоустойчивая косметика так и осталась на лице. — Ну что, поехали домой? — спросил отдохнувший за этот час Намджун, разговаривая с менеджером о машине по дороге домой. — Может, в магазин зайдем, кое-что прикупим? — игриво спросил Чимин, и все поняли, на что намекает этот любитель алкоголя. — Ну ты как всегда, — фыркнул смеясь Джин. — Давайте я и Шуга-хен поедем и привезем? — спросил Чимин, закидывая руку на плечо опешившему на секунду Юнги. — Давайте лучше я поеду с Юнги? — настойчиво сказал Чонгук, скидывая наглую руку Чимина с Юнги. Чонгук, недовольно сверкнув глазами в сторону Чимина, будто бы сказал: «Ещё раз прикоснешься — тебе будет плохо, и я не посмотрю, что ты мне хен». А Чимин, ухмыльнувшись, ответил спокойней: «Макнэ, все под контролем». Мемберы, наблюдая за этой картиной, хитро переглянулись между собой, понимая, почему именно бесится Чонгук. Лишь Юнги, сморщив лицо, отошел от этих двоих, направляясь к Хосоку. — А меня никто не хочет спросить, хочу я ехать или нет? — недовольно проворчал Юнги. — Нет. Чонгук и Юнги, идете в магазин за алкоголем, — быстро осведомил всех Намджун, быстро выходя из комнаты, а остальные мемберы, хитро переглянувшись, ушли за лидером, оставляя макнэ и рэпера одних. Между ними сразу повисла неловкая тишина, Чонгук долгое время не находился с Юнги наедине и чувствовал внутри себя словно смущающий взрыв. А Юнги почему-то чувствовал себя не в своей тарелке. Тишина затягивалась, и Юнги, странно себя ощущая рядом с макнэ, все-таки сказал: — Ладно, давай скорее съездим в магазин и поедем домой. Макнэ, согласно кивнув, пошел за рэпером, выходя из гримерки и закрыв за собой дверь. Вся дорога до магазина провожалась лишь молчанием, даже в воздухе ощущалась неловкость. Разговоры прерывались или даже не начинались. Чонгук принимал себя за смущающийся комочек нервов, а Юнги почему-то чувствовал себя пристыженным за что-то перед Чонгуком. Добираясь на машине до магазина, который находился рядом с общежитием, парни, не разговаривая друг с другом, выбрали несколько бутылок алкоголя и некоторую еду. Чонгук, взяв пакеты в руки, вышел из магазина, пока Юнги оплачивал покупки. Молча доходя до большого здания общежития, они вошли в просторный лифт. Белая плитка и прожектор на потолке освещали весь лифт, а алюминиевый поручень был прямо возле зеркала, установленного на всю стену. Чонгук аккуратно поставил пакеты на пол; чтобы не разбить бутылки, придерживал их ногой, прислонившись к стене спиной и смотрев на противоположное зеркало, в котором отражалась спина Юнги. Случайно словив на себе пристальный взгляд Юнги, опустил глаза в пол, не зная, что сказать. Юнги, поджав губы, тоже опустил глаза вниз, не понимая, что вообще происходит с ними двумя. Неожиданно произошел ощутимый толчок, Юнги от неожиданности полетел вниз, но Чонгук, быстро среагировав, поймал его, прижав к себе. Рука Чонгука обхватывала талию Юнги, прижимая все его тело к себе; оба сердца, лихорадочно стуча, чувствовали друг друга через грудную клетку. — Чонгук, что это? — спросил Юнги, прознав о том, как трясутся руки. Чонгук, заметив это, успокаивающе взял бледные ладони в свои руки, сжав их. — Мы, похоже, застряли, — озвучил свои догадки Чонгук, держа руки любимого в своих руках. — Надо позвонить диспетчеру. Юнги, кивнув, глубоко вздохнул, познав, что прикосновение сильных ладоней успокаивают его. Безмятежная, обычно спокойная маска Мин Юнги треснула: он ненавидит замкнутые пространства, и сейчас он понимает, что может в любой момент предаться панике. Чонгук в это время через каждую секунду следил за Юнги, вызывая диспетчера, нервно нажимая по кнопке. — Диспетчер на связи. Слушаю вас. — Мы застряли в лифте, — ответил Чонгук, насторожившись, услышав знакомый голос в динамике. — Одну секунду. Чонгук, нахмурив брови, задумался, где он мог слышать этот голос раньше. Но, отбросив лишние мысли, посмотрел на Юнги, который, стоя возле зеркала, смотрел только на пол, будто не реагируя на внешний мир. «Такой беззащитный, как котенок», — подумал Чонгук, уж было хотел подойти к нему, но неожиданно прозвучал голос диспетчера. — Извините, но все рабочие заняты. Через пару часов все починят. Приятного времяпровождения, — прозвучал уже ехидный голос, такой знакомый голос диспетчера. Какого?.. Чонгук, услышав последнее предложение, резко дернул голову в сторону звука из динамика, наконец понимая, чей это голос. «Сука, Пак Чимин, я убью тебя», — прозвучало в голове. Чонгук закатил глаза к потолку. В эту же секунду произошёл сильный толчок — Юнги, вскрикнув, упал на Чонгука, завалив его на пол. Чонгук, ойкнув от неожиданности, получил еле ощутимый удар в затылок, но больше удар пришелся на задницу. — Чонгук, ты в порядке? Прости, пожалуйста, я не хотел, — обеспокоенно спросил Юнги, мгновенно слезая с Чонгука. В этот момент Гук только и мог подумать: «Господи, я был бы в порядке, если бы ты не слезал с моих бедер никогда в жизни». — Все хорошо, не переживай. Юнги, облегченно выдохнув, помог Чонгуку встать. Отряхнув одежду, Чонгук проверил, в целости ли пакет с едой и алкоголем. Юнги в это время присел на пол возле зеркала, сгибая ноги в коленях. Чонгук, немного потоптавшись, сел рядом с Юнги так же, как и он. В тишине Чонгук и Юнги находились несколько минут. Пол был холодом, но это было незаметно. На противоположном углу сиротливо лежал черный плотный пакет. От скуки просканировали весь лифт, замечая любую трещинку. Юнги глубоко и тихо дышал, пытаясь досконально успокоиться, пока Чонгук внутренне пытался решиться и сказать то, что его мучило несколько лет, но было так страшно, что сердце билось как ненормальное, словно оно скоро от перегруза остановится. — Юнги…— уже начал Чонгук дрожащим голосом, но неожиданно лифт опять тряхнуло, прервав его. — Блять! — заорал Юнги, почувствовав встряску, чуть было не ударяясь затылком о зеркало. Юнги быстро, тяжело дыша, пытался успокоиться и взять себя в руки, но те тряслись все сильнее, а дыхание ещё больше сбивалось. Чонгук, быстро спохватившись, взял ледяные ладони в свои. — Юнги, ты слышишь меня? — тихо шептал Чонгук, акцентировав его внимание полностью на себе. — Да… — кивнул головой Юнги, сделав ещё глубокий вздох, словно очнувшись ото сна. — Дыши вместе со мной, хорошо? — поглаживая ладони большим пальцем, спросил Чонгук. Юнги молча кивнул, одновременно вместе с Чонгуком чередуя глубокие вдохи и выдохи, и так несколько раз. — Спасибо, — сказал Юнги, смотря Чонгуку в глаза и почувствовав, что дыхание стабилизировалось окончательно. — Ты что-то хотел мне сказать? Чонгук, обеспокоенный о состоянии Юнги, уже был не уверен, говорить ему или нет, но шанса больше не представится, когда он уже решится. — Для начала я хотел бы спросить: с тобой точно все в порядке? — Чонгук, я полностью в норме. Чонгук, опуская глаза на их переплетенные руки, медленно их отпустил, нервно потирая потные ладошки о джинсы, шумно вздыхая. Чонгук, зажмурив глаза, выпалил: — Я люблю тебя. У Чонгука словно застопорилось дыхание, он больше не мог набрать воздуха, но, не обращая на это внимания, продолжал тараторить: — Я полностью серьёзен, это не шутка, и я совершенно в этом уверен. Я два года хотел это тебе сказать, но не решался, ведь ты мой близкий друг, брат. Но так случилось, что я влюбился в тебя. Прости, я не хотел, чтобы так получилось… Юнги, быстро вставая на коленях перед лицом Чонгука и взяв лицо в свои ладони, крепко поцеловал, прервав лихорадочный шепот на корню. Чонгук, неожиданно почувствовав горячие губы, в шоке распахнул глаза, встретив на себе нежный взгляд карих глаз. Юнги медленно, не отнимая рук от лица Чонгука, отстранился. — Не смей у меня о таком просить прощение. Боже, какой же ты дурак, Чон Чонгук, — прошептал Юнги, покачав головой, но в глубине души словно произошел взрыв от искренних слов в свою сторону. — Хен! — смущаясь, выкрикнул Чонгук, широко по-кроличьи улыбнувшись. — Ну а что? Я люблю тебя с самого дебюта, на минуточку, — сказал Юнги, наблюдая, как мгновенно меняется лицо Гука. — Мне кажется, я на полу найду твою челюсть. Береги её, не теряй. — Юнги-хен! — возмущенно крикнул, набрасываясь на смеющегося вовсю рэпера. Юнги, мгновенно вытянув ноги и хватая Чонгука, посадил на свои бедра, крепко сжав ладони на упругих ягодицах. — Всегда хотел их облапать. — Довольно улыбнулся Юнги, сжимая до белых костяшек упругую задницу. — А что раньше не облапал? — игриво спросил Чонгук, выпятив задницу под руку Юнги. — Ну, как-то, знаешь, неприлично, или ты для всех подставляешь свою задницу? — ухмыляясь, прошептал в губы Чонгука Юнги. — Только для тебя. Чонгук, обхватывая шею Юнги, приблизил его к себе, яростно рыча в губы; ощущал, как наглые руки блуждают по его накаченному телу. — Юнги, стой, — тяжело дыша, отстранился Чонгук. — А почему ты за столько лет мне не сказал об этом? — Ну ок, представь ситуацию. Я подхожу к тебе, такому маленькому, невинному, и говорю: «Гуки, я люблю и хочу тебя трахнуть». Я просто представлял выражение твоего лица и понимал: нет, я не буду ломать психику ребенка. — Эй, сейчас же я не ребенок. Да и с чего ты взял, что ты трахнешь меня, а не я тебя? — сказал Чонгук, вызывающе прикусив губу. — Я тебе не отдам задницу. — Отдашь. — Нет. — Да. — Нет. — Ок, я тебе отсосу — и ты мне отдаешь свою задницу целиком и полностью. Идёт? — выпалил Чонгук, прищуривая свои хитрые глазки. — Ок, по рукам, — непринужденно согласился Юнги, мысленно смеясь с недоверчивого взгляда макнэ. — Что-то слишком быстро. — А ты, что, любишь помедленнее? — Ты сейчас узнаешь на своей заднице, как я люблю. Сидеть не сможешь. А это нормально, что у нас так быстро? — Мы любим друг друга, нам можно все. Ты мне отсосешь и трахнешь или будешь работать ртом не там, где надо, — нетерпеливо прошептал Юнги, прикусывая шею Чонгуку, зная, что он получит за это по полной программе самого грязного порно. Чонгук, обхватив Юнги, перевернул их местами: теперь Юнги сидел на нем. Уделяя время горячим губам рэпера, Чонгук расстегивал пуговицы легкой рубашки Юнги. Сдергивая мешающую ткань и кидая в сторону. С чмоком прервав поцелуй, Чонгук мстит за свой уже посиневший засос на шее. Он раскидывал крупные метки на белоснежной шее, уделяя большее внимание дергающемуся кадыку и выпирающим элегантным ключицам. Юнги, прикрыв глаза, постанывал, ощущая на своей коже горячие губы и вертлявый язык. Чонгук, проводя кончиком носа по ложбинке крепкой груди, неожиданно прикусил затвердевший сосок. — Сука…— застонал Юнги, зарываясь в красные растрепанные волосы Чонгука. — Здесь сука не я, а ты. Хочу тебя, — прошептал Чонгук, покусывая, облизывая стоячие соски, наклоняясь ещё ниже, прикусив подтянутый животик. Чонгук, быстро снимая с себя Юнги, поднялся с пола, потянув за собой Юнги, и прижал его спиной к зеркалу. Нетерпеливо снял с себя рубашку, оставаясь обнаженным по пояс и открывая ожидающему взору накаченную грудь и кубики пресса. Юнги заинтересованно наклонил голову набок и осматривал каждый миллиметр обнаженной кожи. — Нравиться? — ухмыльнулся Чонгук, толкая язык за щеку. — Не представляешь насколько, — прошептал Юнги, потянувшись к Чонгуку хватая его за шею, прислонившись. Юнги, проводя языком по засосу, оставленному ранее, ощущал на своих ягодицах сильные руки, поднимающие его выше, заставляя вставать на носочки. Чонгук, проводя руками по напряженному низу живота Юнги, опустил руку на ремень, дрожащими пальцами расстегивая его, потянув вниз ширинку, стягивая джинсы на пол вместе с нижним бельем. Чонгук, ещё раз поцеловав Юнги, опустился на колени и облизнул губы, не отрывая взгляда от возбужденного члена рэпера. Немного нерешительно обхватив член рукой, Чонгук повернулся к Юнги, постоянно смотря на него, как и тот. Проводя от головки до основания несколько раз, лизнул покрасневшую головку. Юнги, двинув бедрами, застонал, поднимая голову вверх, отзываясь на блядский язык макнэ на своем члене. Чонгук, посасывая головку органа, окольцевал основание, периодически опуская руку на мошонку, и пытался заглотить член наполовину, но закашлялся, потому как влага скопилась в уголке глаз, а рвотный рефлекс дал о себе знать. Чонгук, переводя дыхание, прикрыл глаза и ощутил нежные пальцы, массирующие кожу его головы. — Не торопись, — прозвучал хриплый голос Юнги, придавая Чонгуку ещё больше сил, чтобы сделать любимому приятно. Ещё раз взяв член в руку и медленно пытаясь расслабить горло, максимально вобрал член — наполовину, помогая себе рукой. Двигая головой, вбирая член все больше, Чонгук поднял на Юнги глаза и увидел, как у того закрылись веки от удовольствия, а губы приоткрылись, выпуская томные стоны. Горячая кожа иногда касалась холодного зеркала, отчего по всему телу рэпера пробегались мурашки. — Иди сюда, — попросил дрожащим голосом Юнги, поднимая Чонгука к себе и поцеловав в губы, угадывая свой же вкус во рту. Юнги, опуская руку на пах Чонгука, с силой нажал на него. Чонгук, зарычав от этого действия, прикусил губу Юнги, сам снимая с себя одежду, оставаясь обнаженным. — Стоп, а у тебя есть презервативы и смазка? — спросил Юнги, понимая, что если его нагнут без этих необходимо важных вещей, его заднице пиздец. — В пакете есть, — ответил Чонгук, подходя к черному пакету и доставая, словно фокусник из волшебного ящика белого кролика, пачку презервативов и тюбик смазки… банановую? — Я даже спрашивать не буду, почему ты купил это в магазине именно сегодня. Ты что, в гадалку заделался? — довольно сказал Юнги, доходя до мысли, что секс удастся и его задница будет в порядке. — Просто радуйся, что я такой ответственный и хозяйственный, — сказал Чонгук, молниеносно подходя к Юнги, и развернул его лицом к зеркалу, вставая сзади. В отражении зеркала было невероятное зрелище. Красные растрепанные волосы и ухмылка дьявола в лице макнэ заставили Юнги задержать дыхание, прикусив губу, представляя, как тот выебет из него всю душу. Черные растрепанные волосы Юнги были взлохмачены во все стороны, покрасневшие щеки и красные губы стали пухлыми от поцелуев. Опустившись с лица на шею можно лишь сказать, что это полный пиздец, а Юнги сказал другое: — Чон Чонгук, я задушу тебя. Какого хрена у меня на шее атомная война из-за твоих кроличьих резцов? — ворчал Юнги, аккуратно проводя рукой по покрасневшей в засосах коже. — Ты первый начал войну. И что ты сказал? Задушишь меня? Я не против асфиксии, — игриво ответил Чонгук проводя по белоснежной ягодице рукой, с хлопком шлепнув Юнги. Чонгук, уже не желая ждать, наклонил Юнги вперёд, заставляя схватиться за поручень, выпятив упругие половинки. Схватив смазку, выдавил вязкую субстанцию на свои пальцы. Чмокнув ягодицу, опустил палец на колечко сжатых мышц и, несколько раз водя по нему, вошел самым кончиком. Юнги, закусив губы, пытался прогнать странное чувство внутри себя. Все-таки не каждый день кто-то сует ему пальцы в задницу. Чонгук, медленно входя одной фалангой, наблюдал за лицом Юнги через зеркало. Не увидев гримасу боли, прекратил и ещё раз вошёл, но уже на немного больше половины указательного пальца. Юнги, закрыв глаза, ощущал некий дискомфорт, но он был не очень заметный. Вскоре в анальное отверстие свободно проходил один палец до самого основания. Облизнувшись, Чонгук аккуратно добавил второй палец. Юнги еле слышно зашипел, двинув ягодицей; Чонгук, заметив это, остановился, вынимая пальцы. — Все в порядке? — обеспокоенно спросил Чонгук, ведь он не хотел причинять любимому боль. — Да, да все хорошо. Продолжай уже, — нетерпеливо захныкал Юнги, а внутри слишком пусто без длинных пальцев Чонгука. Чонгук все же продолжил, но несколько осторожней. Наклонившись, медленно провел рукой от анального отверстия до мошонки, и так несколько раз. Юнги, тяжело выдохнув, заметил, как второй палец входит в него. Полностью засовывая их в Юнги, Чонгук растягивал нежные стенки. Когда Юнги окончательно расслабился под Чонгуком, свободно проходили уже три. Чонгук, вынимая их, облизнул губы и вылил немного смазки на свой член, полностью проводя по нему. Прикрыв глаза, Чонгук схватил Юнги за бедра и прижал к себе, взглядом через зеркало спросив: «Готов?» Юнги кивнул, тем самым дав утвердительный ответ. Войдя в горячее нутро, Чонгук, прикрыв глаза, застонал от того, как внутри жарко и туго. Юнги, дернув задницей, еле слышно застонал и прикусил губу, чувствуя, как на каждом миллиметре длинный член входил в него все глубже. Двигая тазом вперёд и назад, Чонгук медленно, до самого основания вошёл в Юнги, выбивая из него всякий дух, когда тот толкнулся в чувствительную простату. — Ах… Чонгук, толкайся только туда и никуда больше… — застонал Юнги дрожащими руками хватаясь за поручень. Чонгук, ухмыляясь, вышел из него и снова толкнулся по самое основание, достигая желанной простаты. Чонгук, шлепая Юнги по ягодицам, ритмично вбивался в него, добиваясь таких желанных стонов удовольствия. Зеркало запотело, а кабинка лифта чуть ли не тряслась от стонов и ритмичных толчков двух тел. Чонгук чувствовал, как подступает разрядка. Обхватывая член Юнги, в ритм толкался в него, пока тот запрокинул голову, постанывая. Последний раз толкнувшись, кончил с томным стоном. У Чонгука перед глазами поплыли все цвета мира, а в ушах стояли хриплый голос Юнги и вскрик с его именем: — Чонгук! Сидя на своих раскиданных вещах, они тяжело дышали на полу, не говоря друг другу ни слова. Юнги, встав, наклонился перед Чонгуком задницей, отчего тот закрыл глаза от греха подальше, чтобы не нагнуть его снова. Юнги надел на себя нижнее бельё и джинсы и несколько раз прошёлся на пробу, замечая некоторый дискомфорт, но это было словно незаметно внутри. Он чувствовал удовлетворения и тепло, и это не только от секса. Он давно любит Чонгука не как друга и теперь, понимая, что его любят в ответ, хочется заорать от счастья, но Юнги человек спокойный — он поорет внутри себя. А Чонгук так не переставал наблюдать за ним. — Что? — спросил Юнги, немного смущаясь; натянул на себя рубашку. — Ты очень красивый, — вставая, сказал и поднял свою рубашку с пола, на которой они сидели с Юнги. Юнги, услышав это, посмотрел на Чонгука, но тот был немного поникшим. Юнги, быстро подходя к нему, обхватил его за талию и прижал к себе, посмотрев прямо в его, как угольки, глаза. — Чон Чонгук, почему мы такие грустные, неужели я так плох в постели? — шутя ворчал Юнги, поднимая брови, прищурившись. — Ты был великолепен, — тихо прошептал прямо в губы Чонгук, поднимая Юнги за ягодицы, заставляя того обхватить ногами его талию. — Я просто хотел спросить: мы же вместе? Даже?.. Юнги, наблюдая за таким милым Чонгук, хотел зацеловать его до потери пульса. Юнги, медленно смотря Чонгуку в глаза, с чувством поцеловал, отчего тот немного расслабился. — Ну, конечно же, мы встречаемся. Что за глупые вопросы. Чонгук нерешительно пожал плечами, но на лице расплывалась широкая улыбка. Он, смеясь, кружил Юнги по всему лифту, оставляя поцелуи по всей его мордочке, пока не остановился, отпуская Юнги на пол, и прижал того к стене. — Я люблю тебя, Юнги, — серьезно, без капли смеха в голосе прошептал Чонгук, потерев кончик носика о нос Юнги. — И я люблю тебя, Чонгук, — ответил Юнги, чмокая Гука в губы, и с наслаждением наблюдал, как тот расплылся в счастливой улыбке. Неожиданно этот момент бессовестно и бесстыдно прервал голос диспетчера: — Извините за задержку, лифт через пару минут вернется в строй. Надеюсь, вы это время провели с максимальной пользой и удовлетворением, — ехидный голос разлетелся по всему лифту. Чонгук, услышав этот такой довольный голос, хотел только хлопнуть себя по лбу и заодно Чимину, но он был очень благодарен хену за помощь. Лишь Юнги было все равно, он хотел уже, наконец, выпить в компании бантан и лежать на кровати с Чонгуком, а не торчать в этом лифте до ночи. Скрестив руки на груди, Чонгук и Юнги стояли напротив двери выхода из лифта в ожидании, когда же они будут дома. Чонгук притягивал Юнги к себе и положил его голову на плечо, а тот, не сопротивляясь, навалился на Чонгука, чуть ли не повиснув на нем всем телом; Чонгук, улыбаясь, придерживал его за талию. Наконец-то лифт тронулся, поднимаясь на верхние этажи. Юнги, быстро проснувшись, радостно закричал, уже обожая этот лифт всей душой. — Свобода выжившим! — радостно заорал Чонгук, сдерживаясь, чтобы не расцеловать такого же счастливого Юнги, когда лифт остановился на нужном этаже, заветно раздвигая двери. Чонгук, хватая пакет и взяв под руку Юнги, быстро побежал в комнату мемберов. Они ворвались — и те сразу кинулись к ним, заваливая вопросами: — Вы где так долго были? Телефоны все оборвали, — тараторил Тэхен, обнимая Юнги и Чонгука за плечи. — Мы в лифте застряли. — А, ну тогда понятно, почему мы не могли дозвониться, — сказал Намджун, подходя ближе, где все бантаны собрались в кучку. — Вот всегда мне этот лифт не нравился, и очень даже не зря, — проворчал Юнги, когда на него запрыгнул Хосок. — Да тебе все и всё не нравятся, — фыркнул Джин. — Ну, а вот с этим не соглашусь, — довольно сказал Чонгук и сразу же замолк. Юнги резко повернулся в его сторону с прищуренным взором. — А, ну все понятно, — неожиданно ухмыльнулись мемберы, видя, какие эти двое довольно уставшие, а про метки на шее можно промолчать, также как и о прическе, которая похожа на растрепанный ворох волос. — Наконец-то, я думал, что никогда в жизни не доживу до этого момента, — выдохнули с облегчением Намджун и Джин, понимающе хлопнув друг друга ладонями. Хосок и Тэхен, смеясь, засвистели под радостный шум мемберов, сжимая Чонгука и Юнги в крепких объятиях, как и остальные. — Господи, я сейчас задохнусь, пустите меня, — просипел Юнги, когда его взяли в тиски. В таком же положении Чонгук, который скосил на Юнги взгляд о помощи, будто говорил: «Хён, спаси меня». Наконец, выбираясь из объятий, все выдохнули с полным облегчением. — Я предлагаю это отметить, — хитро порылся в пакете Чимин, доставая бутылку вина. Мемберы, переглянувшись, довольно покачали головами. Когда все собрались за столом и удобно уселись, мемберы взяли наполненные вином бокалы. — Давайте поднимем эти бокалы за отлично проведенное время на концерте. Мы поработали максимально хорошо. И за нашего любимого Юнги-хена, и за золотого макнэ Чонгука, которые наконец-то вместе, — произнёс речь Намджун, широко улыбаясь. Мемберы, одобрительно крича, пригубили бокалы красного вина. В непринужденной и веселой обстановке, в кругу выпивки прошло несколько часов. Тэхен и Хосок занимались какой-то дичайшей фигней, чуть ли не залезая на стол, танцуя стриптиз. Джин и Намджун что-то громко обсуждали, и в некоторые моменты Джин, как всегда, ржал наподобие звука пенопласта о стекло. Чимин лез обниматься ко всем, крича свои партии из разных песен. А Юнги и Чонгук в отдаленном уголке тихо сидели и разговаривали, переходя на поцелуи, которые с каждой секундой набирали обороты. Неожиданно выкрикнул Тэхен почти на весь этаж: — Горько! Мемберы, отрываясь от своих занятий, разом посмотрели на непринужденного Тэхёна. Идущий в сторону не отлипающей парочки под названием Чонгук и Юнги. — Чего? — спросил Юнги, не понимая, чего от него хотят. — Да как же ты не знаешь, хен? Это традиция на русской свадьбе: кричать молодоженам это слово, и они должны поцеловаться, — Чонгук и Юнги, услышав это, опешили, пока мемберы подходили ближе, наблюдая за тем, что же будет дальше. — Так, ну, во-первых, мы не на русской свадьбе. Во-вторых, никто ещё не женится, — аргументировал Юнги своё мнение, ведь он не собирается целоваться. — Но когда-нибудь поженимся, — с утверждением сказал Чонгук, прищурившись в сторону Юнги, говоря: «Ну какие твои аргументы». Тот лишь, вздохнув, кивнул, осознавая, что дальше будет очень веселая жизнь с этим неугомонным макнэ. Чонгук неожиданно начал шептать что-то Юнги на ухо: — Если мы сейчас поцелуемся, я тебя после этого вечера вылижу в душе, — игриво начал Чонгук, как по каждой клеточке тела пробежал азарт. — А если я откажусь, то что будет? — То, что ты сегодня останешься без теплого накаченного меня сегодня ночью и, конечно же, без вылизывания. — А какого хрена ты меня лишаешь секса? По сценарию жанра должно быть наоборот. — У нас неправильный сценарий. Так что? Ну же, Юнги, соглашайся, или ты не хочешь ощутить мой язык в своей дырочке, а? — вызывающе произнёс в ухо Чонгук, незаметно для всех облизнув мочку. — Чон Чонгук, ты вредный мелкий искуситель, — проворчал Юнги, ударяя того по бедру. Мемберы нежно наблюдали, как Юнги и Чонгук, немного споря, перешептывались о чем-то. Они выглядели по-настоящему счастливыми, и это грело душу. Неожиданно Чонгук, ухмыльнувшись, повернулся к мемберам и в засос поцеловал Юнги, а тот, не сопротивляясь, не стеснялся отвечать. Тэхен радостно заорал, а мемберы, смеясь, поддерживали «молодых». После того как мемберы улеглись кто куда, Юнги и Чонгук (единственные не заснувшие), тихо хихикая, чтобы никого не разбудить, ввалились в чью-то комнату, закрыв дверь на замок. Юнги, игриво потянув ухмыляющегося Чонгука за собой, упал на кровать, а макнэ улегся сверху, целуя-покусывая лицо и шею. Юнги, прикрыв глаза, уже практически засыпал на ходу. Чонгук ещё раз лениво поцеловал Юнги и скатился на кровать, прижимая его к себе и чувствуя, как сон постепенно овладевает его сознанием, но, борясь с собой, медленно встал с кровати. — А как же мой обещанный душ? — тихо прошептал Юнги, словно сквозь сон. — Договор подвержен изменению. Все переносится на завтра, — устало ответил Чонгук, потому что его скоро вырубит. Снимая с Юнги уличную одежду и оставляя только нижнее бельё, уложил его, укрыв одеялом, а сам снял с себя лишнюю одежду и нырнул следом, крепко обнимая уже заснувшего Юнги, последовав его примеру, падая в царство Морфея. На следующий день все происходило как в тумане. Намджун, испытывая ужасную боль в голове, все же встал, отыскав лежащую рядом бутылку воды. Опешив, осмотрел комнату, пробуждаясь ото сна окончательно. Вся комната была словно тайфуном снесена. На люстре висели чьи-то черные боксеры, на полу валялись бутылки, одежда и всякая прочая всячина. Тэхен спал на диване и чуть ли не падал с него, устроившись прямо на краю. Хосок лежал рядом с диваном, закидывая ногу на ногу Тэхёна. А Джин за диваном на полу, вместо подушки используя почему-то вырванную штору. Юнги и Чонгука не наблюдалось, но одна свободная ранее комната была заперта, подавая знак лидеру, что парочка спряталась там. Ну а Чимин нашелся в ванной, раскинувший свои конечности по бортикам ванны. Намджун, закрыв от ужаса глаза, уселся на рядом стоящий стул и просто молился, чтобы не пришел менеджер. Ну, а пока солнце встало над горизонтом, озаряя столицу Кореи — Сеул. The End.