Тип привязанности

««Тот страдает высшей мукой, кто радостные помнит времена в несчастии», — так писал Данте примерно в тысяча трехсот двадцатом году, но суть этих слов отражается и в нашей, современной жизни. Ностальгия — то, что приходит, когда ты находишься на самом дне. Воспоминания о хороших днях и спокойствии заставляют всем сердцем желать повернуть время вспять и вернуться в тот период, когда проблемы были меньше, а их решение легче. Рефлексия, главный ее спутник, еще глубже закапывает тебя в эту яму, и, лежа в своей постели, ты все крутишь и крутишь в голове одну единственную мысль: «а почувствую ли я это снова?» Ночь была длинной. Рассвет наступал постепенно, звуки птиц из приоткрытого окна начали доноситься задолго до того, как в него начал пробиваться свет, и я впервые за очень долгое время смогла его встретить. За все эти часы у меня так и не получилось заснуть. Причин для этого, на самом деле, было более, чем достаточно. Во-первых, в моем личном пространстве был посторонний человек, что было для меня совсем непривычно, и хотя подобное случилось буквально вчера, этого еще было недостаточно, чтобы я привыкла. Во-вторых, уже несколько дней подряд я открывала в себе все новые грани своей раздражительности, что нарушало мое стабильное состояние. А третья и, наверное, самая главная причина, о которой я спорила с собой всю эту долгую ночь, — новые возможности. Передо мной стоял действительно важный выбор, который в перспективе мог бы изменить мою жизнь кардинально. Против миллионов «за» было только одно «против», но оно было слишком серьезным. Я боялась. Я панически боялась изменений и неизвестности. Я четко помнила, как будучи ребенком впервые увидела концертный зал с музыкальными инструментами на сцене и застыла от изумления. В тот день мы с дедушкой пришли на работу к маме и, ожидая ее, гуляли по музыкальной школе. Я помню, как залезла на ту самую сцену и увидела весь масштаб зала. По отношению ко мне он был просто огромным, и, с горящими от восхищения глазами, я сказала дедушке: «Я буду музыкантом!» Он тогда посмеялся и, взяв меня на руки, переставил на пол. Это было началом моей большой несбыточной мечты. Впоследствии мне пришлось приложить много усилий, чтобы убедить себя в том, что мне вполне подходит обычная работа, со стандартным карьерным ростом и зарплатой раз в месяц. Стоило мне только собрать все свои амбиции и окончательно убрать на пыльный чердак, как предложение Глеба снова заставило сомневаться. На самом деле я не знала, вспомнит ли мой незваный гость о своих словах, отчего мне становилось только тревожнее, ведь было бы очень обидно потратить ночь на размышления о том, что он сказал, не подумав. Не смотря на то, что мне не удалось поспать, я совсем не чувствовала усталости. Наоборот, казалось, что я как никогда полна энергии. Словно по расписанию в семь часов утра кошка начала свою утреннюю распевку, и даже получив всевозможные вкусности, не умолкала. Я старалась развлечь ее игрушкой или погладить, чтобы она сбавила громкость, но ничего не получилось. Рейни иногда делала так, требуя неизвестно чего, и я к этому привыкла, но вот мой гость — нет. Глеб начал ворочаться через пятнадцать минут после начала незапланированного концерта, но не открывал глаза, вероятно думая, что ему это снится. Уже не надеясь на то, что я все же смогу заснуть, я поставила чайник греться и пошла в ванную, чтобы хоть немного прийти в норму, ведь легкую дезориентацию из-за бессонной ночи я все-таки чувствовала. Стоя перед зеркалом без косметики, со спутанными волосами и образовавшимися темными кругами под глазами, мне стало себя жаль. Проведя столько времени в воспоминаниях о прошлом, я будто снова стало той маленькой девочкой, которая была уверена, что способна сделать все, что только захочется, но в отражении читался лишь пустой взгляд, казавшийся чужим. Я бегала глазами по зеркалу, стараясь зацепиться хоть за что-то знакомое, но мне это так и не удалось. Я была будто пародией на саму себя, более блеклой и скучной пародией. И дело, к сожалению, было совсем не в отсутствии макияжа или укладки. Умывшись холодной водой, я снова посмотрела на свое лицо в надежде, что это всего лишь последствия бессонницы, но нет, картина была все той же. «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих», нужно лишь не упустить момент и, возможно, у меня все еще был шанс помочь самой себе. Холодная вода снова коснулась моего лица, но смотреть на себя я уже не решилась, надеясь просто отпустить эти мысли. После быстрых утренних процедур, я наклеила под глаза патчи, чтобы хоть немного улучшить свой вампирский образ, и пошла обратно в комнату, но резко затормозила в дверном проеме, увидев сидящего на диване парня, который гладил кошку. Я успела забыть о нем, погрузившись в свои мысли, и наверное поэтому не решалась заговорить, наблюдая за происходящим словно завороженная. Милая картина, которую дополняли лучи еще не до конца поднявшегося солнца, заставила меня жалеть, что я так часто их пропускаю и просыпаюсь уже днем. Мое наблюдение закончилось, когда Рейни начала мяукать, смотря в мою сторону, и привлекла этим ко мне внимание. — Доброе утро, — сказал блондин, не отпуская из рук животное. — Доброе, — ответила я и быстро пошла к кухне, притворяясь, что не стояла в проходе так долго, — хочешь кофе? — предложила я, доставая кружки и заранее понимая, что он не откажется. — Без сахара, пожалуйста, — ответил он и я приступила к приготовлению. Меньше минуты заняло залить горячей водой растворимый кофе и поставить две кружки на небольшой круглый столик возле окна. Я залезла на стул, сложив ноги в позу лотоса, и продолжила смотреть на Глеба, который совсем скоро последовал моему примеру и сел напротив. — Ты подумала? — спросил он, отпивая горячий напиток. — О чем именно? — я водила чайной ложечкой в стакане, ожидая пока растворится сахар и можно будет получить свою дозу кофеина. — О предложении продолжить работать со мной над альбомом, — в этот момент я выдохнула, понимая, что говорил он все-таки серьезно и прекрасно помнил свои слова. Проведя за ночь огромный анализ всей своей жизни, я решила, что мне все же стоит согласиться и использовать данную мне возможность. До начала учебы было еще несколько месяцев и это время я могла потратить на новую попытку без ущерба для привычной жизни. — Я согласна, но… — он закатил глаза, услышав этот немаловажный союз, и я тут же замолчала, еще раз задумавшись о правильности этого решения. Я анализировала свою жизнь, рассуждала о всей ситуации, забыв учесть, чье предложение я собиралась принять. — Продолжай, — встретившись с зелеными глазами, которым очень шел утренний свет, я сразу поняла, что стоит на берегу договориться о нюансах предложенной работы. — Слишком сложное для тебя «но», боюсь ничего не получится, — он вскинул брови, не ожидая такого ответа, а я улыбнулась его реакции. — Говори, может я не так безнадежен, — парень одарил меня многозначительной улыбкой и, сделав небольшой глоток кофе, я продолжила. — Я согласна, но у меня есть одно единственное условие — я не хочу негатива. Я хочу работать в комфортных условиях, а для этого тебе нужно быть дружелюбным и более… мягким, — он задумался, смотря куда-то мимо меня, в пустоту, а я смирно ждала его ответа. — Давай так, — сказал он, переведя взгляд на меня, — я честно обещаю постараться быть сдержаннее, но гарантировать ничего не буду, идет? — для начала этого было вполне достаточно и я одобрительно кивнула. — Если у тебя нет планов, мы можем сразу поехать на студию, — предложил он, взяв в руки стакан с уже остывшим кофе. — Только один, небольшой, — я улыбнулась и встала из-за стола. — Сначала завтрак, одевайся, — я принесла Глебу его футболку, которую он вчера оставил в ванной, и сразу там скрылась, чтобы сделать легкий макияж. Мои сборы не заняли больше пятнадцати минут и, поцеловав на прощание кошку, я вышла за Глеба из квартиры. — Ты уверен, что тебе можно за руль? — спросила я, нажав на кнопку вызова лифта, а он лишь усмехнулся. — Я же вчера доехал и никто не пострадал, сегодня уж тем более, — я бы все равно не рисковала садиться за руль, но его уверенность вызывала доверие, и, выйдя из дома, мы сели в его машину. — Куда едем? — спросил блондин, пристегивая ремень безопасности. — Я покажу дорогу, — он завел мотор и мы выехали с парковки. Мое настроение было непривычно хорошим, ведь мы ехали исполнять мою маленькую глупую мечту, которую я, как и все свои остальные желания, все время откладывала на потом.

***

Машина остановилась на парковке торгового центра. Несмотря на все попытки Глеба узнать наш финальный пункт назначения, свой план я так и не раскрыла, сказав лишь, что из моего списка желаний нужно вычеркнуть один пункт, на что он ответил, что ему стало еще больше интересно. Зайдя внутрь большого здания через крутящиеся двери, мы прошли на второй этаж и наконец были у цели. — Макдональдс? Серьезно? — он смотрел на меня таким удивленным взглядом, будто я привела его в O’Naturel, а не в обычный фастфуд. — А почему нет? — я рассмеялась, смотря на его реакцию. Скорее всего он представлял более экзотичное место. Мы подошли к менюборду и я нашла интересующий меня раздел с завтраками. Выбрав нужные пункты, я повернулась к Глебу, стоявшему позади меня. — Итак, что ты хочешь? — он подошел ближе и, нажав на несколько иконок, предложенных на экране, открыл окно для оплаты. Я планировала сделать это сама, но не успела опомниться, как он приложил свою карту и я увидела надпись «оплата принята». Всегда приятно, когда за тебя платят, но в следующий раз, если он конечно будет, я все же возьму инициативу на себя. Автомат выдал чек с нашим номером, и мы начали следить за таблом, ожидая заказ. В кафе кроме нас почти никого не было и это не должно было занять много времени. — Почему Макдональдс? У меня много вариантов было, но точно не этот, — он улыбнулся, оперевшись о стену. — Я живу тут четыре года, но еще никогда не ходила на МакЗавтрак, хотя все друзья очень советовали, — он приподнял брови, внимательно вслушиваясь в мои слова. — Дело не в деньгах, просто утром я просыпаюсь только по необходимости и времени на это нет, а в любой другой день я просто не успеваю, потому что он заканчивается в одиннадцать, — в этот момент он не сдержался и я услышала искренний смех, в ответ на который слегка толкнула его в плечо, изобразив обиженное выражение лица. — Все, больше ничего тебе не расскажу, — эта сцена закончилась быстро, потому что работник заведения очень громко произнес наш номер и мы пошли забирать заказ. Заняв столик возле большого панорамного окна, мы принялись распаковывать еду. Меня искренне радовало происходящее. Стабильно раз в месяц я обещала себе наконец осуществить эту идею, но все никак не находила времени. Я не имела огромных ожиданий, понимая, что это лишь фастфуд, но мой интерес подогревала Ная, которая, несмотря на свое здоровое питание, часто делала исключение именно для МакЗавтраков, и теперь этот гештальт можно было считать закрытым. — Можно вопрос? — парень кивнул, не отвлекаясь от еды. — Только ответь честно, хорошо? — он перевел взгляд на меня, показывая, что слушает. — Почему ты хочешь со мной работать? — этот вопрос волновал меня всю ночь, и мне показалось, что это был идеальный момент, чтобы обсудить эту тему. — Честно, — проговорил он и, положив упаковку от маффина на поднос, задумался, — у меня сейчас что-то вроде кризиса или выгорания, не знаю точно, я особо не разбирался, — Глеб скрестил руки на груди, в очередной раз занимая закрытую позу. — Хорошая музыка, она рождается из каких-то чувств, эмоций, а я ничего не чувствую. Конечно, много всего происходит, но как будто просто проходит мимо, — он покачал головой и прикусил губу. — Я подбил всех приехать сюда на время, чтобы найти что-то новое, но ничего не поменялось. Мне все еще нечего сказать в новом альбоме, все текста получаются ни о чем, — я не думала, что ответ на мой вопрос перерастет в такую философскую тему, и немного растерялась. — Когда после выставки мы приехали на студию, Артем включил что-то из твоего саундклауда. Я слушал трек и почувствовал в нем пустоту. В смысле, он мне очень понравился. Мне показалось, что там отражается именно та пустота, которая сейчас есть во мне, — он говорил это не смотря на меня, будто стесняясь. Услышав последние его слова, я заметила, как мое сердцебиение резко участилось. Никто и никогда из всех, кто слушал мою музыку, будь то друзья или даже семья, не говорили ничего подобного, хотя именно это я и вкладывала в нее. Потерянность, пустота, желание найти выход. Все синонимы, подходящие к этим словам, были в моей музыке, и я впервые столкнулась с тем, что кто-то меня понял. — Это меня вдохновило и я вдруг подумал, что пустота это тоже чувство, про которое мне есть что сказать, — он закончил и наконец поднял голову, встречаясь с моим удивленным взглядом. — Спасибо… — единственное, что пришло мне в голову и вызвало улыбку у моего собеседника. — Еще никто не говорил подобного о моей музыке, никто не замечал этой детали, — наверное я выглядела растерянной — радость и шок все еще не отпускали меня. Между нами воцарилась тишина, каждый думал о своем. Я еще раз прокрутила в голове его последнюю фразу и вспомнила интересную историю, которая показалась мне достаточно уместной, чтобы ей поделиться. — Ты знаешь итальянского поэта Данте Алигьери? — спросила я, взяв в руки стаканчик с зеленым чаем. — Скорее нет, чем да, — его ответ меня не удивил, ведь мало кого интересовала настолько старая литература. — Он автор поэмы «Божественная Комедия», может ты слышал про нее, — Глеб кивнул и я продолжила свой рассказ. — Данте Алигьери был влюблен в девушку, Беатриче. Удивительно то, что они разговаривали всего два раза за всю жизнь. Первый раз, когда были еще детьми, а второй — когда она выходила замуж. «Юный ангел» — так он о ней писал, — я улыбнулась собственным словам, сделав небольшую паузу. — Он влюбился в ту самую первую встречу и всю его жизнь Беатриче была для него музой. После второй встречи, когда он увидел ее идущей по улице в белом платье, Данте написал свой первый сонет и впоследствии посвящал ей много своих произведений. Даже когда он все-таки женился, не переставал думать о своей платонической любви и продолжал писать о ней. Ты можешь представить, что человек, которого ты лишь изредка видел в общих компаниях, мог бы всю твою жизнь вдохновлять тебя на шедевры? — мой монолог вызвал в нем лишь снисходительную улыбку. — Звучит слишком сказочно, — он откинулся на спинку кресла, а я, будучи недовольной его ответом, закатила глаза. — Ничего ты не понимаешь, — я сделала последний глоток и поставила стаканчик на поднос. — Может и сказочно, я просто хотела привести пример того, что вдохновение может быть в чем угодно, а говорить даже об одном и том же можно каждый раз по-разному, — Глеб продолжал смотреть на меня скептическим взглядом и я решила озвучить пришедшую мне во время моего повествования мысль. — Когда мы с Даней послушали твою музыку, я заметила, что ты делаешь много отсылок и во всех песнях есть определенная атмосфера. Мне кажется, тебе было бы полезно прочитать «Божественную Комедию», там много… — в этот момент меня прервала странная улыбка, образовавшаяся на его лице, и немного сведя брови, я решила задать очевидный вопрос: — Что? — он продолжал загадочно улыбаться, чем вызвал во мне еще больше непонимания. — Ничего, — наконец ответил он и передвинулся к краю кресла. — Поехали? — я так же растерянно кивнула, но все же встала из-за стола и мы пошли к выходу. Единственным объяснением, пришедшим мне в голову, было то, что его просто утомила наша беседа, но в таком случае стоило просто сказать об этом. Дорога до машины прошла в тишине. Я не решалась начать новую тему для обсуждения, боясь показаться слишком болтливой. Его поведение было для меня странным. Из-за моего достаточно маленького круга общения я всегда проводила время с хорошо знакомыми людьми, настроение и действия которых я могла предсказывать наперед, отчего сейчас, попав в новую обстановку, не знала, как себя вести. Сев в машину, Глеб ввел адрес студии в навигатор и подключил телефон к аудиосистеме через блютуз. — Включи что-нибудь, — сказал он, открывая Спотифай и протягивая смартфон мне. Я взяла предмет в руки и написала свой никнейм в строке поиска, чтобы долго не думать над выбором песен. К сожалению, у меня не было заранее подготовленного плейлиста для поездок и пришлось импровизировать, добавляя композиции одну за одной в очередь. Мы двинулись с места и выехали с парковки. Утро было в самом разгаре. Улицы в это время, как и положено, были полны машин. Все ехали по своим делам — кто на работу, кто на учебу — и создавали достаточно большие пробки. Какое-то время нашу поездку скрашивали звуки музыки, но очень скоро мне наскучили до дыр заслушанные альбомы и я, переступив через собственное решение помалкивать, все же начала беседу. — Какая твоя любимая песня из всего твоего репертуара? — мы снова остановились, проехав всего пару сантиметров с последней остановки. Глеб выглядел раздраженным, все время стуча по рулю пальцами, но из-за слишком медленного передвижения явно был не против хоть чем-нибудь занять это время. — Даже не знаю… — он задумался, повернувшись в мою сторону. — Я не слушаю свою музыку, ответ «никакая» подойдет? — он улыбнулся и я, увидев достаточно доброжелательную реакцию, решила продолжить играть в эту игру. — Нет, ответ не принимается, — я отрицательно покачала головой, а мой собеседник снова задумался, оперевшись головой о руку. — Встречный вопрос: какая твоя любимая песня из тех, что ты слышала? — он мастерски использовал карту реверс, но не учел, что у меня была точно такая же. — О, нет, этого я тебе не скажу, — я перевела взгляд на стоящую перед нами машину, что вызвало у него легкую улыбку. — Ты не запомнила название? — съязвил он, а я продолжила молчать, нарочно игнорируя его слова. — Можешь напеть, если это так, — он все не останавливался, и когда я все же посмотрела на него, то поняла, что его просто забавляла моя реакция, и от смеха его сдерживало лишь желание посмотреть, что я буду делать дальше. — Я помню название, умник, просто мой ответ будет слишком банальным, — после моих слов его выражение лица поменялось и стало более серьезным. — Если это не «Пять минут назад», то уже не будет банально, поверь, — мы наконец тронулись с места и оставалось только надеяться, что такой же пробки не будет за следующим поворотом. — Ну вот, тогда я промолчу, — он посмотрел на меня, с немым вопросом «ты серьезно?» и я рассмеялась. — Шучу! — он лишь покачал головой. — Отвечу сразу после тебя, идет? — Хорошо, — он сдался. — «Одним целым», наверное. Она единственная из всех моих песен есть в моем плейлисте, — его ответ меня удивил, ведь было ощущение, что эта песня совсем не в его духе. — Я тоже хотела назвать ее, — мы остановились на светофоре и Глеб повернулся ко мне, мило улыбаясь. — Сразу после «Пять минут назад», естественно, — он недовольно цокнул, но сделано это было скорее в шуточном смысле, чем в серьезном, и мы продолжили дорогу, уже без пробок.

***

Мы доехали не так быстро, как хотелось бы, но плюсом было то, что это время мы заняли разговорами о музыке и о других общих темах. Я не могла не признать, что Глеб был достаточно разносторонним и интересным собеседником в противовес своей закрытости. Закрыв машину, мы пошли в студию. В так называемой гостиной было тихо, будто никого и не было, но открыв дверь комнаты звукозаписи, нас встретил полный состав. Шесть пар глаз смотрели в нашу сторону изучающе, отчего мне стало неловко. — Доброе утро… — медленно начала я, не ожидая увидеть полный утренний сбор. — Что уставились? — Глеб вышел из-за моей спины и сразу пошел к свободному креслу возле Панка. Ребята обменялись многозначительными взглядами, на это я лишь снисходительно улыбнулась, а в голове пронеслось «мальчики, что с них взять». — Какой план? — спросил Артем, обращаясь к Глебу. — Через два дня концерт в Вайпере, надо решить какие треки берем. Думаю по три от каждого будет достаточно, — я села на колонку, стоящую рядом с диваном, и как-то очень быстро потеряла нить разговора. — Извиняюсь, а что такое Вайпер? — не хотелось отвлекать их от обсуждения, но я искренне не имела понятия, что это могло значит. — Клуб, — тут же ответил Слава. — Закрытое место. Мы иногда даем там концерты, чтобы не забывать, что это такое, пока пишется новый материал. — Концерты для своих, — дополнил Глеб. — Выступает человек пять-шесть, а потом тусовка, — я кивнула и обсуждение продолжилось. — Мне надо закончить два трека, — сказал Даня. — Думаю Кара мне поможет, а вы там сами разбирайтесь, окей? — на этом обсуждение плана было окончено. Мы с Панком сели за компьютер, а остальные вышли в гостиную. Работать с ним мне было более чем комфортно. Мы хорошо понимали друг друга и очень скоро в нашем общении начали появляться локальные шутки, которые разбавляли серьезную атмосферу рабочего процесса. Я часто объясняла ему переходы и эффекты имитируя звуки, так как не знала нужных терминов, а он до последнего делал вид, что не понимает, что я имела в виду, потому что его забавляли мои действия. Через пару часов после начала работы мы решили устроить перекур. Выйдя из комнаты звукозаписи, мы застали друзей за бурным обсуждением какой-то темы и, не желая ввязываться в их конфликт, просто прошли дальше к выходу. — Можно вопрос? — спросил Даня, подкуривая сигарету. — Да, я правда думала, что пландерфоника и семплирование — это одно и то же. Еще одна шутка и я заблокирую тебя в Инстаграме, — я посмотрела на него угрожающим взглядом, а парень рассмеялся. — Я понял, понял, — он вскинул руки вверх. — Я вообще не про это хотел спросить. — Так уж и быть, поверю, — я фыркнула и сделала затяжку. — Вы с Глебом приехали вместе и я подумал… — от продолжения его остановило мое резко поменявшееся лицо. — Он ночевал у меня, — я сделала паузу, понимая, что звучит это совсем не так, как я хотела. — В смысле он приехал пьяный и… — снова осечка. — Он приехал никакой и уснул на диване, я же не могла его выгнать, — выглядело так, будто я хотела оправдаться, что в действительности было совсем не так. — А, хорошо, просто было интересно, — он улыбнулся, а я почувствовала ужасную неловкость. — Как кошку зовут? — спросил он, судя по всему намекая на историю Глеба, но как только я придумала ответную шутку, мой телефон начал вибрировать. Я достала его из кармана и увидела имя, которое уже очень давно не высвечивалось на экране моего мобильного. Извинившись, я чуть отошла в сторону и приняла вызов. — Привет, Ди, что-то случилось? — я чувствовала небольшую тревожность, отвечая на звонок, ведь человек, когда-то самый близкий для меня, уже не вызывал прежних эмоций. — Привет, да… — этот все еще родной в воспоминаниях голос будто вернул меня на пару лет назад и я немного потеряла связь с реальностью. — Очень много случилось и мне правда нужна помощь, — звучало это словно сквозь слезы и я запереживала. — Какая? — сразу же перешла к делу я, чтобы скорее понять масштаб проблемы. — Я понимаю, что, наверное, много прошу, но можно я поживу у тебя какое-то время? — этот вопрос ввел меня в ступор и воцарилась тишина. Предыдущий опыт нашей совместной жизни был для меня очень болезненным, и я не знала готова ли я снова это повторить. — Пожалуйста, мне больше не к кому обратиться… — обстоятельства требовали быстрых решений, и, тяжело вздохнув, я наконец нашла в себе силы для ответа. — Я сейчас занята, ты можешь приехать ко мне к шести? Думаю, в это время я буду дома, — как бы сложно мне не дался этот ответ, я бы все равно не смогла поступить иначе. — Да, конечно, спасибо большое, — я бросила быстрое «пожалуйста» и скинула звонок. Моя тревожность никуда не ушла, даже когда я осталась наедине с самой собой и начала ругать себя за излишнюю добродушность. Мы с Дианой прошли вместе долгий путь, который в конце концов разошелся в разных направлениях. Еще год назад я могла бы надеяться на восстановление отношений, но сейчас я сама уже не хотела ничего восстанавливать. Камнем преткновения, как бы глупо это ни было, стали ее отношения, в которых она постепенно перестала видеть и слушать кого-либо кроме ее парня. Он прекрасно осознавал ее созависимость и активно пользовался этим в своих целях. Естественно, как хорошая подруга, я всеми силами пыталась открыть ей глаза и помочь, но когда мне не дали выбора и сказали, что я должна съехать с квартиры, в которой мы все это время жили вместе, я поняла, что это проигранный случай. Мы продолжили вместе ходить в школу, и каждый день видя, как человек, которого я знала большую часть своей жизни, менялся во что-то абсолютно чужое, мне становилось не по себе. Со временем ее парень запретил ей общаться со всеми друзьями, которые присутствовали в ее жизни до этого, а она, как ни странно, беспрекословно выполнила приказ, словно цирковая собачка. Я смогла перешагнуть через это, убедив себя в том, что это ее жизнь и ее выбор, но далось мне это очень тяжело. За этот год я прошла все стадии принятия и почувствовала весь спектр эмоций, подобный тому, что обычно испытывает человек узнав о смерти близкого родственника. Что я чувствовала сейчас, я не совсем понимала, но немного придя в себя, я снова вернулась к Дане, который уже докурил сигарету и ждал меня. — Все хорошо? Ты будто призрака увидела, — так оно почти и было. — Да, конечно, — я натянула улыбку, стараясь не показывать тревожности, которая меня накрыла. — Идем работать? — парень открыл дверь и мы зашли внутрь. Дебаты в гостиной уже утихли и все были заняты своими делами. Мы тихо прошли в комнату и заняли свои места. Как бы я ни старалась, мне так и не удалось влиться в процесс. Я была слишком напряжена из-за перебирания в голове всех возможных вариантов того, что могло стать причиной такой просьбы Дианы. Скорее всего меня больше пугало непонимание того, чего стоило от нее ожидать, ведь за те два года, что она состояла в отношениях, от Ди, которую я помнила и любила, не осталось и следа. Единственное, что я знала наверняка, — она бы ни за что не рассталась со своей первой любовью, потому что ее зависимость можно было сравнить с героиновой, не меньше. Даня временами пытался вытянуть меня из мыслей и поднять настроение шутками, но у него это получалось плохо. Я предупредила его, что должна уйти в пять часов из-за непредвиденных обстоятельств, и он не стал меня останавливать. Когда время близилось к этой злополучной цифре, я нехотя поднялась со стула и, обняв парня на прощание, пошла к выходу. За дверью все все так же были чем-то заняты. Я пожелала всем хорошего вечера и быстро вышла в подъезд, чтобы никто не успел спросить, куда я тороплюсь. Я наконец осталась одна и у меня впереди было достаточно времени, чтобы подготовить себя ко встрече.

***

Я ходила по комнате, ожидая звонка, и эти последние минуты тянулись будто целая вечность. Кошка игралась с моей резинкой для волос и я невольно подумала о том, как же наверное хорошо, когда единственное, что тебя волнует в этом мире, — скользящая по полу резинка. Шесть десять, шесть двадцать, шесть тридцать пять. Ди стала другим человеком, но ее непунктуальность осталась все той же. Наконец очень громкий звук заполнил мою квартиру, и я поспешила к домофону. Я не спрашивала «кто это?», ведь прекрасно знала ответ. От встречи с подругой, — если я все еще могла ее так назвать хотя бы в память о прошлом, — меня отделяло всего две минуты, и я снова начала проигрывать в голове сценарий нашей встречи, который детально продумала за время ожидания. Услышав, как голосовой помощник в лифте объявляет мой этаж, я выдохнула и открыла входную дверь, все отчетливее слыша собственное сердцебиение, и вот она наконец открылась. Большой чемодан заехал в комнату, а потом зашла и его обладательница. Весь построенный мной сценарий рухнул в ту же секунду, как я увидела ее испачканное тушью лицо и мокрые красные глаза. От увиденного я инстинктивно подлетела к ней и очень крепко обняла, отчего она начала плакать с новой силой, а я с каменным лицом просто продолжила прижимать её к себе как можно сильней, поглаживая по голове. Через пару мгновений мы оказались сидящими на полу и я почувствовала, как её всхлипы постепенно становились все тише. Я была потеряна и она, наверное, тоже. Я ослабила хватку и посмотрела в ее опухшее от слез лицо. — Может хочешь чаю? — она молча кивнула головой и принялась вытирать мокрые щеки. — Пошли, я сделаю чай, ты все расскажешь и все будет хорошо, да? — я улыбнулась и она попробовала сделать то же самое. Я все еще помнила, что раньше она всегда пила черный чай с молоком без сахара, и по привычке начала делать именно его. Из аптечки я достала легкое успокоительное и налила пару капель в напиток. Прошло много времени с того момента, когда мы в последний раз вот так сидели вместе вечером на кухне, и я бы провалилась в ностальгию, если бы не вся неоднозначность момента. Поставив на стол две кружки, я достала из тумбочки салфетки и протянула Диане, на что она ответила «спасибо» сорванным голосом. — Ты готова рассказывать или хочешь ещё немного успокоиться? — спросила я, смотря на то, как она вытирает разводы от туши под глазами. — Нет-нет, мне уже лучше, спасибо, — подруга скомкала салфетку и положила её на стол. — Мы с Таем расстались… — я закатила глаза, на что она тут же отреагировала: — На этот раз точно! — по ним можно было сверять календарь, ведь стабильно раз в месяц они объявляли о разрыве, но спустя пару дней, а иногда и часов, сходились, будто ничего и не было. — С чего такая уверенность? — в своей голове я уже обесценила всю проблему, не веря её словам, но очень быстро пришлось переобуться. — Он ударил меня, — эти слова застали меня врасплох и я просто продолжила смотреть на нее, ничего не говоря. — Мы поссорились из-за его родителей, слово за слово и я даже не успела заметить, как он замахнулся, — на её глазах снова появились слезы и я взяла её за руку, пальцами которой от нервозности она стучала по столу. — Я хотела поговорить, даже после этого я хотела все уладить, но он сказал, чтобы я собирала вещи, — девушка закрыла лицо руками и я снова услышала всхлипы. Я не знала, стоило мне ее поддержать или сказать «я же говорила», поэтому просто зависла на какое-то время. — От него стоило этого ожидать… — проговорила я тихо, а подруга потянулась за новой салфеткой. — Нет, он никогда не делал такого. Это все я, я просто как всегда перегнула и он пытался меня успокоить, — мне было больно слышать эти слова. Она оправдывала человека, который позволил себе рукоприкладство, и винила себя, что было полнейшей глупостью. — Ты слышишь себя? Он тебя ударил, а ты продолжаешь его защищать? — я понимала, что моя агрессивная позиция могла подействовать на нее негативным образом, отчего она бы просто закрылась, но сдерживаться в такой ситуации было невозможно. — Ты просто не знаешь его, — в этот момент я смогла лишь тяжело вздохнуть, с жалостью продолжая смотреть на нее. Говорить адекватные вещи было бессмысленно. Она просто отрицала реальность, в которой была зависима от мудака, пользовавшегося ею, и я сдалась. — Что будешь делать дальше? — она сделала глоток и задумалась. — Я написала ему, но он пока не отвечает. Не знаю, я просто хочу, чтобы все наладилось, — ее желание было легко исполнимо, но для этого нужно было собрать остатки гордости и послать парня подальше. — Ты правда хочешь вернуться к нему? Диана… — мое самообладание было на грани, но я все еще не говорила вслух то, что думала. — Давай, скажи, что я тряпка, я и так это знаю, — она смотрела куда-то в сторону, боясь встретиться с моим полным злости взглядом, и я встала из-за стола, начав ходить по комнате. — И что, стоит ему извиниться и сказать «такого больше не будет» и все? Конфликт исчерпан? — она очень тихо произнесла «да», и я, взяв пачку сигарет, пошла в коридор. Набросив на себя кофту, я вышла из квартиры и, дождавшись лифт, спустилась на улицу. Словами не описать насколько меня бесило ее нежелание посмотреть на ситуацию с другой стороны. Я упустила момент, в который она окончательно утонула в нем. Я помнила лишь, как их знакомство изначально вызвало во мне недоверие, о чем я ей сразу же и сказала, получив на это просьбу не вмешиваться. Вся ситуация напоминала мне фильм «Shallow Hal», но в отличие от хорошего посыла в фильме, тут моя подруга просто не хотела видеть настоящее лицо своего молодого человека. Она никогда не была глупой. Мы часто говорили на философские темы, и я точно помнила, как она говорила о том, что нельзя позволять человеку переходить личные границы. Разве удар во время ссоры не был тем самым переходом дозволенного? Разве манипуляции, которые он проделывал, не были очевидными? Я курила в надежде на то, что это поможет мне успокоиться и я не наговорю лишнего. Да, это была ее жизнь и она имела полное право распоряжаться ею, как захочет, но каждый раз, когда я была втянута в цирк абсурда, мне хотелось позвонить ее матери и сказать, что пришло время забирать ее домой. Через силу, через ругань, лишь для того, чтобы вытянуть ее из этого болота. Продолжая ругать ее в своей голове, я выкурила две сигареты подряд и все же решила вернуться в квартиру. Когда я зашла в комнату, то увидела подругу, лежащую на кровати с телефоном в руках. Она уже не плакала, преодолев истерику, и просто смотрела в потолок. Я убрала со стола стаканы с чаем, который так и не успела допить, после чего села рядом с ней. — Поступай, как считаешь нужным, но, пожалуйста, подумай, в первую очередь, о себе, — я тяжело вздохнула и посмотрела на нее. — Если ты считаешь, что такая жизнь — это все, чего ты достойна, я не буду мешать, — она ничего не ответила, лишь немного улыбнулась. — Обнимешь меня? — ее улыбка стала еще шире, а я кивнула и легла рядом. В таком положении мы провели достаточно долгое время. Ностальгия накатила на меня с новой силой, и я начала вспоминать, как много хорошего было в нашей дружбе. Много путешествий, общая никотиновая зависимость, начало которой мы тоже положили вместе, постоянный стресс, из-за которого мы делали друг для друга все, чтобы почувствовать себя лучше. Я любила ее. Любила самой искренней и чистой любовью, ведь мы прошли через миллион разных проблем, не переставая поддерживать. Если бы не она, я может быть и не решилась на столь ранний переезд, но, конечно, сказка не могла длиться вечно, как бы мне не хотелось. Существует ли рехаб для людей, зависимых от других людей? Наверное, да, и место в этой клинике Диане было обеспечено, но только она сама могла решиться наконец выбрать себя и пойти дальше. Спустя какое-то время мы завели беседу о том, что сейчас происходило в наших жизнях. Я рассказала ей о новых знакомых, о предложении Глеба, и она сразу сказала, что я правильно поступила, решившись принять его. Она вспомнила, как я писала о ней забавные песенки, и попросила исполнить несколько, на что я охотно согласилась и взяла в руки гитару. Я часто в шутку писала песни о ее неудачах, чтобы поднять настроение, и она все еще помнила их наизусть. Мне было приятно проводить с ней время, будто в нашей жизни не было этих двух лет сепарации. В конце вечера мы решили пересмотреть любимый фильм и закончить этот день на приятной ноте. Я дала ей свой ноутбук для поиска нужной ссылки и отошла, чтобы позвонить Панку. — Слушаю, — он ответил быстро, и услышав его голос, я непроизвольно улыбнулась. — Надеюсь не отвлекаю, — тут же сказала я. — Нет, ты на громкой связи, мы с Глебом только закончили работу, — я взяла бутылку с водой и пошла обратно в комнату. — Отлично, я хотела предупредить, что завтра не приду на студию, — мне нужно было все же попробовать открыть глаза подруге, чем я и собиралась заняться следующим днем. — Конечно, надеюсь все хорошо? — спросил он, а я лишь тяжело вздохнула. — Бэтмена вызвали на задание, нужно снова спасти мир, — мы оба любили этого персонажа, и моя отсылка вызвала у парня смех. — Хорошо, звони, если понадобится детонатор, — Глеб молчал все время нашего разговора, что было очень в его духе. — Послезавтра мы будем в клубе, я скину тебе адрес, приходи, — я пообещала прийти на выступление и скинула трубку, перед этим пожелав спокойной ночи. Когда я вернулась к подруге, мы снова завалились на кровать и начали просмотр фильма. Так этот вечер и закончился — мы уснули на середине любимой комедии. Мои чувства были абсолютно смешанными и я решила просто пустить ситуацию на самотек. Мне хотелось верить, что с этой попытки я все же смогу достучаться до разума Дианы и мы обе выйдем из этой ситуации победителями. Надежда умирает последней, и я со страхом ждала очередного приглашения на похороны, убеждая себя в том, что у меня есть шанс не получить его в этот раз.