Для некоторых поход по магазинам — райское наслаждение. Для иных — адские муки. Но все ведь опционально, по личному мнению и складу души, верно?
Скалящийся своему отражению демон чрезвычайно любил их, а иногда причислял к своим творениям: уж где-где, а в бутиках всегда можно было наблюдать горячие ссоры, слезы, градом бьющие по щекам, трагедии, достойные сцен театров, разлады, казалось бы, таких прилежных семей, крах империй, венец историй… Ну и много чего еще. Думаю, вам это знакомо.
Ангел, наблюдающий за разрастающимся хаосом, во главе которого, безусловно, стоял умопомрачительно разодетый Кроули, надеялся лишь, что за все была заплачена полная сумма. Хотя, на самом деле, некоторые фирмы настолько задирали ценники, что у Азирафаэля непроизвольно вырывался осуждающий вздох. Что не скажешь о демоне, который вздыхал лишь от наслаждения.
Кроули часто менял образы. И все чаще в его гардеробе стали появляться жутко обтягивающие джинсы, непозволительно облегающие водолазки,
сводящие с ума пиджаки, а еще, конечно, украшения. Особенно. Кроули не пренебрегал ими, обычно он надевал ремень с массивной бляшкой в виде черепа, несколько серебряных колец, которые, к слову, неприлично умело подчеркивали изящность узких пальцев, а в последнее время полюбил браслет в виде змеи, обвивающей запястье. Вся его наружность кричала намеренной, дерзкой открытостью, так умело граничащей с безумием, что прохожие на улицах стали заламывать себе шеи в попытках проследить за вальяжно идущим стройным силуэтом. Кроули лишь нахально улыбался, жмуря ядовитые глаза, скрытые за темными очками.
Азирафаэль краснел. Да, именно это чаще всего происходило с ним, когда Кроули надевал что-то новое из причудливых модных коллекций, экземпляры которых шились ну точно не для обычных прогулок по улицам. По крайней мере так казалось все сильнее рдеющему небесному воину.
— Эй, ангел, все в порядке? — раздался звоном в голове тихий вопрос демона.
Их очередной совместный вечер проходил на лавочке в излюбленном парке. Прекрасное место, чтобы подышать воздухом в поздний час: весеннее солнце наконец по-настоящему взяло дело в свои разгоряченные руки и обрушило ливни из искрящихся лучей на угрюмых прохожих, которые еще не оттаяли с зимы. Почки на деревьях наливались цветом и соком, а у кого-то в окнах бокалы наливались бордово-манящим вином под мягкие тосты «за весну», «за мир», «за любовь». Отнюдь не все
успели сменить покрытый снегом и обледеневший вид на благоухающий и свежий, среди улиц можно было заметить людей, закутавшихся в длинные шарфы и натянувших шапки до подбородка. Вот уж странный народ!
Ангел сглотнул, стараясь избавиться от неизвестно откуда появившегося кома в горле. За все время их непринужденной односторонней беседы множество раз он изо всех сил пытался не смотреть на узкие бедра, плотно обтянутые новой черной тканью с искушающими разрезами по всей длине, из-под которых выглядывала загорелая кожа. Односторонней беседа была лишь потому, что Азирафаэль не мог сказать и слова. Удивительно! Такой болтливый обычно ангел сидел, нервно перебирая пальцами край кремового пальто, и смущенно отводил взгляд.
— Азирафаэль?
— Да, Кроули, все… Хорошо, — его голос был непривычно тихим, а после ангел вовсе опустил взгляд на свои руки, принявшись истязать кольцо на мизинце.
— А мне кажется, что это не так, — гнул свою линию демон, а для того, чтобы его слова прозвучали еще убедительнее, дотронулся горячей ладонью до плеча Азирафаэля. По наблюдениям ангела, руки Кроули не часто были настолько горячими. Например, зимой они были чрезвычайно холодными, даже ледяными, и Азирафаэлю приходилось долго согревать их своими ладонями, от чего демон надувал губы и прелестно краснел. Однако когда солнце меняло настроение на игривое, не пряталось за хмурыми тучами и, слегка пощипывая, обрушивалось лучами на землю, вот тогда и температура тела Кроули росла с поражающей скоростью. Демон будто бы впитывал кожей все дозволенное тепло, заряжался, как батарейка, и обжигал даже легкими прикосновениями.
— Ты чем-то недоволен, ангел? — не унимался Кроули. — Я же чувствую. От тебя напряжение волнами исходит.
Небесный интригант буркнул что-то невнятное и даже не поднял взгляда на демона. Вот это уже было слишком! Заядлый любитель зрительного контакта, или же попросту Азирафаэль, черт возьми, белокурый наисвятейший ангел, был совершенно сам на себя не похож. Кроули нахмурился и изменил положение тела с расслабленного и вальяжного на напряженное и выжидающее, а также, что важно, придвинулся к ангелу почти вплотную, притираясь острым оголенным коленом к мягким бедрам в белоснежных штанах.
— Да не недоволен я! — скомканно воскликнул Азирафаэль, дергаясь от обычного касания демона. — Просто…
— Что «просто»? — Кроули впился в него широко открытыми глазами и слегка покачнулся из стороны в сторону от смешавшихся внутри в один дьявольский коктейль волнения и предвкушения. Единственное упущение: его гипнотизирующий взгляд не дошел до ангела — препятствием стали очки.
— Просто… — Азирафаэль глубоко вздохнул, и его плечи опустились еще ниже, будто сверху положили тяжёлую ношу. — Твоя новая одежда, вот эти джинсы, то, как люди смотрят, буквально впиваются в тебя взглядами, благо, что еще руками не тянутся, чтобы потрогать, как незнакомцы делают тебе комплименты, хотя в них нет ни капли настоящих чувств, лишь фарс, как пыль на моих книгах, неуместная и раздражающая! — неожиданно затараторил на высоких нотах Азирафаэль, с каждой секундой распаляясь все сильнее, а под конец даже взмахнул руками в бессильном жесте.
На лице демона разрасталась все более и более ехидная ухмылка.
Кроули бы никогда не признался, что буквально вся эта новая одежда была отнюдь не для проходимцев с улицы, не для случайных встречных, которые действительно одаривали комплиментами, хотя обычно демон их даже не слушал, а для его ангела. Только для него. Он бы поставил всю свою тёмную сущность от острых ушей и до невысоких каблуков туфель на кон, но никогда бы об этом не сказал Азирафаэлю. Если бы вы спросили: «Почему же, Кроули? Все твои откровенные одежды лишь портят ангелу психику, а он и так уже заикается и проливает кипяток мимо кружек!», Кроули бы вам ответил, что ему уж слишком откровенно нравится наблюдать за стремительно наливающимися краской мягкими щеками ангела и бегающим небесным взором. И вообще! Ничего он не портит психику Азирафаэлю, еще чего взяли! Уметались бы отсюда, сверкая пятками, пока на вас не обрушился гнев преисподней. Но, к сожалению или к счастью, вы ничего не спрашивали, а Кроули ничего вам не отвечал.
— Почему ты улыбаешься? — обиженно сжал губы Азирафаэль, наблюдая перед собой картину «Демон сидящий, самодовольно при этом сверкающий клыками».
— Только из-за этого, ангел? Ты весь день был хмурым, как дождевая туча, только из-за глупых комплиментов прохожих? — конечно, Кроули знал, что ответом будет «да», но он слишком любил, когда его мысли произносили вслух. В особенности, когда это делал его ангел.
— Не только из-за этого, — протянул Азирафаэль и, повинуясь привычке, накрыл ладонью худую руку демона, неизвестно в какой момент оказавшуюся на его бедре. — Ты просто не понимаешь, Кроули.
Да уж. Теперь демон действительно не понимал. Однако в тот вечер, плавно перетекший в ночь, Кроули не удалось допытаться до внятных объяснений ангела. Что ж, он пообещал себе, что они еще обязательно вернутся к этому разговору. Тем более, в шкафу, выжидая звездного часа, лежали недавно приобретенные, читать как «купленные», новые джинсы…
Безусловно, зло вездесуще. Оно, словно тень, всегда находится на шаг впереди света, занимает самые укромные уголки и знает все про всех: самые страшные тайны, самые искренние признания, самые откровенные мысли, ведь именно ночью, когда темнота вступает в свои законные владения, все разумные границы стираются, и безрассудность мягко прикасается губами к краю бокала с вином, поглаживая сидящую на коленях решимость. Кстати, о вине.
Кроули бесцеремонно подливал кровавый напиток в бокал ангелу из уже неизвестно-какой-по-счету бутылки. Благо, Азирафаэль грамотно согласился на искушение, и его плавающий по телу демона туманный взгляд был тому достойным подтверждением.
— Так о чем это мы? — разлепил пересохшие губы Кроули.
Сам он уже успел отчасти протрезветь, не без чудес, конечно, потому что, примите к сведению, наблюдать за раскрасневшимся Азирафаэлем куда приятнее на ясную голову. Уж поверьте. Небесный воин тем временем сжимал двумя руками ножку бокала, из которого только по воле Божьей еще не вылилось содержимое. Ангел участливо кивал на каждую реплику Кроули, но в диалоге участия не принимал уже около двадцати минут, демон засекал, а все потому, что он нашёл себе гораздо более увлекательное дело. Заинтригованы? Безусловно, увлекательнее всяких там разговоров о вечном в тот вечер был образ Кроули: темная водолазка, видимо попавшая под горячую руку дизайнера, была умело иссечена вырезами, открывающими темную кожу ключиц и маленькой части грудной клетки, джинсы, так же пострадавшие от вездесущих ножниц, имели дырки ровно на коленях и чудесным образом оголяли их, будто бы подставляя под ласковый взор ангела. О массивных ботинках со звенящими цепями и красной подошвой не шло и речи — у Азирафаэля бы просто не повернулся язык вставлять в разговор комментарии на этот счет. Кроули был яблоком. Самым спелым, сочащимся медом и манящим алыми боками. Азирафаэль в который раз успешно попался на крючок и, чем больше он сопротивлялся, тем глубже острие впивалось во внутреннюю сторону щеки.
— М-м-м… — многозначительно подытожил ангел, переводя взгляд на открытые ключицы. Непостижимо. Как может такой странный и безвкусный кусок ткани настолько быстро разжигать костер в смертном теле? Может, дело в количестве дров, или же в качестве жидкости для розжига? Или же все из-за сухих щепок? Этот вопрос стоило бы поднять на всеобщее обсуждение…
— Какие щепки, какая жидкость для розжига, ангел? О чем ты?
— Что..? — Азирафаэль совершенно ничего не понял. Его расплавленное сознание с ярым упорством пыталось разобраться в происходящем, но чрезвычайное количество алкоголя напрочь отрезало все подходы к здравомыслию.
— Ты что-то говорил о моей одежде, — нежно подтолкнул ангела Кроули к желанной теме.
— Да, — многообещающе начал Азирафаэль. — Давай я сейчас… Давай сейчас я проз…резвею. Давай, я…
— Давай без «давай», ангел, — грубо прервал его Кроули.
— Да, давай… Точно. Твоя оже… Одед… Одежда, да. Хорошая май-ик-ка, — последний слог вышел совсем плохо, Азирафаэль икнул, после чего стыдливо прикрыл бокалом губы. — Я извинись… Извиниваюсь.
— Это не майка, ангел, — мягко констатировал Кроули, — это водолазка.
— Во… Долазка, да. Именно она, — Азирафаэль улыбнулся, явно довольный успехом в произношении таких сложных слов, но внезапно его блаженное удовольствие спало с лица, ангел будто бы еще больше побледнел. — О нет-нет-нет, Кроули… Я правда так не могу, нужно трер…трезветь.
Жмурящемуся и поджимающему губы искушенному будто бы положили в рот неспелый лимон — оно и понятно: под невеселый взгляд Кроули неизвестно-какое-количество бутылок вновь наполнялось алкоголем.
— Так-то лучше, — Азирафаэль поставил пустой бокал на столик и, повинуясь низменным желаниям, сначала зевнул, потом пару раз моргнул, а после еще и причмокнул губами. — Прошу прощения.
Кроули наблюдал за этими действиями без особого интереса, наоборот, он погрузился в глубокие размышления. Не усмехайтесь. Иногда такое случалось: демон ни с того ни с сего замолкал, таращил ядовитые глаза с узкими зрачками в одну точку, обычно это была стена, и не отвечал на внешние раздражители. И в тот вечер его настигла та же участь: точнее, настигла она Азирафаэля, при чем очень внезапно.
— Кроули? — в который раз повторил ангел, но замерший демон не ответил.
Подумав еще пару минут, параллельно кусая костяшку на правой руке, Азирафаэль пришел к, как ему казалось, самому верному решению: чтобы разбудить кого-то, надо к этому кому-то прикоснуться. Не осуждайте. Возможно, у ангела еще не весь алкоголь вышел из крови, такое случается.
Когда прохладная мягкая ладонь аккуратно опустилась на коленку, завлекающую через разрезы джинс, по телу демона будто бы прошёлся электрический разряд, проникающий в каждую клетку и заставляющий осознанность снова схватиться за штурвал мыслей. Кроули дернулся, быстро заморгал, пытаясь прийти в себя. Это у него получалось гораздо быстрее, чем у Азирафаэля.
— Ангел?
— Да, Кроули. Ты здесь?
— Я здесь. А ты… — его взгляд упал на ладонь Азирафаэля, поглаживающую его колено. — Ангел, ты решил опередить тех самых незнакомцев с комплиментами? — теперь демон намеренно подливал масла в огонь. Только этот огонь был совершенно не от того костра, который разгорался еще пять минут назад в теле Азирафаэля. Напротив, это был беспощадный, разрушительный и всепоглощающий огонь ревности.
Брови ангела метнулись вверх, потом резко опустились вниз, являя Кроули беснующийся тёмный взгляд. Азирафаэль мимолетно провел пальцами по острому колену, будто бы прощаясь, и отодвинулся как можно дальше, вжимаясь в спинку мягкого кресла.
— …Ангел? — демон позвал на удачу, что-то внутри мерзким голосом шептало о том, что он определённо сказал лишнего, а явным тому подтверждением был совершенно невеселый вид Азирафаэля.
— Мне… Все хорошо. Я… Не будем об этом, — ангел вздохнул и привычно улыбнулся. — Так о чем это мы?
«О чем это мы?» — Кроули не помнил и вспоминать уже не хотел. Ясно, как безоблачное летнее небо, было одно: вечер катастрофически и безвозвратно испорчен.
Говорят, что чёрный цвет стройнит. Конечно, все это небезосновательно: именно черный цвет поглощает наибольшее количество лучей света. Он запирает их в своем изощренном лабиринте, и они, не имея возможности выбраться, обречены на вечное сжатие человеческих фигур. Скажете «ну это не совсем так…», а вам ответят, что вы совершенно ничего не поняли. К слову, не только черный визуально уменьшает силуэт — этим умело занимаются все темные материи, и в этом лично убедился Азирафаэль, стоящий перед позолоченным зеркалом и разглаживающий пиджак цвета индиго. Он был облачен в совершенно непривычные для него оттенки: черная водолазка, не такая, как у Кроули, без вырезов, подчеркивала белизну открытого участка шеи, темные классические брюки стрелками указывали направление до края, а туфли выбивались своими светлыми носами — но это было неизбежно, Азирафаэль без этого бы не смог. Минималистично и со вкусом. Модные журналы бы оценили и с радостью уволокли ангела в павильоны на фотосессии, а после на интервью для фанатов, ну а совсем потом — на приватную беседу за бокалом вина. Азирафаэль вывел себя из глубоких размышлений, потерев виски. Кроули пригласил его на прогулку, при чем это приглашение было совершенно необычным — по телефону. Ангел не видел его уже несколько дней после того не слишком удачно закончившегося разговора и мимолетного прикосновения, и за это время успел обвинить себя во всех грехах перед демоном. Кто он такой, чтобы указывать Кроули, как одеваться? Тем более, что выглядел тот невероятно. Все дело в гнетущей и разрастающейся ревности, хотя ревность ангелам несвойственна, хотя…
На этот раз из мыслей его грубо вытащил звук хлопнувшей двери книжного магазина. Азирафаэль вышел в общий зал, и его взору предстала странная картина: Кроули… Безусловно, это был Кроули. Кто еще мог открыть дверь, защелка в которой чудесным образом была повернута горизонтально?.. Так вот, Кроули как раз привычно снимал солнцезащитные очки, но когда его вездесущий взгляд наткнулся наконец на искомое, демон замер и, кажется, даже перестал дышать. Азирафаэль, по ощущениям, тоже. Демон был в классическом черном костюме, что удивительно, с вычурно-классической чёрной рубашкой и блестяще-обычными остроносыми туфлями. Лишь красный галстук ярким пятном бросался в глаза и намекал на что-то пока неясное.
— Кроули, — Азирафаэль, казалось, больше вздохнул, нежели произнёс что-то. Кто бы мог подумать, что самый обыденный комплект одежды может быть настолько вызывающе-развратным.
— Ангел, — сипло отозвался демон, перетекая ближе к желанному, — ты… Выглядишь… Необычно. Точнее, очень хорошо, — Кроули метался взглядом от высокого воротника водолазки до манжетов пиджака, стараясь навсегда запечатлеть этот образ. Благо, что не тянулся руками, будто под гипнозом, тогда бы сам демон выписал себе путевку в дальний курорт для умалишенных.
— Ты тоже выглядишь очень хорошо, Кроули, — ласково подначивал ангел, словно гладя ладонью по волосам — его слова были слишком простыми, но настолько нежными, от чего у демона, казалось, что-то начало плавиться. По крайней мере, стоять ровно уже не получалось, пришлось облокотиться о приветливо подставленный книжный стеллаж. Его ангел будто всем своим видом показывал, что Кроули совсем ничего не смыслит в жизни, что за шесть тысяч лет он не научился понимать дикие течения моды и вовсе был привычным обывателем, когда как образ Азирафаэля он бы перенес на все холсты в самых известных картинных галереях, записал бы на страницах всех книг, даже святых, а если понадобится — положил бы на музыку. Но пока что демон лишь стоял и отрешенно-счастливо улыбался.
Что ж, ангел знал, что делал — идея показать Кроули на личном примере все чувства, которые он испытывал, когда демон выходил в свет в своих умопомрачительных нарядах, пришла к нему далеко не вчерашним вечером. Он вынашивал ее бережно и аккуратно, лелея каждую ночь мысли о темных пиджаках и водолазках. И счастливый момент настал.
— Ты говорил, что мы пойдем в какой-то новый ресторан? — вежливо поинтересовался ангел, поправляя и так идеально лежащий воротник пиджака.
— Мх-м, — этим звуком можно было описать «участливое соглашение пойти куда угодно, хоть на край света и на обратную сторону Луны». Кроули им умело пользовался.
***
Стоит ли говорить, что демон был раздражен? Наверное, стоит, потому что каждое его движение отдавалось искрами в воздухе. Со стороны могло было показаться, что стул вот-вот задымится под ним, а бокал лопнет от такой настойчивой хватки. Азирафаэль улыбался. Этот нахальный носитель белоснежных крыльев и светящегося обруча над головой улыбался за тот вечер слишком часто, и не то, чтобы Кроули был против. Нет-нет-нет, он бы дрался насмерть за лучезарную улыбку ангела, только вот она была адресована не ему. «А кому же еще, если не тебе, исчадие ада?» — возникнет у вас сочувствующий вопрос. А Кроули вам с удовольствием расскажет.
Прогулка до действительно нового ресторана выдалась на редкость отвратительной. Мало того, что Кроули хотел показать ангелу не только это несчастное заведение, но и себя — зря он, что ли, надевал этот костюм и заправлял под жилетку кровавый тонкий галстук, за который, по его скромному мнению, было очень приятно держаться, — однако человечество было против. Демону казалось, что все люди ополчились против него, ведь буквально каждому встречному необходимо было пристроиться рядом с его ангелом и начать отвешивать комплименты его образу. Кто-то даже ему свою визитку всунул в нежные руки! Благо, она потом необъяснимым образом испарилась, как и, впрочем, все визитки того молодого человека. Но здесь не без чудесного вмешательства.
Азирафаэль лишь мило улыбался в ответ, ласково отвечая на приветливые слова, а демон точно сходил с ума — последние метры до дверей в ресторан он будто бы пролетел, уволакивая за собой ангела.
Они сидели за дальним столиком около умело занавешенного окна с тёмными стеклами, отгороженные от любопытных взглядов заранее предусмотренной изящной ширмой.
— Кроули, все в порядке? — Азирафаэль будто бы нарочно коснулся коленом его бедра под столом, от чего у демона подскочили брови, но тут же приняли свое привычное хмурое положение.
— Нм-х, — буркнул он в ответ, и этот отрицательно-гневный звук подавили пальцы — Кроули упирался подбородком в ладонь — так что до ангела дошли только отголоски.
— Мой дорогой? — ласково позвал Азирафаэль и вдобавок положил ладонь на острое плечо демона. Это действие было сравнимо нажатию на спусковой крючок.
— Ничего не в порядке! — очки дернулись, почти что слетая с лица, по инерции следуя за резким движением Кроули. Он вскочил со стула, параллельно сбросив бледную руку с плеча. — Ангел, за что мне такие испытания? — жалостливо протянул демон. — Я больше так не могу.
Азирафаэль старался скрыть норовившую прорасти нахальную улыбку. Благо, у него это хорошо получалось.
— Может, пойдем в книжный? Я бы предпочел поговорить там. — Азирафаэль медленно поднялся из-за стола, проникая рукой под локоть демона. Кроули в ответ лишь одобрительно кивнул.
Они сидели друг напротив друга. Демон, снявший очки, пристроился на столе и устало жал подушечками пальцев на глаза, будто бы стараясь протолкнуть их в череп. Азирафаэль же скромно вертел кольцо на мизинце, утопая в бездонном светлом кресле.
— Теперь ты понимаешь? — тихо спросил бесконечно ехидный страж Восточных врат и одного хрупкого демонического сердца.
— Угу-м, — Кроули наконец оставил саднящие глаза в покое и воззрился на Азирафаэля. — Ангел?
— Да?
— Подойди ко мне, — простая просьба звучала из уст демона, как приказ, так что в конце пришлось добавить нежное, — пожалуйста.
И ангел подошёл. Он был готов сделать что угодно — Кроули даже мог не просить. Азирафаэль считывал его желания, как со страниц любимой книги, которую и так знал наизусть. Но об этом одному остроухому демону было знать необязательно.
Поравнявшись с ним, Азирафаэль взглянул в ярко-желтые глаза. Конечно, пришлось слегка поднять голову — Кроули, облюбовавший край стола, был немного выше. Ангел улыбнулся. Теперь его улыбка была адресована только демону, да и всегда, по секрету, Азирафаэль дарил свои искренние улыбки только ему, но ни в коем случае в этом бы не признался.
— Ангел… Давай я… Давай… — Кроули не удалось закончить свой скомканный монолог: к его губам прикоснулась нежная бледная ладонь, заставляя замолчать.
— Давай без «давай», Кроули, — ангел почувствовал, как под его пальцами разрастается нахальная улыбка, а после, как горячие губы невесомо касаются запястья.
— Давай.
***
Запомните, дети, искушение — дело тонкое и требующее затратных тренировок, большого опыта за плечами, а также исключительной сноровки. Конечно, если к этому не причастен один светловолосый ангел, мило улыбающийся прохожим. А он, будьте уверены, профессионал.
