UNHOLY

Mummy don't know Daddy's getting hot At the Body Shop Doing something unholy © Unholy — GLASS TIDES

      Молодой и, как ему часто говорили, привлекательный мужчина стоял под дождем, разглядывая единственную яркую вывеску на монохромно-серой улице, никак не решаясь толкнуть дверь и войти.       Какого дементора он вообще забыл в этой дыре, когда дома его ждут жена и маленький сын? Зачем он солгал Алисии, что останется ночевать в Хогвартсе, а сам провел весь вечер, накачиваясь в «Кабаньей голове» дешевым алкоголем?       — Долго думать собираешься? — Его в плечо недружелюбно толкнул какой-то волшебник, напоминающий видом дикого медведя, которому Себастьян мешал пройти. И Сэллоу решился. Или решение за него принял алкоголь?       Заведение с громким названием «Глоток Амортенции» встретило молодого преподавателя ЗоТИ духотой, приторным ароматом благовоний, громкой музыкой и полумраком. Зрительный зал был полон, но, к удивлению Сэллоу, прямо к его приходу освободилось место почти у самой сцены, залитой ярким светом. Она пока пустовала, но то тут, то там в зале присутствовали откровенно одетые (хотя Себастьян даже сказал бы, откровенно раздетые) девушки на любой вкус.       Роскошная блондинка разносила напитки, шатенка с дерзко вздернутым носиком маняще улыбалась гостям из-за барной стойки, горячая стройная мулатка практически сидела на коленях какого-то немолодого аристократа за дальним столом — Себастьян удивился, как ее грудь вообще держалась в таком откровенном вырезе платья: без магии тут явно не обошлось.       — Огневиски? Джин? Коктейли? — От разглядывания посетителей Сэллоу отвлекла молоденькая официантка в платье с разрезом до самого бедра и глубоким декольте.       Сколько лет этой девочке? Восемнадцать, девятнадцать? Явно не больше двадцати — чуть старше его студенток. Пытаясь задушить отвращение к самому себе, Себастьян заказал огневиски.       Осушив бокал в два больших глотка, мужчина уже собирался покинуть заведение, признав идею прийти сюда полным провалом. Но громкий голос конферансье привлек его внимание.       — Шоу начинается! — радостно объявил со сцены мужчина в ярком фраке и высоком цилиндре.       — Еще огневиски, сэр? — обратилась к Сэллоу все та же официантка.       — Да, пожалуй. — Немного поколебавшись, Себастьян все же решил задержаться и взял с подноса бокал, наполненный янтарным напитком, бросив вместо него несколько монет.       Разумеется, Алисия потом закатит скандал, требуя отчет о том, где муж успел так надраться, но сейчас ему было все равно. Его тошнило от своей «правильной» жизни, главным приключением в которой стала уборка в кабинете после вышедших из-под контроля чар студентов и пьянство по выходным. Тошнило от Алисии — мужчина с каждым годом брака все меньше понимал, зачем вообще на ней женился.       Когда он успел превратиться из непоседливого юнца, искателя приключений, одной озорной улыбкой покоряющего любую девчонку («Почти любую», — тут же поправил себя Себастьян), в примерного семьянина и уважаемого преподавателя, живущего до отвращения скучной жизнью?       — Господа, прошу приветствовать громкими аплодисментами нашу жгучую красавицу из далекого Каира — Ракию! — Конферансье, на радость нетрезвой публике, широким жестом пригласил девушку.       Яркое освещение сменилось более мягким, и под восточную музыку на сцене появилась длинноволосая красавица, один только вид которой заставил Себастьяна поперхнуться. На фоне нескромного наряда Ракии платья сотрудниц казались верхом целомудрия: девушка предстала перед публикой в полупрозрачной струящейся юбке с высокими разрезами, открывающими бедра, и поясом из звенящих монет. Верх представлял собой откровенный бра, так же украшенный звенящими бляшками и цепочками, не оставляющий простора для воображения и открывающий на всеобщее обозрение загорелый живот и тонкие, расписанные какой-то краской руки.       Себастьян невольно подумал, что Алисия не позволила бы себе надеть подобное даже в постель.       Тем временем девушка на сцене начала плавно двигаться, добавляя к мелодии перезвон монет каждым движением бедер, демонстрируя чудеса пластичности и медленно погружая зрителей в пучину вожделения.       Приличный семьянин и достойный член общества не отрывая взгляда от танцовщицы сделал еще один большой глоток огневиски, ощущая, как внутри пробудилось желание и стало тяжелее дышать. Сидеть, закинув ногу на ногу, становилось неудобно.       Когда танец закончился, со всех сторон послышались недовольные возгласы. Мужчина в строгом костюме подошел к конферансье и что-то шепнул. Тот коротко кивнул и протянул собеседнику какой-то предмет. Незнакомец, вместо того чтобы вернуться на свое место, поднялся на второй этаж по ярко освещенной лестнице в углу зала. Спустя несколько секунд туда же направилась и Ракия.       — Еще напиток, сэр? — улыбнулась Себастьяну официантка, отвлекая его от наблюдения за посетителями «Амортенции». Тот молча взял новый бокал огневиски, кинув на поднос оплату и даже не думая, что такими темпами рискует потратить добрую половину зарплаты — все же цены в этом заведении были куда выше, чем в «Кабаньей голове».       Но теперь Сэллоу изменил свое мнение и решил остаться до самого конца вечера. Если его начало оказалось таким горячим, то что же ждет дальше? Молодой мужчина был уверен, что одна ночь в подобном месте обеспечит его достаточным количеством воспоминаний и фантазий, с помощью которых он мог бы удовлетворять себя, не беспокоя вечно недовольную жену, чей сексуальный темперамент после свадьбы можно было сравнить с вечной мерзлотой.       — Надеюсь, наша восточная красавица смогла разжечь огонь в ваших сердцах? — обратился к залу все тот же конферансье. Из толпы послышались пьяные одобрительные выкрики. — Замечательно! Но, я думаю, вы согласитесь, что лучше одной красотки могут быть только две! А потому, следующими для вас выступят сестры Мируа, которые до недавнего времени блистали на сцене одного известного заведения в Париже.       Освещение вновь сменилось, из яркого и теплого становясь приглушенным и холодным. На сцену поднялись две блондинки с кукольными личиками. Близняшки — Себастьяну с трудом удалось сдержать стон, хотя девушки были одеты куда скромнее своей предшественницы. Но одна только мысль о похожих как две капли воды прелестницах в столь эротичном контексте заставила Сэллоу моментально вспыхнуть — он солгал бы, говоря, что ни разу не фантазировал на эту тему, согревая себя одинокими ночами.       Вновь зазвучала гипнотизирующая музыка, и девушки на сцене пришли в движение. В отличие от Ракии, они не смотрели на зрителей — только друг на друга, не разрывая зрительного контакта и зеркально повторяя движения, которые становились все более смелыми и раскрепощенными по мере того, как усиливалась мелодия.       Себастьяну казалось, что, ворвись сюда сейчас весь попечительский совет Хогвартса, он не смог бы оторвать голодного взгляда от близняшек, в медленном плавном танце избавляющих друг друга от одежды и смело касающихся друг друга в тех местах, в которых, без сомнений, их хотел бы потрогать каждый мужчина в зале. Но они продолжали смотреть лишь друг на друга и двигаться, становясь все ближе.       Финальный штрих — поцелуй девушек — выбил из легких Сэллоу дух. Напряжение в паху к этому времени стало таким сильным, что он не смог сдержаться и провел рукой по стоящему члену, скрытому под плотной тканью брюк, которые стали слишком тесными. Расстегнул несколько пуговиц на рубашке, воротник которой уже грозил задушить Себастьяна.       Как и в прошлый раз, со своего места встал мужчина, чтобы получить одобрительный кивок конферансье и подняться на второй этаж в сопровождении сестер, покинувших сцену. Сэллоу осушил бокал и обновил напиток, пытаясь заглушить зависть и утихомирить свое возбуждение горечью огневиски. И то, и другое, выходило просто отвратительно.       Следующая девушка, объявленная ведущим как Жизель, не вышла из-за кулис, а спустилась прямо из люка в потолке, раскачиваясь на широких алых лентах как на качелях. Поначалу казалось, что на ней совсем ничего нет, что выбило из зрителей нестройный глубокий выдох. Но блеск облегающего как вторая кожа комбинезона телесного цвета, украшенного сверкающими камнями, говорил об обратном.       Не касаясь пола, девушка с помощью все тех же алых лент под музыку демонстрировала чудеса гибкости и растяжки, закручивалась и изгибалась в самых невероятных позах, заставив Себастьяна вновь коснуться паха, представляя, что он мог бы вытворять с этой гимнасткой в постели. И не только в постели, но и, например, на столе или какой-нибудь другой первой подвернувшейся горизонтальной поверхности. Сэллоу как-то попала в руки одна интересная книга с любопытными иллюстрациями. Пожалуй, с такой, как эта Жизель, можно было бы попробовать не одну позу из той книги. А еще он не мог перестать думать о том, что ленты, увивающие тело танцовщицы, можно было бы использовать совсем иначе.       Себастьян запил стон, рождающийся в глубине груди, очередной порцией алкоголя, думая о том, что это уже слишком.       Но уже очень скоро ему пришлось в который раз за вечер изменить свое мнение, признав, что он был неправ.       — А вот и то, чего вы все сегодня так ждали! — проголосил со сцены конферансье, привлекая внимание ерзающих на своих местах посетителей. Сэллоу хмыкнул, забирая у официантки очередной бокал («Какой это уже?» — Мелькнула и пропала мысль): похоже, не ему одному уже было сложно держать член в штанах. — Звезда нашего вечера, не побоюсь этого слова, наша драгоценная жемчужина — неукротимая Флэйм! Зал взорвался восторгом, а свет неожиданно погас, погружая помещение в непроглядную тьму. Музыка затихла, сменяясь мерным боем барабанов.       Когда Себастьяну уже начало казаться, что шоу пошло совсем не по плану, на сцене загорелся круг пламени, освещая стоящую в его центре танцовщицу.       Сэллоу не мог поверить своим глазам. Ему подмешали какое-то зелье? Галлюцинации от количества алкоголя в крови? Потому как-то, что он видел перед собой, не могло быть правдой. Не могла же одна из лучших выпускниц Хогвартса, обладательница редкого дара древней магии и единственная девушка, разбившая сердце Себастьяна, отдав предпочтение его лучшему другу, и в самом деле выступать в шоу экзотических танцев?       Забыв обо всем на свете, мужчина вглядывался в лицо девушки, пытаясь разогнать пелену опьянения, рассматривал длинные густые волосы того же оттенка, что и окружающее ее пламя. По всему выходило, что либо Себастьян и впрямь сошел с ума, либо закутанная в черный плащ танцовщица — Кора Хейдервальд. Она же уже несколько лет как Кора Мракс.       Дыхание мужчины перехватило, когда девушка одним жестом сорвала с себя плащ и бросила его в огонь, на секунду загоревшийся ярче и поглотивший черную материю, не оставив от нее даже пепла. Одежда Коры была самой обычной — рубашка и узкие брюки. «Что ж, вполне в твоем стиле», — хищно улыбнулся Себастьян, предвкушая представление. Уже вполне сознательно он положил руку на твердо стоящий член.       Под бой барабанов, постепенно наращивающих темп, красотка двигалась на сцене, воплощая собой дикую, первобытную стихию, заставляя Сэллоу ощутить, насколько болезненным стало его желание от одного только вида девушки, которую Себастьян даже спустя семь лет после выпуска из школы чаще всего представлял в своих эротических фантазиях.       И вот она, настоящая, из плоти и крови, движется на сцене под бой барабанов, резко разворачиваясь, прогибаясь, опускаясь на колени и поднимаясь обратно, пошло касаясь руками собственного стройного тела. Все смелее, все опаснее, все ближе к огненному контуру, заставляя зрителей ощущать прилив не только возбуждения, но и адреналина. Наклон — и манжета рубашки загорается; огонь быстро распространяется по телу девушки, не причиняя ей никакого вреда, но заставляя элемент одежды исчезнуть в пламени. Несколько секунд, и танцовщица остается в черном корсете, ярко подчеркивающем светлую кожу и высокую упругую грудь.       Безумный танец продолжается, совмещая в себе опасность и сексуальность. Девушка точно знает, как нужно двигаться, чтобы показать себя в наилучшем виде, наиболее соблазнительном, хотя даже слепому понятно, что вся она — воплощение соблазна. По крайней мере, Себастьян был точно уверен, что в словаре рядом с определением этого слова должен находиться портрет Коры.       Очередной разворот и выпад — и загораются брюки, но девушка не останавливается, продолжая кружиться и изгибаться, пока ее одежда охвачена пламенем. Яркая вспышка, и огонь затихает, словно не в силах противостоять Коре. И вот уже ее ноги обнажены: вместо брюк — смехотворное подобие шорт, настолько короткое, что не каждая женщина рискнет надеть белье подобного фасона. Сэллоу даже не знает, как правильно назвать то, что едва прикрывает подтянутые округлые ягодицы девушки.       Но сейчас ему не до размышлений о женском гардеробе — он залпом осушил половину бокала, надеясь хоть так немного унять пожар внутри, что так умело разжигала в нем его ожившая сексуальная фантазия. Хотелось выть от того, насколько нестерпимым становилось желание. Не в силах ему сопротивляться, Себастьян продолжил слегка поглаживать свое возбуждение сквозь ткань, чтобы облегчить эту пытку. Но это все равно не помогало.       А девушка все продолжала двигаться, все резче, все откровеннее, все опаснее: подхватывала руками огонь, послушный ее воле, делала его частью танца, перекатывая горящие сферы по обнаженным плечам и рукам. Следующим под немой восторг публики загорелся корсет, падая к стройным длинным ногам и оставляя за собой лишь шлейф из пепла, открывая вид на какую-то перевязь, с трудом скрывающую идеального, на его вкус, размера грудь девушки.       Внезапно опустившись на широко расставленные колени, Кора посмотрела прямо в глаза Себастьяну, который незаметно (по крайней мере, ему хотелось в это верить) продолжал ласкать себя под столом уже более настойчиво. В этом взгляде смешались лед и пламя, презрение и желание, провокация и обещание. Мужчине пришлось закусить губу и сжать член у основания, чтобы не кончить в штаны, как какой-нибудь сопливый перевозбужденный подросток.       Не отводя взгляда от бывшего сокурсника, Кора продолжала двигаться, то опускаясь на колени, то поднимаясь на прямых ногах: каждая поза — призыв, каждый жест — его воплощенная фантазия. О, если бы он только мог хотя бы притронуться к ней! Себастьяну казалось, что он способен кончить только от одного ее взгляда. «Ведьма», — пронеслась в голове мысль. Еще каких-то пару сотен лет назад таких, как она, жгли на костре. А Кора словно издевалась, играя с огнем как с дрессированной собачкой. Она и сама была воплощением пламени, страсти, желания, прожигающего насквозь штаны Сэллоу. Но этой бестии было все равно на беззастенчивые стоны, раздающиеся в зрительном зале, когда с каждым наклоном ее грудь открывалась еще сильнее, когда сама ведьма опускалась вниз, раздвигая колени приглашающим жестом. Но ее взгляд говорил об обратном — она точно знала, что имеет почти сакральную власть над теми, кто наблюдает ее танец. Потребуй она сейчас убить, они убьют. Потребуй перевернуть мир — они перевернут. Себастьян, пожалуй, посмеялся бы над их глупостью, если бы не был одним из тех, кто готов убивать за ее взгляд и за ее тело, за порочный до мозга костей танец, что будил в нем нечто первобытное, древнее, такое же дикое, как и сама Кора.       Бой барабанов оборвался, стоило ведьме стать в центре круга. Шаг — никто не может выдержать подобного. Пламя охватило девушку с ног до головы, поднимаясь по ярко-рыжим волосам.       Зал замер, не в силах даже дышать от смеси возбуждения, адреналина и страха. Пламя погасло, как и освещение. Секунда, еще одна.       Яркий свет вновь озарил сцену, на которой не осталось и следа — ни выжженного пола, ни пепла, ни танцовщицы.       Себастьян, едва способный еще мыслить, осознал, что так и сжимает член почти до боли. Ему срочно нужна была разрядка — да и, похоже, не ему одному. Сразу несколько мужчин сорвались со своих мест, но конферансье лишь покачал головой, снисходительно улыбаясь. Завсегдатаи бара оставались на местах, залпом глотая алкоголь. На краю сознания Сэллоу еще мог различить: у большинства руки остаются не на виду, как и у него самого.       Мужчина, опрокинув бокал и со звоном поставив его на стол, поднялся. Если он срочно не найдет уборную, чтобы разрядиться, в свои двадцать пять ничем не будет лучше собственных учеников.       Но прежде чем мужчина успел наметить направление, путь ему перегородил уже знакомый конферансье.       — Вас ожидают. — Он с улыбкой протянул ключ без опознавательных знаков. — Комната номер четыре.       — Но… — Пьяный взгляд скользил от конферансье к неприметной дверце в уголке коридора, где уже выстроилась очередь.       — Флэйм не ждет. — Глаза Себастьяна метнулись к толпе мужчин, еще лелеявших надежду завоевать внимание рыжей красотки этой ночью. Ведущий лишь понимающе улыбнулся. — Она сама выбирает, с кем проведет вечер. Сегодня она выбрала вас, но еще может передумать.       Сэллоу, не до конца понимая, что делает, почти выхватил ключ из рук безымянного мужчины и направился в угол зала, накинув на голову капюшон мантии, чтобы остаться неузнанным.       По боковой лестнице он поднимался под аккомпанемент редких одобрительных аплодисментов завсегдатаев и завистливые проклятия новичков, все еще не способных понять, почему им отказали.       Каждый шаг давался с немалым трудом — сложно подниматься по крутым ступенькам с каменным членом. Но Себастьян сделал это почти с достоинством — ни разу не споткнулся и удержал руки подальше от ширинки, которая так и норовила разойтись под давлением. Наверное, если бы не туго затянутый ремень, проблем было бы больше.       Вставить ключ в замок тоже вышло далеко не сразу. Сэллоу несколько раз посмотрел по сторонам, словно опасаясь, что Алисия может выскочить из-за угла с очередной претензией. Но жены нигде не было. Только таинственный полумрак, дубовая дверь и латунный ключ.       Дверь тихо скрипнула, как будто крича об окончательном моральном падении «приличного члена общества». Хотя, если кто и падал, то точно не член. Тот как раз-таки стоял, как мракоборец в гарнизоне: прямо и бескомпромиссно. Тяжелая дверь захлопнулась за спиной Сэллоу и волшебным образом заперлась, подписывая мужчине приговор: пути обратно нет. Наверное, на долю секунды он даже успел засомневаться — в конце концов, он преподаватель, муж, отец.       Вот только любой намек на сомнения потонул в пучине похоти, стоило Себастьяну увидеть то, что ожидало его за неприметной дверью с номером четыре.       В полумраке, который с трудом разгонял один едва тлеющий на стене канделябр, проступили очертания низкого кофейного столика, заставленного тарелками с фруктами и сырами, где-то вдалеке — огромная кровать с тяжелым балдахином и окна, занавешенные темными шторами. А в самом центре, всего в дюймах в пятнадцати от стола, софа.       Вытянув длинные стройные ноги, все еще не прикрытые хоть каким-то подобием одежды, на ней полулежала Кора. Словно не замечая своего гостя, девушка потянулась к тарелке с ежевикой, наклонившись так, что ее грудь, прикрытая повязкой, предстала в наиболее выгодном свете. Уже допитый огневиски вновь ударил в голову мужчине.       — Давно не виделись, Себастьян. — Кора подняла на бывшего сокурсника колдовские изумрудные глаза, слизнув с алых губ капельку ягодного сока. — Не ожидала увидеть тебя в таком месте. Неужели Алисия одобряет такое времяпрепровождение?       Одна короткая фраза заставила его вернуться в реальность: перед ним сидела не просто умопомрачительно красивая танцовщица, а хитрая, коварная женщина. Жена его некогда лучшего друга.       — Я тоже не ожидал встретить здесь тебя. Неужели карьера мракоборца не удалась, и ты подалась в экзотические танцы? — усмехнулся Себастьян.       Ответом ему была хищная улыбка. Медленно, как змея перед броском, красотка убрала с диванчика ноги, жестом приглашая бывшего сокурсника занять место рядом с собой. Тяжело вздохнув, мужчина повесил мантию на крючок и направился к девушке.       — Почему же? Все сложилось прекрасно, но в подобных заведениях даже у стен есть уши. — Зеленые глаза сверкнули отблеском пламени. — Такие разговоры лучше вести где-нибудь в другом месте, за бокалом хорошего вина или, может быть, огневиски.       — Огневиски и тут неплох, — сам не понимая к чему, ляпнул Сэллоу.       — Лучше, чем в «Кабаньей голове», но все еще довольно паршивый. — В подтверждение своих слов девушка сделала глоток янтарного напитка, слегка скривившись. — Так что принесло тебя в столь дождливый вечер в это особо гостеприимное заведение? Неужто Алисия оказалась не так горяча, как ты о ней рассказывал?       К собственному неудовольствию, Себастьян понимал: Кора уже знает ответ на вопрос, который задала.       — Все совершают ошибки, — пожал он плечами, принимая бокал из рук девушки.       — И что же ты считаешь ошибкой? Свою женитьбу или этот вечер? — продолжала допытываться ведьма, провокационно вытянув ноги на столик.       Сэллоу предпочел проигнорировать вопрос.       — А ты сама? Что считаешь ошибкой? Неужели то, что вышла замуж за Оминиса, раз танцуешь на потеху публике? Кстати, он сам-то в курсе, чем занимается его женушка? — Разговор давался сложно, но, по крайней мере, возбуждение немного сходило на нет.       — Куда больше, чем Алисия. — Кора ответила лишь на последний вопрос, так же проигнорировав остальные и резко сменив тему: — И как тебе представление? Жизель сегодня была особенно хороша, согласен?       Себастьян вздрогнул, ощутив тонкие пальчики на своей шее. Сочетание прикосновений Коры и алкоголя в крови совершенно не позволяло сформулировать развернутый ответ. Мужчина усмехнулся — этим вечером он пересек не одну черту, почему бы не поиграть по правилам, установленным этой невыносимой женщиной?       — Жизель и правда была прекрасна. Какая пластика, какая растяжка… — мечтательно улыбнулся он.       — О, готова поспорить, ты придумал не одну позу, в которой эту растяжку можно было бы удачно применить, — звонко рассмеялась танцовщица. В изумрудных глазах плескалось веселье. Похоже, она тоже была не слишком трезва.       — Я успел много чего придумать. И речь не только о растяжке Жизель. — Намек более чем прозрачный. Хотя Сэллоу был уверен, что Кора понимает его и без всяких намеков.       Особенно когда мужчина и сам отважился пересечь еще одну границу — положить руку на ногу девушки и медленно провести вверх от колена.       — С пятого курса об этом мечтал, да? — Еще одна хитрая улыбка. Рыжая ведьма прекрасно знала себе цену.       Наверное, будь Себастьян немного трезвее, его бы даже смогла смутить такая прямолинейность. Но он уже решил для себя, что в этот вечер для него не существует ограничений. Хоть один раз в жизни.       — А что, если и так? — Он развернулся к девушке всем корпусом, отставив бокал на столик. — И не я один, так ведь? Вот только повезло почему-то Мраксу. Что же было в нем, чего не было во мне? Неужто деньги и статус? — Мужчина внимательно всмотрелся в глаза собеседницы, в которых неизменно танцевали озорные искры. — Что, правда? Вышла замуж за большой особняк? Или у моего школьного приятеля не только особняк поражает размерами? — пьяно хохотнул Сэллоу. — Так что в Оминисе было такого, чего нет ни у кого?       — Смелость, Себастьян. — Ему показалось, что на долю секунды девушка стала серьезной. — Не так уж и много, казалось бы, правда? Вот только никто из вас, ни ты, ни Гаррет, ни… кто там еще бегал за моей юбкой? Так вот, никто не додумался до самого простого решения — хотя бы позвать меня на свидание. А Оминис смог.       Мужчина застыл на месте. Ему хотелось одновременно смеяться и биться головой о стену. Вот так просто? Позвать на свидание?       В сознании всплыли давно похороненные глубоко в душе воспоминания о школе и Коре.       Огонь снаружи, лед внутри. Немереная сила, которая чувствовалась за версту. Мальчишки вздыхали по ее рыжим волосам, ярко-зеленым глазам и умопомрачительно соблазнительным ногам. Провожали взглядом, куда бы ни пошла. Завидовали Себастьяну и Оминису, которые могли постоянно находиться рядом с ней — до поры до времени. Пока Сэллоу не наделал кучу ошибок на пятом курсе и не убил собственного дядю, пытаясь спасти сестру. Последнее, к слову, так и не удалось — Анна не выдержала, покончила с собой спустя всего несколько лет. Кора и Оминис не стали отправлять Сэллоу в Азкабан, посчитав, что муки совести станут достойным наказанием. Вот только и прежней дружбы между ними быть не могло, Хейдервальд и Мракс отдалились от него, зато между собой стали только ближе, уже к концу шестого курса образовав крепкую пару, разбившую сердца всей мужской части Хогвартса. Разумеется, они продолжали общаться с Себастьяном, но уже никогда между ними не было той близости и откровенности, что раньше.       Сэллоу смирился, выбрал себе бойкую девчушку из стайки тех, что мечтали согреть его постель, пошел по пути праведника — приличная работа, семья. Спрятал тягу к приключениям поглубже, туда же, куда скрыл развратные фантазии о подруге юности, вытаскивая их на поверхность только тогда, когда хотел доставить себе удовольствие, в котором новоиспеченная женушка все чаще ему отказывала. После свадьбы смешливая Алисия превратилась в бесконечно ворчливую, холодную в постели женщину. И все, что оставалось Себастьяну — фантазировать, не решаясь на измену. Разумеется, он давно мог найти себе кого-нибудь на стороне, да хоть одну из совершеннолетних старшекурсниц, регулярно роняющих что-нибудь около его стола. Вот только не было того огня, адреналина, что был с Корой.       Последний раз, кажется, они виделись как раз таки на свадьбе Себастьяна, куда он решился позвать новоиспеченную чету Мраксов лишь в последний момент — двадцатилетний на тот момент юноша не находил в себе сил поддерживать общение с Оминисом и Корой после того, как они сочетались браком. Какое пошлое клише: шафер, влюбленный в невесту. Да и была ли это любовь? Может, просто неуемное желание? Задетая выбором не в пользу Себастьяна гордость?       В любом случае это уже не имело значения. Хотя Сэллоу позже не раз кончал себе в руку, представляя жаркий секс с рыжей ведьмой в свадебном платье.       Фантазировал, как перед выходом к алтарю заперся бы с ней в каком-то чулане, или наоборот, утащил прямо из-под носа лучшего друга, оставив его ни с чем. Не снимал бы, а задирал длинную юбку, растягивая Кору на свадебном столе, а она бы клялась, что всегда мечтала только о нем, а Оминис был ошибкой. Как кричала бы его имя на пике удовольствия и умоляла не останавливаться. Пару раз, признаться честно, он даже представлял, что Мракс мог бы их застать, а Кора объяснялась перед ним, все еще оставаясь под Себастьяном.       Но все это было не более, чем фантазией. На самом же деле Кора, как и положено, прошла между рядами гостей в идеальном сияющем платье, глядя на Оминиса влюбленным взглядом. Без запинки произнесла клятву своему жениху, даже не догадываясь, в каких позах в этот момент в своих мыслях имел ее шафер.       И что же теперь он узнает? Что мог получить все, о чем мечтал, если бы только додумался позвать ее на свидание раньше, чем сделал это Мракс?       «Значит, смелость тебе нужна», — подумал Себастьян, прежде чем сорваться с места и впиться в губы девушки пьяным поцелуем. Спустя секунду он пожалел о собственном безумном порыве — у Коры вполне хватило бы сил превратить его в горстку пепла на месте. Или не марать руки и за ужином рассказать мужу о том, как поступил его старый друг — у Оминиса достаточно влияния, чтобы Сэллоу не только с позором вылетел из Хогвартса, но и остался стоять у паперти с протянутой рукой, выпрашивая хоть кнат, чтобы накормить семью.       Но прежде чем мужчина в ужасе успел отпрянуть от губ, что казались слаще любой клубники, Кора ответила на поцелуй. С той же горячностью и страстью, что была свойственна ей во всем.       Себастьян отстранился на секунду, улыбаясь. Зеленые глаза горели все тем же провокационным огнем. И мужчина принял решение нырять в этот омут с головой. Мракс, конечно, его потом в порошок сотрет, но какая разница, если Сэллоу все равно терпеть не мог свою жизнь? Зато хоть умрет счастливым.       Не давая себе передумать, он буквально сорвал с девушки невнятную перевязь, едва скрывающую роскошную грудь. В порыве безумия он забыл о главном: не он ведет в этой игре.       Коре было достаточно доли секунды, чтобы сменить положение, и вот уже она сидела на коленях Себастьяна лицом к нему, медленно раскачиваясь в такт неизвестно откуда взявшейся музыке.       — Так меня пригласили на приватный танец? — улыбнулся мужчина. Похоже, Кора никуда не торопилась, решив еще немного помучить своего визави.       — Можно сказать и так. — Девушка качнула бедрами, потершись о вновь стоящий член Сэллоу, и прогнулась.       Себастьян едва не присвистнул от вида, что ему открылся. Невероятно сложно было сдерживаться, чтобы не уложить девушку прямо на этом подобии дивана, сорвав с нее остатки того, что с трудом можно было назвать одеждой. Но Кора явно знала, что делает, и немедленно пресекала каждое лишнее движение. Пока она намеревалась только дразнить его.       Все так же не поднимаясь с колен мужчины, танцовщица повернулась, ловким движением схватив со столика недопитый бокал огневиски, и протянула его Себастьяну, которому начинало казаться, что все происходящее — не более чем предсмертная бредовая галлюцинация. Но отказываться от напитка он же не стал.       Кора слегка надавила на грудь Себастьяна, заставив его откинуться на спинку дивана и получать удовольствие. Казалось, девушка не только совершенно не смущалась собственной наготы, но и умело ей пользовалась, ловя восторженный взгляд бывшего сокурсника.       Она продолжала танцевать, медленно раскачиваясь, то наклонялась вперед, по пуговице расстегивая на Себастьяне рубашку, то наоборот, прогибалась, демонстрируя себя во всей красе. Мужчина усмехнулся, окончательно откинув все сомнения и просто наслаждаясь шоу, о котором он мог раньше разве что мечтать.       Когда полы рубашки оказались распахнуты, Сэллоу особенно внимательно уставился на лицо девушки, надеясь поймать там хоть намек на восхищение. В свои двадцать пять он все еще мог похвастаться по-мужски красивой подтянутой фигурой, которую не портили, а украшали застарелые шрамы — напоминание о приключениях юности. «Вряд ли Оминис может тебя порадовать своим телом, девочка», — подумал он, но так и не решился произнести вслух, чтобы не нарушить атмосферу.       Похоже, Кора осталась довольна зрелищем. Вот только останавливаться на этом ведьма была не намерена и вместо того, чтобы продолжить свой танец, резко наклонилась, прильнув губами к бьющейся вене на шее мужчины. Слегка прикусила, тут же зализывая место укуса.       Тело к телу, разгоряченная кожа к коже. Кора сводила с ума, пьянила сильнее любого огневиски, горела ярким пламенем и выжигала все человеческое в Себастьяне, оставляя лишь дикое, неукротимое желание. Одного короткого касания хватило, чтобы из горла мужчины вырвался хриплый стон. Это было слишком: слишком ярко, слишком горячо, слишком откровенно, слишком желанно. Сэллоу и сам уже не понимал, каким чудом еще способен держаться. Возбуждение вновь начинало приносить сильный дискомфорт. И Кора, похоже, прекрасно это понимала. Использовала его слабость, сильнее распаляя бушующее внутри пламя. За поцелуем последовал другой, за укусом — еще один. Все еще не позволяя касаться себя, девушка спускалась все ниже — шея, ключицы, плечо — на нем точно будет красоваться приметный след, но Себастьяну было плевать. Мыслей в голове больше не осталось, только желание. А рыжая бестия все так же дразнила, время от времени глядя на него своими колдовскими зелеными глазами, так гипнотизирующими в отблесках свечи. Вздумай она сейчас принести его в жертву, он даже не станет сопротивляться, подставит горло под кинжал добровольно, стоит ей лишь попросить. И девушка точно знала, какую имеет над ним власть.       Но она вовсе не собиралась его убивать, хотя Себастьяну казалось, что даже это было бы менее жестоко, чем то, что она творила с ним, скользя руками и губами по напряженному телу, то невесомо целуя и поглаживая, то прикусывая ставшую невыносимо чувствительной кожу. К тому времени, когда девушка оказалась сидящей на полу на коленях, Сэллоу был готов забыть даже собственное имя. А стоило ей коснуться возбужденного члена, все еще скрытого тканью, из головы мужчины вылетели вообще все слова, которые он знал, оставив вместо себя рык и прочие нечленораздельные звуки. Кора лишь усмехнулась, когда с его губ сорвался очередной стон, который он уже и не пытался приглушить.       Пара быстрых движений, и брюки оказались расстегнуты. Неловко покачнувшись, Себастьян помог девушке освободить себя от лишней одежды. Он было наклонился, чтобы вновь поцеловать ее, но Кора лишь покачала головой, не отводя взгляда, и легко толкнула мужчину в грудь, вынуждая занять прежнее положение.       Еще глоток огневиски, еще один взгляд на сидящую между его коленей полуобнаженную девушку — Сэллоу был уверен в одном: это лучшее зрелище в его жизни. Но то, что она с ним делала, выходило за рамки слов. Поцелуй в живот, движение длинных тонких пальцев по возбужденному до предела члену, стоны Себастьяна, становящиеся все громче.       Словно на пробу Кора провела языком по стволу, задержавшись на крупной розовой головке, а затем опустилась ртом на член, заставив мужчину задохнуться от невероятных ощущений. В его жизни были женщины, которые пытались доставить ему удовольствие подобным образом, но еще ни одна не делала это так умело, задавая нужный темп, помогая себе руками, безошибочно угадывая особенно чувствительные точки, играя языком, доводя до исступления, когда Сэллоу уже не мог контролировать собственное тело, двигая бедрами навстречу.       Ему хотелось положить руку на рыжую макушку, заставить ее вобрать еще глубже, но Кора не позволяла — она сама знала, что нужно делать, чтобы отправить Себастьяна на вершину удовольствия, доводя до точки невозврата и замедляясь, чтобы не позволить ему испытать оргазм. Поразительно, как даже в такой позе она умудрялась смотреть на него свысока. Из них двоих сейчас именно Кора была хозяйкой положения, той, кто в праве диктовать условия. И даже без слов Сэллоу понимал, чего она ждет.       — Умоляю… Пожалуйста, Кора, перестань меня мучить, дай мне уже кончить. — Фразу едва ли можно было назвать осмысленной, но на большее сейчас он был не способен.       Потемневшие зеленые глаза довольно блеснули. Девушка опустилась до самого конца, впуская его в горло, ускоряясь с каждым движением. Себастьяну не понадобилось и минуты, чтобы с пошлым громким стоном провалиться в самый сильный в его жизни оргазм. Ему казалось, что он даже ослеп на несколько секунд от того, насколько яркими были ощущения, какой желанной стала разрядка. Кора же, вместо того чтобы отстраниться, только плотнее обхватила губами член, выпивая все до последней капли под завороженным полубезумным взглядом Сэллоу. Наверное, если бы он мог говорить, то сказал бы, что за подобное и умереть не жалко.       Как ни в чем не бывало девушка легким движением поднялась с пола и села на диван, откинувшись на подлокотник и складывая ноги на все еще подрагивающие колени мужчины, как раз когда тот пытался нашарить брюки. В кармане лежала волшебная палочка и пачка новомодных сигарет — как-то Себастьян отнял такие у студента, а потом и сам пристрастился.       — Угостишь? — поинтересовалась Кора с таким видом, будто это не она только что сделала Себастьяну лучший минет в его жизни. Мужчина, до сих пор не способный толком соображать, не сразу понял, что от него хотят, и девушка сама выхватила из его губ уже прикуренную сигарету, вынуждая достать вторую.       — Работала под прикрытием среди маглов, вот и обзавелась привычкой, — пояснила она. — Оминису не нравится, слишком резкий запах. А как по мне, вполне ничего. Напоминание о бывшем лучшем друге подействовало на Сэллоу, как ушат холодной воды на голову.       — А… — Он хотел спросить, как же тогда все это понимать, но Кора не позволила.       — Кстати, может, зайдешь в гости? Он будет рад встрече со старым приятелем. А то что-то совсем ты про нас забыл. — Танцовщица неодобрительно покачала головой, окончательно разрывая шаблон, выстроенный жизненным опытом Себастьяна: почти что обнаженная девушка, которая только что занималась с ним оральным сексом, не должна была с таким спокойствием говорить о своем муже и уж тем более будничным тоном приглашать любовника в гости.       — Подожди, ты серьезно? — До Сэллоу, наконец, дошло, что она не шутит. — Но Оминис…       — А что Оминис? Или ты собираешься рассказать ему что-то, что может его расстроить? — Кора выдохнула сигаретный дым, и Себастьян при всем желании не смог бы объяснить, почему это показалось ему таким пошлым.       Но одно он знал точно: даже под страхом смерти он не стал бы говорить Оминису что-то, что могло бы его расстроить.       Уже к седьмому курсу Мракс значительно изменился. Может, так сказалась травма, нанесенная самим Себастьяном, а может, дело было в чем-то другом. По крайней мере, сам Оминис говорил, что он просто перерос подростковый бунт и смог принять свое наследие. Поначалу Сэллоу даже радовало, что его приятель перестал быть столь категоричен в отношении темной магии, но позже это начало пугать даже самого Себастьяна. Было в его друге… нечто. Столь пугающее, что только у Коры хватало сил продолжать делать вид, что все в порядке, улыбаться и смотреть на Мракса невыносимо влюбленными глазами. Все остальные же боялись не только его фамилии, но и его самого, принявшего свое происхождение и активно пользующегося своим статусом.       Судья Визенгамота, могущественный волшебник из древней семьи. У Мракса было все, достаточно лишь щелкнуть пальцами. Все блага фамилии стали ему доступны, стоило сделать то, чего от него ждали — с холодной улыбкой использовать Круциатус на магле. Оминис больше не боялся своей семьи. Зато все остальные боялись Оминиса. Все, кроме Коры.       И Себастьян не сомневался, что все с той же холодной улыбкой его бывший лучший друг использует темную магию и на нем самом, если узнает, что Сэллоу поимел его жену. По правде говоря, Кора сама поимела Себастьяна, но разве это будет волновать Оминиса, если тот… расстроится?       — В таком случае обязательно как-нибудь загляну к вам в гости. — Мужчина нервно улыбнулся и сделал глубокую затяжку.       Задумавшись, он и не заметил, как танцовщица уже успела вернуть себе более чем приличный вид: все те же брюки и рубашку, в которых она начинала свой танец.       — Может быть, сегодня вечером? — В ее словах не было ничего особенного, но тон не терпел возражений. И все же Себастьян попытался, хотя уже понимал, что попал в ловушку.       — Знаешь, мне, наверное, уже стоит…       — Не спорь, — мурлыкнула ему в ухо Кора, проходясь острыми ноготками по шее и заставляя мурашки пробежать по телу Себастьяна. Хотя разрядку он получил совсем недавно, мужчина уже ощущал, как возбуждение накатывает по новой.       Ничего не оставалось, кроме как нашарить в полумраке свои помятые вещи — Сэллоу надеялся, что Оминис ничего не заметит из-за своей слепоты.       Как только последняя пуговица рубашки оказалась застегнута, Кора утащила его в воронку трансгрессии.       Себастьян ощутил, как выпитый огневиски подкатил к горлу — он все еще плохо переносил перемещения, тем более на пьяную голову. Но свежий ночной воздух приводил в чувства, а прохладный ветер сбивал опьянение от огневиски.       К тому времени, когда Кора привела его к порогу трехэтажного особняка, Сэллоу ощущал, что почти трезв, по крайней мере, ему так казалось. О том, что было между ним и его бывшей сокурсницей, он предпочитал не думать. Как и о том, каким чудом сможет выкрутиться перед Алисией, если она что-то узнает.       — Госпожа Кора, — низко поклонился домовик, почти подметая ушами пол. — Господин ожидает вас в зеленой гостиной.       — Зеленая гостиная? — Сэллоу ощутил себя деревенским дурачком, хотя в целом представлял, о чем может идти речь. Просто чувствовал себя чем-то чужеродным в такой обстановке.       — Да, Себ. Зеленая гостиная. — В невыносимо соблазнительных изумрудных глазах Коры сверкнуло веселье.       А может, Себастьяну это только казалось, и ее глаза на самом деле были обычными зелеными, а все остальное дорисовывала его фантазия? В таком случае он был бы вынужден признать, что его воображение недалеко ушло от того, каким было лет десять назад, ведь все крутилось вокруг одного — на каких поверхностях он мог бы поиметь эту рыжую ведьму, рядом с которой не мог думать ни о чем другом.       Чтобы немного отвлечься, Сэллоу разглядывал особняк. Ему еще не доводилось бывать в гостях у своего школьного приятеля — в годы учебы Оминис сам все чаще наведывался в Фелдкрофт. Впоследствии, конечно же, Себастьяна несколько раз приглашали сюда, но каждый раз он находил причины отказаться.       А посмотреть между тем было на что. Жилище Коры и ее супруга можно было назвать роскошным. Дорогая, но не вычурная отделка и мебель, множество ненавязчивых деталей, создающих уют. Идеальная чистота, какой в его собственном небольшом домике не было никогда — домовик явно не пренебрегал своими обязанностями.       Этаж, второй, лабиринт коридоров, еще один подъем наверх — Кора тянула его за собой, как собачку на поводке, но Сэллоу не сопротивлялся. Без нее он давно уже потерялся бы среди множества поворотов.       Тяжелая дверь из палисандра с витражной вставкой открылась сама, когда они подошли ближе.       — Дорогая, у нас сегодня гости? Тебе стоило предупредить меня заранее, чтобы я мог подготовиться к встрече. — Хозяин особняка сидел в кресле с высокой спинкой лицом к двери, закинув ногу на ногу. На его губах играла легкая улыбка, а слепой взгляд ничего не выражал. В руках Оминис держал палочку, кончик которой светился красным огоньком, и бокал огневиски — несомненно, баснословно дорогого.       Кора подтолкнула Себастьяна и зашла в комнату вслед за ним, захлопнув дверь, словно отрезая пути к отступлению.       — Я взяла на себя смелость предположить, что старому другу ты будешь рад и без всяких условностей. — Девушка проскользнула между столиком и широким кожаным диваном, почти моментально оказываясь подле супруга, чтобы поцеловать его в подставленную заранее щеку.       — Разумеется. — Улыбка Мракса стала шире. — Располагайся, Себастьян. Я рад, что спустя столько лет ты все же решил почтить наш дом своим присутствием. Бренди, шнапс, джин? Хотя, позволь угадать, огневиски? — Не дожидаясь ответа, мужчина небрежно махнул волшебной палочкой в сторону буфета, откуда немедленно выплыл хрустальный рокс и бутылка даже не Огденского, а огневиски Блишена.       Что ж, Сэллоу не ошибся, предположив, что его школьный друг не станет пить что попало. Почти рефлекторно Себастьян поймал подплывший к нему бокал.       — Присаживайся, не стесняйся. — Оминис указал на кресло напротив себя. — Дорогая, неужели ты так и не бросила свою дурную привычку? — обратился он уже к жене.       — Прости, я сейчас приведу себя в порядок. — Кора нежно улыбнулась. — Оминис совершенно не выносит запах сигарет, — шепнула она Себастьяну, проходя мимо.       — Не только сигарет, но и твоей… работы. — Сэллоу вздрогнул: он уже успел забыть, насколько острым слухом обладал Мракс.       Кора, аккуратно прикрыв за собой дверь, удалилась, оставляя старых друзей наедине.       — Итак, Себастьян. — Все внимание Оминиса теперь было сосредоточено на госте, и отчего-то Сэллоу чувствовал себя мышью перед удавом. — Значит, вы с Корой встретились на ее работе? Не ожидал, однако. Я-то полагал, что ты оставил приключения в прошлом, с тех пор как обзавелся семьей.       Себастьян пожал плечами — что он мог ответить? Сказать, что все вышло случайно? Начать долгий рассказ о том, что вся его жизнь — беспросветная тоска и он пришел топить ее на дне бокала?       — Решил развеять скуку. В последнее время Алисия ко мне несколько охладела. — Мужчина выбрал нейтральный вариант. Лгать Оминису все равно было бесполезно, но и выворачивать душу наизнанку не хотелось. Не перед ним.       — А может, это ты охладел к ней? — Что ж, Мракс всегда умел читать между строк.       — Не без этого. — Зачем доказывать обратное, если старый приятель был прав?       Хозяин дома усмехнулся, делая глоток из своего бокала. Себастьян же не решался последовать его примеру, опасаясь, что напиток встанет поперек горла.       — Да не волнуйся ты так. Я понимаю, давно не виделись. Но мы, в конце концов, старые друзья, не так ли? — Оминис обзавелся привычкой манерно растягивать слова, что еще больше придавало ему сходство с опасным хищником. — Лучше расскажи, как идут дела в Хогвартсе? Как прелестны были студенческие годы! Меня порой одолевает ностальгия. А ты теперь преподаватель — подумать только! Темный волшебник, преподающий ЗоТИ, это ли не ирония?       — Не больше, чем темный волшебник, заседающий в Визенгамоте. — Не смог удержать язык за зубами Сэллоу.       Однако Мракс совершенно не рассердился его словам. Наоборот, рассмеялся звонко и искренне, заставив своего гостя немного расслабиться.       — О, Себастьян, мне не хватало твоего чувства юмора.       Дверь вновь распахнулась, впуская Кору. Даже в полумраке «зеленой гостиной» можно было заметить, насколько кардинальными были изменения: теперь перед Себастьяном стояла не развратная танцовщица Флэйм, а миссис Мракс, достопочтенная супруга молодого лорда. Непослушные рыжие локоны легли в аккуратную косу, свободная рубашка и узкие брюки сменились светлым домашним платьем, поверх которого небрежно была накинута шаль. Почти ничего в ней не выдавало воплощение огненной стихии, кроме взгляда — такого же дерзкого, провокационного, манящего и обещающего все плотские удовольствия, какие только можно себе вообразить.       — Вот так намного лучше, дорогая. — Оминис отставил бокал в сторону и протянул руку супруге в приглашающем жесте.       Кора, улыбнувшись в ответ, словно ее муж мог это видеть, незамедлительно направилась к нему и присела на широкий подлокотник, позволяя Мраксу обнять ее. От внимательного взгляда Себастьяна не укрылось, с какой нежностью мужчина пробежался тонкими пальцами по бедру девушки, прежде чем положить руку на ее талию.       — И о чем вы тут болтали, пока меня не было? — улыбнулась хозяйка дома — назвать ее иначе у Сэллоу сейчас не повернулся бы язык.       — О школе. Ты же помнишь, что Себастьян сейчас преподает Защиту от Темных Искусств? — Мракс повернул голову к супруге, одновременно махнув волшебной палочкой в сторону буфета, откуда выплыл третий бокал. Девушка уже сама наполнила его янтарным напитком.       — Разумеется. — Еще одна улыбка. — И как твои студенты? Такие же сорванцы, какими были мы в свое время?       Почувствовав себя в родной стихии, Сэллоу расслабился и принялся рассказывать о проделках своих учеников, одновременно размышляя о картине счастливой семейной жизни, представшей перед ним. Лорд Мракс, воплощение холодного расчета и пугающего ледяного сердца, словно оттаивал рядом со своей женой, одновременно укрощая ее собственное пламя, превращая его в уют домашнего очага. Так чего же не хватало этой женщине, если она по вечерам танцевала полуобнаженной в каком-то баре, если не назвать это заведение хуже, и изменяла мужу с его школьным другом?       Идиллия, царящая между Оминисом и Корой, заставляла Себастьяна усомниться в собственной адекватности: может, он уснул пьяным за каким-то столиком и все остальное ему лишь привиделось? Может, не было на самом деле развратного танца на коленях, горячих поцелуев и страстного минета? Может, он все это себе придумал? Ведь не могла же леди Мракс творить что-то подобное?       — Кора, а как ты оказалась в «Амортенции»? Это как-то связано с твоей карьерой мракоборца? — Чтобы задать этот вопрос, Сэллоу пришлось залпом допить остатки дорогого напитка, вкус которого он едва ли чувствовал.       — Неужели она тебе не рассказала? Я полагал, вы успели побеседовать… Прежде чем переместились к дому. — Пауза в словах Оминиса на секунду насторожила, но Себастьян предпочел списать это на собственную паранойю.       — Я заметила Себа во время выступления, а после смены предложила ему заглянуть в гости, — ответила вместо него Кора с таким честным видом, что Сэллоу мысленно занес это в список аргументов в пользу того, что он действительно сошел с ума.       Но почти в ту же секунду девушка хитро улыбнулась и подмигнула, глядя Себастьяну прямо в глаза.       «Так что же, получается, — думал Сэллоу, — это правда, и я действительно сейчас пытаюсь вести светскую беседу с бывшим сокурсником, с женой которого переспал не далее, как час назад?»       Почему-то это рассмешило мужчину. Адреналин распалял кровь, заставляя чувствовать себя увереннее. Осознание того, что они с Корой, по какой бы причине она на это ни пошла, и впрямь наставили рога волшебнику, которого не без оснований опасалось почти все взрослое население магической Британии, воодушевляло.       То, что Кора не делала вид, словно между ними ничего не было, поднимало настроение. Говорить становилось все проще, огневиски был вкуснее и не вставал комом поперек горла, а остроумные шутки сами собой слетали с языка.       — Ох, какой я неуклюжий. — В очередной раз разливая огневиски по бокалам, Оминис выронил бутылку, и та разлетелась на десятки мелких осколков, которые мужчина тут же убрал взмахом волшебной палочки. — Дорогая, ты не будешь так любезна принести новую из погреба? — улыбнулся он жене.       — Разумеется. — Кора тут же поднялась со своего места и направилась к выходу. Почему не попросить домовика или не переместить бутылку чарами? Задуматься над ответом на эти вопросы Сэллоу не успел — как только дверь за спиной девушки захлопнулась, Оминис изменился в лице. От прежней расслабленности не осталось и следа. Сейчас перед Себастьяном сидел хищник. Безмерно злой и готовый к прыжку.       — Неужели ты думал, что я такой идиот и ничего не замечу? — Мягкий тон контрастировал с выражением лица Мракса.       — Не понимаю, о чем ты, приятель. — Против воли Сэллоу вжался в спинку кресла, отчетливо ощущая, как холодеют ладони. Врать Оминису было бесполезно, но он все же пытался.       — Себастьян-Себастьян, — вновь протянул хозяин дома, — от тебя за версту пахнет дешевым огневиски, борделем, сигаретами и, что самое главное, моей женой. Или ты наивно полагал, что я способен перепутать ее запах с чем-то еще? — Мужчина издевательски изогнул бровь. Не дождавшись ответа от собеседника, он продолжил: — Наверное, я мог бы списать это на что-то другое. Но как тогда объяснить то, что от моей жены пахнет тобой? Сексом с тобой? Может, у тебя есть ответ, приятель?       — Мне… — Следуя инстинктам, Сэллоу попытался подняться с кресла и сбежать, как и полагается приличной жертве. Но Оминис ему этого не позволил.       — Инкарцеро! — Молниеносное движение, и «жертва» упала обратно в кресло со стянутыми за спиной руками.       Сердце Себастьяна, на долю секунды замершее, сорвалось в галоп. Что он там думал, разглядывая свою ожившую эротическую мечту? Что умрет счастливым? Сейчас, когда расплата была так близка, отчего-то умирать расхотелось. Руки дрожали, а к горлу подкатила тошнота.       — Не хочешь говорить, когда тебя просят вежливо? Друг мой, где твои манеры? — продолжал скалиться Мракс. — Легилименс!       Себастьян никогда не был достаточно хорош в окклюменции и в школьные годы не раз служил «глазами» для Оминиса, с его врожденным талантом к легилименции и способностью с легкостью проникать в разум друга.       Вот и теперь на короткий момент сознание Сэллоу взорвалось резкой болью, а затем перед глазами калейдоскопом закрутились совсем свежие воспоминания: аромат благовоний, полумрак, огненный танец, похоть, жаждущий взгляд. Дубовая дверь с номером четыре, вновь темнота. Почти обнаженная Кора, полулежащая на софе убогой комнаты. Вспышка — манящие губы, жаркий поцелуй, болезненное желание. Танец на коленях, пытка удовольствием, собственные стоны, которые теперь казались до отвращения пошлыми. Сияние изумрудных глаз и хитрая улыбка. Мольбы — неужели его голос действительно звучал так жалко? Самая яркая в его жизни разрядка, самое невыносимое удовольствие. Темнота.       — Так вот чем моя женушка занимается на своей работе? — В голосе Оминиса, который вырвал Себастьяна из оцепенения, звучало еще больше стальных нот, хотя казалось, что это в принципе невозможно.       Тихий скрип заставил Сэллоу вздрогнуть и повернуться. На пороге стояла Кора с бутылкой огневиски.       Взмах волшебной палочки — с громким стуком дверь захлопнулась за спиной девушки, не оставляя сомнений: на этот раз так просто открыть ее не получится.       — Hathehhhayaeh saathaysss, — с улыбкой протянул Мракс, на парселтанге обращаясь к жене.       — Что? — Кора замерла на месте. — Ты же знаешь, что…       — Ну как же? — Оминис не позволил ей договорить. — Раз уж я пригрел на груди змею, то и разговаривать с ней буду соответственно. Подойди! — скомандовал он. Девушка подчинилась.       Мракс практически выдернул бутылку из ее рук и сделал глоток прямо из горла, игнорируя стоящие на столе бокалы.       — Как я понимаю, Себастьяну очень понравилось, как ты танцуешь, дорогая. — Оминис вернулся к своему креслу, устраиваясь удобнее, расстегивая жилет и несколько пуговиц на рубашке. — Может быть, ты станцуешь и для меня? Или думаешь, я не смогу оценить твой танец, потому что я слеп? Что ж, это поправимо. Танцуй! — Короткий жест, и комната, теперь казавшаяся Сэллоу до невозможности мрачной, наполнилась боем барабанов.       Себастьян не сразу понял, чего добивается его бывший друг, а когда, наконец, догадался, защищаться было уже слишком поздно.       — Легилименс!       Боль на этот раз была не такой сильной — Сэллоу понимал, что от его сопротивления будет хуже только ему самому.       Оминис уже точно знал, что искать в его памяти, и из калейдоскопа разрозненных воспоминаний сразу выбрал нужное — то, где Кора танцевала, окруженная пламенем.       Себастьяну казалось, он сходит с ума: краем сознания он еще улавливал происходящее вокруг, и один танец накладывался на другой. Жесты повторяли друг друга: и в реальности, и в его воспоминаниях девушка кружилась, играя с огнем. Страстно, горячо, до невозможности желанно.       Но и этого Мраксу оказалось недостаточно. Он требовал, чтобы его жена повторила не только свой танец, но и все остальное.       Воспоминание сменилось другим — тем, где рыжая ведьма доводила его до исступления своими поцелуями и касаниями. Реальная Кора делала то же самое — но на этот раз со своим законным мужем.       Медленно, как завороженная, она сняла с себя платье, оставаясь почти обнаженной, если не считать чулок, распустила тугую косу, позволяя длинным локонам укрыть голую спину и плечи, и забралась на колени Оминиса, двигаясь все так же развратно и откровенно, пока тот холодно улыбался, продолжая пить огневиски прямо из бутылки.       К своему ужасу, Себастьян осознал, что это безумное сочетание откровенного зрелища и собственных воспоминаний заводит его, как ничто прежде. Не так давно получивший разрядку член вновь начал наливаться кровью.       Мужчина не мог оторвать взгляда от того, что происходило прямо на его глазах: как Кора избавляла своего мужа от лишней одежды, покрывала его бледное худое тело поцелуями, пока тот продолжал копаться в воспоминаниях Сэллоу, контролируя, чтобы неверная женушка не упустила ни единой детали.       И вон уже рыжая ведьма вновь оказалась на полу, стараясь доставить Оминису максимум удовольствия своим развратным ртом, как недавно делала это с Себастьяном. Мракс, в отличие от своего друга, принимал ее ласки без единого звука, зато позволял себе зарыться рукой в рыжие волосы возлюбленной и направлять ее, чего она не разрешала сделать самому Сэллоу.       Себастьяну казалось, он окончательно свихнулся: прямо на его глазах Кора ублажала Оминиса, а в его воспоминаниях, яркой картинкой, мелькающей в сознании, — его самого. Возбуждение вновь становилось почти болезненным, и мужчина двигал бедрами, невольно повторяя движения Мракса, чтобы хоть как-то облегчить эту пытку. Тонул в собственной похоти, даже не сразу заметив, что ментальная связь разорвалась — Оминис, похоже, был слишком сосредоточен на собственных ощущениях, чтобы продолжать ее поддерживать.       Но все же не забыл о присутствии гостя.       — Можешь помочь себе. — Запрокинув голову, мужчина взмахнул волшебной палочкой, освобождая Сэллоу от пут.       Наверное, он действительно сошел с ума, если вместо того, чтобы хотя бы попытаться сбежать, воспользовался щедрым предложением бывшего друга и, приспустив штаны, начал ласкать себя, наблюдая за тем, как Кора медленно и явно не без удовольствия опускается на член мужа, с каждым разом вбирая все глубже. Прикусил губу, чтобы сдержать собственный стон, рвущийся из глубины.       В тот момент, когда Оминис с тихим грудным рыком прижал голову девушки к собственному паху, двигаясь ей навстречу, Себастьяну пришлось собрать всю волю, чтобы не кончить в ту же секунду.       Как завороженный, он смотрел на Кору, которая коротким движением облизнула губы, медленно расплываясь в улыбке. Мракс же, вопреки всему, что говорил раньше, откинулся в кресле и рассмеялся.       — Ты знала. — Не спрашивал, а утверждал.       — Тебе понравился мой подарок, дорогой? — Девушка поднялась с колен, прогибая спину.       Себастьян понял, что теряет нить происходящего. Получается, ведьма знала, что произойдет? Заранее все спланировала и воспользовалась бывшим приятелем, чтобы разнообразить их с Оминисом секс? Пьяный мозг отказывался думать над ответами, но интуиция кричала о том, что нужно скорее убираться отсюда. Если бы это только было возможно, когда тело требовало долгожданной разрядки…       — С годовщиной, любимый. — Кора обошла кресло и наклонилась к самому уху мужа, на лице которого Сэллоу совершенно неожиданно заметил… нежность?       В голове щелкнуло, и кусочки пазла встали на место. Такая правильная и очевидная мысль пробивалась через возбуждение и опьянение, словно через толщу воды. Каким бы ни был пугающим и подавляющим Мракс, принявший свою темную суть, совсем не он вел в этой паре. Если сам Себастьян чувствовал себя в присутствии Коры юнцом, в котором все еще бушуют гормоны, может быть, Оминис испытывал то же самое, даже спустя несколько лет брака?       Сэллоу еще помнил, как Мракс в свои шестнадцать — о, те блаженные времена, когда в их дуэте солировал Себастьян, а Оминис следовал за ним, — запирался в душе и ублажал себя, думая, что никто этого не замечает. Не слышит имя, слетающее с его губ вместе со стоном в момент оргазма.       Так может быть, все дело в этом? Кора лишь позволяла Мраксу делать вид, что он тут главный? Просто игра, известная только этим двоим. Уже троим. И теперь все стало таким очевидным — если бы эта рыжая ведьма боялась своего мужа, как боится его любой нормальный волшебник Британии, ни за что не стала бы играть в такие игры. Кто, как не она, знала о его тонком обонянии? Но даже не потрудилась принять душ, прежде чем возвращаться домой. Знала, что заметит. Нарочно все подстроила. Как сказала, «подарок»? Вот кто для нее Себастьян. А точнее, его воспоминания, которые так легко было прочитать Оминису. Игрушка. Развлечение на вечер. Болезненный удар по гордости для такого, как Сэллоу. Но почему это его совершенно не волновало сейчас?       Что ж, похоже, убивать его уже никто не собирался. Значит, можно было хотя бы попробовать получить удовольствие — вряд ли ему еще когда-нибудь представится такая возможность.       Себастьян напомнил себе: сегодня ему можно все. И намеревался утопиться в грехе, раз уж ему давали подобный шанс.       Голос Оминиса вывел Сэллоу из оцепенения. Только в этот момент мужчина осознал, что все еще сжимает в кулак сочащийся предсеменем член.       — Дорогая, — Мракс сменил гнев на милость, — кажется, нашему гостю требуется помощь. — Хозяин дома принимал правила игры своей жены, полностью доверяясь ее действиям, осознавая, что все, что она делает, принесет впоследствии удовольствие и ему.       — Ох, какая же я невнимательная хозяйка, — хитро улыбнулась Кора, выходя из-за кресла. — Боюсь, дорогой, тебе придется внимательно проследить, чтобы я сделала все правильно.       От Себастьяна не укрылся смысл этих слов, но на этот раз он был готов: удобнее устроившись в кресле, он легко впустил Оминиса в свой разум, позволяя Мраксу наблюдать его глазами за происходящим.       А посмотреть было на что. Рыжая ведьма выхватила бутылку огневиски из рук мужа, все так же остающегося в одной только расстегнутой рубашке, сделала большой глоток прямо из горла, и направилась к гостю, ничуть не стесняясь своего вида — единственной одеждой на ней все еще были чулки и кружевной пояс, что придавало образу особой пикантности.       Сэллоу даже не пытался скрывать, как пожирает ее глазами, пока девушка медленно наклонилась, помогая ему полностью освободиться от одежды. Да, теперь он отчетливо видел восхищение за хитростью изумрудных глаз: Коре явно нравилось его тело не меньше, чем Себастьяну — ее.       Пробежалась тонкими пальцами по напряженным мускулам, прежде чем коснуться губами, вырывая из горла стон. Как он думал? Звучит жалко? Плевать, если она не будет останавливаться.       Но, похоже, ведьма не только не собиралась прекращать это безумие. Совсем наоборот — все только начиналось.       Девушка устроилась у него на коленях, щелчком пальцев заставляя зазвучать бой барабанов — ей даже не требовалась палочка. Слишком огромная сила. Но Себастьян всегда был истинным слизеринцем — демонстрация силы его не пугала, а заводила.       На этот раз Кора не стала его останавливать, позволяя огладить тонкую талию и узкие плечи, зарыться пальцами в роскошные локоны, которые и без того были в беспорядке благодаря Оминису. Впиться губами в такую соблазнительную жилку на шее, ощутив тяжелое дыхание. Прижигать поцелуями ключицы, наконец добираясь до аккуратной груди, на пробу провести языком по темному твердому соску, тут же слегка прихватывая зубами, а затем вновь зализывая место укуса. Услышать глубокий рваный вдох, едва не заставивший Себастьяна кончить без дополнительной стимуляции.       Но почти сразу она вновь перехватила инициативу. Сэллоу даже не успел сообразить, когда Кора слегка приподнялась и направила член Себастьяна в себя. Из горла мужчины вырвался полувскрик-полустон, настолько непередаваемо приятным было ощущение исполнившейся мечты.       Первое же движение, словно продолжение недавнего танца, окончательно сломало последние барьеры. Пожалуй, даже Петрификус Тоталус не остановил бы Сэллоу от того, чтобы двинуться бедрами навстречу блаженству.       Подстроиться под ритм было несложно, его задавал медленный бой барабанов. И было в этой размерности, плавности нечто сводящее с ума окончательно. Одному Мерлину известно, чего стоило Себастьяну не сорваться с места, увлекая девушку за собой, не ускорить движение, поддаваясь требованиям первобытных инстинктов, а просто следовать за Корой, постепенно набирая темп и глубину, пока девушка и впрямь танцевала на его коленях, все ближе подводя к грани самой желанной пропасти.       Даже держа глаза открытыми, чтобы не упустить ни единой детали картины, развернувшейся перед ним прямо сейчас, Сэллоу не сразу заметил движение в полумраке комнаты, полностью загипнотизированный Корой. Лишь когда на плечи девушки легла еще одна пара рук, Себастьян понял, что происходит, и это заставило его тело дернуться не в ритм, настолько сильным стало возбуждение.       Дыхание прерывалось, а по коже стекали капельки пота, но мужчина был всерьез намерен как можно дольше растянуть удовольствие, любуясь, как идеальное, на его взгляд, тело ласкали четыре руки — и его собственные, и Оминиса, который, Сэллоу даже не сомневался, все еще ощущая чужое присутствие в своей голове, тоже все это видел. Руки на бедрах, руки на талии, затем все выше, пока Себастьян ласкал грудь девушки, вырывая из горла тихие рваные стоны. Тонкие пальцы с фамильным перстнем легли на шею, чуть надавливая, но не принося боли.       Бой барабанов все быстрее, а вместе с ним и движения. Больше, глубже, громче, сильнее. Чей это стон? Уже сложно было разобрать. Тело напряглось — натянутая струна. Не сдержавшись, Себастьян резко дернул девушку на себя, погружаясь до самого основания, и сорвался в пропасть, запрокинув голову. Перед тем, как полностью утонуть в невероятных ощущениях, он лишь краем глаза заметил, как Оминис потянул на себя рыжую макушку, впиваясь поцелуем в алые губы Коры.       Все еще балансируя на грани реальности и самой прекрасной мечты, Сэллоу расслышал хриплый стон, который не принадлежал ни ему, ни девушке. Еще секунда, и Кора вновь приподнялась у него на коленях. Себастьян едва удержался, чтобы не потянуть девушку обратно — так сильно не хотелось покидать ее тело. Такое горячее, податливое, гибкое. Однако здесь не он диктовал условия.       Но вместо того, чтобы слезть с колен, Кора подалась вперед, обхватив руками шею мужчины и прерывая поток мыслей поцелуем.       — Открой глаза. — Насмешливый шепот. Сэллоу не посмел ослушаться.       Почти в ту же секунду девушка немного вздрогнула и резко подалась вперед. Пока рыжая бестия целовала его, на ее шее все еще лежала рука, скорее просто придерживая. Из горла Коры прямо в губы Себастьяна вырвался протяжный стон, и до мужчины наконец дошло, что именно сейчас происходит.       Лорд Мракс занимался любовью со своей женой, все еще сидящей на коленях его друга, и наблюдал за процессом со стороны чужими глазами. И, судя по сбившемуся дыханию Оминиса и коротким тихим стонам Коры, им обоим это нравилось.       Что ж, Себастьян лгал бы сам себе, если бы сказал, что ему — нет. Пожалуй, еще немного, и он будет готов к третьему заходу.       Сэллоу не смог отказать себе в удовольствии и вновь поцеловал ведьму, на этот раз намеренно держа глаза открытыми. Проводя руками по плечам, лопаткам, дотягиваясь до бедер, вновь поднимаясь обратно — шея, грудь, талия.       Весь алкоголь и все сумасшествие этого вечера не помешали бы ему безошибочно найти нужную точку, дотянувшись пальцами. Кора вздрогнула, и изумрудные глаза распахнулись в удивлении. Зрачок почти затопил радужку, громче любых слов и стонов говоря о том, какое удовольствие испытывала девушка,       Медленно, постепенно подстраиваясь под ритм, заданный Оминисом и боем барабанов, все быстрее, круговыми движениями. Прикусила губу, значит, можно чуть сильнее.       Девушка вскрикнула и резко выпрямилась, тем не менее, не позволяя Мраксу прекратить движение. Все ее тело дрожало, и, судя по всему, это доставляло Оминису особенное удовольствие — спустя всего пару секунд мужчина крепче сжал руку на тонкой шее и с гортанным рыком вошел до конца, тут же замирая.       Еще несколько мгновений, и тонкие пальцы переместились с шеи на плечо, осторожно придерживая, чтобы Кора не упала. А затем, как истинный джентльмен, Мракс подал девушке руку, помогая подняться с колен Себастьяна.       Под все еще ошалевшим взглядом Сэллоу Оминис вернулся на свое кресло, не утруждая себя одеванием и позволяя девушке устроиться у него в объятиях. Каким-то ленивым жестом взмахнул волшебной палочкой, разливая огневиски по трем бокалам.       — Что ж, интересный вышел вечер. — Хозяин дома сделал большой глоток алкоголя, даже не поморщившись. У Себастьяна последовать его примеру не вышло. Но Оминиса, в конце концов, с самого детства учили держать лицо. Даже в тот момент, когда член выставлен на всеобщее обозрение.       — Не то слово… — только и смог из себя выдавить Сэллоу хриплым голосом.       — Заходи почаще, — подала голос разомлевшая девушка. — Уверена, у нас огневиски лучше, чем в «Кабаньей голове».       Неожиданная шутка разрядила обстановку, заставив рассмеяться всех троих.       — О, ну если только ради виски, — не удержался от ответной подколки Себастьян, уже не опасаясь за собственную жизнь. Хотя насчет душевного здоровья все еще сомневался.       — Приглашать на дружный семейный ужин, уж извини, не стану, — не остался в стороне Мракс.       Сэллоу еще раз усмехнулся — да, такие ужины, пожалуй, Алисии пришлись бы не по вкусу.       — Сожалею. Но не так, чтобы от всей души.       В голову внезапно пришло воспоминание.       — А ведь я еще на пятом курсе говорил: три головы лучше, чем две. Простая математика.