Поцелуй под омелой

Пройдя очередной угол, Мелло ещё сильнее ускоряет шаг, желая поскорее добраться до своего дома. Он ещё издалека увидел стоящего на крыльце Мэтта и сразу понял: намечается что-то необычное. На улице холод собачий — Мэтт то и дело переступает с одной ноги на другую, обхватив трясущимися руками грудь, в попытке согреться. На нём даже нет пальто — один только тонкий хлопковый лонгслив, который он постоянно носит. Мелло больше всего на свете интересно, что в принципе могло заставить Мэтта выйти из квартиры в этот угрюмый и холодный канун Рождества, да ещё и почти раздетым, учитывая, что его даже в хорошую погоду вытащить огромного труда стоит. Мэтт стоял на нижней ступеньке лестницы, ведущей к их трёхэтажной многоквартирке. Он засмотрелся на что-то с другой стороны дома и поэтому не заметил приближающегося Мелло. Прежде чем сойти на тротуар, ведущий к зданию, Мелло быстро спрятал один из своих пакетов в обычную хозяйственную сумку — он знал, что с деньгами сейчас туго, но и оставить Мэтта без подарка на Рождество он не мог. Мэтт упорно продолжал не замечать Мелло, а потому последний хорошенько заехал парню между лопаток. Тот в удивлении вскрикнул и обернулся, поскользнувшись на толстом слое льда, покрывавшем ступеньки. От падения его удержало только то, что он успел схватиться за плечо Мелло. — Боже, ну ты и напугал меня, — сказал перепуганный Мэтт, в то время как Мелло уже заливался смехом. — Сам виноват — чего ты тут торчишь? Хоть бы куртку надел, придурок. —Да нет у меня… — вернув себе равновесие, парень сделал шаг назад и скрестил руки. Из-за мороза обыкновенно бледные щёки Мэтта раскраснелись, и Мелло не мог не заметить, насколько же мило это смотрится. — Только если ты не позволишь мне взять одну из своих. В голове блондина внезапно всплыло изображение Мэтта в его кожанке. Последовавший за этим поток не совсем приличных мыслей едва не заставил парня покраснеть: — Бери, если так хочешь. — Серьёзно? Ты со своим шмотьём как девчонка носишься. Я думал, ты не хочешь, чтобы я его трогал. Бери, я не против, — повторил Мелло. Он уже решил, что когда-нибудь позволит Мэтту забрать одну из своих курток. — Впрочем, что ты здесь делаешь? Температура-то поднялась — всю улицу залило этой противной слякотью. Как бы эта гадость ещё с неба не посыпалась, — в подтверждение своих слов Мелло пнул находившуюся рядом кучу слизкого грязного снега. — И вообще, ты когда в последний раз из дома выходил? — Я тебя ждал, — сказал Мэтт, чуть не оправдываясь. Мелло уставился на него: — Меня ждал? Какого чёрта, Мэтт? —Хочу и жду, нельзя что ли? — вот теперь он точно оправдывался. Мэтт на дух не переносит, когда кто-то указывает на его излишнюю заботу о Мелло. —И сколько же ты прождал меня? —Минут тридцать, — бормочет Мэтт, словно не желая показывать, как сильно он натерпелся за последнее время. — Обычно ты раньше приходишь. Ты где был? — Омерта — не могу сказать, — прыснул в ответ Мелло. Мэтт закатил глаза: «Я думал, ты к шести придёшь, а сейчас уже почти семь. Так почему ты задержался?» —За покупками ходил, — парень поднял пакеты. На деле, продуктов дома хватало, просто ему нужен был подходящий предлог для того, чтобы улизнуть за подарком. — И всё же, почему ты ждал меня? В ответ он только пожал плечами: — Через минуту увидишь. Давай уже зайдём, я ног не чувствую. Мэтт пропустил вперёд съедаемого любопытством парня, и они стали подниматься по лестнице. Уже на третьем этаже, пара рук внезапно охватила Мелло со спины, закрывая ладонями его глаза. —Какого чёрта происходит, Мэтт? — спрашивает блондин, следуя под стать шагам парня. Мэтт невольно задевает спину ведомого — в эти мимолётные моменты Мелло удаётся ощутить всю теплоту случайных, но до боли приятных прикосновений. —У меня для тебя сюрприз, — интонация Мэтта заставляет Мелло слегка подрагивать. — Ты ведь спрашивал, почему я ждал тебя сегодня... Просто продолжай идти, я не дам тебе упасть. Неуверенно, Мелло делает шаг вперёд, за ним ещё один. Даже полное отсутствие сомнений в словах парня не делает прогулку с закрытыми глазами более безмятежной. —Стоп, — объявил Мэтт, спустя ещё несколько осторожных шагов, и оба парня встали. — Я сейчас уберу руки, но ты не открывай глаза, хорошо? —Идёт, — Мелло зажмурил глаза, и парень убрал руки. Дверь в квартиру открылась — парень ощутил исходящий оттуда приятный поток тепла. Мэтт положил свою ладонь ему на плечо: «Ещё пара шажков вперёд». Мелло, подчиняясь, пересёк порог их апартаментов. —Можешь открывать глаза. Блондин приоткрывает глаза. На секунду ему кажется, что Мэтт по ошибке привёл его в чужую квартиру; он несколько раз моргает и с трудом осознаёт, что она всё же их. Правда, она сильно отличается от той, из которой Мелло уходил сегодня утром. Квартира была в идеальной чистоте: все обёртки от шоколада, сигаретные окурки, стаканчики из-под кофе и прочие бумажки, некогда покрывавшие почти каждую её поверхность, были выброшены. Кофейный столик украшал сплетённый из вечнозелёных растений венок, аккуратно подвязанный красной ленточкой, а белые отштукатуренные стены были увешаны гирляндами, пестрящими разноцветными огоньками. Кроме них, со стен также свисали цепочки, сделанные из зелёной и красной бумаги. Пустовавший угол заняла перекосившаяся искусственная ёлка, метра полтора длинной, также обвитая мерцающей гирляндой. Все её ветки были усеяны яркими стеклянными безделушками, а на верхушке гордо возвышалась пластиковая звезда жёлтого цвета. «Что думаешь?» — с лёгким волнением поинтересовался Мэтт, закрывая за ними дверь. Ответом послужили такие крепкие объятья, что парень едва мог вздохнуть. Собрав разлетевшиеся в мгновенье мысли, парень неуклюже приобнял блондина в ответ. Хоть они и были друзьями, Мелло и Мэтт не испытывали друг к другу столь явной привязанности, да и обнимались в последний раз, наверное, ещё будучи детьми в доме Вамми. Мелло не может не думать о том, насколько ему сейчас хорошо. Своей грудью он чувствует, как сначала учащается сердцебиение Мэтта, а потом — его собственное. — Значит, тебе понравилось, — с лёгкой улыбкой произнёс Мэтт, когда парни отстранились друг от друга. —Почему ты сделал это? — спросил Мелло, снова окидывая комнату взглядом. Их дешёвая и обыкновенно чудовищно грязная квартирка показалась парню невероятно красивой. — В смысле, чтобы навести такую чистоту, ты должен был как минимум несколько раз выйти из квартиры, ну, мусор вынести, все дела.. А тебя из дома ведь чёрта с два вытащишь. Мэтт отвёл взгляд: «Я помню, как сильно ты обожал Рождество, ещё тогда, у Вамми. Мне показалось, что у тебя и ёлки никакой с тех пор не было, да и дела сейчас — то ещё дерьмо, вот я и подумал, что смогу порадовать тебя». —Ты это...для меня сделал? — сильная волна теплоты и трепета охватывает Мелло с ног до головы. Он чувствует, что сейчас рассыплется в тупых сантиментах, и ему совершенно плевать на это. Всё, чего он хочет — это обнять и больше не выпускать Мэтта и своих объятий. —Ну, да, — покрасневшие щёки Мэтта заставляют парня таять. — Не то чтобы прям трудно было. Купил моющие в аптеке внизу улицы. Собрать мусор и вымыть всё — дело пяти минут. Так что, ничего такого в этом нет. Мелло понимает, как Мэтт ненавидит казаться заботливым, но это не особо волнует его — он уже привык. Блондин ясно сознаёт, что единственный человек, до которого Мэтту есть хоть какое-то дело, — он сам. Мелло до сих пор не знает, почему эта мысль так доставляет ему, зато знает, что такого рода вещи для Мэтта крайне непривычны. В конце концов, большую часть времени он проводит в компании видеоигр, а не людей. Единственное, что так и осталось для Мелло загадкой — причина, по которой его сосед стал бы делать что-то подобное. Не исключено, что он является его единственным другом, и, следуя примитивной логике, — лучшим. Но ведь это вовсе не подразумевает, что они должны вести себя так. Они были очень близки у Вамми — друзья не разлей вода — а потом Мелло совершает побег, разлучающий парней на долгие пять лет. Они вновь «съехались» в ноябре, без малого месяц. Для людей, выстраивающих былую дружбу чуть ли не с нуля, такое внезапное дружелюбие может показаться странным. Мэтт, который в целом не в восторге от идеи общения с людьми, выглядит совершенно сбитым с толком. Тогда ради чего он, полностью пренебрегая собственными принципами, — ведь очевидно же, что это дело явно не пяти минут, как он сам сказал — пошёл бы на что-то столь самоотверженное, только для одного Мелло? Неужели им двигало одно только желание порадовать его? Как бы там ни было, ему это удалось. Мелло счастлив как никогда за последнее время — его лицо расплылось в идиотской улыбке, которую он и не думает скрывать. —Да я в восторге! — Мелло вынес однозначный вердикт. —В восторге? Серьёзно? — широко раскрывшиеся, полные надежды глаза темноволосого ещё раз подтвердили, что минут понадобилось куда больше, чем пять. Мелло кивнул: «Ну, да. Я имею в виду, что действительно не праздновал Рождество с тех пор, как сбежал — даже не задумывался об этом. Да и одному праздновать как-то тошно. Но я соскучился по этому». Честно говоря, Мелло не особо ушёл вперёд от Мэтта в делах сердечных, но вид по-праздничному украшенной квартиры натолкнул его на мысль, что будет не лишним и ему что-то предпринять. — Хах, знаешь, это очень мило с твоей стороны. Украсить всё так, прибраться… Я ценю это. Щёки Мэтта в очередной раз вспыхнули: —Конечно, ну, да… Спасибо, наверное. Типо, я рад, что тебе нравится. Я для этого всё и делал, ну, в смысле… Он резко умолк, — очевидно, что он сам не знает, что пытается сказать — прошёлся по комнате и завалился на диван. Мелло, поставив сумки с покупками на пол, усаживается вслед за ним, достаточно близко, чтобы их руки касались друг друга. Из-за этого Мэтт немного смещается, но всё-таки не уходит. «Так… Было что-нибудь интересное сегодня?», — спросил Мэтт, пытаясь сменить тему разговора. Мелло пожимает плечами: —Да не особо. Всё как обычно. Никаких успехов в деле Киры, собственно, как и вчера, и позавчера, и… — он сбивается с мысли. Всё это огорчает его. — Давай не будем об этом, ладно? Рождество как-никак. Ну, канун его, или как там. Нам нужно праздничное настроение. Он попытался произнести последнее предложение с энтузиазмом, что заставило Мэтта слегка улыбнуться: «Хочешь праздничное настроение — оглянись вокруг. От этих бумажных цепочек так и веет праздником, не находишь?» — Да я и не спорю, Мэтт, — блондин улыбается ему в ответ, сильнее вглядываясь в висящие на стене перед ними цепочки. У всех звеньев разные формы и размеры, а в местах, где степлер сработал явно не с первого раза, было по пять-шесть дыр. — Ты их сам делал? — Да. Мы делали такие у Вамми, помнишь? Чтобы украсить актовый зал? Нам тогда было лет десять, или около того. — И вправду делали, — тёплое воспоминание заставило Мелло улыбнуться, — мы ещё постоянно соревновались с Ниа на самую длинную цепочку. Не сказать, что он особо старался, а вот мы — да. Победа всегда оставалась за нами. — А помнишь тот раз, когда мы сделали чуть ли не пятнадцатиметровую цепь? — начал Мэтт, предаваясь ностальгии, — Роджер разрешил нам забрать её в комнату. Она оказалась настолько длинная, что нам пришлось завесить ей чуть ли не все стены в комнате. —Ага, а потом она свалилась на тебя посреди ночи, и ты завизжал как девчонка. Мэтт шлёпнул его по руке: — Заткнись. Не было этого. Мелло бьёт в ответ, в отместку за его удар: «Было ещё как — я проснулся из-за этого. Ты подумал, что на тебя змея напала, что-то в этом духе». — Эй, мне было десять тогда. Кроме того, у меня были все основания бояться. Ты как-то подложил мне змею в кровать, помнишь? Мелло уже успел забыть об этом: «Аа, точно. Но это было задолго до этого. Ты тогда только-только появился в приюте. Нас поселили в одной комнате, хоть мы и терпеть друг друга не могли». — Просто на дух не переносили. Без конца мучили друг друга, — засмеялся Мэтт, — чувак, как вообще так вышло, что мы сдружились? — Наверное, змея стала последней каплей в чаше терпения Роджера, — сказал Мелло. — Или, тот раз, когда ты выкрал весь мой шоколад и попытался сжечь его, а иска с пламени перескочила на простыню, и всё едва ли не кончилось пожаром. Думаю, Роджер был сыт по горло нашими нескончаемыми разборками, и поэтому на предстоящее Рождество заставил нас вместе делать эти цепочки. — Это в его духе, — ухмыльнулся Мэтт. — Что-то вроде упражнения на работу в команде? Как бы там ни было, оно сработало. Мы после этого впервые заговорили. — До этого я считал каникулы тупостью, но потом мне даже понравилось Рождество. Потому что оно свело нас в некоем смысле, — произнёс Мелло и сразу же осёкся. Его излишняя «нежность» сейчас просто задавит Мэтта, а фраза «Свела нас» и вовсе звучит, будто речь идёт не о дружеских чувствах. Что, конечно же, не так. Но Мэтт тепло улыбнулся ему и ответил: «Хах, так и есть». Ему ничего не оставалось, как сделать то же самое в ответ. Внезапно Мелло осознал, насколько же ему нравится всё происходящее. Они будто снова лучшие друзья, как когда-то были у Вамми. Они вновь болтают и смеются так, как долгое время не могли из-за побега Мелло пять лет назад. Весь последний месяц их взаимоотношения были пропитаны какой-то неловкостью; сейчас её как не бывало — будто дышать легче стало. Сильное желание никогда впредь не отдаляться от Мэтта постигает Мелло, поскольку только сейчас он смог понять, как сильно ему нравится быть рядом с ним и как сильно этого не хватало. — Знаешь, — без лишних раздумий сказал блондин, — завтра я возьму выходной от поисков Киры. — Что? — Мэтт явно не ожидал, что предмет разговора так быстро измениться, да и к тому же, когда это Мелло хотел взять себе выходной? — Ну, люди с настоящей работой по праздникам отдыхают, а чем я хуже? — пояснил Мелло. — Просто останусь здесь, с тобой. Рождество ведь. — Ох, я очень рад этому, — смущённо отводя глаза, проговорил Мэтт. — И, эм, у меня для тебя подарок. Когда шёл по пути с аптеки… Я знаю, у тебя нет для ничего для меня, но я просто хотел… Ну, в целом, я просто не был уверен, будет ли у тебя время открыть его, но теперь, как я понял, будет. — На деле, у меня для тебя тоже кое-что есть, — Мелло едва сдерживает улыбку. Боже, Мэтт такой лапочка, когда смущается. — Я потому-то и задержался. — Правда? — во взгляде темноволосого отразилось очаровательно сладкое воодушевление, заставившее Мелло слегка вздрогнуть. — Да, — внезапное осознание заставляет Мелло нахмуриться, — твою ж мать, мне не во что упаковать его. Пойдёт, если я просто засуну его в пакет, или…? — У меня остался рулон обёртки из-под твоего подарка. Можешь взять его. Мэтт подскакивает на ноги и исчезает в прихожей. Не прошло и минуты, как он вернулся вместе с рулоном упаковочной бумаги и маленьким свёртком. Рулон он протянул Мелло, а свёрток убрал под ёлку. При виде мерцающих рисованных оленей на обёрточной бумаге Мелло с едва слышной усмешкой приподнимает брови: —Ого. —Молчать. Это мило. А теперь иди — заворачивай мой подарок. Мелло подхватывает с пола пакеты и устремляется в свою комнату. Ни обыкновенно мрачной и узкой прихожей, ни убогой полупустой комнатке парня не удалось зацепить его внимание сегодня. Он донельзя счастлив — счастлив как никогда за долгое время, а внутри у него прежде незнакомая теплота, которая ему явно пришлась по душе. Все его мысли крутятся вокруг Мэтта, его подарка, его улыбки, его рук... Пытаясь вырваться из мыслей, Мелло потряс головой и вытащил небольшую коробочку из сумки. Подарком оказалась какая-то видеоигра, которую блондин до этого ни разу в жизни не видел, но картинка на обложке выглядела круто, поэтому он решил купить её. Кроме того, он был почти уверен, что Мэтт подарит ему плитку шоколада «Херши» — эту пакость, — а не ту Европейскую марку, что ему нравится. Но это и неважно. Сами по себе подарки не имеют особого значения, но вот факт того, люди готовы делать их друг другу… Обвернув видеоигру в уродливую бумагу с оленями, Мелло направился обратно в гостиную. Мэтт, развалившись на диване, возился со старым радио. Когда Мелло нагнулся, чтобы положить подарок Мэтта рядом к своему под ёлку, радиопомехи резко сменились рок-версией «Джингл Беллз». —Я нашёл волну с рождественскими гимнами! — гордо заявил Мэтт. —Отлично, — подобающим тоном, похвалил его Мелло. Он расположился вблизи их Рождественского дерева, желая рассмотреть его внимательнее, чем в первый раз. Очевидно, что некоторые ветви были явно не на своих местах: они слишком сильно выбивались из общего ряда своей формой или размером, в то время как в отдельных местах, предположительно выделенных для них, отсутствовали в принципе. Не нужно быть самым лучшим детективом в мире, чтобы понять, что Мэтт не имел ни малейшего понятия, как собрать её. Но… Он всё же сделал это. Мысль о том, что Мэтт сделал это специально для него, заставила Мелло улыбнуться. За уборкой и украшениями стояло нечто большее — вот, что искренне радовало его. Внезапно на радио заиграла песня «Двенадцать дней Рождества», так сильно обожаемая Мелло из-за его уважения к главной идеи песни — получения тонны подарков. Он начал подпевать: — На второй день Ро-о-о-о-о-ождества мой любимый прислал мне-е-е-е-е-е-е-е двух голубей и куропа-а-а-а-атку на… На чём же, Мэтт? Мэтт опрокинулся на спинку дивана и удивлённо уставился на него: — Какого чёрта, Мелло? Блондин ухмыльнулся: «Мне нравится эта песня». — Да, я успел заметить, — парень покачал головой, — я и не думал, что тебе нравятся Рождественские гимны. — Ты узнаешь что-то новое каждый день. Давай же, Мэтт, подпевай. На че-е-е-е-е-е-е-е-етвёртый день Ро-о-о-о-о-ождества, мой любимый — ты не поёшь. Мэтт нехотя закатывает глаза и всё-таки исполняет песню вместе с Мелло вплоть до самого двенадцатого дня. — Как думаешь, кто-то вправду стал бы покупать так много подарков кому-то? — спросил Мэтт в момент, когда на станции зазвучали «Тихие ночи», — даже будь она их настоящей любовью? — Мне бы точно купили, — улыбнулся Мелло, — я безупречен. — Выходит, что твоя настоящая любовь должна будет дарить тебе триста шестьдесят четыре подарка в год. Может, у меня просто стандарты низкие, но возникает ощущение, что ты от неё многого хочешь. — Не могу поверить, что ты высчитал все подарки, гик чёртов! — возмутился Мелло, — и кто сказал, что моей настоящей любовью будет она? Парню было очень интересно увидеть реакцию Мэтта на это. Мелло никогда особо не задумывался над собственной ориентацией — он не видел смысла волноваться о подобных вещах, тем более, что это ни на что не влияет — но полагал, что он всё-таки гей. В конце концов, за всю свою жизнь он влюблялся только в одного человека — Эл. Эта безответная любовь появилась, когда ему было десять, и продолжалась ещё добрый год после смерти самого детектива, который, в конце концов, был мужчиной. Мэтт поглядел на него с удивлением — в этом не было и капли отторжения. Показалось, что он как будто выдохнул про себя: — Ты из этих, что ли, хах? —Да, — Мелло приподнял брови, — с этим что-то не так? Он никогда не понимал, почему так много людей пытаются скрыть свою ориентацию. В конце концов, её не выбирают, и ничего такого в этом нет. Если других людей что-то не устраивает, это исключительно их проблема, а не его. — Конечно, нет, всё в порядке, — сказал Мэтт, — было бы странно гнать на самого себя, не думаешь? Мелло моргнул: «Ты действительно говоришь о том, что я думаю, что ты собираешься сказать?» — Ну, а ты думаешь, что я думаю о том, что ты думаешь? Потому что я думаю, что ты знаешь, что я собираюсь сказать — я имею в виду, учитывая, что я собираюсь сказать, очевидно, что ты об этом подумал, поэтому я думаю, что ты думаешь об этом. И если это то, о чём ты думаешь, то я собираюсь сказать, что ты думаешь верно. — Я думаю, что ты собираешься сказать то, что ты думаешь. — Мелло окончательно запутался в словах Мэтта. — Всё это — бред полнейший. Ты гей? — Да, — Мэтт встал с дивана и сел рядом с ним. — Эй, почему ты не говорил мне об этом раньше? В смысле, что ты тоже… Мелло пожал плечами: «Да и я не думал, что это так важно. Я бы сказал, если б ты спросил. Мне всегда казалось, что ты знаешь об этом. Я имею в виду, ты же знал, о моих чувствах к Эл, и всё прочее». — Мы все испытывали нечто подобное к Эл. Но мне не кажется, что это что-то значило. Я… — он опустил взгляд. — По крайней мере, я хочу надеяться, что значило. — Почему ты никогда не спрашивал об этом? — Не знаю, — Мэтт старался не смотреть ему в глаза. — Ладно, а почему ты сам не говорил, что по мальчикам? — спросил Мелло и сразу же ощутил ни чем необоснованное хорошее предчувствие. —Я не знал, как ты отреагируешь на это, — ответил Мэтт, — большинство людей не в ладах с подобного рода вещами. — С головой у большинства людей не в ладах, вот что, — Мелло даже и не думал, что Мэтт о нём такого мнения, — Мэтт, ты серьёзно думал, что я не захочу общаться с тобой после этого? —Да, — он неловко улыбнулся, — Я дурак, хах? «Полнейший», — Мелло заключил парня в объятья. Мэтт обнял его в ответ — на этот раз не так робко. Спустя несколько секунд золотистые пряди опустились на плечо парня. Боже, лучше и быть не может. Осторожными движениями Мэтт начинает перебирать мягкие волосы Мелло, что побуждает последнего невольно закрыть глаза. На фоне его тёплых рук и нежных прикосновений даже объятья Эл кажутся не такими приятными. Мелло вновь захлестнуло столь любимое им тёплое необъяснимое ощущение, и он просто без ума от него. Преодолев волосы, рука Мэтта осторожно тянется к щеке парня — он едва ощутимо проводит по уродливому глубокому шраму, пересекающему лицо блондина. — Он сильно болит? — Хмм? — Он, — Мэтт осторожно погладил один из рубцов, — Он сильно болит? — Больше нет, — бормочет Мелло, не поднимая головы с плеча парня. — Прошло полтора месяца с тех пор, как… Моё лицо восстановилось, насколько это в принципе возможно. Мэтт легонько проводит подушечками пальца по линии шрама: «Так, значит, он у тебя на всю жизнь останется?» — Да. Их куда больше — вся спина и ноги покрыты ими — на мне живого места не осталось. Я сейчас довольно мерзок. — А я думаю, что ты красивый, — мягким голосом произнёс Мэтт. Мелло открывает глаза и смотрит прямо на парня, пытаясь понять, не послышалось ли ему. Мэтт действительно только что назвал его… красивым? Аккуратно потрепав щёку Мелло, темноволосый перевёл на него взгляд. Некоторое время они просто смотрели друг на друга. Сердце Мелло бешено стучало в груди. Чувствует ли это Мэтт? Ведь сам-то он как никогда хорошо чувствует быстрый, скачущий ритм его сердца. В один момент темноволосый высвобождается из объятий, оставаясь довольно близко, но не достаточно, для прикосновений. Мелло едва может скрыть своё разочарование. «Посмотри наверх», — сказал Мэтт, указывая жестом на потолок. На его лице промелькнула улыбка. Озадаченный этим, Мелло всё же поднимает голову. По началу, он не совсем понимает, что именно должен был увидеть, но немного погодя замечает зелёную веточку, покрытую белыми ягодками. Она свисает с потолка, прямо над ними. — Омела, — подмечает он, глядя на Мэтта. Бабочки в его животе вновь зашелестели своими крыльями. — Говорят, это к неудаче, — Мэтт говорил подрагивающим голосом, с вспыхнувшем на лице румянцем. — Если вы оказались под омелой, и вы не… Ну, ты знаешь… — Нам неудача сейчас ой как некстати, — у Мелло совсем спёрло дыхание. Мэтт слегка ухмыляется: — Действительно. В таком случае, нам следует… Блондин пытается скрыть энтузиазм в голосе, но всё безуспешно: «Да, наверное, мы должны…» Они робко склоняются друг к другу, а затем сливаются в мягком поцелуе. Первые мгновения парни словно застывают, едва касаясь губами. У Мелло трепещет сердце: губы Мэтта такие тёплые, словно бархат, чего нельзя сказать о его собственных. Боже, он и представить себе не мог, что существует нечто, способное доставить ему такое удовольствие. Очень скоро они отстранились, скрывая застенчивые улыбки. Лица обоих покрылись румянцем. Мелло всё бы отдал, чтобы ещё раз повторить то, что сейчас случилось. —Знаешь, — сбивчивым голосом произносит он, — ты непозволительно красив. Такое может и беду навлечь… —Ох, кажется, ты прав, — ухмыляясь, кивает Мэтт. — Мы должны убедиться, что — Мелло не дал ему закончить предложение — он вновь целует его, на этот раз увереннее, охватывая руками его шею. Темноволосый делает то же самое в ответ, позволяя своим рукам спуститься к талии Мелло. Они крепко прижимаются друг к другу, не оставляя между собой никакого пространство. Отпрянув, парни, бесстыже улыбаясь, не спешили убирать руки. — Знаешь, я ведь всё это выдумал. — Что? — Про неудачу, если не поцеловаться под омелой. Я такого в жизни не слышал. Я намеревался это сделать с тех пор, как в магазине омелу увидел. Мелло лишь улыбнулся: «Да я понял, что это был всего лишь предлог, чтобы поцеловать меня. Ты слишком влюблён, чтобы устоять передо мной» —Ты просто слишком хорош собой, черт возьми, — все ещё смущаясь, сказал Мэтт, а затем добавил: — Но ты прав, знаешь. Влюблён то что… Я хочу сказать, я люблю тебя. Мелло прижимает Мэтта к себе ещё сильнее, обнимая его как можно крепче. Всего, чего он хочет сейчас — быть рядом с ним. Он впервые ощущает что-то подобное; это совершенно отличается от его схожего с помешательством преклонения перед Эл. Это куда более сильное и глубокое — настоящее — чувство. — Да. Я тоже. Я тоже люблю тебя. Они робко улыбаются друг дружке. Никто из них не был мастером в делах сердечных. — Что ж, — сказал Мелло, поднимая взгляд на свисающую веточку, — даже если это и могло вызвать неудачу, мы себя полностью обезопасили. Мэтт не в силах скрыть своё разочарование: «Полностью? Уже?» — Надеюсь. Я сижу на этом полу уже больше двадцати минут. Он довольно жёсткий, вообще-то. — Не любишь на твёрдом сидеть? — не выдержал Мэтт. — Заткнись. Как бы там ни было, — Мелло поднялся и протянул руку Мэтту: — Я думаю, мы могли бы продолжить в другом месте. Вставши, Мэтт не выпускает его ладонь, и их пальцы сцепляются между собой: — Как насчёт твоей спальни? Мелло ехидно улыбнулся: «Ты читаешь мои мысли. Пойдём уже».