За гранью

      Свечи на его столе зажжёнными стоят давно - стекают пластичными слезами воска в самый низ, горестно окрапляя столешницу тёмного дерева разводами и кляксами. Пугод не уберёт их сегодня, забудет убрать их завтра. У Пугода есть дела важнее в эту тихую ночь, пока он в полном одиночестве сидит среди своих единственных гостей. Шляпник делил своё сумеречное бдение вместе с догорающими свечками.       Привычный официальных костюм и шляпа с жёлтой лентой заменены тёмными одеяниями Надзирателей, но даже так он не мог избавиться от дурацких назойливых наваждений. Теперь хватало секунды, чтобы краем глаза уловить появившиеся из ниоткуда лапки насекомого, от которых к горлу подступала тошнота, но стоило ему только за голову схватиться, обернуться в поисках кошмара на яву - всё становилось прежним.       Сейчас у Пугода есть дела поважнее. Пугод давно не спит. Уродливые тёмные тени ложились на его бледное болезненное лицо, и иногда казалось, что он весь посерел.       Осколки мыслей преследуют, мучают, завывают в ушах криками хлипкого поезда в пустоте. Он давно осознал, как сильно погряз в собственных мыслях, перестав полностью осознавать реальность. Где он? Где тот самый амбициозный улыбчивый строитель? Где тот человек, что громко смеялся над глупыми шутками своих друзей, пока они вместе разгребали разгорячённый песок лопатами? Друзья наверняка давно двинулись дальше, перестав даже слать сообщения на разряженный коммуникатор, всё ещё завалявшийся в кармане мантии. — Кто здесь? – настороженное эхо расходится мягкими волнами звука, заполняя своими отзвуками потревоженные своды его постройки в глубинах горы. Он реагирует на приглушённый звук шагов почти болезненно, ведь всё ещё верил в своё здравомыслие, а потому чётко помнил, что оставлял тяжёлую дверь на входе затворённой. Отрывая взгляд от скудных крох своего ужина (всего несколько кусочков моркови с золотым напылением), будто в специальном порядке выложенном для кого-то маленького, Пугод игнорирует мелькнувшее рядом окошко с очередным бесполезным ограничением (кто в здравом уме запретит дома из арбузов?). Пугод усердно старался игнорировать лёгкую дрожь, которая охватила его плечи. — Пакет? - голос гостя слишком громок и чужд для этого места, в последнее время будто застывшего во времени. — Есть время для меня? - Модди не спрашивает разрешения, проходя к его месту за столом, сопровождаемый живым звоном своих побрякушек. — Эм, чувак , - он не уверен, хотя страх и отступает невероятно быстро. Друг сейчас казался лишним кусочком сломанной порочной мозаики, составленной из уродливых очертаний его видений. — У меня полно дел, мне нужно доделать всё перед тем, как я лягу спать.       На него смотрят с такой укоризной в тёплом взгляде, что Пугод фыркает от того, что её так давно не хватало. Он скучал по такой нормальности и дружелюбной доброй рутине, которую можно было получить лишь от его друзей. Прячась под полями шляпы и сползая по спинке стула вниз, упираясь острым подбородком в грудь, юноша прикусывает губу. — Себе не ври хотя бы, - Модди тормошит его за плечо, заставляя встать на ноги. В его внешнем виде что-то изменилось, прямо кричит о теперь о том, что всё будет хорошо. Взгляд Пугода очищается сам, хотя впоследствии он не может толком сказать, кто первым потянулся за объятиями. — Совсем забегался в изоляции, - тот признаётся тихо, стыдливо, не желая будто рассказывать о бесконечных толпах силуэтов, которые скакали у него перед лицом, о нескончаемых этапах бесполезных голосований. Пугод действительно устал притворяться, скрывать хаос островов в пустоте, молчать о поезде, который мог доставить своего пассажира с одного конца мира до другого. Он хочет делить с кем-нибудь знание о маленьких муравьях. Что уж говорить... Ему нужна помощь. Высохшие на глазах слезы нещадно щипались. — Мы не забыли про тебя, - его спаситель хихикает приглушённо. — Всего-навсего слишком много собраний, где нужен был я. Перестань дрожать, иначе не смогу уложить тебя в постель, - воин ворчит, чтобы сохранить свой образ, пока ведёт Пугода за собой, сквозь щекотливые границы адского портала, щурясь от его магии, чтобы в итоге мягко подтолкнуть его к кровати. — Останься со мной сегодня, - он просит в полусне, удобнее устраиваясь на подушке. Пугод знает, что друг не уйдёт от него сегодня.

***

      Пугод просыпается в застуженной постели. В больном сознании складываются маленькие фрагменты одной картины: все другие выходы всегда оставались закрытыми. Модди всегда попадал внутрь через одну из высоких башен. Однако, не стоило забывать, что он никогда не пришёл бы первым. Модди не интересует это. Он оставил его многие дни назад. Всё, что происходило вчера ночью - последняя попытка его отравленного мозга заставить шляпника продержаться подольше. Пугод останется на месте, терзаемый целыми мирами и жалкими проекциями, которым никак не ужиться вместе.