Рождественские колокола

*** Белые снежинки падали с неба на землю, покрывая ее белым слоем снега, который наровился через время стать больше, а затем и вовсе превратится в сугробы, если они решат до этого дойти. Драяды хоть и не сильно любили зиму, но зимние праздники им нравились. Среди такой праздников было рождество; для драяд это важный семейный праздник. Все проводили его семьями всегда; из года в год, и ни одна семья не нарушала этой традиции. И Мэри так же не нарушала этой традиции, каждый год приезжая к семье, не смотря на то, что она королевская советница. Семья Мэри из года в год всегда помогала королевам в их правлении; так и осталось после смерти королевы Маргарет. Но Мэри знала одного единственного драяда, у которого не было семьи. Вернее была, но этот драяд не чувствовал себя ее частью, хоть, по сути, ею и являлся. Как бы Берт, Лиам и Винс не пытались показать Лилит, что она тоже является частью семьи и законной королевой, — Лилит никогда не чувствовала себя частью их семьи. Мэри всегда вздыхала, ничего не говоря, когда Лилит отказывалась есть вместе с остальными; или когда они предлагали провести время семьёй, Лилит говорила, что не может и уходила. Но все все понимали, — она не чувствует себя частью их семьи. Лиам и Берт пытались показать ей то, что они всегда считали ее частью их семьи, ведь она, хоть и не дочь королевы, но дочь короля, и не ее вина в том, что Винс пошел утешатся к Агнес, благодаря чему появилась Лилит. Но Лилит не разделяла их мнения; она даже не всегда являлась на обсуждение дня по вечерам с Винсом, Лиамом и Бертом. Мэри не понимала, почему Лилит так относится к ее присутствию рядом с ее действительной семьёй. Поначалу Мэри думала, что это из-за приемной семьи Лилит, но вскоре поняла, что за теми родителями она не скучает и даже относится к ним с ненавистью. Мэри не знала, почему, но понимала, что если это Лилит, это явно не просто так. Мэри была советницей ныне покойной королевы Маргарет, после ее смерти короновали Лилит, и Мэри стала уже советницей королевы Лилит. И Лилит, не смотря на свой характер, никогда не оспаривала ее советы и даже наоборот, — всегда к ним прислушалась. И Мэри могла с лёгкостью успокоить не злость или гнев. Они были очень близки, хоть и показывали свод привязанность тогда, когда оставались одни и были уверены, что их никто не увидит, — не стоило кому либо знать о их связи и о том, что они более, чем просто королева и советница. Только с Мэри Лилит могла быть откровенна. Только для Мэри открывалась другая сторона Лилит, — более мягкая и ласковая, чем она себя показывает другим; ее слова в такие моменты были для Мэри словно урчание самой не любящей людей кошки для человека, — чем то, что было очень дорого. «Я буду рядом столько, сколько потребуется, и даже больше. Я уважала и верила Маргарет, по для меня ты стала не просто королевой. Я люблю тебя, Лилит.» Мэри прекрасно помнила эти слова, ведь это ее слова. И Мэри знала, что для Лилит они ценнее любого трона. *** Мэри проходила мимо библиотеки и остановилась у входа в нее, краем глаза заметив там Лилит; именно ее Мэри и искала перед своим отъездом. Лилит читала, явно не замечая ничего вокруг себя. Мэри это понимала, — не раз ведь уже заставала Лилит за вечерним чтением вместо ужина. Мэри безшумно подошла к ней со спины; она всегда ходила, не издавая звуков; словно приведение, потерянное и не нашедшее покоя. Мэри положила руку ей на плечо. Мэри увидела, как уши Лилит дрогнули, но сама Лилит не отвела взгляда от книги; Лилит знала, кем является единственная драядка, которая может и имеет право так к ней прикасаться. Лилит вздохнула и сказала: —Я знаю, что ты хочешь мне сказать. Мэри вздохнула следом за ней и ответила: —Я знаю, что ты знаешь. И все же... Я переживаю за тебя. —За меня не стоит переживать. —Я знаю. Но все равно переживаю. Лилит повернула к ней голову, их глаза встретились; они словно вели немой диалог между собой, рассчитывая лишь на глаза друг друга. Мэри обняла Лилит за шею, на что Лилит, в свою очередь, уткнулась носом в ее шею; стала дышать не только кислородом, но и настолько знакомым и родным запахом, что на секунду Лилит и вовсе забыла о своем не сильно удобном положении. Мэри убедилась, что за ними никто не наблюдает и поцеловала ее макушку. Затем наклонилась ее уху и прошептала: —Я люблю тебя, Лилит... Лилит поцеловала ей шею; к губам в ее положении доступа не было, — со временем она научилась выражать свои чувства и привязанность в действиях. Лилит неожиданно заговорила: —Опаздываешь на встречу с семьёй. Мэри несколько раз моргнула, затем сказала: —А ты и вовсе избегаешь своей семьи и не считаешь себя ее частью... Пожалуйста, Лилит... —Я поняла тебя. Я постараюсь, но ничего не обещаю. Мэри улыбнулась, поцеловала нос Лилит и удалилась. *** Хоть Мэри и была в кругу семьи и все было как обычно, но она чувствовала, что что то поменялось; в ее жизни появилась Лилит, и это многое изменило. Например то, что она осознала, что она не родит наследника, — ведь Лилит не мужчина. Семья Мэри расспрашивала ее о новой королеве; особенно мать, которая была прошлой советницей и передала это дело в тот момент уже совершеннолетней дочери. Мэри отвечала, но не много рассказывала о Лилит; Мэри знала, что многое, сказанное Лилит, было адресовано лишь ей, как драядке, которой она очень сильно доверяет. И Мэри не собиралась подводить ее доверие. Стакан молока в руках Мэри находился все время, как она говорила с матерью наедине; они делали это каждый год. Миссис Браун все расспрашивала Мэри о том, что ещё знает Мэри о Лилит и о том, появился ли у нее объект симпатии; и при этом миссис Браун сильно намекала на Лиама как на хорошую пассию для Мэри. Но Мэри понимала, что ее сердце уже отдано в другие руки. Как для девушки довольно грубые и сильные руки, но с ней эти руки были ласковыми и нежными; и не было не обычного характера. С Мэри Лилит была ласкова, словно кошка. Но матери Мэри этого, естественно, не сказала; лишь отнекивалась от Лиама как от пассии словами «он в жизни на меня не посмотрит». Миссис Браун вздохнула: —Когда ты уже найдешь себе достойного мужчину, в котором будешь полностью уверена, Мэри? Мэри сглотнула, сделала глоток из своего стакана, желая скрыть волнение. Она не знала, как отреагирует ее семья на однополые отношения; они никогда эту тему не поднимали. Мэри сказала: —Я не могу этого знать, мама. К тому же... На это все таки нужно время. А в голове Мэри пронеслось: «Но я уже нашла себе пассию, с которой я чувствую себя вполне отлично.» Когда миссис Браун стала внимательно вглядываться в лицо Мэри, которая, заметив это, поспешила вновь сделать глоток из стакана, желая скрыть, вероятно, слегка покрасневшие щеки. Миссис Браун, прекрасно знакомая с мимикой и поведением в разные моменты своей дочери; но такого она ещё не видела за ней; спросила: —Ты влюблена? Мэри слышала в голосе своей матери явные нотки радости. Видимо, миссис Браун думала, что Мэри, наконец, встретила кого то достойного сердца ее дочери. Мэри вздохнула, понимая, что ей уже этого не скрыть; но ведь это не значит, что она не сможет скрыть того, в кого она влюбленна. Мэри сказала: —От тебя ничего не скрыть, мама... Да, ты права, я влюблена. Глаза миссис Браун засияли и она очень радостно спросила: —И кто он? Мэри прикрыла глаза, понимая, что явно не желает расстраивать мать, а уж тем более ощутить ее возможный гнев. Мэри сказала: —Я хотела бы пока умолчать об этом... —Почему же? Я буду только рада узнать его личность! К чему такая скрытность, Мэри? —Я с радостью вас как нибудь познакомлю, но не сейчас. «Потому что это не парень.» *** Лилит по прежнему сидела в библиотеке за чтением книг, только в этот раз компанию ей составлял стакан довольно холодного лимонада, который она пила; даже не смотря на то, что сейчас зима, соответственно температура на улице очень низкая. Что уж говорить об огромной каменном замке... Но Лилит не видела в этом проблему. Наоборот, — она видела в этом что то положительное; по крайней мере то, что это расслабляет ее во время чтения. Именно за этим занятием ее и застал Винс. Лилит по шагам поняла, кто идёт, и даже не повернула головы, когда сказала: —Что тебе нужно, Винс? Винс спокойно ответил: —Ты знаешь традиции Рождества, Лилит? —Ну и? —На этот праздник все драяды находятся рядом с семьёй. —У меня нет семьи. —Мы — твоя семья. Я твой отец! Лилит резко встала, давая понять, что она начинает злиться; и очень сильно. Лилит развернулась к нему и гневно сказала: —Ты мне не отец. —Отец! Ты — моя кровь. —Так если я твоя кровь, почему не забрал меня а просто оставил каким то другим драядам, если я — твоя кровь?! —У меня не было выбора! Лилит окутала неистовая ярость после этих слов; она была готова разорвать его на части прямо на месте. —Серьезно? Ты оправдываешься тем, что у тебя не было выбора? Да если бы не то, что у вас с Маргарет не было друг з наследниц кроме меня, — ты бы и миллиграмма воздуха рядом со мной не вздохнул! И ты называешь себя отцом?! В «Долине наваждения» трон всегда занимала женщина, — это была вековая традиция; трон не мог занять мужчина. Крики Лилит раздались эхом по замку благодаря тому, что полотки были очень высокими, коридоры очень широкими, да и сама библиотека была очень даже не маленькой. На эти крики прибежали Лиам и Берт, слыша, с какой интонацией говорила Лилит и прекрасно зная, что эта интонация означает. Лиам встал рядом с Винсом и сказал: —Лилит, что случилось? —У своего папаши спроси, что случилось. Лилит вышла из библиотеки, не сказав более ни слова. *** Утром Мэри проснулась раньше всех; кроме своей матери. И сейчас Мэри сидела и пила молочный коктейль, который являлся одним из самых любимых напитков драяд, и смотрела на мать, которая пристально вглядывалась в ее глаза. Затем миссис Браун, наконец, сказала: —Я хочу знать кто он, Мэри. Мэри вздохнула. —Мама, обещаю, я познакомлю вас позже, но пока... Миссис Браун перебила ее, зная, что Мэри хочет сказать: —А я хочу узнать его имя прямо сейчас. —Я не скажу тебе его имя, мам. —Почему?—спросила миссис Браун, терпение которой уже сгорало; и Мэри это знала. Именно поэтому она вздохнула и честно сказала: —Потому что это вовсе не он, мам... Миссис Браун впала в ступор и замерла. —Что значит «не он»? Мэри закусила губу, закрыла глаза. —Мам, это... она. Мэри вспомнилось лицо Лилит; руки Лилит, которые всего несколько недель назад гуляли по ее телу под священным дубом Долины. Но даже с той скоростью, с которой Мэри отвернулась, ее мать заметила, как покраснели ее щеки; как поняла миссис Браун, от воспоминания о ней. Не о нем, о ней... Миссис Браун нахмурилась. —Ну и кто она? Мэри нервно заправила волосы за заострённые уши и ответила: —Я уже говорила, что познакомлю вас. И сделаю это завтра, как вернусь в замок. Вместе с тобой. *** Когда Мэри прибыла в замок она позволила матери походит по коридорам и вспомнить время, когда королевской советницей была она; а сама Мэри чуть ли не неслась по коридору в покои к Лилит, уже наслышавшись о том, что здесь произошло за ее отсутствие. Мэри всегда была для Лилит как лучшее успокоительное ее гнева, злости и даже ярости. Она никогда даже голос на Мэри не повышала. Когда Мэри постучалась к Лилит, послышался спокойный голос, но было понятно, что владелица этого голоса довольно уставшая: —Войдите. Мэри вошла и сказала: —Ты как? Я уже слышала о том, что было вчера... Ты... Ты могла мне все объяснить и... и я бы не приставала к тебе с этим. Лилит вздохнула. —Все в порядке. Твоей вины в этом нет. Только сейчас Мэри заметила, что Лилит не отрывалась от книги. Мэри закусила губу, вспомнив о том, что она рассказала матери о том, что она в отношениях с девушкой. Но не сказала о том, что в отношениях с королевой. Мэри села рядом и заговорила, зная, что Лилит ее не заткнет: —Лилит, я...—Мэри вздохнула.—Я рассказала матери о том, что в отношениях с девушкой. Но я не сказала, с кем именно! Я... Я просто не смогла больше вечера ей лгать. —Я все понимаю. Мэри замерла, услышав эти слова. —Ты... Ты не злишься?... —Нет. Мэри обняла ее; последние несколько часов она хотела лишь этого, — вновь обнять Лилит. И почувствовать, как та обнимает ее в ответ. И Лилит действительно обнимала ее в ответ, хоть и не сильно хотела показать, что она скучала. Но Мэри все понимала без слов, без намеков на то, что она скучала за ней, — и без этого Мэри все знала. Мэри поцеловала ее в висок и сказала: —Первое: моя мать хотела бы познакомиться с новой королевой лично. Второе: моя мать хочет познакомиться с тобой, как с моей девушкой. Лилит засмеялась, что бывало очень редко. Мэри нравился ее смех; он напоминал ей урчащую от удовольствия кошку. Мэри знала, что Лилит — не особо дружелюбная и ласковая кошка, но даже ее можно заставить урчать. Когда спустя несколько недолгих секунд смех Лилит утих, Лилит ответила: —Уже поняла. Пойдем. *** Лилит, Мэри и мать последней встретились в тронном зале; как раз в тот момент, когда миссис Браун смотрела на трон, в котором раньше сидела Маргарет. Когда она услышала шаги, женщина обернулась; и увидела свою дочь в присутствии новой королевы. Довольно молодой, но, как видела миссис Браун по тому, что она выиграла уже две войны, — очень даже умную и знающую, как поступать в той или иной ситуации. Миссис Браун улыбнулась и повернулась к ним, поклонилась со словами: —Приветствую, Ваше Величество. Мэри, зная, что Лилит не шибко то и любит такое формальности, особенно, как знали пока что только Лилит и Мэри, от будущей тещи. Мэри сказала: —Полно, мама. Ее Величество не сильно любит формальности. Лилит кинула, подтверждая слова Мэри и одновременно приветствуя миссис Браун молчаливым жестом, когда та выпрямилась. Миссис Браун, оценив жест и заметив, что королева Лилит не особо разговорчива, заговорила: —Я рада наконец познакомиться с новой королевой лично, Ваше Величество. Для меня честь вновь оказаться в стенах, из которых ушла, оставив здесь свою дочь.—о стаей дочери она говорила гордо, зная, что Мэри многого добилась, будучи советницей. Лилит заговорила, удивив миссис Браун достаточно нежным; у, на вид, боевой девушки; голосом: —Из нее вышел прекрасный советник. В голове Мэри пронеслось: «И, видимо, прекрасная любовница, раз ты так меня лелеешь.» Мэри сказала: —Ваше Величество, отойдём? Лилит кивнула, зная, что напрямую не сможет сказать матери о том, что ее любовницей является сама королева. Когда они отошли, Мэри прошептала: —Я так понимаю, из меня ещё и прекрасная любовница, раз ты так меня лелеешь?—Мэри превратила свою мысль в вопрос, желая получить ответ. Лилит ответила ей таким же шепотом, словно зная наперед, что Мэри так и хочет; хотя она действительно знала это наперед, — они были слишком близки, хоть и умело скрывали это: —Думаешь, ты для меня просто любовница? Мэри замерла в удивлении, когда Лилит сама, первой обняла ее. А затем заострённое ухо Мэри обдал горячий шепот: —Я люблю тебя, Мэри. Мэри замерла, словно статуя; она, наконец, услышала эти слова. Слова, которые очень хотела услышать. Мэри, еле слышным шепотом, ответила: —И я люблю тебя... Сильно... Мэри обняла ее в ответ, словно чувствуя, как за ними наблюдает ее мать, явно шокированная тем, что видит: Лилит уткнулась носом Мэри в висок, обдавая его горячим дыханием. Мэри же, в свою очередь, положила подбородок ей на плечо. Они простояли так несколько минут, прежде чем отстранились друг от друга с неохотой и вернулись к миссис Браун, сделав вид, словно она ничего не видела; не видела того, что происходит между ними. *** Вечером, когда Мэри уже уговорила мать на то, что бы она осталась в комнате Мэри, миссис Браун сказала: —И все же, ты так и не познакомила меня со своей пассией. Мэри сглотнула. —Я... Я думала, ты и так все поняла... —То есть это были не дружеские объятия, верно? Мэри вздохнула; к ее горлу подступил ком. —Нет, не дружеские. И они никогда не были дружескими. Это вышло случайно, но мы слишком сильно ценим друг друга, что бы уйти к мужикам. Лилит даже отказалась выходить замуж за короля Альтегроу ради взаимной выгоды. Ради меня. Она гораздо лучше, чем любом мужчина в Долине. *** Мэри вошла в комнату Лилит без стука, ведь предупредила, что прийдёт на ночь, поскольку отдала свою спальню матери. И если Мэри была одета прекрасно по температуре в замке, — довольно минусовая, что означало, что в замке было достаточно холодно, что бы поверх платья пришлось одеть очень даже теплую куртку. Но это было не про Лилит. Лилит выглядела совершенно как обычно; казалось, словно ей вообще все равно на температуру — она ее будто бы даже не чувствовала. И Мэри, в какой то степени, этому завидовала. —Как ты вообще не чувствуешь температуры?—спросила Мэри, чувствуя, как черед обычное тонкое одеяло, под которым Лилит спала обсалютно всегда, не сильно то и спасает. Лилит, которая спала рядом, за ее спиной, повернулась к ней и спросила: —Тебе холодно? —Ну, как то не жарко... Лилит обняла ее, прижимая к себе и укутывая в одеяло, образовывая вокруг Мэри, своего рода, кокон. Лилит спросила: —Так не замёрзнешь? —Теперь мне теплее. Мэри с трудом из-за объятий, но тоже развернулась к Лилит лицом. Их глаза встретились, губы сами соединились в поцелуе. Их тела стали гореть, требовать ласк и близости, которую они, казалось, словно не разделяли вечность и только сейчас, спустя очень долгое время, встретились. Мэри очертила языком контур ее губ. Лилит ответила ей взаимностью, прикусив нижнюю губу. Когда Мэри приоткрыла глаза она встретилась с внимательным и изучающим взглядом зелёных глаз, которые, как и у всякого драяда, сверкнули, что было особенно видео в темноте. И сверкнули эти глаза хитро, словно зная, о чем думает Мэри и чего она желает; чего она жаждет. Мэри прикусила ей нижнюю губу, пока Лилит языком приоткрыла ей губы. Рука Лилит сжала ее талию, прижимала к себе. Лилит отстранилась; Мэри уже думала, что она просто станет засыпать, на вместо этого Лилит слегка прикусила ей мочку уха и крепче прижала к себе. Тепло тела Лилит прекрасно согревало; а спина, укрытая одеялом в два слоя, не особо теперь и мёрзла в каменных стенах замка. Лилит стала целовать ее шею; на местах поцелуев Лилит она, даже когда ее губы переходили к другому участку шеи, чувствовала жар. Слишком приятный жар, что бы останавливать ее; просить прекратить. Мэри этого не сделает. Лилит спустилась поцелуями ниже; к ключицам. Целовала, иногда слегка прикусывала, словно говоря ими «мое». А Мэри и не возражала; она позволяла. Лилит стала спускаться ниже; к груди. Взяла в рот сосок, обвела языком ореолу. —Ах...—из губ Мэри вырвался тихий, но полный желания стон. Лилит ухмыльнулась, но не стала останавливаться; знала, что Мэри будет ей мстить, если она остановится. Лилит провела языком по соску, заставив Мэри слегка выгнуться в спине. Лилит нравилось то, что она способна доставлять удовольствие, а не только получать; раньше ей казалось, что она способна лишь на последнее. Но теперь то она понимала, что это не так. Мэри чувствовала, как она словно сгорает изнутри; чувствовала ласки горячего языка Лилит; чувствовала, как ее руки сжимают ее талию, прижимая к себе. Для Мэри в этот момент это было всем, что существовало вокруг нее. Лилит перевернула ее на спину и нависла сверху, не останавливая своих ласк; а Мэри не останавливала не одного действия, которые делала Лилит. Лилит поцелуями стала спускаться ниже, на несколько секунд задержалась, целуя ее живот, но затем устроилась между ее ног. —Лилит, пожалуйста!—поскольку Лилит уже минуту просто сидела у нее между ног, при этом ничего не делая, Мэри пыталась заставить ее что то сделать. Но тихий смех Лилит дал понять, что ее это забавляет; и ей это нравится. Лилит поцеловала ее внутреннюю сторону бедра; а затем ещё раз. Лилит хотела немного помучать ее, находясь так близко к тому, что она хочет, но при этом делая совсем другое. Лилит знала, что Мэри отомстит ей за это, но она ничего не могла с собой поделать; ей слишком нравилось это. Они, наконец, остались совершенно одни; и Лилит не могла этого упустить. Наконец, Лилит поцеловала ее половые губы. Мэри слегка выгнулась в спине, с ее губ сорвался тихий стон; но как же он дал Лилит понять, что она мучить ее уже достаточно. Ласки Лилит заставляли Мэри гореть изнутри; а когда горячий язык Лилит вошёл в нее, с ее губ сорвался довольно громкий стон, сильнее выгнулась спина, Мэри сильнее прижимала Лилит к себе, не желая, что бы та остановилась. Но Лилит остановилась, вырвалась из цепкой хватки, поднялась выше, поцеловала губы. Затем резко ухватила Мэри за бедра. Мэри даже не успела осознать, когда именно она стала насаживаться бедрами на ее лицо; но, вновь получая ласки, Мэри было все равно, в какой именно момент так вышло. Ей это нравилось. Лилит шлёпнула ее по ягодице, за бедра сильнее насадила не на свое лицо; Мэри же стала проталкиваться пальцами в ее лоно, то доставая их, то вновь толкая их до упора. Спустя несколько минут Мэри начало слегка трясти. И нет, не от холода, а от удовольствия, что давала ей Лилит; не только своими ласками, но и своим присутствием рядом. Мэри, не отнимая бедер, раздвинула ноги Лилит шире, держа их за колени. Лилит не останавливала своих ласк, но ей было любопытно, что задумала Мэри. Мэри легла так, что и бедра остались при ласках Лилит, и ей было удобнее ласкать лоно Лилит пальцами; и при всем при этом Мэри уже спустя минуту почувствовала, как волна оргазма заставила ее тонуть в чужих ласках. Лилит остановилась, поцеловала ее внутреннюю сторону бедра и остановилась. Мэри развернулась и легла на нее, обнимая. Мэри частично чувствовала себя виноватой за то, что не смогла довести Лилит до такого же состояния, пока она получала удовольствие, которое эта же Лилит давала ей. Мэри устроилась на ее бедрах, обняла ее за шею; а Лилит была вполне не против уткнутся ей в грудь. Когда Мэри начала двигаться, Лилит притянула ее ближе к себе, целуя груди и сжимая сильнее объятия на ее талии. Мэри буквально горела; у них уже была близость и сравнительно не так давно, но то, что были между ними сейчас, было гораздо больше, чем тогда. Мэри почувствовала, как Лилит прикусила ей мочку уха, руками погладила спину. Этот жест был для Мэри всем. Когда Мэри после второго оргазма свалилась на Лилит, она укрыла ее одеялом, прижала к себе в объятия, согревая ее; ведь Лилит то совершенно не чувствительна к холоду. Наоборот, — она обожает холод. Мэри отдышалась и сказала: —Это было великолепно... —Да. Краткий, но за то полностью по теме, ответ. И Мэри знала, что если Лилит так коротко ответила, это не значит, что ей не понравилось; хотя со стороны могло так показаться. Мэри прижалась ближе, чувствуя, что тепло тела Лилит идеально согреет ее этой ночью. *** Мэри проснулась в тех же теплый и мягких объятиях, в которых и заснула вчера; а Лилит, в свою очередь, не спала уже несколько часов. Лилит сказала, увидев, что Мэри просыпается? —Доброе утро. Как спала? Мэри зевнула, прикрыв рот рукой; улыбнулась и сказала: —Замечательно спала. Особенно когда спала с тобой. Ты очень теплая... —Знаю. Лилит поцеловала ее в макушку; сказала: —Ты то ещё отдыхаешь, а мне нужно работать. —Я хочу с тобой! Лилит посмеялась, затем ответила: —Тогда одевайся.