Январское солнце

Глубокая ночь окутала тайгу, опустившись тёмным полотном на лес. Снег, словно перья, кружил падая на землю сверкающими кристалликами льда. Они цеплялись друг за друга образовывая большие и непроходимые сугробы, укутывали спящие ели в пуховые одеяла, из-за чего хвойные великаны казались не столь пугающими, а совершенно безобидными. Ветра не было совсем, лишь бледнолицая луна освещала танцы снежинок, предавая им бóльшую яркость. Несколько отпечатков виднелись на толстом слое снега — следы, ведущие в чащу. По этой тропинке, задыхаясь и плача, Антон пытался как можно быстрее добраться домой. Утопая в дрянных сугробах, которые то и дело наполняли жгучим снегом ботинки, он нёс большой кулёк. Наконец показался дом. Сейчас, эта хиленькая постройка, которую раньше он не очень любил и даже побаивался, стала единственным убежищем в этом чёртовом лесу. На негнущихся ногах, Антон дополз до порога и дёрнул дверь. Та поддалась и с отвратительным скрипом отворилась настежь, давая разрешение на вход полуживому Петрову. Родители видимо закончили свои разборки и разошлись по разным местам. Карина стояла на кухне около плиты смотря на постепенно закипающий чайник. Услышав, что открылась дверь, она вынырнула из раздумий и с удивлением выглянула в коридор. Гостей они точно не ждали, а все свои должны были быть дома. Борис – в комнате, как и дети. Но как оказалось, дети в эти часы находились совершенно не там где надо было. — Антон? — женщина во все глаза смотрела на сына без куртки, который вот–вот свалиться прямо на пороге. Хотя куртка у него была, но держал он её в руках, что-то завернув внутрь, — Антон, что случилось. Что это? Петров упал на колени всё ещё прижимая кулёк к себе и откашливаясь поднял покрасневшие глаза: «Уже поздно… я не успел». — Антон, — голос обрел знакомые ноты, — Ещё раз спрашиваю что здесь творится? Почему ты был на улице и что у тебя в руках? Не отвечая на вопрос, Антон оторвал от себя куртку и положил на деревянный пол. Мать включила в коридоре свет и строгим взглядом прошлась по сыну, но перескочив на нечто принесённое в дом сразу же побледнела. Почти вся куртка была пропитана кровью, из-под низа торчали трубки кишечника переплетаясь с другими кусками мяса, а что самое страшное так это выглянувшая косичка цвета молока. Карина так и застыла, не отводя глаз от всей картины. Антон стянул куртку с тела и свет озарил худенькое личико. Прекрасные зелёные глазки сейчас были затуманены и смотрели куда-то в стену. Маленькие струйки крови уже успели засохнуть, губы выделялись голубым цветом на бледном лице. Карину затрясло и с душераздирающем криком она упала к мёртвой дочери. Отец, услышавший страшные крики, спустился вниз и оцепенел. Мать, целуя холодный труп Оленьки, как полоумная умоляла девочку посмотреть на неё, получая в ответ только безмолвие. Выдохнув лишь: «Господи», Борис бросился к жене, крепко обняв. Он стал укачивать рыдающую Карину, целуя в макушку и пытаясь успокоить, но сам начинал плакать. Антон всё так же сидел на полу. Жилетка была испачкана, руки тоже. Он ничего не говорил, он просто смотрел. Эта ночь была самой страшной в его жизни. Дрожа всем телом он дотянулся до телефона и набрав: «2-03-37», поднёс к уху трубку. Гудок, ещё один и наконец басистый голос. — Лейтенант Тихонов слушает, что у вас случилось? — вопрос разрезал на части, отбирая последние частицы разумных мыслей. — Это Антон Петров… моя сестра, она…— голос дрожал, громко всхлипнул, Антон попытался собрать последние силы, — её убили, пожалуйста помогите, — никогда более он не мог и представить, что скажет такое. Слова «убили» и «Оля» не должны сочетаться, это не правильно, такого не может быть. — Так, спокойно, парень, просто жди. Что с ней случилось? Может её можно спасти, ты умеешь оказывать первую помощь? — после этой фразы на другом конце трубки было слышно как лейтенант зовёт кого, после называет адрес и по звукам становится ясно, что в участке все засуетились. — Нет… уже слишком поздно, — Антону стало совсем дурно и он обессилено сполз на холодное дерево пола игнорируя последующие вопросы вылетающие из телефона. Остаётся только ждать, слушая мамины всхлипы и гул старого дома. Поворачиваться было страшно. Если повернуться, то встретишь взгляд пустых глаз, в которых недавно погасла жизнь.

***

Время потеряло смысл. Антон лежал на полу в комнате Оли и смотрел в потолок, изредка моргая. Перед глазами, смутными картинками крутились недавние события. Он помнит как приехала полиция, как они застёгивали чёрный чехол, как мама с папой подписывали какие-то документы, и фразу лейтенанта: «Как оклемаешься завтра, зайди в участок». За окном уже светало, но Антон так и не смог заснуть. Вспомнив про слова Тихонова, он приподнялся на локтях и поморщившись от болезненных ощущений в спине застыл глядя в окно. А что он скажет в участке? Рассказать про Алису и остальных? За такое его могут упрятать психушку или ещё хуже, в колонию за убийство, ведь такой рассказ будет выглядеть, как неправдоподобная отмазка. Но все эти мысли бессмысленно крутились в голове оставляя нервозный осадок. Шатаясь и тяжело дыша, Антон спустился вниз. Лучи холодного январского солнца, проникая через толстое оконное стекло кухни, освещали бордовые пятна на паркете. «Потом вытру», — промелькнула, казалось бы, бытовая мысль. Куртка всё так же лежала на полу в кровавых разводах. Антон завис смотря на неё, но после потянулся за весенней ветровкой на вешалке. Медленно надев ботинки и натянув шапку, он вышел на улицу. Ветра не было, только пощипывало в носу от мороза. Антон не очень помнит как дошёл до участка, но очнулся он у дверей. Протянув руку и почувствовал холод железа ему вдруг стало страшно. Он хотел всё забыть, а лучше вернуть время назад и тогда бы он никуда не пошёл, не ушёл бы в чащу леса на поводу у плутовки. Янтарные лисьи глазки заманили в капкан смерти, но выпустили только Антона. От воспоминаний внутри разразилась буря злости, Петров хотел сорваться и убежать в лес, найти Алису и остальных. Зарезать, поджечь, утопить, сделать всё возможное, чтобы стереть их с лица Земли. Но мысли становились более реальными, возвращая на землю и давая понять, что Антона разорвут первым. Чем дольше он стоял на улице, тем быстрее коченело тело. С разрывающими мыслями и желаниями, Антон всё-таки зашёл в здание. Подойдя к окошку администрации, он наклонился и прохрипел: «Извините пожалуйста, где я могу найти Тихонова Константина Владимировича?». — А вам по какому делу? — женщина отмечающая что-то в бумагах, поначалу даже не посмотрела на пришедшего. — Моя сестра сегодня… — шею сдавило и в груди закололо, — сегодня ночью умерла и я… — с каждым словом Антон чувствовал, как в глазах начинает темнеть, — я… то есть мне сказали прийти к вам. Женщина замерла и подняв взгляд полный сочувствия, уточнила: «Петров Антон Борисович?». Получив молчаливый кивок в ответ, она потянулась к телефону, но тут её отдёрнули: «Это ко мне, Марь Васильевна. Пойдём, Петров Антон. Расскажешь, что случилось».