Неразлучны

За домом тихо и прохладно, цветет космея и полно места для хорошей игры, но Сакура не сидит там. Солнце прогревает затылок и спину, и хоть и день, хочется спать, но она не смыкает глаз. Сакура ждёт сестру. Она придёт, она не может не прийти. Сакура лишь молча проводила Одоку взглядом, когда женщина с лицом, ещё более мрачным и тревожным, чем обычно, перевернув всё в доме с ног на голову, вылетела за порог. Она ещё долго слышала причитающий голос, постепенно терявшийся в порывах ветра. Сакура не стала бежать за ней, цепляться за полы кимоно и заглядывать в лицо. Зачем, если Сая просто где-то заигралась, забылась в своих измышлениях, ведь она всё равно вернётся домой. Обязательно вернётся. Цикады пронзительно стрекочут, ветер едва перебирает тёмные пряди на её голове, всё вокруг замерло, и Сакура тоже. Как присела на корточки, так и не шевелилась, ей кажется, что если двинуть хоть мизинчиком сейчас, то что-то произойдёт, она станет причастна к этой оглушающий сверчковой тишине и нужно будет встать и идти в дом, или бежать на большую дорогу за крохотной фигуркой Одоки вдали или заплакать, наконец… Как будто бы Сая действительно пропала. А вообще конечно, столь малые дети не должны гулять одни неизвестно где, даже в такое время, пока солнце ещё высоко и пахнет сухими травами с поля. Сакура смутно понимает, почему не надо было мешать Одоке, да и зачем спорить, когда уверена в своей правоте. Просто надо подождать, и Сая появится, выпрыгнет из кустов за домом или бесшумно отодвинет седзи, лукаво улыбаясь, и поведает, что за забава пришла ей на ум, пока она была далеко от Сакуры, где-то в своём собственном мирке. Сая никогда не врала ей, и Сакура уважала её право на свою тайную игру, потому что ей самой иногда хотелось запрятаться куда-нибудь ото всех или просто посидеть в тишине. И вот она сидит, но это не та тишина уединения. Это одиночество. Прерываемое уличными звуками, без силуэта Одоки за бумажной стеной, без Саи где-то рядом, достаточно близко, чтоб нарушить эту тишину в любой момент. Сакура шевелит только глазами, поддаваясь этому чувству. Вот камушки под ногами, её пыльные носки, заброшенный темари красным пятном где-то на обочине, вот незнакомый жучок спешно ползёт к низкой траве. Она не поднимает взгляда на дорогу, она не будет глазеть туда, словно иного выхода нет. Словно она и впрямь просто маленькая девочка посреди двора, потерявшая сестру. Тишина окружает её со всех сторон, опекая сверху солнцем, пригибая отяжелевшую голову к земле, Сакура тонет в вязком времени, пред глазами всё плывёт: земля, жучок, травинки… Она хочет вскрикнуть, но не может, наверно она уже провалилась за грань сна и теперь не узнает, чем всё кончится в настоящем мире. Веки не слушаются, закрываются, глухая тёплая тишина последний раз нападает на Сакуру, пытаясь отнять то, из-за чего всё началось, непоколебимую уверенность в своей сестре… Сакура резко вздрагивает и распахивает глаза. Со стороны большой дороги отчётливо слышен громкий, освежающе настойчивый голос. Перегретая тьма спешно и боязливо отступает под его напором, пока Сакура моргает ещё пару-тройку раз, прежде чем подняться и побежать навстречу. Сая вернулась. *** — Я была на свадьбе сегодня, — Сая по-хозяйски отодвигает гэта Сакуры, устраиваясь рядом на деревянные половицы. — Красиво, хотя и непонятно. Но у взрослых праздники всегда красивые и важные. Сзади за стенкой слышится измученный вздох Одоки. Она точно знает, что ни у кого в деревне нет таких же дурных и любопытных детей, как у неё дома. Только что она потратила все оставшиеся силы на то, чтобы отчитать Саю как подобает, но она точно знает, что это не особо поможет. Ей судьба быть странной и быть со странными, и остаётся только заваривать по вечерам травяной чай, чтобы сердце не шалило после таких тяжелых в невыносимости бытия дней. Но сестры не оборачиваются на вздох, потому как привыкли. Одока не сердится, она просто такая всегда. Может быть именно такая, не от мира сего, как и они сами, нужна им. Может быть, они бы не променяли этот тихий дом на краю деревни на красивый, приличный и при этом такой ненастоящий. Они пока об этом не знают. Сакура заглядывает Сае в глаза, надеясь оттуда узнать всю историю прежде, чем сестра сама её расскажет. Сая болтает ногами, глядит на небо и тени боятся её, прячутся под полом веранды, в зарослях кустарника. Губы сами расплываются в улыбке, Сакура подсаживается ещё ближе. — Я побежала за толпой и они не заметили меня. Наверно подумали, что я с ними. — Сая заметно горда собой и своей шалостью, это видно по тому, как она взмахивает ногами. — Так и дошла прямо до святилища. — И внутрь зашла? — Да, но позади всех. Ничего было не разглядеть. А потом все сели, а я встала и смогла увидеть. Тут-то меня и заметили. — И выгнали? — рот Сакуры приоткрывается в восхищении. — Нет, какая-то тетя одернула меня и сказала сесть. Потом кажется, они сказали, что меня не звали вовсе… Неприятно было, все смотрели так. И все равно, Одока пришла, когда уже поженились. Сая хмыкает, а Сакура все глядит на неё и не может оторваться. И чем дольше глядит, тем больше понимает, что страшно завидует сестре сейчас. Если бы они гуляли вдвоем, то может быть, попали бы на свадьбу вместе и Сакура бы сама это увидела. А так, интересно конечно, но пока она сидит в их дворе, где кажется, никогда и невесты-то настоящей не было, всё это не более, чем затейливая сказка. Она прикусывает щеку изнутри и переводит взгляд на сад. — Одока много кланялась, больше, чем обычно. Наверно, меня больше не пустят на свадьбы. — Сая прерывается на мгновение. — И может быть в святилище. Сакура слушает и молчит. — А ведь я ничего такого не делала, я тоже кланялась, кому надо… И не говорила ничего. Неужели и это тоже плохо? — она качает головой и вдруг поворачивается к сестре, будто только сейчас её увидела. — Эй, ты что? Сакура отвлекается от своих мыслей, но отвечает не сразу. Стоит ли говорить?.. Только расстроит Саю. И все же вырывается, непрошено и требовательно: — Ты хотя бы там была… Всегда смотришь на интересное без меня, — она сжимает свои кулачки, — только слушай потом твои рассказы. Я тоже хочу на свадьбу, Сая… Сая? Сакура не договаривает, когда Сая придвигается ближе, надавливая на нее всем весом. Она видит по-светлому открытое лицо сестры близко к своему и всё желание спорить совершенно испаряется, словно дым благовоний. Она не может выражать недовольство, когда на неё так искренне и пронзительно смотрят, теряется под напором и забывает слова. Одока говорит, что это хорошо для девушки, но Сакуре хотелось бы уметь отстоять своё слово хотя бы в разговоре с сестрой. — Тебе обидно, да? — Сая глядит пристально, в чёрной бездне её глаз изредка вспыхивают далёкие искорки. — Не обижайся, Сакура-чан, я же не специально так… В следующий раз я позову тебя. — В следующий раз… — Сакура облизывает губы, — я хочу пойти гулять с тобой. Я пойду с тобой. — Конечно, — улыбается Сая и искры рассыпаются снопами. — Ты ведь сама сегодня не захотела, помнишь? — А теперь хочу. — она сдвигает брови, будто принимает важное решение, — Я хочу больше с тобой гулять. Сая оставляет эти слова без ответа, несильно толкает сестру в плечо. Будто бы понимает, что не может ей этого обещать. Будто бы она загадочная настолько, что сама себя до конца не знает. А Сая никогда не врет Сакуре. Но она не может это выразить словами, не знает ещё, как их складывать, и поэтому ободрительно кивает головой и улыбается ещё шире. — Конечно, Сакура-чан. Сакура вовсе не обижается, да и не завидует она настолько сильно, чтобы злиться, но что-то внутри противится тому, с каким спокойствием она улыбается в ответ. Кто знает, может быть однажды тени вновь застанут её, а Саи не будет рядом, достаточно долго, чтобы Сакуре сдаться, испугаться, поверить во всё это. Они всегда вместе, каждый день, и так и должно быть, но Сая слишком непредсказуема, исчезает и появляется, когда захочет, и Сакура знает, что та не со зла, но… Она не хочет оставаться без сестры. Вот просто не хочет и всё. Какие ещё нужны объяснения? Сая задумчиво шевелит губами, а потом резко вскакивает и звонко хлопает в ладоши. Сакура дёргается от неожиданности и вдруг забывает то, о чем думала. — Сакура, я придумала. Давай поиграем в свадьбу! — Сая ухмыляется всем лицом, щурит чёрные глазки и это так заразительно, что Сакура тоже расплывается в улыбке-насмешке. Наверняка сейчас они так похожи, что и вовсе не отличить. В такие моменты задуманной хитрости их единение проявляется как никогда сильно. *** Сакура наблюдает, как сестра старательно разливает воду по игрушечным чашечкам, высунув край язык от усердия. Чашки маленькие, руки неловкие, вода неизбежно проливается мимо, но Саю это не сильно беспокоит. Она вновь проверяет, всё ли они взяли, не забыла ли она сама какой-то интересной детали. — Можно начинать. — она удовлетворенно кивает, окидывая Сакуру взглядом. У той полотенце накинуто на голову, она играет невесту. Сакуре всё это кажется странным и забавным, но она не спорит. Сая видела всё сама, и незачем мешать игре. Они стоят посреди садика за домом, уже вечер и скоро Одока погонит их ужинать и спать, но пока они всё ещё слышат постукивание вёдер из дома, а значит, можно не беспокоиться. Они встают лицом к камню, на котором стоят чашки и лежат ветки, сорванные с первого попавшегося дерева. Сая складывает руки и кланяется и Сакура следует её примеру. — Я не помню, что было сначала, потому что я не видела. Но вот мы зашли в святилище. — она косится на Сакуру. — Невеста выглядит замечательно. Сакура хихикает и опускает взгляд, как пристало важной даме. Она украдкой смотрит из-под полотенца как Сая поправляет за поясом бумажный веер и переставляет чашки. Её неловкие движения исполнены важности и Сакура чувствует, как разгорается интерес. Игра идёт как надо. Сая вновь сцепляет ладошки и начинает говорить изменённым голосом незнакомые слова: — Пусть их жизнь процветает, как пышные деревья. Пусть они сияют как луна и солнце. Так мы молимся. Благословите. — она открывает сначала один глаз, потом другой, берёт чашки и придирчиво осматривает их содержимое, будто бы вода могла превратиться в саке после её слов. Сакура всё молчит, представляя себя скромной невестой. Передать инициативу Сае и посмотреть что будет — что может быть интереснее? — На, выпей это три раза, — ей суют чашку под полотенце, и Сакура закрывает глаза и делает вид, что это действительно очень вкусно. В конце концов, не станут же люди на празднике пить что-то скучное, уж наверняка. Сая отхлебывает из своей и берёт Сакуру за руку. — На ней я женюсь. — Сая ловит взгляд Сакуры, торжественно надувает щеки. — Буду любить, уважать и утешать. — она сжимает её руку в своей, улыбается от удовольствия, что играть так интересно. — До самой смерти. — понижает голос, делает паузу. — Клянусь. В предвечерних лучах солнца слова звучат серьёзнее, растворяются в теплом персиковом свете и уносятся ввысь, к бездонному небу. Они обе молчат, понарошку создавая важность момента, а может наоборот, не решаясь его разрушить. Сакура смотрит на сестру, держащую её руку, и понимает, что забыла свои слова. — Ну же, Сакура! — Сая нетерпеливо переминается с ноги на ногу. — Я… Что-то вдруг разливается приятным теплом внутри и Сакура прозревает. Это именно то, что нужно. Пообещать друг другу, что не оставят, утешат, будут рядом. — За нее я выйду замуж… Сая довольно кивает головой. — Буду с ней до смерти. Клянусь. — последние слова она почти шепчет, проговаривая каждый слог. Выдумка переплетается с реальностью, ей кажется, что то, что было сказано этим вечером, действительно имеет смысл, является необходимой вещью. Как будто эта игра ждала своего часа и он настал, и Сакура больше не сердится, что Сая всё это подсмотрела без нее. Если так было надо для этого момента, то всё в порядке. Сая хохочет: — Моя милая жена Сакура-чан! Давай же вознесем хвалу богам за этот день! Сакура не может не засмеяться вместе с ней, громко и облегченно. Теперь она знает, и Сая знает, и это их общий секрет, про который они не скажут даже Одоке. Может быть, Сая знала это изначально и поэтому всегда так хитро-загадочно улыбалась, а Сакура просто не поняла этого, но теперь она знает. Знает, что они будут вместе навсегда. Они кланяются, хлопают в ладоши и Сая набрасывается на Сакуру, сжимая в объятиях, та смеётся и вырывается, но не всерьёз, а чтобы подразнить и побороться. Полотенце падает на траву вместе с ними, они шумят и перекатываются, рисунок цветов на их одежде перемешивается с настоящими цветами. На этот гвалт вот-вот явится Одока, и Сакура пытается отдышаться и спихнуть с себя Саю, но смех ещё вырывается между вдохами, остаточные крошки. — Завтра будем играть в мужа и жену. — говорит Сая, сдувая прилипшую чёлку со лба. Сакура кивает. Сая никогда ей не врёт. Они будут вместе и завтра, и послезавтра и потом.