Первые мили

      Ночной Рио-де-Жанейро сверкал огнями! Синие, жёлтые, красные... Зелёные, розовые, пурпурные... Количество цветов не пересчитать. Так же как и людей. А тем более машин. Чёрт, да откуда же она знала, что ночью в Бразилии не протиснуться? Движение на дорогах сложно назвать движением, это лишь жалкая пародия на него, застой и самый настоящий дорожный геморрой. Все сигналят, куда-то спешат, музыка играет на полную... Это комшар, который юной девушке даже не снился. В Сефере ночью тихо, порой опасно, но поэтому людей там очень мало, особенно на дорогах. Можно было спокойно выехать и попрактиковаться. Глупая Ясмин подумала, что так будет и в Бразилии. Ага, щас. В Сефере днём столько людей не ездит, как тут. Хотя, это даже маленькое сравнение. Аль-Азиз не могла найти подходящего.       Вздох... Обречённый и напуганный.       Ясмин стояла в самом сердце дорожного урагана. Её Порш Кайен белого цвета смотрелся дорого, стильно, но сливался с массой других автомобилей. Некоторые дороже, некоторые дешевле — их настолько много, что главной целью всех участников было лишь добраться поскорее до нужного места. Все злые, нервные, раздражённые. Каждый сам за себя. Форсажная мясорубка. У Ясмин тряслись руки. Лёгкий тремор пробирал их, сопровождая неприятной влажностью. Рассудок слегка затуманен. Страшно. Она ведь от силы раз пятый за рулём. А в Бразилии первый.       Она неожиданно попала сюда. Из-за очередной политической взбучки ей пришлось покинуть Марокко и приземлиться здесь. Ясмин быстро привыкает к новой обстановке, но в столь ярком, большом и шумном месте это давалось с трудом. Она бесконечно путалась в улицах Рио. Площадь своего отеля не сразу-то запомнила. А ещё резкий отрыв от отца, Зулейки... Ясмин скучала по ним, по Джаффару и даже Лейле. Такой шумной, но родной и в чём-то смешной служанке. Ей было тяжело освоиться здесь, в Бразилии... Хотелось позвонить отцу и сказать: "Папа, папочка, я хочу домой, забери меня домой!", но тогда Идрис Салех сожжёт её как ведьму на площади. Однако не всё так плохо, девушка понимала, что хочет свободы, образования — вот оно. Здесь она может осуществить все свои мечты, планы. В итоге поездка с образовательных курсов до дома оказалась её проклятьем. А ещё нужно заехать в торговый центр.       Ясмин окружена машинами... Нагнетающая обстановка... Ноги будто онемели, она вообще чувствовала педаль газа? Руль, понятное дело, уже нет. На её счастье, автомобили один за другим потихоньку двигались. Она смогла немного расслабиться. Но её вождение выдавало неумение. Ясмин неуклюже поворачивалась, двигалась на низких и средних скоростях, не знала многих тонкостей. То, в чём она была действительно плоха — парковка.       Да как же встать в эту чёртову секцию? А как выехать? Вопросы один за другим сыпались в голову юной девицы. "А если я щас врежусь?" — её глаза напуганы. Наивная, неумелая. Ситуация на уличной парковке одного из самых больших торговых центров Рио была почти безвыходной. Страх поглащал её одной мыслью за другой. Ну а что поделать, если именно в этом ТЦ находился её любимый бутик?       "Чёрт, я влипла..." — Ясмин дрожала. На парковке было ещё больше машин. Ещё больше злых и недовольных людей. Пришло время выезжать. А она боялась, не умела. Места было мало, а действия медленными. Она не могла сделать всё быстро, пафосно и профессионально, как водитель со стажем. Её машина, можно сказать, дёргалась, легонько, по чуть-чуть назад и по сторонам. Голова девушки взволнованно металась из стороны в сторону — по зеркалам, вперёд, назад. Её главный страх материализовался — сзади столпились машины. Дорогие машины. За ней находился заведённый Порш, тоже Кайен, но чёрный. Брутальный, солидный. Вылизанный до блеска, показывающий привередливость и чистоплотность своего хозяина, а также требовательность.       Хозяин Чёрной лошадки выглядил очень недовольным. Надменный и раздражительный взгляд, скучающее подпирание щеки рукой переросло в нервное ёрзанье ей по рулю. Глаза бегали из стороны в сторону. Этот человек не любил ждать. Расписывал время посекундно и жалел каждую неверно потраченную милисекунду его жизни. Ясмин взглянула на своего дорожного соседа и поняла, что влипла вдвойне. Она начинала плакать. Непроизвольно. Слёзы от сильного стресса стали стекать по щекам, но наудивление не размывале поле зрения.       Сигнал! Этот чёрный хрен засигналил на всю парковку. Аль-Азиз терпеть не может громких звуков. Она их боится, они её злят, приводят в бешенство.       Слёзы всё еще текли, глаза слезились, но тело запылало, внутри разожглось пламя злости, и она вспылила, дабы освободиться от этой сажи. Смотрела в переднее зеркало, ища лицо хозяина своей "тёзки", и вылила на него часть своих страданий: — Да хватит мне сигналить! Войдите в моё положение! Я только получила права, я не умею делать всё быстро, мне страшно! — Ясмин была зла, расстроена, напугана. Слёзы полились сильнее, но тело трясло от ярости. То ли на себя, то ли на него... — Боже, кто вообще сажает этих женщин за руль... — мужчина, которому было явно под сорок, недовольно закатил глаза. И ещё раз просигналил. Чтоб тебе руку отгрызли.       Ясмин ещё больше испугалась. И разозлилась, естественно. Остальные машины, стоявшие за ними, решили не втягиваться в конфликт и разъехались по обходным путям. Как никак тоже торопились. Одному мужлану некуда спешить. Теперь эту парочку вообще объезжали стороной. — Да кто вы такой?! Лучше бы помогли неопытной девушке, а не подливали масла в огонь и пугали её... — это уже было похоже на мольбу со стороны Ясмин. — На жалость давите? Я благосклонен, поэтому даю вам 30 секунд выехать. — Да вы ненормальный! — Вроде такая хорошая и дорогая машина, а водитель неграмотный, ещё и женщина. Куда катится современный мир?.. — съязвил мужчина, сделав максимально разочарованное лицо и закрыв его рукой. — Да, я девушка, да, я неопытная в вождении, я совсем недавно получила права! И эту машину мне подарил папа. Я вообще не отсюда! Я не привыкла к дорогам... Мне страшно! — она уже шмыгнула носом от обиды и растерянности. — Почему вы такой циничный ублюдок?       Эти слова задели его эго. — Как вы меня назвали? — владелец насторожился. Ему не понравилось такое поведение. — Повторите это ещё раз и я не посмотрю, что вы женщина, будете наказаны по всей строгости. — Ворчливый и угрюмый старик!       Их крики друг на друга из машин слышала вся парковка, а кое-где и люди из торгового центра. Точнее, как... Кричала Ясмин, а "ворчливый старик" говорил на повышенных тонах. Холодно, но в то же время горячо. Не рвал горло, но его слышали все. — Как, ещё раз? — Инфатильный, эгосцентричный, без капли сочувствия и сострадания старый хрен! — она зажала гудок автомобиля во что есть силы. Громко, долго. Мужчине пришлось зажать уши.       Его терпение...       Лопнуло.       Он вышел из машины, захлопнул дверь. Красивый, что не странно. Уверенная, но раздраженная походка к автомобилю Ясмин. Она не успела заблокировать двери. — Поглядите-ка, — он нахально ухмыльнулся, — Ясмин Аль-Азиз, Вы ли это?       Брови юной девушки сомкнулись на переносице. Она надула губы, глядя на своего обидчика. Хитрая морда Господина Зейна, сеферского богача и партнёра Кадира по бизнесу, показалась перед ней. Удручал его вид. Тягостно. Будто вот-вот отчитает... Уже отчитывает. Нахал! И это был он! Почему же в Сефере она ранее не видела этой машины? Хотя, зная Зейна, он мог позволить покупать себе новую машину хоть каждый день, так что удивляться особо нечему. — Чего молчите? Уже не так смелы, как ранее?       "Да заткнись ты!" — пробежало в мыслях Ясмин. — Я думала Вы мудрее, Господин Зейн, — обиженно, хмуро произнесла девушка. — Вы оскорбили меня дважды. Не Вам определять, кому стоит быть мудрее. — Вы могли бы и помочь мне. Мне страшно здесь за рулём, Вы в курсе? — Вы могли бы и не садиться за него.       Достал! Терпение Ясмин скоро лопнет второй раз! Зануда. Самый настоящий нарцисс и эгоист. — Не Вам это решать, — Аль-Азиз смогла выпалить лишь это и отвернуться, устремив взгляд на лобовое стекло.       Устала. Она устала от этой жизни. От побегов, от этой незнакомой ей, странной свободы, от нудного и вредного партнёра отца, который попался ей на глаза даже в Бразилии. За что Небеса с ней так?       Устала. Устремила взгляд куда-то вдаль. Обиженный, кроткий, пустой. Потерянный. Сонный... Замученный... — С Вами всё в порядке?       Послышался голос Зейна. Он сказал это мягче, без прежней колкости, но так же серьёзно. — А как сами думаете? — Я думаю, что мне нужно позвонить Господину Кадиру и рассказать про его дочь, которая не может правильно вести себя на дороге.       Брюнет крутил в одной руке свой чёрный мобильный. У него всё черное, как и его душа, видимо. В карих глазах играли чёртики. Он потешался с неё? Бросал вызов? Забавлялся? Веселился? Непринуждённо стоял неприлично близко, дверь водительского места Ясмин была им ранее дерзко открыта, они были слишком близко. Это проходило на какую-то игру с действительно потерянной девушкой. Казалось, Бразилия не принимает её и всеми своими действиями показывает, что арабской девице не место в яркой и громкой стране.       А Ясмин надеялась, что в нём хоть немного заиграла совесть... Стоп, о чём это она? У Зейна нет совести.       Но надо было взять себя в руки, хоть немного. — Это Я сейчас позвоню Господину Кадиру и расскажу ему, что какой-то его дебильный партнёр пристал ко мне и мешал ехать. Выдернул меня с ритма и невоспитанно открыл мою дверь.       Гордо. Сильно. Смогла постоять за себя. — Называете меня таковым? Невоспитанная дикарка! — он усмехнулся. То ли с забавы, то ли с растерянности. Или в этом жесте присутствовала доля азарта? Поиграть на эмоциях молоденькой, красивой девушки.       Как никак, но Зейн не мог врать себе в этом — Ясмин красива. Молода, нежна, невинна. Даже сейчас. Он понимал, что поступал не совсем правильно, но ему хотелось подольше увидеть её такой — хрупкой, беззащитной. Хотя беззащитной она не была, её невидимой защитой всегда выступал Зейн. Как бы он не выводил её на самые разные эмоции, он не перешёл бы грань. Злился на себя, что будь на его месте другой мужчина, он бы устроил ему незабываемые будни в Кахве. А сам поступал так. Противно, неправильно... Корил за это себя мысленно. А наружу не показывал. Никакой женщине не присуще видеть его слабости. Но хотелось открыться лишь одной. Чтобы знала про него всё. Например, той самой, у которой вздёрнутый носик, что так мило вздымается, когда она хмурится. У которой пухлые, мягкие губы, к ним порой хочется прикоснуться. Запретно... Нельзя. Не простит себе. У этой девушки, например, каштановые волосы с забавными и чарующими кудряшками. Зелёные глаза, напоминают хвою и мяту. Глубина их похожа на лес, в котором он хочет заблудиться. А ещё у неё густые, ровные бровки, что так мило сейчас смыкаются на переносице. У неё самая прекрасная улыбка, которую он видел так редко. Слишком редко, но она отложилась у него в памяти надолго. Не стирается из неё. Яркая, светлая, добрая. Она затмила бы любые огни Бразилии.       Но сейчас он не видит этой улыбки. Он доводит её до точки невозврата, когда их отношения испортятся окончательно. Хотя были ли они таковыми? "Здравствуйте — До свидания" — все их диалоги в Сефере, порой с колкостями. Но в этом не было той неприязни, которая наблюдалась сейчас. Зейн злился на себя. Он злился, что довёл прекрасную, юную, как распускающийся цветок, девушку... Из-за обычной мелочи. Остальные водители проехали мимо, а он придрался. Даже если не знал сначала, что это Ясмин, всё равно, в глубине души мужчина понимал — ему пора изменить своё отношение к женщинам. — Отстаньте от меня, — Ясмин разочарованно опустила голову. — Устроили цирк, задержали и меня, и себя... Зачем Вы так со мной? Зачем терзаете и без того обеспокоенную душу? Мы могли решить всё спокойно. А устроили какую-то шоу-программу для прохожих, с которой даже не поимели выгоды. Отойдите, и я поеду домой.       Она была права. Цирк. Они оба устроили сплошной цирк. — Постойте, Ясмин, — слегка взволнованно сказал Зейн.       Её имя, произнесённое его устами, отозвалось эхом в сознании. Почему? Она подняла на мужчину глаза. Красивый. Видно, что умный, пусть и такой вредный и... Да ему много качеств можно приписать, вот только так болит голова от всего, что происходит. Его аристократическое и по-настоящему мужское телосложение, подчёркнутое классической чёрной футболкой и такого же цвета брюками, притягивало внимание, но Ясмин не разрешала себе поддаваться. Она видела, как накаченные мышцы вздымаются и опускаются под тканью футблки. Они были настолько близко... И непривычно видеть всегда строгого Зейна в таком простом виде — ещё и в кроссовках. Но они подчёркивали его образ, являясь своеобразной изюминкой в нём. — Что? — Прошу прощения. Я вёл себя недостойно.       Зейн извиняется? Что? — Хах, услышали имя моего отца и сразу хвостик поджали? — проговорила Ясмин с горечью.       Мужчина смутился от негодования но сдержанно кашлянул, усмиряя подступавшее недовольство. — Нет. Предлагаю обоим успокоиться и выпить кофе у меня в номере.       Что? Номер? Кофе? Зейн? — Вы испортили мне настроение, а теперь на кофе зовёте? Я унижена, Зейн. Зачем вы так со мной? Я действительно настолько ничтожна в ваших глазах, настолько слаба? Вы так сильно меня презираете? — Что Вы, Ясмин, конечно же не...       Он не успел договорить, Аль-Азиз перебила его: — Почему тогда обижаете?       Как же по-детски наивно. Но так искренне. Непокорная дочь Кадира куда-то делась, теперь перед Зейном сидела растерянная и обиженная Ясмин, цветок, лепестки которого начали опадать. Это его Ясмин, к которой непроизвольно тянуло импульсами. Почему, они же совсем не близки... Но подобная искра уже успела проскочить на деловых встречах отца, куда девушка иногда приходила.       Почему он её обижал? Он действительно обижает? Он не хотел. И он знал, что её прощение теперь нельзя заслужить дорогими подарками, украшениями, цветами. А чем же тогда?       Зейн молчал.       А затем взял хрупкую, тонкую руку Ясмин, аккуратно поцеловал её пальцы. Такие приятные, нежные ладони вызвали волну мурашек по его телу. А девушка опешила от такого действия, казалось бы, непозволительного между ними. — Вы не ответили на вопрос. — Я виноват. Хочу загладить свою вину, но это сложно сделать на парковке.       Ах, да, они внезапно вспомнили, что находятся на парковке. Вся эта ситуация слишком абсурдна. — Я поеду с Вами, только если ответите на вопрос хотя бы в номере.       Прохожие и некоторые рабочие ТЦ не могли поверить, что крики и скандальные разговоры в какой-то момент прекратились. Непривычно было слышать тишину.

***

      Пленительный аромат свежесваренного кофе наполнял номер дорогого отеля. В этом номере, казалось, кофе пахнет абсолютно всё. Такой приятный на вкус, не обжигает, а приятно ласкает. Вкус раскрывается во всей красе, интересно, разносторонне. Ясмин чувствовала себя комфортно, даже после всего произошедшего ранее. Зейн накинул на неё тёплый плед, в который она добросовестно укуталась, наслаждаясь напитком, обстановкой и... Приятной компанией. Потрескивание камина успокаивало. А Зейн не торопился с разговорами. Он позволил гостье расслабиться и не думать о произошедшем, мысленно коря себя за эти выходки...       Мда, а Кадир-то вообще в курсе, что сейчас его дочь сидит, укутанная в плед, у него в номере, пьёт кофе, а до этого он осмелился поцеловать её руку? И эта химия между юной девушкой и зрелым мужчиной, по совместительству партнёра её отца...       Ясмин и сама не торопилась выяснять отношения. Впервые за вечер, и за долгое время, он увидел её слабую, но тёплую улыбку, что согревала лучше любого пледа. Он сам непроизвольно улыбнулся, тихо хмыкнув. — Мне кажется, — спокойно начала Ясмин, — что Бразилия не принимает меня.       Зейн помог ей успокоиться, она приняла его заботу. — Почему? — Я... Неяркая, из меня не плещет такая бешеная энергетика. Я не такая активная, и у меня мало что получается в большом городе... Меня вырвали из зоны комфорта, семьи... Я скучаю и не могу совладать со своими чувствами. Даже машину водить здесь нормально не могу, — она грустно усмехнулась. — Хотя и за рулём совсем немного, всё равно чувствую себя слабой, ни на что не способной девчонкой... Только и умею в золотой клетке сказочки читать.       Зейн внимательно слушал её. Старался понять; показать, что ему не безразличны её переживания. — Ясмин, Вы напрасно так считаете, — бархатным голосом ответил мужчина. — Юность прекрасна в своём очаровании. Вы прекрасная, молодая девушка, у которой впереди вся жизнь. Насыщенная, яркая. Вы думаете, что подобный бразильский разврат и есть "яркость"? Вы ошибаетесь. Это похабщина и непозволительная дерзость. Показ своих прелестей, мол, смотрите, вот он, Рио-де-Жанейро. Перья, музыка, пляски... Но это временные чары, от которых быстро устаёшь, которые быстро надоедают. Нужно ценить и прислушиваться лишь к тому, что лежит у тебя на душе, к чему тянется твоё сердце. Если прислушаешься к его стуку, то придёшь к истинному счастью, в то место, где засияешь ярче любых звёзд.       Его речь убаюкивала, успокаивала. Расслабляла... Как чай с мятой, ромашкой и шалфеем. Как тёплое молоко на ночь. Ясмин было приятно разделять компанию с таким умным и проницательным мужчиной. Именно мужчиной, а не мужланом. Не знает она, что за муха его кусает постоянно, но сейчас он открылся ей с другой, глубокой и чистой стороны. — Почему же тогда Вы несчастны?       Зейн опешил от такого прямого и резкого вопроса. Детского, наивного, но кудряшка задала его серьёзно. — С чего Вы так решили? Я вполне доволен своей жизнью. — Просто ответье на мой вопрос. — Ваша наивность порой меня удивляет, Ясмин, — Зейн по-доброму улыбнулся. — Я говорю эти слова Вам, потому что в своей юности подобному не следовал. — Не слушали своё сердце? — Как оказалось, голова иногда ошибается. — А Вы влюблялись?       Ещё один вопрос, от которого мужчина чуть не подавился кофе. — Кто же не влюблялся.       Зейну хотелось быть честным с Ясмин. Хотелось, чтобы она не повторила его ошибок. Хотелось кому-то высказаться. — И... Как это было? — Фальшиво, горько. Но приятно. Однако ничто хорошее не вечно. — Не говорите так. Я в это не верю. А что произошло между вами? — Предательство. — Понятно.       Ясмин решила не давить. Зейн и так был слишком откровенен с ней для его натуры. Ей было это приятно, но больно. Она всё больше меняла мнение о нём. — Застал её в моей же постели с каким-то олухом из фирмы-конкурента. Сразу же заменил кровать, а эту женщину выставил за дверь, она даже не успела одеться. Полуголая брела по улицам Сефера.       Его взгляд поменялся. Опустошённый. Горький. Задумчивый. — Ох, Ясмин, прошу, извините за столь неуместные подробности. Мне очень неудобно перед Вами, Вы не должны слушать такой срам, — Зейн будто очнулся и обеспокоенно взглянул на девушку, но она согревала его своим безмолвным пониманием. Он это понял. И слегка улыбнулся. — Это ужасно. Предательство... Это подло. — Вам не стоит задумываться об этом. Пережиток прошлого, не более.       Ясмин для себя сделала много выводов. Почему Зейн так ведёт себя. Но сейчас он другой... Неожиданно нежный и чуткий. — Так... Почему Вы меня обижаете?       Мужчина усмехнулся, но как-то горько. — Думаю, Вы и сами поняли. Я не испытываю желания делать это специально. Прошу прощения, это низко. Тем более, Вы дочь моего хорошего партнёра... Я бесконечно виноват перед Вами.       Ясмин осторожно накрыла его широкую ладонь, на которой отчётливо виднелись вены, своей тонкой, нежной. Это было невесомое прикосновение, от которого становилось в разы теплее. Зейн уже не испытывал смущения. Подался вперёд своим чувствам, пытаясь прожить хотя бы это мгновение, следуя своему сердцу, а не здравому смыслу. Аль-Азиз обезоруживающе ему улыбнулась. Той самой улыбкой. — Всё будет хорошо.       На душе Зейна стало тепло и светло. Он улыбнулся. По-доброму, мягко. Был счастлив. Именно сейчас, в этот момент, когда столь юная девушка при необыкновенных обстоятельствах заставила его сердце трепетать и снова поверить в чувства, в... любовь? По-крайней мере, он счастлив, что избавился от маски женоненавистника рядом с этой девушкой. Такой мудрой, но по-своему наивной. — Спасибо Вам, Зейн. — Вам спасибо, Госпожа Ясмин.       Их прикосновение рук стало крепче и теплее. Потрескивание дров в камине продолжало разбавлять вечер уютом и пастельными красками.       А что насчёт машины? Ясмин приняла решение не ездить в Бразилии. Если разобьёт или поцарапает иномарку, то Кадир устроит ей хорошую взбучку. Но если рядом будет сидеть Зейн и ворчливо подсказывать ей, что делать, девушка окажется совсем не против попробовать вновь.