moralis

— Этот мир несправедлив. Почему одни имеют всё, пока другие — абсолютно ничего? Почему в это мире есть люди, обладающие сверхспособностями, но не использующие их во благо всей страны, всего человечества? Я, Ким Намджун, человек, что пришёл с самого низа, что обладал когда-то абсолютно ничем, говорю вам — я добьюсь равенства в этом мире. Я рос в бедности, рано стал сиротой и был вынужден заботиться о своём младшем брате один, хотя сам ещё был дитем. И за весь этот период ужасного бремени мне ни разу никто не помог. Я не жалуюсь. Наоборот, в этом есть положительная сторона — благодаря этому, познав всю несправедливость мира, я стал сильнее. И я хочу поделиться своей силой со всеми, кому может понадобится моя помощь. Потому что я один из тех, кто прошёл через весь этот ад бедности и одиночества… Щелчок, мигание экрана и канал переключается на другой. — Почему сейчас становится всё больше сторонников, поддерживающих деятельность мафии? Да потому что все запуганы их деятельностью! Мы боимся их, того, что они отнимут наш контроль над собой и своим разумом, отнимут нашу свободу, волю и жизни. Но нам стоит прекратить быть мнительными! Я — Ким Намджун, и я не позволю запугивать простой честной народ бесчестными сверхспособностями! Снова щелчок. — Восстановим же наши права! — Боже, этот человек, — Сокджин закатывает глаза и выключает телевизор. — А он не теряет зря времени. Куда только не посмотри, везде он и его пропаганда. Политик Ким Намджун любим большинством, но и ненавидим многими, по большей части за ярую пропаганду своей кандидатуры на предстоящих выборах президента. Молодой, привлекательный и харизматичный мужчина умеет притягивать народ природным обаянием и наживать себе политических врагов одновременно. Сокджину не было бы до очередного фанатичного политика никакого дела, если бы не один занимательный факт про него: пока Ким Намджун яростно борется за равенство и справедливость, утверждая, что люди, обладающие сверхспособностями априори люди бесчестные воры, отнимающие возможности у обычных людей, он использует своего собственного брата в том, чтобы добиться карьерных высот и политического успеха. Сокджин терпеть не может лживых, лишенных морали людей. В дверь кабинета негромко стучаться. Это его двойной агент прибыл с новой порцией информации. — Что еще ты узнал, Чимин? — спрашивает присевшую перед ним девушку Сокджин. Впрочем, это не девушка вовсе. В подтверждении этого Чимин обращается в свою привычную форму. Длинные рыжие волосы становятся короткими блондинистыми, плавные женские черты обращаются в более резкие мужские, за исключением губ. Они сменились с тонких на полные. «На зависть всем дамам такие губы носит», — шутить про себя Сокджин. — Его брата зовут Чон Чонгук. — Чон? От другого отца что ли? — Пока неизвестно. Возможно, фамилия Чон не настоящая, чтобы никто из его школы не догадался об их родстве, но это лишь предположение. — Ясно. На этом все? — Нет. Они заказали наемного убийцу для охраны Чонгука. Его имя Ким Тэхен, является давним знакомым Ким Намджуна. Он прибыл из США вчера вечером. — Больше ничего? — Пока нет, — Чимин опускает взгляд на свои сложенные на коленях руки. — Хорошо. Можешь идти тогда. Ты хорошо поработал. Поднявшись, Чимин кланяется, но, прежде чем уйти, улавливает в темноте чей-то пристальный взгляд. Юнги, как обычно, недоверчиво смотрит на него, заставляя стайку мурашек пробежаться по коже. — До свидания, — прощается Чимин и быстро уходит, обращаясь по дороге обратно в девушку. Юнги закрывает за ним дверь и подходит к Сокджину, явно желая что-то сказать. — И зачем он только это делает? — больше самого себя, чем Юнги, спрашивает Сокджин. — Я ведь говорил ему, что ему нет нужды скрывать внешность здесь. — Сокджин, — начинает Юнги, и глава мафии, заведомо зная тему, которую затронет сейчас друг, предпринимает попытку сменить тему. — Меня вот какой вопрос занимает каждый раз. Когда Чимин перевоплощается в девушку, он полностью становится ей? Или первичные половые органы он не поддаются метаморфозе? Хотя, если предположить, что он умеет менять половые органы, значит он может и видоизменять свои размеры… Ты как считаешь, Юнги-я? — Я считаю, что ты извращенец, — Юнги скрещивает руки на груди. — И что ты не должен ему так просто доверять. Он исполняет твои приказы лишь потому, что запуган и считает, что ты взял под контроль его сознание. — Как же ты не видишь этого Юнги, — усмехается Сокджин. — Его удерживает у нас не только страх передо мной, но и кое-что еще, более важное и стоящее. Юнги не понимает, о чем он. Юнги довольно-таки часто не понимает Сокджина, но если бы его спросили, кто такой Ким Сокджин для него, он бы ответил, что это великий и мудрый человек. Как глава мафии он весьма милосерден и сострадателен, но одновременно хладнокровен и расчетлив. Как лучший друг он порой до ужаса безрассуден и непредсказуем. Ну а как непостижимый предмет воздыхания он неподражаем, незабываем и всегда останется любимым. Пусть даже и не взаимно. Юнги в курсе, что Сокджин прекрасно знает о чувствах друга к нему, но они оба успешно игнорируют этот факт. Потому что Юнги знает, что никогда не станет любимым. Ну а Сокджин же знает, что никогда не сможет дать того, что нужно Юнги.

***

Чонгук утром просыпается тяжело. Всю ночь ему снова снились кошмары. Он садится в кровати, трет лицо и пытается прийти в себя и собраться. Сегодня понедельник, ему нужно пораньше уйти в школу, потому что он дежурит и нужно будет привести класс в порядок до начала уроков. С самой пятницы в его комнате на полу у стола валяется разобранный рюкзак, а на самом столе царит сущий хаос из учебников, тетрадей и смятых клочков бумаги. Ему нужно пойти быстро умыться и собрать вещи, чтобы не опоздать на автобус, но прежде всего, пока он окончательно не забыл свой сон, он садится за стол и принимается записывать его на листе во всех мельчайших подробностях, как просил его когда-то Намджун. Если он не запишет всего, брат будет снова злиться и упрекать его в безответственности. Закончив, Чонгук приводит себя в порядок, запрыгивает в школьную форму и выбегает из комнаты. Мчится по коридору к выходу, но, пробежав мимо кухни, останавливается в изумлении. Там кто-то есть. Обычно его брат в такое время уже был на работе, но в этот раз он сидел на кухне, неспешно попивая кофе и жуя тост. Причем сидел не один. Чонгук никогда раньше не видел этого человека. С виду ровесник Намджуна, а может даже старше, мрачный взгляд, хмурые брови, сурово сжатые губы. Он был одет в простую черную футболку, камуфляжные брюки. Чонгуку автоматически додумывается к этому образу тяжелые грубые ботинки, которые наверняка стоят в прихожей у входной двери, да армейская цепь, что прячется под футболкой. Уж явно этот человек не коллега Намджуна. Слишком уж большой контраст он создает на фоне брата, одетого в солидный костюм кремового цвета с серым галстуком от одного знаменитого бренда. Что за бренд — Чонгук не знает, не разбирается, он просто видит небольшую характерную эмблему на галстуке Намджуна. — О, Чонгук, — завидев младшего брата, окликает Намджун и улыбается ему, обнажая ямочки на щеках. — Проснулся наконец-то? Идем завтракать, пока тосты не остыли. — Я не могу, опаздываю на автобус. — Ничего страшного. Садись, — Намджун все еще улыбается, хотя говорит уже с легким нажимом. Чонгук, поздоровавшись и поклонившись неизвестному, покорно повинуется и садится рядом с братом. Незнакомец на него даже не смотрит. Оказавшись напротив него, Чонгук только сейчас замечает татуировку на его шее и на левой руке. — Знакомься, это Тэхен, мой хороший друг. В последнее время мне не удается толком провести с тобой время, иной раз даже приходится ночевать на работе. Поэтому я попросил Тэхена помочь мне и приглядеть за тобой. Он будет привозить тебя в школу и обратно, да и в целом будет с тобой, пока меня нет дома. Чонгук недоуменно смотрит на брата, выгнув брови. — Хен, мне семнадцать лет, зачем мне нянька нужна? Я ведь и раньше умел сам о себе позаботиться, когда приходилось оставаться одному. Так что мне помощь не нужна. — Чонгук, — интонация у Намджуна такая, словно он устал уже повторять очевидные вещи несмышленому ребенку. — Ты ведь прекрасно знаешь, где я работаю. И ты прекрасно понимаешь, чем это может нам грозить. Я беспокоюсь за тебя и переживаю, как бы в мое отсутствие с тобой не случилось чего. Я не вынесу, если по моей вине тебя… Намджун прикрывает глаза, тяжело вздыхает, и переходит к делу: — В общем будь паинькой. Заканчивай завтракать и поезжай в школу с Тэхеном. Ты же не хочет заставлять хена переживать за тебя, верно? Чонгук отрицательно мотает головой, мол, нет, хен, я не хочу доставлять тебе проблем, а затем поднимает взгляд на Тэхена — за все это время он так ничего и не произнес. Он залпом осушает чашку кофе, встает с места и резко уходит, по дороге бросая емкое: — За мной. Чонгук удивляется. Это Тэхен сказал только что?.. Голос низкий, хриплый, даже мурашки невольно по коже бегут. Чонгук впихивает в рот остатки хлеба, обнимает на прощание брата, и, забежав в комнату за рюкзаком, мчится вслед на Тэхеном, который уже обутый ждал на подъездной площадке. Чонгук, к своему небольшому огорчению, оказывается не прав: у Тэхена на ногах вместо грубых армейских ботинок самые обыкновенные белые кроссовки. Они спускаются вниз на подземную парковку, и Тэхен, достав ключи от машины, направляется к черному хендай грандеру в самом неприметном углу. — Тебе нравится отечественная марка? — любопытствует Чонгук, запрыгивая на заднее сиденье автомобиля. Тэхен не спешит ответить. Он сначала выезжает из парковки, въезжает на дорогу, сворачивает направо и лишь потом, когда на светофоре горит красный свет, и Чонгук вновь повторяет свой вопрос, все же отвечает. — Нет, просто выбрал то, что не бросается в глаза. Так у меня другая машина дома. — А где ты живешь? Ты из другого города? — Можно и так сказать. — А какая машина? — А тебе какая разница? — Любопытно просто. Тэхен стискивает руль машины так, что костяшки пальцев побелели. Чонгук это видит и все понимает, однако сдаваться он не намерен. Он обязан разговорить этого недружелюбного Тэхена во что бы то ни стало. — Ну так какая же у тебя машина? Хен? Я не отстану, пока ты не ответишь. — Шевроле камаро, — бесстрастно отвечает наконец Тэхен, выруливая влево. — Ого! — Чонгук подается вперед, глаза светятся восторженным удивлением. — А можно ты меня как-нибудь покатаешь на ней, когда у тебя будет свободное время? Через отражение зеркала заднего вида Чонгук замечает, как уголки суровых губ Тэхена слегка дрогнули в легкой улыбке. Победа, думает про себя Чонгук. — Нам понадобится лететь в Америку, в таком случае. Я в принципе, не против, правда твой брат снесет мне башку после. — Не может быть! — Чонгук странно ахает в ужасе. — Что такое? — Тэхен несколько напрягается от такой реакции. — Неужели Намджун-хен заставил тебя приехать сюда из Америки ради того, чтобы просто присматривать за мной? Тэхен ловит его взгляд через зеркало. — Можно и так сказать. Ты представляешь гораздо более важную персону, чем привык думать, Чонгук. — Да-да, знаю. И все это из-за какой-то дурацкой способности, — Чонгук вдруг грустнеет, однако грусть его длится недолго. — А сколько тебе лет, хен? — Двадцать восемь, — нехотя отвечает он. — Значит ты младше Намджун-хена на два года? А я думал, что ты старше… И как вы можете быть друзьями с такой разницей в возрасте? — Ты задаешь слишком много вопросов, малыш, — нахмурив брови Тэхен говорит это предупредительным тоном, явно ничего не имея в виду, однако от его «малыш» у Чонгука невольно перехватывает дыхание. — И мы уже приехали. Тебе пора на занятия. — Стой, последний вопрос! — словно бы вспомнив что-то важное восклицает Чонгук. — Какой? — Тэхен устало вздыхает. До чего же этот мелкий любопытный. — Из какого ты штата? — Из Вашингтона. — Прямо из столицы? — Прямо из столицы. — Круто! — он похож на щеночка. — Все, теперь иди уже. Я заеду в пять. — В шесть. — В пять. У тебя в два заканчиваются основные занятия, а с трех до пяти у тебя дополнительные. — Погоди, — Чонгук копается в рюкзаке, выуживая оттуда тетрадь за тетрадью, пока не находит дневник с расписанием, а после ошарашенно косится на Тэхена. — Ты что, уже знаешь мое расписание наизусть?

***

Чимин, выйдя из кабинета главы мафии, спешит вернуться обратно на свое законное, как он считает, рабочее место, однако на его пути вдруг кто-то встает, перекрывая путь. Чон Хосок. Кое-кто из мафии предупреждал Чимина не сталкиваться с этим человеком без повода, так как он ужасно опасен, но Чимин нервно сглатывает вовсе не от страха, а от того, что парень перед ним просто чертовски сексуален. — Ты сейчас идешь на задание? — спрашивает Хосок и, о боже, его низкий голос заставляет пробежать по чиминовой коже табун мурашек. — Нет, но… — Отлично. Поможешь мне с кофемашиной. Она сломалась. Хосок, как всегда, максимально краток и сдержан. Он обычно всегда молчит, говоря разве что лишь тогда, когда требуется. Чимина предупреждали не сталкиваться с ним, и Чимин бы предпочел именно так и поступить, потому что этот парень не только сексуален, но и холоден как глыба льда. Чимин не раз делал одну и ту же ошибку, западая именно на этот типаж людей. Но может быть Хосок в кои-то веки станет исключением среди всех прошлых неудач? — Я для тебя что, фиксик какой-то? — недовольно бурчит Чимин, но все же послушно дает увести себя на кухню. Штаб-квартира этой мафиозной организации не находится где-то в отдалённом месте, не скрывается на отшибе города в трущобах, да и в целом не пытается маскироваться. Штаб-квартира располагается посреди города в пятиэтажном здании, служившем раньше гостиницей, закрывшейся по неизвестным причинам почти полвека назад. Четыре этажа были вполне пригодны для обитания после нескольких месяцев реставрационных работ, но последний, пятый, этаж по каким-то причинам не было возможно восстановить, так что Джин озеленил пустые коридоры без крыши и заполонил их кроликами. Почему именно кроликами никто не знал, а Чимин и подавно. Если уж на то пошло, Чимин и вовсе не видел этого пятого этажа и не гулял по зданию в целом. Как-то не доводилось ему ещё бывать здесь где-либо, кроме кабинета Джина и огромной кухни, где всегда можно было найти что-то выпить. Длинные ряды настенных полок были забиты всевозможными чаями и кофе, а кому захочется пожевать чего сладкого мог спокойно найти разнообразные печенья на любой вкус. На газовой плите под крышкой томилось какое-то блюдо в сковороде, и от запаха еды у Чимина засосало под ложечкой: он не ел с самого утра, а время уже близилось к вечеру. Вооружившись инструкцией по использованию, они с Хосоком разбираются с кофемашиной, чтобы прийти к выводу, что она сломана окончательно и бесповоротно. — Досадно, — только и говорит Хосок, смотря на злосчастный аппарат. — Придется пить чай. Чимин, откладывая в сторону отвёртку и непойми откуда взявшиеся винтики, подходит к Хосоку, который уже стоял у плиты. — Почему вы так поздно обедаете? — любопытствует он. Хосок оборачивается к нему, держа лопатку в одной руке и крышку сковородки в другой. Он смотрит холодно, выражение лица непроницательно, и нельзя было точно сказать, что он чувствует или о чём думает. Чимина предупреждали не связываться с ним, но он не мог не делать этого. Уж слишком его тянуло к этому парню-загадке с жилистыми руками, на которых излишне отчётливо проступали вены, спасибо закатанным рукавам чёрной рубашки, открывавший этот прекрасный вид. Хосок задаёт Чимину встречный вопрос, вообще не касающийся темы еды: — Твоя внешность сейчас — настоящая? Его взгляд и тон голоса по-прежнему холодны, но что-то заставляет уголок губ Чимина дернуться вверх. Он оглядывается на свое отражение в стеклянной дверце шкафа для посуды, бросая взгляд на свои осветленные волосы, карие глаза и пухлые губы и убеждаясь, что сейчас он вновь мужчина. — Да. За исключением волос, но представь, что я их покрасил в салоне. Чимин и сам не заметил, как перевоплотился в компании Хосока из своей женской сущности, как он часто называл тот образ, в мужскую. Такое бывало с ним исключительно редко и лишь в тех случаях, когда он чувствовал себя либо слишком комфортно, либо слишком тревожно. Свое состояние рядом с Хосоком он бы не назвал и приблизительно схожим с комфортном. Неужели он так сильно перенервничал из-за Хосока? — Хорошо. Только и был ответ Хосока, которому по неизвестной причине было необходимо узнать эту информацию о Чимина и который удовлетворительно кивнул ему на ответ. — Я не ел с утра, — Хосок отвечает уже на прежде заданный вопрос Чимина, продолжая помешивать еду в кастрюле. — Ты обедал? — Нет. Тоже не ел весь день. — Тогда доставай две тарелки. Надеюсь, тебе нравится карри. Что-то Чимину вдруг подсказало, что Хосок в глубине души не такой уж и холодный, каким кажется изначально.

***

— Ну как там мой донсэн? Тэхен наполняет ведро водой в ванной комнате, параллельно закуривая и держа телефон зажатым между ухом и плечом. Мультизадачность никогда не была для него проблемой. — В порядке. Доставил в школу, проследил за тем, чтобы зашел в класс, где он начал убирать в соответствии со своими словами по поводу дежурства. Всю дорогу до школы донимал меня и заваливал различными вопросами. — Какими вопросами? Про род деятельности? Что ты ему ответил? — в голосе Намджуна слышится начинающаяся тревога. — Не переживай, он про это пока не спрашивал. Его вопросы были из разряда «на какой марке ездить хен в США» и тому подобное. Правда он что-то заподозрил в том, что я приехал ради него. — И что ты на это сказал? — Как есть. Что согласился приехать, так как он очень важен. Он не удивился, — отвечает Тэхен, выжимая тряпку и натягивая ее на швабру. — Ладно. В остальном сильно донимал? — В некоторой степени да. Он всегда такой гиперактивный? — Нет, на самом деле, — на другой линии телефона слышится смешок. — Он тот еще интроверт и боится незнакомых людей, а заговорить с ними — привожу его же цитату — «как сигануть с небоскреба без страховки.» Видимо, ты ему приглянулся. Постарайся подружиться с ним, Тэ. У него практически нет друзей, а в этом возрасте общение очень важно. — И по чьей же вине у него нет друзей? — ядовито замечает Тэхен, на что Намджун лишь отмалчивается, пока Тэхен не вспоминает одну вещь. — Кстати о друзьях. Он спрашивал, как мы можем быть друзьями из-за разницы в возрасте. Что ему на это ответить? — Скажи, что мы служили вместе в армии. Я как раз на два года позже туда пошел, он ничего не должен заподозрить. — Интересно получается: гражданин США приезжает на свою этническую родину, чтобы там отслужить в армии, а затем вернуться обратно жить в США. — Не говори ему про свое гражданство, вот и все. Мне пора. Приду поздно. На этом Намджун отключается. Тэхен кидает телефон на кровать Чонгука, которую сам же и заправил за ним, как вернулся в дом. Докурив сигарету, он тушит ее в ведре с водой и приступает к мытью полов. В доме Намджуна как будто бы месяцами никто не имел ни малейшего понятия и представления о полноценной уборке. Тэхен терпеливо моет полы, протирает мебель от «километровой» пыли, организовывая адекватный порядок на рабочих столах взрослого тридцатилетнего политика и семнадцатилетнего старшеклассника, попутно задаваясь вопросом: — У них неряшливость по наследству что ли передается?