***
— Я им приснюсь... — Недовольно бормочет под нос Альберт, выуживший из земли фикус. Бедняге дали целых два часа для того чтобы найти замену, а это, между прочим, было почти невозможным! Но по всей видимости не настолько невозможно, когда на кону стоит шанс получить выговор не только от эмоционального Лоренцо, но и от остальных рабочих. Аме готов был поклясться, та часть театра была его уроженцами, у них в крови было раздувать из мухи слона, ещё и делая свою игру правдоподобной аж до слез. Только плакать хотелось от желания поскорее смыться с места. Именно оно сейчас посещало Уэнрайта неоднократно, хоть он и сумел избежать малого театра одного-двух актёров. — Я... Я принёс... — Измученно оповещает блондин, ставя горшок прошлого фикуса с новеньким, уличным содержимым. Он очень надеялся, что его следующая путёвка будет не в КПЗ, а домой, но это уже посредственность. — Умничка. — Кивает Энцо, улыбаясь уголками губ и шустро унося горшок с фикусом на сцену. Берт недолго провожает сотрудника театра взглядом и рвано вздыхает, опустив голову вниз, устраивая ладони на коленях. Бегство по городу выдалось его организму конечно не таким трудным, особенно с доблестной памятью на улочки, но все равно ломота в костях оставалась неизменной после подобного рода физической нагрузки. Сейчас голубоглазому предстояло ещё одно дело не требующее отлагательств — надрать две наглые задницы любимых братьев.***
Братьям удаётся встретиться на семейном ужине, когда почти вся их большая семейка устраивается за столом, что-то увлечённо обсуждая. Милые беседы и сладость родного тепла заволокли воздух, заставляя невольно улыбнуться и отдаться чувствам на долю секундочки, растворившись в вечерней безмятежности. Только между «роковой троицей» повисло томящее напряжение. Альберт готов был рвать и метать. Он не прикоснулся к еде, старательно приготовленной старшей сестрой, — вцепился в края стола, выжигая дырку во лбу у Самуэля. Он же, само спокойствие, мутным взглядом окидывал едва ли не дрожащего от страха Кенни, многозадачно улыбался и продолжал наслаждаться пищей, да атмосферой семейного вечера. — Вы, два выблядка... — Почти шипя начинает Аме, но ему снова не дают договорить, обрывая на корню предложение. — Берт, передай пожалуйста соль! — С натянутой улыбкой тихонько просит рыжая макушка, выглядывая из-за одной из сестёр. Это был Норвегия. У мальчика всегда была чуйка на напряжённые ситуации и даже в этот раз он угадал. — Конечно, Дани. — Сцепив зубы хмурится Альберт, передавая солянку. — Берти, я бы не отказался от сока, нальешь? — Совсем уж ласково мурлычит Ямайка, подперев щёку кулаком. — Облезешь. Дани, желая ещё что-то выпросить пока Эль не открыл рот, умолкает сразу. Глазами он подметил проходящего к кухне Раяна. Он снова сонный и, вероятно(да чего уж том вероятно, Даниэль был уверен в этом на все 100%), очень уставший, в развалочку отодвигает стул и падает на место рядом с Бертом. Теперь уж Альберта привлекает вторая рыжая макушка, качающая головой и почти бессознательно тупящая взглядом в тарелку. Канадец вскидывает брови, ощущая неприятную атмосферу. Она почти ложилась своим увесистым грузом на больные плечи и Кан сверкает зелеными глазёнками из-под стёкол очков, почувствовавший неладное. Вот-вот он хотел задать вопрос, как подметил грязь под ногтями Альберта и хихикает. Боже, у кого-кого, а вот у Альберта, который никогда не допустит любого изъяна касательно себя любимого, последнее чего он мог ожидать увидеть, так это грязь под ногтями. — Ты чего...? — Поворачивает голову Альберт и, осознав, куда же смотрит брат, закатывает глаза. — Очень смешно. — Да ладно тебе, это же обычный казус в театре. — Мурлыкнул Ямайка. — Вот-вот! Жизни учит! — Хрипловато посмеивается канадец, заглушая звонкое хихиканье кружкой остывшего чая. На смех откликается «маленькая» часть стола, составляющая младшеньких, любопытно сверкающих большими вдумчивыми глазками. Но Альберт, Самуэль и Кенни конечно же ничего им не расскажут. Это их личный казус который они приберегут на более поздние семейные застолья для рассказа.