Останься в моей памяти навечно.

В последнее время Данил не может уснуть. Его посещают разные мысли не дающие покоя, и основная причина его бессонницы – это загадочный парень, который выходит на крышу их дома покурить, в примерно тоже время, что и Лазарев. В начале их так называемого «знакомства», они оба стояли молча, наблюдая за летающими птицами высоко в небе, пустующими крышами панельных домов, и людей, которых под вечер становилось все меньше и меньше, в основном, по узким переулкам шастали лишь алкоголики, в поисках похмелья. Позже, становились чуть ближе к друг другу, сидели на самом краю обрыва, все так же молчаливо пуская дым кольцами. И вот, совсем недавно эти двое скурили одну сигарету на двоих. Это было настолько интимно, так как их тела легко соприкасались между собой, и казалось, что весь мир переставал существовать. Только два молодых парня, крыша и тлеющий косяк. Даня поднялся по ступенькам на самый верх как и всегда в «назначенное время», что успело стать обоюдным графиком для обоих. Тот неразгаданный брюнет уже сидел, как бы дожидаясь, обязательно зная, что рыжий юноша явится. Но никто из них так и не осмеливался первым нарушить тишину, что стала уже настолько привычной для их общества. Лазарев приземлился около азиата, намереваясь все же познакомиться поближе. – А…Эм, кхм, – он кашлянул в кулак, и продолжил, – ээ, блять что говорить то, я забыл уже… Ему стало стыдно, и при этом страшно как отреагирует уже !знакомый! незнакомец. Тот лишь слегка улыбнулся, и наконец озвучил своим прекрасным голосом: – Я Ань, будем знакомы, тебя как зовут? Он протянул тому руку, в качестве приветствия. Данон маленько сжал его ладонь, мысленно отмечая то, насколько она холодная, но при этом приятная на ощупь. – Данил, у тебя необычное имя, Ань, как будто Аня… Брюнет догадывался от чего то, что его новый знакомый так пошутит (а может и вовсе не шутил), поэтому спокойно к этому отнеся. – Я просто из Вьетнама, там такие имена не редкость. – А, ого, тогда понятно, потому что в наших краях мало кто назвал бы своего сына Аней… – Не Аней, а Анем. Поучительно исправил его вьетнамец. – Окей-окей, только не убивайте, прошу! Он поднял руки, в жесте якобы «сдаюсь». – Ну, я подумаю. Безмятежно сообщил Ань. – Вообще, раз так, буду называть тебя Аньчик, мне кажется прикольно. Тот вскинул брови, но не был против такого обращения к себе, звучит вполне мило(?) На этом их короткий диалог закончился, Лазарев достал свою пачку старых добрых «Винстон», которые, как он успел подметить, Ань любит, поэтому теперь он покупал только их, продавщица в ларьке уже даже не спрашивает какие ему нужны, сразу держит их на готове. У брюнета нашлась зажигалка, он поднес ее к фильтру и затянулся, рыжеволосый решил прикурить от косяка приятеля, и получилось так, что их лица сейчас находились на расстоянии чуть меньше вытянутой руки. У обоих чуть сбилось дыхание, а глаза не отрывались друг от друга. Внезапно, Аньчик затянулся, и примкнул к еще не успевшим ничего понять губам Данила. Зеленоглазый быстро спохватился, и ответил на поцелуй, сквозь который его друг выпускал дым. Эффект был головокружительным. Как бы не упасть с крыши от такого. Губы азиата были чрезвычайно мягкими, целовать их было благостно. Разорвав поцелуй, Лазарев пытался рассмотреть хоть что то чрез темные омуты, а тот в свою очередь наблюдал за огоньками, плескавшими в игривых зеленых глазах. – Ты этот, ну хорошо целуешься… Смущенно причесав затылок, прокомментировал случившееся Даня. – Ты тоже, мне понравилось. Улыбнувшись уголком губ, Ань снова затянулся. Кажется в их памяти этот момент останется навечно.