Ожидание

Сколько времени вы готовы потратить на ожидание? Вам точно когда-то в жизни приходилось ждать друга после уроков в коридоре, ждать пока мама наговорится по телефону. Всю жизнь мы ждём. Для этого требуется немыслимое терпение. Сам факт ожидания это ментальная пытка. Весь ужас трагедии раскрывается тогда, когда надежды на конец уже нет. Когда уже смирился со случившимся фактом. Ты будто принимаешь за основу подделанную реальность ожиданием. Это по настоящему страшно, в моменты безысходности. Страшен даже не сам факт ожидания, а факт того, что это не закончится. Что ты будешь подвязан к этому вечно. А ведь вечность тоже время и оно когда-нибудь пройдёт.. У наёмника в сердце давно поселилось это ощущение вечного ожидания и слепой надежды. Надежды в лучшее, надежды на то, что он сделал всё правильно, надежды на то, что это просто безумный план, которого масочник опять и опять строго придерживался. Их последний разговор перед финальной битвой за диски, был сдерживающим фактором не разбить лицо Томми на глазах всего сервера, когда каждый был готов разорвать мечту на части. И ведь каждому было плевать, чего жаждал или хотел Дрим. Они были здесь лишь потому, что им были дороже дети, приносящие один хаос. Руки наёмника слишком тряслись, и он сжал их в кулаки. Даже если это очередной план, даже если он сработает... Панз не был из тех, кто как-либо был привязан к Дриму, но и сам факт их отношений другого уровня, далеко не "наёмник-заказчик" он не отрицал. Ему были недосягаемы чувства. Скорее, он считал, что чувства лишь портят жизнь. Они часто бывают проблемой, из-за чего легче притвориться бездушной тварью, чем тебя бы поломали окончательно, просто по твоему лицу поняв, что тебя задели. Только из-за этого Панз никогда не проявлял каких-либо, кроме дружеских, чувств. Это было ни к чему, да и не зачем. Он давно решил для себя просто быть рукой помощи для мечты. Даже если её не возьмут, он потянет за шиворот. Просто потому что так было правильней. Потому что знал и понимал Дрима. Он никогда не делал громких заявлений, чем и зацепил Панза. Эта "Как же я без тебя" лишь приторный эгоизм покрытый нужностью в чём-то. Наёмник понимал, что такому, как Дрим нужно не более, чем дружеское плечо.. Даже не так, ему нужен был человек. Человек, что без слов бы, лишь по взгляд двух потускневших изумрудов понял, чего нужно. Панз молча принимал нужность себя. Ему, как никому другому, знать основу замыслов, столь же хитрых и продуманных, масочника. И тяжело было удержаться, когда Дрим, лишь с выразительной улыбкой на лице и строгим оскалом, на все выкрики "Ненормальный", насмешливо отвечал "Это лишь веселье". И если даже не разбираясь в себе так глубоко, как можно, Панз слишком быстро понял. Ему казалось глупым и тупым, что Дрим, будучи взрослым и сознательным человеком ведётся на очередное "Хей, Дрим, пососи-ка это!" взъедается и злится на тех детей. А что если взглянуть глубже? Панз очень давно заметил некую избирательность Дрима в людях и одним из таких стал Томми, что впрочем доставило не мало проблем. Но ради чего? Конечно, на СМП было бы куда в разы спокойнее, но ведь было скучно. Одно слово переворачивало всё отношение Дрима к жизни. Можно легко провести ассоциацию с надоедливым ребёнком, скачущим вокруг взрослого в попытках застаивть перестать смеяться над собой. И Дрим смеялся. Томми был лишь что-то вроде шута, избранным для невероятно сложны и хитрораставленных ловушек, дабы вдоволь посмеяться. И это воистину увлекало Панза. Дрим был далеко не из тех, кто не относился к жизни серьёзно. Даже во время войны, он проявлял себя умелым и достаточно умным лидером. Масочник был собранным реалистом, что и давало Панзу лишь уверенность в том, что всё это лишь иллюзия свободы. Диски не были ничем важным. Они никак не имели важность для мечты. Имел важность лишь контроль и сила. Понимание, что буквально от одного твоего слова, зависит целая нация. Не так ли прекрасно? Удручённый вздох вновь срывается с его губ и он последний раз переводит серьёзный взгляд на точки смайлика. — Будь осторожен. — Холодно произносит Панз, удаляясь с места встречи. И ведь отпустил же. Сделал всё, как просили. Так отчего же щемило сердце, видя дрожащий силуэт босса? Год тюрьмы буквально вымотал Панза. Взять на себя всю вину и вновь переживать это каждый день, ещё раз пытаясь убедить себя, что в этом вины нет. Но как он мог по другому? Что если бы он помог Дриму? Предательство наоборот, но уже в пользу мечты. Слишком наивно, учитывая, что Дрим не привык выигрывать в сухую. Каков же шанс, что от постоянных побед попросту не начёт воротить? Их план должен был сработать. Тут уже стоял вопрос о поступке, как хорошего наёмника, со стороны Томми и понимание, как друга, со стороны Дрима. Быть чёртовым наблюдателем худшее из всех взятых на себе ролей и масок. За каждый удар Томми должен был выплатить гораздо больше.. Например своей головой. Панз удручённо вздыхает и входит в ванную. Ему не в первые так распоряжатся личным пространством Дрима. Он знал, что ему можно. Панз не считал себя избранным у Дрима, никогда. Но лишь в единичные случаи, когда Дрим имел неосторожность рядом с наёмником снять маску и как-то ярко выразить эмоции, не боясь осуждения или ещё чего похуже, Панз чувствовал себя по-настоящему особенным, хотя эти моменты ощущались для него как что-то интимное и сокровенное. Он вновь оглядывает тумбочки и находит потрёпанную и разбитую маску на один глаз. Ещё один понимаще терпеливый выдох срывается с уст наёмника. Он снимает с себя всю одежду, аккуратно складывая её на полу и приоткрывает штору ванной. Дрим стоял спиной к Панзу и просто стоял под струёй холодного душа. Наёмник залез к мечте и осторожно, стараясь не задеть больное тело Дрима, что было усыпано всеми гематомами и ранами на свете, выкрутил кран на горячую воду. Он медленно усадил Дрима поближе к себе, пока ванная медленно наполнялась кипятком. Масочник издал лишь хриплый стон, вспоминая про вечную боль в теле. — Ты не ёбаная машина, Дрим. — Выдохнул Панз. — Я в порядке.. — Прохрипел мечтатель. Он медленно потянулся к наёмнику и прижался щекой к его плечу. И это всё чего не хватало. И это всё, что так было нужно. Панз наискось обнял со спину Дрима, как бы отвечая. И не было в этом ничего интимного. Это была лишь взаимная помощь. Эта была лишь частичка сострадания. Панз понимал каково Дриму. Лишь подставленное вовремя дружеское плечо. Плечо, которого Дрим заслуживал. Кому, как не Панзу знать о успехах и проделанной работе для сервера. Наёмник уважал Дрима. — Ври больше. Раны обработать? У тебя вся спина исколечена. — Наёмник взглянул на грязную копну волос на Дриме. Из-за воды это стало только больше напоминать поломойную тряпку с ворсинками. Этой самой копной волос Дрим и покачал головой, оторвавшись от объятий. Панз закатил глаза. Ну конечно, это сделает человек удравший из тюрьмы, да ещё и самостоятельно. "Хотя бы мне не ври." — Я помою тебе голову. Не дёргайся. — Панз взял шампунь и вылил нужное количество на голову рядом сидящей грязнуле. Дрим поморщился и тут же склонил голову для удобства. Панз медленными массирующими движениями вспомнил и распределил шампунь по голове мечты. На волосах собралось приличное колличество колтунов и грязи, в перемешку с кровью. Отвратительно. Панз привстал и взял лейку душа и такими же движениями начал смывать мыло с головы. Волосы больше не походили на выцветшую тряпку и более заметнее стали похожи на волосы человека. Они были бледного цвета пшеницы и почему-то Панзу всегда нравилось ассоциировать волосы Дрима с колосьями. — Тсш.. — Послышалось со стороны Дрима и он тут же начал тереть глаза, пытаясь избавиться от боли. — Что такое? — Панз тут же отвёл лейку в сторону. — В глаз попало.. — Произнёс Дрим. Панз с лёгкостью выдохнул. Он будто в шутку направил струю лейки душа прямо в лицо мечты. — Панз!.. — Крикнул Дрим, но в ту же секунду принялся тереть глаза, чтоб избавиться от шампуня. Очень скоро глаза перестало неприятно щипать и наёмник в конце-концов отмыл волосы Дрима. Уже сидя на кухне, с раскиданными медикаментами и обезболивающими по всему столу Панз водил ватой со спиртом по особенно видным рубцам на коже. Со стороны часто слышался кашель или шипение, или явное, или еле слышимое. Панз старался делать всё с меньшей болью, но всё ухудшал низкий болевой порог блондина. Отложив последний кусок ваты, полностью запачканный в запечённой крови, Дрим судорожно выдохнул, а Панз с облегчением откинулся назад. — Я хочу есть. — Кинул Дрим, возвращая футболку Панза в прежнее состояние на себе. Нет, Панз не жадничал одеждой для мечты. Ему было всё равно. — Чего ты хочешь? — Терпеливо сказл Панз, убирая всё со стола по местам. — Всё. *** Дрим был настолько уставшим, что даже не разбирал куда идёт, ища мягкую вертикальную поверхность. Каково же было удивление наёмника, ожидавшего, что Вастейкен свалится прямо на пол пути, буквально читая в глазах это, но находя прямо в кровати Панза. И мило, и смущает. Русоволосый подходит к мечте и осторожно толкает в плечо. — Это моя кровать, вообще-то. — Говорит Панз, смотря в приоткрывшееся изумрудные глаза. — А мне нельзя? — Дрим вскидывает бровью и зарывается в одеяло с головой. "Конечно можно." Панз закатывает глаза и усмехается. Он вольно ложится рядом с Вастейкеном, приобнимая того со спины. Это было успокоительным. Это было нужным. Дрим не мог не почувствовать сквозь сон присутствие Панза со спины, но и отказать вот в такой маленькой, почти еле отличимой от просьбы, слабости в тактильности, он не мог. Он лишь еле видно улыбнулся, погружаясь в своё небытие. А ожидание, говорят, оправдывает своё время.