~
28 августа 2023 г. в 02:45
— Ну и что теперь делать? — лениво спросил Тревор, подпирая рукой щеку, пока сидел на ступеньках замка Дракулы, наблюдая за тем, как вокруг носился народ.
— Например, кому-нибудь помочь, — подсел к нему Алукард, глядя в сторону зевающего мужчины с заметным укором, — прошла уже неделя, ты цел и здоров, слоняешься по замку без дела.
— Я победил чертову Смерть, Алукард, — зарываясь пальцами в собственные волосы, проскрипел сквозь зубы Бельмонт.
— И? Ты это будешь до конца жизни вспоминать? — Цепеш нервно встал, бесцеремонно пнув ногой Бельмонта в спину. — Работать. Живо.
— Сам-то задницу поднимаешь, чтобы остальными командовать, — едва не улетев лицом в землю от столь сильного толчка, Тревор вдруг поднялся, схватив за грудки рубашки вампира и притянув к себе, чем приковал внимание сразу нескольких жителей строящейся деревни.
— Все нормально, — на мгновение махнул рукой Алукард и, стоило паре заинтересованных лиц отойти, схватил Бельмонта за воротник, ударив того лбом, — я твою задницу по ночам буду насаживать на себя так, как тела врагов на штыки.
— Пф, да брось, — хмыкнул самодовольно Тревор, слегка повышая голос, — я думаю, уже всем известно, что Адриан Цепеш, сын великого Влада Дракулы…
— Закройся уже, — один удар под дых, и не ожидавший того Тревор скрючился от боли.
— Не может вставить… — чуть тише, со стонами от боли и кряхтением договорил Бельмонт, злорадно, но с большими усилиями посмеиваясь.
Алукард несколько смущенно огляделся по сторонам, стараясь убедиться, что их никто не слышал, и облегченно вздохнул, со злобой смотря на довольного Бельмонта.
— Ладно, чего ты хочешь, Бельмонт? — сжав кулаки, спросил вампир.
— Малого. Выбраться из этой деревни хотя бы на день. Завтра буду бодр и свеж.
Алукард задумался на мгновение о нескольких вещах. С какой-то стороны, он понимал Тревора и его тягу к свободе, а с другой — дай ему свободу, куда он пойдет и что он натворит?
— И желательно помойся, — со вздохом произнес Алукард, добавляя сразу, — лошадь в конюшне.
— Ты правда отвлечешь Сайфу на весь день? — от удивления глаза Тревора одновременно округлились и засияли. — Э-э, спасибо что ли? — он готов был в тот же момент побежать в конюшню, со страхом оглядываясь по сторонам с надеждой, что Сайфу, что не отходила от него буквально ни на шаг с момента, как он пришел полуживой в деревню, его не заметит.
— Но, — вдруг схватил его за рукав Алукард, — ты будешь здесь до заката солнца.
— Слушаюсь, папочка, — скривив голос, достаточно громко произнес Тревор, убежав в конюшню и оставив Алукарда, в тот же миг покрасневшего.
В этот раз их услышали.
Тревор уже во всю гнал лошадь, явно наслаждаясь потоком встречного воздуха, коего уже давнее время не чувствовал, окруженный пряными ароматами исходившего от разных котлов супа, что вечно варили в деревне, и от которого Бельмонта начало попросту тошнить.
— Чертов Алукард бывает податливым не только в постели, — думал вслух Бельмонт, приближаясь к давно позабытому, но столь любимому им месту. Таверна. Ох, сколько воспоминаний возникало только от одного этого слова. И на ум всегда приходил лишь один образ, за коим в прошлой жизни он всегда возвращался сюда. Этот тяжелый, холодный стакан крепкого хмельного, что стекал с губ по подбородку, пачкал бороду, разливался по шее внутри и снаружи, а затем небольшим пятнышком оставался на одежде, что вечно пахла им и только им. Пиво. Само слово он ласкал в мыслях и на языке, желая как можно быстрее распробовать его горечный, местами соленый, но такой приятный и пьянящий душу вкус. Большая кружка грязно-желтой жидкости плыла перед глазами так, словно вода, а он — прошедший всю пустыню лишь в мыслях о свежем и маленьком глотке.
Наконец со скрипом распахнулись двери, а внутри его ждала извечная картина пьяных мужланов с большим, бултыхающимся и едва ли не выскакивающим за края рубашек пузом. Почти у каждого на губах, словно заменяя усы, оставался белый след пены, что они не торопились убрать.
— Эй, найди самую большую кружку и налей мне все пиво, что здесь есть, — проходя сквозь заставленные жиром, мышцами и высоким самомнением кучи людей, он присел за стойку, кидая высокому усатому мужчине пару монет.
Как и ожидалось, хозяин таверны посмотрел на него как на очередного ужратого алкаша, повел глазами и со вздохом поставил перед ним обычную кружку. Цокнул языком, когда Тревор едва ли сдерживал слезы, смотря на льющуюся жидкость, и отошел к другому клиенту.
Первый стакан оказался выглушен за доли секунды с невероятным стремлением, но никак не повлиял на его разум. Со вторым он разделался немного дольше, чуть поперхнувшись на половине стакана. После третьего на него с усмешкой смотрели местные пьяницы. С четвертым он ушел вглубь комнаты, когда потянуло на философию.
— Денег достаточно вроде, может… — он замялся, пытаясь подобрать слова, а потом и вовсе вспомнить, о чем хотел сказать. — А, может… — но секундное озарение быстро сменилось очередной потерей памяти.
Начинало вечереть, однако об уговоре он немножко забыл. С часами, что переливались литрами алкоголя в его организме, народу в таверне становилось еще больше.
— Вы бы хоть поели, — примостилась к нему темноволосая молодая девушка с грубоватым голосом и определенно большой грудью, — сидите тут уже третий час, все пьете и пьете… — она ласково взяла его ладонь в свою и чуть ошарашенно отстранилась, когда тот довольно резко выхватил ее.
— Нет! — протянул Тревор, качая немного головой. — Женат и имею любовника!
Получив заслуженное «хам» в свою сторону, но приняв то скорее за комплимент, мужчина продолжил высушивать запасы алкоголя в таверне. И все же он что-то хотел… но не мог вспомнить.
— Эй, ну как там, ходил кто в деревню неподалеку? — в нескольких метрах от Тревора посреди огромного стола, за коим разместилось человек десять, кто-то вдруг басом воскликнул.
— А че там ходить… у замка того что ли? — спрашивал столь же громко другой мужчина. Тревор на мгновение прислушался, не отлипая от кружки. — Да там, это, херня все, короче! Не люди, а бомжи сплошные, даже баб нормальных нет.
— Ну это понятно, аха-ха, — заржал хрипло мужик, — че ожидать от деревни с таким уебищным названием. Трэффи!
Внутри Тревора вдруг что-то закипело. И в этот раз это был не очередной позыв в туалет.
— Да эт ладно, вы основателя этой деревни видели? Длинноволосый бледный хуй! — уши сразило потоком смеха, что больше походил на хрюканье. — Говорят, он так жалко выглядит, что ему бабы больше не дают. На мужиков переключился!
— Эй, — сзади мужика раздался негромкий оклик.
— Че…
Однако не успел он оглянуться, как сильной сжатый кулак самыми костяшками пришелся по носу, заставив отлететь на самый стол.
— Ну и где этот Тревор, — нервно пошатывая ногой, Алукард смотрел на медленно уходящее солнце, стоя в том месте, где и отпустил его. Некоторые из жителей спокойно готовились ко сну, а где-то внутри замка спокойно спала Сайфу, перед коей сегодня пришлось извиваться буквально весь день, дабы ничего не заподозрила.
Что могло пойти не так? Да буквально все. Это волновало Алукарда не на шутку.
— Эй, мужики, я только что из города, — внимание вампира привлек приезжий на коне паренек, что охотно делился новостями с друзьями, — там таверна загорелась! Сейчас пытаются потушить, но говорят, что какие-то пьяницы в огне дерутся, у одного из них знак какой-то на груди.
— Я возьму? — в тот же момент рядом с ним появился Алукард, указывая на лошадь. И, не успел ничего парень ответить, как вампир сел верхом, вдарил по лошади и умчался прочь.
Вокруг горящего и постепенно разваливающегося на глазах кучи прибежавших жителей дома лилась ведрами вода, однако уже давно было ясно, что таверну не спасти. Огонь охватил все, что было снаружи, и все ближе подбирался к самой середине, в коей, задыхаясь от дыма, все еще дрались окровавленные мужчины. Оставался самый крупный и самый живучий мужик, от ударов коего уклонялся Тревор, и, в силу своего пьяного ума, немного проигрывал. Перед глазами многое плыло, как и человек рядом с ним. Один удар — и Бельмонт упал чуть ли не в самый огонь, сплевывая глоток крови в самое пекло. Кто-то снаружи резво орал убираться оттуда, однако за треском горевших стен они ничего не слышали.
— Я, Бельмонт, победивший, мать твою, Смерть! — крикнул серьезно Тревор, готовясь принять удар.
— Ты че про мою мать сказал? — однако мужчина тоже был несколько пьян.
Если бы не появившаяся в тот миг рука помощи резко возникшего между ними вампира, что сжал направленный в сторону Бельмонта кулак, Тревор бы точно угодил в самый огонь. В этот раз на его месте оказался мужик, резво отлетев в стенку. Этот удар оказался финальным не только для него, но и для таверны. Потолок начал рушиться, за ним падали стены, разводя все больше дыма и пыли. Люди вокруг, закашливаясь и утирая слезы, с сожалением смотрели на таверну и тех, кто, видимо, там погиб. Пока за дымом не появилось очертание человека, что держал в руках другого, вынося из объятий пламени.
Кто-то из местных постарался подойти, дабы расспросить подробнее, однако бешеный в своей злобе взгляд бледного вампира вмиг отстранил от себя всех зевак. Он медленно подошел к своей лошади, водрузив тело бессознательного Тревора и присев рядом.
Вечер уступал место ночи, и Алукард осторожно вел лошадь по лесной тропе, освещенной лунным светом. За спиной послышалось легкое копошение и кашель.
— Я… лица не чувствую, — все еще прокашливаясь, промямлил хрипло Тревор.
Алукард вдруг остановил лошадь и слез с нее, внимательно и все еще гневно смотря на Бельмонта, что, наконец придя в себя, решил тоже слезть с нее, с неким подобием довольно кривой улыбки смотря на Алукарда, пока тот не решил снести с лица улыбку звучной пощечиной.
— Ты, усратая в жопу, вонючая, пьяная скотина! — не стесняясь, причитал Алукард, одаривая смеющегося Тревора острым оскалом.
— Я просто хотел пива… — жалобно простонал в собственный окровавленный рукав Бельмонт.
— Я тебе доверился, — злостный тон вампира перешел на более спокойный, когда он убрал руку с лица Бельмонта, коснувшись грязных волос, — однако ты в очередной раз меня обманул и устроил… драку, что перешла в пожар в таверне, — он с печальным вздохом закатил глаза, прижавшись к его кровавому лбу своим.
— Ну ладно, признаюсь, виноват, — щурясь, виновато улыбнулся Тревор, — хотя я всего лишь пытался отстоять честь одного блондинистого красавца, который заправляет одной деревней.
— Тебя слишком легко вывести на эмоции, — вздохнул вампир, отстранившись от мужчины.
— Только когда кто-то задевает то, что мне дорого, Алукард.
— Я тебя прощаю, можешь жить, — несколько наигранно сказал Цепеш, вдруг улыбнувшись, когда Тревор слегка притянул его к себе, намереваясь коснуться губами. Алукард улыбнулся, водя по его разбитой нижней губе большим пальцем, и все же на краткий миг позволил себе вкусить горечно-медный вкус крови на его губах. Вампир остановился, стоило пройтись по горячему языку Бельмонта, что притянул его к себе ближе, и вдруг прошептал в облизанные губы, отстранившись, — Трэффи.