На руках

Ещё до того, как солнце зайдет за горизонт, жизнь Ноэль оборвётся. — Мне жаль, но это будет последним, что ты увидишь, — сказал Карон. С крыши, где они находились, открывался потрясающий вид на город. — Не нужно извиняться. Это прекрасный закат. Поистине волшебное зрелище... Перед зданием на освещённой солнцем площади, прямо под их ногами, гремела суета: поверженного мэра заковывали в наручники, а прибывшему полицейскому отряду уже отдавали приказ ворваться на крышу. Чуткий слух Черкуэтти давал ей понять, что их с Кароном время утекает словно песок сквозь пальцы — хотя нет, сейчас, скорее, оно стремительно рассеивалось, подобно дыму. Её с головой накрыла слабость, от которой ноги мгновенно подкосились, и Ноэль рухнула вниз. — Осторожнее. Карон вовремя подхватил её и они осели на кафельную плитку пола вместе. — Ха?.. Чувствую себя... такой слабой... Всё же это было чертовски несправедливо. Сама Ноэль, Карон, банда Фуго, Оскар и все те, кто встретился им на пути, даже те, кого уже нет... Именно все вместе они стали ключом к тому, что освободило Лаплас от оков Барроуза, — но город до самого конца отвергал их. Лаплас не желал освобождения. Жителям было нужно ощущение безопасности от того, что власти показательно задерживают и арестовывают опасных преступников. Однажды заклеймлëнные «террористами», Ноэль и её друзья больше не могли сделать и шагу из тени городских высоток. Однако сейчас этот факт не мешал ей надеяться, что её союзники пережили восстание и теперь находятся в безопасности. Теперь... всё должно быть хорошо. Странно, что она думает не о себе, а о ком-то другом. Старая-добрая Ноэль Черкуэтти наверняка бы утопала в безграничной жалости к себе, в этот самый момент обвиняя всех вокруг... ...Но Ноэль было спокойно на душе. Макушкой Ноэль ощутила, как дьявол всё больше опирается на неё, словно его могучее тело вот-вот обрушится вниз — но Карон всё ещё держится. Она удивлённо поднимает на него взгляд и понимает, что он тоже вот-вот исчезнет. «Ты идиот...» Ноэль боялась одиночества и ненавидела свою слабость. Теперь эту горькую победу с ней разделяет он, и ей уже не придётся умирать в гордом одиночестве... это не могло не вызывать у неё слëз. Хотелось столько всего сказать своему партнёру, но получалось лишь что-то невнятно бормотать сквозь сдавленные рыдания. Она сама порой не понимала собственных слов, не в силах говорить чётко, срываясь на крик, — Карон же понимал всё. Она не хотела умирать, она не хотела потерять свою мечту стать пианисткой снова! «Я знаю. Я знаю,» — успокаивающе говорил в ответ на её истошные крики Красноглазый дьявол, ладонью проводя по светлым волосам. Возможно из-за этого жеста, а может из-за того, что она теперь не одна, Ноэль стало легче. В любом случае она была многим обязана тому, кто прошёл весь этот путь вместе с ней. И даже сейчас, пусть и в последний раз, он будет сопровождать её. Никакая благодарность не может сравниться с тем, что они сделали друг для друга, но совершëнная месть — лучшая награда для них обоих. Это их общая победа и общий конец. Девушка втянула носом свежий воздух, и затем стиснула зубы от жгучей боли в груди. Тут же, словно разделяя эту боль, Карон сомкнул их объятия, прижав Ноэль ближе. Свежие слёзы прочертили дорожки по её раскрасневшимся щекам. Перед смертью не надышишься. Но напоследок Ноэль хотелось уловить как можно больше мгновений... Звук ветра — почти мелодичный, словно звон колокольчика. Какофония обеспокоенных голосов встревоженных людей, находящихся внизу. Слабое мерцание, исходящее от великого дьявола, который вот-вот растворится вместе с ней. Его дыхание всё тяжелее, всё реже. В этот короткий, но одновременно такой долгий миг они слились воедино и застыли, подобно каменному изваянию, готовому обрушиться в любой момент — в их фундаменте поползла трещина, которую ничем нельзя заделать, и остановить разрушительный процесс не получится. Частицы света танцевали вокруг её истощëнного напарника, знаменуя безрадостный конец для обоих. — Как красиво... — одними губами прошептала она, глядя на облака над их головами. Её грудь слабо вздымалась, дыхание звучало всё тише. Уткнувшись носом в вороные перья дьявола, Ноэль наблюдала за закатным солнцем, облизавшим золотом крыши Лапласа — города, в который они больше никогда не смогут вернуться.